Уважаемые земляки,дети войны! Наша газета издается с той целью,чтобы оказать помощь именно вам,рожденным с1928г по1945 год 9 мая включительно. Вы, жители Алтайского края, забытые теми,для кого вы работали маленькими детьми, лет десяти от роду, своим трудом помогая отстоять и защитить Родину от вероломных, беспощадных чужеземцев. Немалый вклад был внесен вами в победу1945 года. Это был праздник радости и горьких слез. Слез по невернувшимся с фронта отцам, братьям и другим родствинникам. Ни кто иной Как ваше поколение встали у станков, доменных печей, на строительство городов и сел. Приняли на свои маленькие плечи весь непосильный труд в сельском хозяйстве. Кто как не вы,давали продукты питания, одевали, обували фронт. После войны восстанавливали сожженные города и села превращённые в руины, давая им новую жизнь. Вы все были патриотами своей Родины в те годы. Давно прошла война. Минула и молодость вслед за босоногим детством. Наступил скучный пенсионный возрост. Последний путь, он самый страшный, страшней войны. Когда ты больной и беспомощный, всеми забытый, и не кому не нужный. Мизерная пенсия, которой вечно не хватает, все уходит на лекарство, которые не всегда эффективны. Опять, как в войну, нет возможности полноценно питаться. В магазине все дорого, да к тому же все некачественно. Одна химия кругом. 18 сентебря 2012 года я была приглашена на конференцию, посвященную детям войны, где было принято решения обратиться в думу о надбавки пенсии детям войны, по Алтайскому краю. Надежды на то, что будет дано добро,ни у кого нет. Подумав обо всем и всех , мы с сыном решили выпустить газету с благотворительной целью,то есть вся прибыль от изданья будет направлена в виде адресной помощи особо нуждающимся пенсионерам 1928-1945 годов рождения. Мы не обещали золотые горы, потому, что не знали, что у нас получится и получится ли вообще, так как у нас повелось, что благое начинание часто берут в штыки. На страницах нашей газеты будут публиковаться рассказы о вашем детстве прошедшем до войны в войну и после. Тем самым газета станет рукописным памятником, этому поколению, а так же примером воспитания детей.Мы надеемся, что вы будете нам об этом писать или звонить, ещё бы лучше и интересней были бы письма с фотографиями этих лет. Планируем публиковать поздравления с праздниками и днём рождения, стихи и рассказы, будут учтены и ваши пожелания. Ещё я хочу обратиться к вам, молодое поколение: берегите пожилых людей,уважайте их старость. Им в ваши годы не вернуться, а вас их учесть не минует.
Расскажу я вам одну притчу, которую слышала от своей матери,когда я была совсем маленькой.
Притча
Давным- давно в одном небольшом селе жили молодые супруги. Был у них трехгодовалый сын, да старенькая мать. В светлой комнате стояла их кровать да качка сына, мать же спала за печью. Когда садились обедать, мать с собой не садили. Закончив трапезу,наливали в деревянную миску то,что не доели сами, и подавали за печь. Однажды их маленький сын взял нож и лежащее около печи полено, и начал что-то увлеченно вырезать.
" Что ты делаешь сынок?" - спросили родители. " Чашку-когда вы будете старые, я посажу вас за печь и буду из неё кормить". Переглянулись родители, вытащили из-за печки свою старенькую мать, умыли,одели во все чистое с тех пор стали кормить за одним столом с собой.
