Как умирают корабли ? Странное дело- они умирают так же, как уходит от нас любовь.
Гордый чайный клипер, летящий над волнами , краса и гордость ,предмет восхищения. Обгонявший раньше ветер, в тропических морях он оброс моллюсками , корпус изъеден древоточцами- и белоснежному красавцу приходит пора уйти- грузно осесть на дно , и яркие тропические рыбки будут танцевать свой смешной бесконечный танец над мачтами с обрывками парусов.
Тяжеловес –линкор . Ощетинившийся орудиями башен главного калибра ,уверенный в себе, разрезающий стылые волны как нож масло. Он сметёт всё на своём пути, он вечен. Но это только кажется. Уже загружен уголь в угольные ямы, и серый, блеклый человечек подкинул в россыпи кардифа бомбу с часовым механизмом. Посреди океана страшный взрыв рванёт в небо сталь переборок , разломится надвое казавшийся бессмертным корпус, и только чайки хриплыми осенними голосами будут плакать над ушедшими.
Трудяга –буксир. Честный неприметный работник. Неспешно тянет он свою лямку, довольствуясь малым, оставаясь в тени мощных кораблей. Но именно он проводит их в долгожданный порт. Незаметно стареет, ржавеет корпус, и даже крысам некомфортно становится на борту. Приходит срок- и в первый ,он же и последний раз в жизни на буксире ведут уже его , непонимающего и немного испуганного. В доке резаки бесстыдно обнажат дряхлое нутро, и никто не проводит маленький кораблик в последний путь.
Сухогруз, зафрахтованный непонятной компанией с тёмным прошлым. Погружен товар, по бумагам трюм сплошь завален ценностями- но нет в ящиках ничего ,кроме опилок, рухляди и битого кирпича. Выходит он из порта, но не ведает- что судьба его уже решена. Завербованная на один рейс компания подонков получила свои тридцать сребреников , заключены несколько страховых контрактов. И вот сухогруз получает подлый удар от своих же хозяев- конец, время подсчитывать денежки .
Пришло время уйти и моей нелепой яхточке, которую я по наивности почитал за океанский лайнер. Вода хлещет в пробоину ниже ватерлинии , а я всё стою на мостике. В шлюпку я сяду последним, захватив судовой журнал. Когда ни будь, когда холодные вьюги будут заметать дорогу к дому , в завывании метели послышится мне крик чаек, и я его вновь открою, смахну пыль с жёлтых страниц и перечитаю, прихлёбывая ром. Над какими то страницами я буду смеяться, над какими то –грустить. Возможно, пара строк расплывётся от нескольких капель солёной влаги, внезапно навернувшихся на глаза. Но, ни одной новой строки не появится в журнале. Всё что пройдено- то пройдено, и прошлое не вернуть и не переписать. Мой корабль ушёл на дно- там он и останется. Так тому и быть.