Воспоминание
Шел 1941 г. Уж давно засеяны колхозные поля. Тёплое,щедрое солнце согревало дружные всходы: пшеницы, овса, ячменя проса, льна и конопли. Радовали поля глаз колхозника посылая огромную надежду на богатый урожай. Хороший урожай обещщали и собственные огороды Соболевцев колхоза "Знамя Ильича" Баевского р-она Алтайского края. Дойные стада паслись с раннего утра до позднего вечера на лугах, поедая буйно растущие, .зелёные травы. Дружно и весело жили Соболевцы. И молодые и пожилые успели поверить в светлое будущие после продолжительной гражданской войны. С песней работали дома и на колхозных полях. На поля выезжали либо на лошадках или быках запряжённых в бричку, в которую вмещалось иногда до десятка человек. Сразу выявлялся запевала и неслась дружная весёлая песня по селу, лесам и лугам.Красивая мелодия долетев до слушателя, ласкала его слух добротой и теплом. Май прошёл не чем не предвещая грозы, но она надвигалась молча без предупреждения. Скортечно в работе прошёл последний месяц весны, и не заметили люди,как пришло лето. Если на исходе весны село утопало в цветах садов, то лето не менее того расцветало луговыми цветами.
"- Ох и красотища у нас, жалко растоваться,а придётся. Сегодня выпускной. Побродим до утра и разлетимся кто куда учиться,"; сказал молодой паренек из вчерашних школьников собравшийся поступать учится на агронома. Да только мечтам молодых не суждено было сбыться. На утро на село, как и на всю страну обрушилась беда с горьким и страшным словом "война"! Послышались плач и стоны жен и матерей, провожающих на фронт сынов и мужей. В селе остались женщины, дети, да старики. Великое горе свалилось на их плечи. Нужно было работать за троих. Вставали с первой зарей и ложились далеко за полночь
Малые дети в большинстве случаев были предоставлены сами себе. Тем, кому было семь, шли помогать матерям и на поля и на ферму, ехали в лес по несколько человек на заготовку дров и корма для скотины. Им достался труд не по годам, хотя при грозном слове "война" они как-то сразу повзрослели. Жаль сил всё-таки у них маловато для труда который выпал им на долю.
Не смотря на все желание сельчан, весь урожай убрать не удалось
даже на колхозных полях, а уж в собственном огороде и тем более не хватило ни время ни сил. Наступали холодные и голодные, зимние дни. Спасали кормилицы- коровки, да и то не всегда поскольку ей тоже нужен был корм, а его также не хватало до весны. Порой приходилось дорезать буренку иной рас и был падеж скота с голоду. Плакали хозяева в тот момент ,как по покойнику. Чего-чего а слез было не меряно. То в одном то в другом доме получали треугольничек. Односельчани ждали почтальона с надеждой на хорошие вести и в тоже время боялись, вдруг принесёт страшную весть. Иногда и почтальенка шла на хитрость. Придёт такой треугольничек, а ей так не хочится нести эту страшную весть, особенно когда в один дом идут одна за одной похоронки вот и тянула с отсрочкой сообщить о беде не минучей. Жуткий крик в такие минуты наполняли все вокруг. Бросали работу все и утешали,как могли, тех, кого настигла такая беда. В тяжолое, военное время люди стали жить ещё дружней и сплоченней. Старались чем могли помогали друг другу. Наверно дружба помогла выжить в это суровое время. Вынесли все и голод и холод и дожили до великого праздника Дня Победы! Но навсегда запомнил народ то время ,как валились ослабевшие от голода люди и животные. Как умерали дети. Как шли рябята и взрослые полубосые и раздетые на работу с мыслями о том ,чтоб скорей кончилась эта проклятущая война и вернулись домой долгожданные родные мужики. И эта надежда прибавляла сил для того,чтоб работать и жить. Да и те кому пришли вести о гибели мужа или сына все ровно жили с надеждой на вдруг. Больше всего выручали народ от смерти крапива, лебеда, рыжик, пучки, солодка. Этим травам на ряду с труженниками села и города, на ряду с солдатом воином надо поставить памятник.
После войны мы стали жить по-другому. Уверенные в завтрашнем дне, спокойные за детей и их будущее. Первые годы после победы детям ещё несколько пришлось работать. Не знаю, от кого это зависело. Скорее всего, от местной власти. В то время они часто перегибали палку. Немало было Лохновских и Полиповых, то есть предателей которые во сне и наяву мечтали как можно больше навредить нашему народу и вновь развязать войну. Но, не смотря на происки врагов, жить становилась все лучше и лучше, зарплата повышалась, а цены снижались. Работали мы в колхозе " Знамя Ильича" в качестве разнорабочих. Пилили дрова, косили сено, подвозили его на скотный двор, ухаживали за телятами. Весной работали на посевной на сеялках втроём , одна другой меньше. Пожематкина Лидия Евгеньевна,1942 года рождения самая старшия из нас, я 1943 г и Шангина Валентина Николаевна 1944года рождения Нам было14, 13, 12 лет, это1956 год. По разному сложились у нас судьбы, старшей уже нет в живых. Младшая уехала в г. Новосибирск ещё в юности и я больше нечего о ней не знаю. Лишь осталась фотография тех лет, когда нас фотографировали на доску почёта за хорошую работу. Я также изменила своё место жительства.Моя малая родина
Соболи-. Место, где осталась частичка нас, и куда часто зовёт вернуться хотя бы ненадолго разум и сердце, но не всегда это удаётся по той или иной причине. Вот и нынче за лето побывать там не пришлось. Так и хочется сказать: " Прости, но я не забыла тебя". Помню о тебе все до мелочей-окруженное вокруг лесами небольшое селенье со своей маслобойкой, где в голодные послевоенные годы мы с удовольствием и с большим наслаждением уплетали конопляный и подсолнечный жмых. С твоей ветряной мельницей, где мои смелые сверстники после работы пытались катать друг друга на ее крыльях. То Паньково болото, названное в честь моего отца,- вероятно по-тому, что мы жили под околком, который так же назван Паньковым,то болото около этого места. В нем купались и взрослые и дети, посколько других водоемов у нас не было. Давно заросло оно мохом и травой и исчезло совсем. Так же не стало и мостика, состоявшего из несколько бревен, распологавшегося около дома тетки Алёны Коваленко. Этот мостик выручал нас во время весеннего паводка. Через него мы бегали в школу или в магазин, в общем, как бы сказали сейчас, в центр. Сейчас та низина засыпана, в мостике давно нет нужды, и вряд ли кто из молодых знает о нем что либо. Как вряд ли знают, как жили бабушки и дедушки в Соболях в военные и послевоенные годы.Почти не осталось там никого из старого поколения, за исключением нескольких человек: Малахов Александр Александрович, Сидорова Нина Ивановна,( в девичестве Лепехина), Чернышев Виктор, да их внуки и правнуки рождения шестидесятых.Остался ещё колхозный сад. Ровесник моих дедов, правда,в совершенно в диком виде, давно ни кем не обрабатываемый. Но в том далёком моём детстве он давал неплохой урожай малины, вишни смородины и яблок полукультурки. Охранял его седой как лунь дедушка. Это был добрый, отзывчивый,всеми уважаемый человек.Видно, за доброту его суждено ему было прожить такую долгую жизнь, длинною в 105 лет,до сих пор оставшиеся в живых вспоминают его добрым словом-это Редькин Петр Денисович. Главным богатством моего села и были жители тех суровых военных и послевоенных лет. Немало труда и горя легло на их головы и руки за промежуток этого времени-все для победы. Едва забрезжит рассвет,все от малого до старого-шли на работу. Порой голодные и босые, выполняли, казалось ,совсем невыполнимое. Та дружба, которая так сплотила односельчан, что присутствовала в самом воздухе села,помогала делать невозможное, а ещё помогала песня. Ох, и красивые были голоса у соболевцев! Петь и плясать, как и работать, они умели. Работящий народ, что не говори. Надо кому построить дом-строили всем селом,приходило горе-вместе плакали,а случись счастье, то и радость делили на всех. Бывало, у кого корова не доилась-делились молочными продуктами. Так дружно, плечом к плечу, мои земляки шли к победе. Пахали пашню, сеяли зерно, собирали урожай. Не только нужно было собрать, но и засыпать на семена, но,пожалуй не менее трудной работой того времени было сдать зерно на элеватор, который находился в городе Камень на Оби, в ста километрах от Соболей. Рассказывает Туркова Анастасия Николаевна, в девичестве Редькина, внучка того самого сторожа сада Редькина П Д 1929 года рождения. Возили они зерно с моей старшей сестрой,Картузовой Евдокией Дмитревной(1923 года рождения). Турковой было 12 лет. Кстати, они оба живы, и пусть живут долго. Так как второй было 18 лет, за ней закреплено несколько подвод. Вот туда они и везли зерно. Дальше рассказывает Картузова Е Д ." Сопровождая очередной раз зерно, а в рейс мы вышли почти с вечера, и где-то не доезжая до Ярков и крутого яра, я задремала. Сон был неглубокий, чуткий. Вдруг остановилась подвода. Я встала и онемела от страха: мою лошадь-а в этот раз мы ехали на лошадях, быки отдыхали, в рейс мы ходили на них посменно-за узду держало что-то непонятное, все в лохмотьях, с заросшим щетиной лицом. Всю меня сковал ужас, но это что-то заговорило человечьем голосом" не бойся меня, девка,я хочу есть, удели мне своей еды". Как под гипнозом, я достала свою провизию и отдала незваному гостю. Взяв продукты, он спустился в яр, направляясь в сторону леса, где вскоре и скрылся из виду. Едва оправившись от страха, хлестнула я коня, стала догонять свой обоз. Хорошо, что обозники заметили моё исчезновение, и остоновились, дожидаясь меня. С тех пор я больше никогда не спала на ходу, и старалась не отставать от обоза. Да от беды уйти не удалось. Очередной рейс оказался роковым на всю жизнь. Было это на подступах зимы. Реки уже застывали. Мои быки чего-то испугались,и потащили меня от берега на середину реки. Лед обломился,и пошёл груз, и я сним, под лед. Меня и груз спасли, но простыла я изрядно, с той поры и потеряла зрение на один глаз" Евдакия Дмитриевна в то время была награждена медалью"За доблестныйтруд" Ездил по тому же пути и с той же целью мой отец Белоусов Пантелей Евгеньевич. Однажды вечером заехали они в село Ярки, что километрах в тридцати от Камня на Оби. Устали люди и кони, все падали с ног от усталости. Пошли они проститься на постой. Все село обошли, никто не пустил. Стоят у последней избенки, потеряв всякую надежду, что и здесь их пустят. Вышел к ним хозяин:"Я бы вас пустил-говорит,- да жена у меня больная. Двадцать пять лет уже не ходит." И дернул же чёрт кого-то из мужиков за язык, сказали: А у нас лекарь есть и показывают на моего отца." Что Панько, полечишь женщину?" У него сразу мелькнула мысль:" Это наше спасение" . Хотя лечить он не умел но откажись он-ночевать всем им на улице. Вот и согласился. Вошли в дом, разделись. В доме топилась печка. Согрелись, поужинали, тем, что было с собой. Отец принялся за обещанное лечение. Вынесли хозяйку в тёплые сени. Он взял кружку с водой, пошептал над ней, дал больной выпить, а утром все уехали. Сдали зерно на элеваторе, а назад ехать боязно- не побили бы за такое "лечение". Решили возвращаться ночью, чтоб их не увидели. Только в'ехали в Ярки, как на уздечке передней подводы повис вчерашний хозяин." Вот и начинается!" - подумал отец. " Да что ж вы так долго? !- воскликнул мужик,-жена - то моя бегает! Наготовила, напекла, пожалуйте до хаты, гости дорогие! Чуть ли не силком затащил мужик их к себе. Вошли в избу, а хозяйка и впрямь здорова. Накрыла на стол, угостила обозников всем, что приготовить смогла. Потом по дороге мужики пристали к отцу: " ты что, и правда, лечить знаешь? Вот вам крест мужики, не знаю! Шептал на воду:" и поможет, черт с тобой, и не поможет, чёрт с тобой! А оно вон как все вышло самому дивно!" Так и закрепилась за моим отцом после этого прозвище Панько-Лекарь.
Не только беда того времени - тяжелый труд, но и голод донимал нас. Наше питание состояло как яиуже сказала выше в основном из трав, как то; крапива, лебеда, рыжик. Из этих "запасов" варили суп, из них же мать пекла хлеб, добавляя немного отрубей и опилок, иногда крахмал из мерзлой картошки - она всегда оставалась, под зиму. Вероятней всего, не хватало времени на свой огород. Вот и собирали мы ее весной мерзлою, а потом варили и ели, да еще спасала нас конопля, которую выращивали в огородах, да и в диком виде буйно разрасталась она повсюду. Конопляные зерна мы ели сырыми и жареными, очень вкусное было из нее масло, а из стеблей пряли нитки и ткали полотно, из которого шили платья, дерюжки, которыми укрывались вместо одеял. Так мы жили во время войны до победы и еще некоторое время после. Благодаря самоотверженному труду нашего советского народа, все тем же детям, старикам и женщинам военных лет - поскольку мужчин почти не осталось, полегли они в боях за Родину - были восстановлены в короткий срок города, фабрики, заводы, которые были превращены в руины и пепел нашими врагами, возрождено сельское хозяйство. Вновь в достатке появились продукты, одежда и обувь, трактора и машины, и потому вскоре после войны к каждому празднику пошло по-нижение цен, а понижались они до Марта 1953 года. Так как же нынешние власти смогли забыть тех, кто не щадя себя, ковал победу, возрождал страну из руин после изнурительной и жестокой войны, фактически оставив их на произвол судьбы с мизерной пенсией и букетом болячек. Они, дети войны, заслуживают гораздо большего. По моему мнению, некоторые производства, такие как колхозы, могли бы выделять своим пенсионерам-ветеранам, хотя бы тем, кто совсем не может вести личное подсобное хозяйство, по несколько литров молока по той стоимости, по какой они его сдают, чтоб не при-ходилось покупать старикам это молоко в магазинах по 30 рублей за пол литра. тем более, это "молоко" не только молоком не назовешь, но и звания "обрат" содержимое пакета не достойно. Но санэпедэм станция ставит колхозам такие условия которые не выполнимы Я часто вспоминаю своего одноклассника. Он хоть и старше меня на три года, но учились и работали мы с ним вместе. Это Мишин Александр Васильевич. На время хлебо-уборки освободили нас от занятий в четвертом классе. Пошли мы на ток, на подработку зерна, так вот он как мужчина крутил ручку веялки, а мы втроем засыпали ведрами в нее зерно. Может быть, вы не поверите, но это факт - он трое суток бессменно крутил эту ручку. Заметьте, его это делать ни кто не заставлял. Мы уходили домой, нас сменяли другие девчонки, а он не уходил, оставаясь с новой сменой. На четвертые сутки мы утром пришли на смену. На мо-их глазах он отошел от веялки, упал на ворох пшеницы и уснул. Спал беспробудно сутки, потом встал, поел и снова пошел ра-ботать. Больше ему так работать не давали, выгоняли после смены домой. После школы он выучился на механизатора и остался жить в родном селе, где и проработал на тракторах и комбайнах до пенсии, не раз награждался почётными грамотами и премиями. Выйдя на пенсию, переехал в с.Глубокое, поближе к детям, которые ему с женой теперь помогают, так как и Александр Васильевич, и Нина Петровна уже с трудом ведут домашнее хозяйство - здоровье ведь было растрачено за дол-гие годы тяжёлого труда.
Запомнились мне похороны Иосифа Виссарионовича Сталина. Мне не было еще 10 лет. На площади около правления конторы висела черная тарелка громкоговорителя радио. Вот под ней-то мы и собрались, поскольку радио в каждом доме еще не было. Из "тарелки" донеслась траурная музыка. Кто-то умер - пронесся над толпой тревожный голос, и как бы в подтверждение этих слов из динамика раздалось: "Умер Иосиф Виссарионович Сталин". Секунда замешательства, затем чей-то всхлип, и как будто налетела буря, неистово загудела, заго-лосила. Нет, то был не ветер и не голос бури, то раздался плач народа, слившийся в единый голос, от которого сковало весь мой маленький организм в ощущении большой потери кого-то близкого и родного. А потом люди задавали друг другу вопрос "что же теперь будет, что нас ждет" - и не находили ответа. Н П Кузнецова (Белоусова)
Из рассказа Марии Леонтьевны Рязановой, ныне живущей в селе Глубокое.
"Родилась я в Топчихинском районе, в селе Ракиты 18 октября 1941 года, в семье сельского учителя Кровякова Леонтия Семёновича и его жены Елизаветы Ивановны, домохозяйки, третьим ребенком. Была еще сестра с 1937 года да брат с 1939. Что осталось в памяти из военного детства, это то, как мать работала от темна до темна, и мы ее почти не видели. Я очень скучала по ней, и потому брала ее блузку и, свернув, носила на руках целый день, а иногда и ложилась с ней спать. "Мария, зачем ты повсюду за собой носишь мамину блузку?" - спросила меня как то бабушка. "А она мамой пахнет" - ответила я. Как и все в те военные годы, так и наша семья вынесла голод и холод, непосильный труд, прошла че-рез все невзгоды того сурового времени. Благодаря нашим ро-дителям, сестрам и братьям, которые своим героическим трудом приблизили наконец то этот долгожданный день - день победы.
Вскоре, а именно 20 го ноября 1945 года, ночью, к нам постучали в окно. "Кто там?" - спросила мать. "Пустите переночевать" - ответил мужской голос. "Я бы пустила, да уж очень тесно у нас, тебя и положить не где - отвечала мать, - пойди до соседей там бабушка живет одна, она тебя и пустит". И снова голос за окном: "Лиза, это же я Леонтий!" - "Ох!" - вскрикнула мать. Как ветром сдуло ее с по-стели. Миг - и она у двери. Дрожащими руками открыла запор. Этот короткий момент ей показался вечностью. Упала на грудь мужа, такого желанного и так неожиданно пришедшего домой. Смешалось все воедино - смех радости и слезы. "Дети, отец вернулся" - кричала она в не себе от радости. Тут и мы все поднялись. Отец стоял перед нами небритый, и потому старшие, видно, боялись к нему подойти. Они помнили своего отца всегда чистого и аккуратного, а этот стоял заросший, и потому казался им чужим. Я же быстро забралась к нему на руки. Не смотря на то, что стояла глубокая ночь, весть о возвращении отца вмиг облетела все село, в несколько минут наш дом и подворье были заполнены односельчанами и их горькими слезами. Я соскочила с рук отца, и забилась от страха под стол. "Мама, почему они так плачут, ведь папа живой вернулся, радость ведь у нас!" "У нас-то радость, а вот у Вовки с Колькой нет больше отца, и у многих других - они пропали без вести, или убиты". Каждый пришедший к нам надеялся на то, что вдруг папа встречал где-то его отца сына брата. Потому и слышался почти один и тот же вопрос: "А ты моего не видел, а с моим не встречался?" - спрашивали земляки, в надежде, а вдруг как-то да где-то свел случай, и доведется услышать хоть что-то о близком и родном дорогую весточку. Отец был тяжело ранен и контужен. В мирное время снова приступил работать по своей профессии. Проработал отец в школе до 1957 года и ушел на пенсию, а спустя два месяца умер. Я после школы пошла по стопам отца, закончила педагогическое училище, и до пенсии проработала учителем, большую часть жизни - в с. Глубокое.
Над судьбой нашего детства еще долго витали отзвуки той суровой войны. Полуголодные и раздетые, мы работали на колхозных полях, избавляя нивы от сорняков. Особенно одолевала нас полынь. Мы вырывали ее с корнем, и складывали в кучи. Кормили нас тут же, в поле. В основном наша еда состояла из клецок, сваренных на воде, и приправленных молоком.
Ушло детство и юность, выросли и разлетелись по своим гнездам дети. Отняла судьба и мужа, оставив вдовой коротать безрадостные дни пенсионных лет. Редактировала текст Н П Кузнецова