Всякий раз, когда ты открываешь тетрадь, имея целью начать очередной рассказ, ты открываешь новый, неизведанный мир. И этот мир подвластен тебе и только тебе. Ибо вряд ли твой любимый кот сунет свой розовый нос в робкие, несовершенные мысли, которые ты, может быть, впервые доверил бумаге. Времена кота Мурра давно канули в Лету…
Сергей Борисович в свои сорок с небольшим имел, помимо прочих, такую слабость: усесться поудобнее за старый, доставшийся ему от деда, письменный стол и окунуться в потаённый, заповедный мир фантазий и грёз. То, что выходило из-под китайского «Паркера» Сергея Борисовича, большей частью являлось откровенно ненаучной фантастикой, слегка отдающей мистикой и порой страдающее элементами фэнтези. Сергей Борисович регулярно выкладывал свои опусы на одном раскрученном окололитературном сайте и даже снискал там определённое уважение, если на сказать, успех. Сергею Борисовичу нравилась такая двойная жизнь. С одной стороны – профессиональная деятельность в высоком сером здании на окраине Москвы, уютный холостяцкий быт в старенькой, но приличной двушке, а с другой стороны – полная самых необузданных идей писательская нива, возделывать которую Сергей Борисович никогда не уставал.
В субботу двадцать третьего июля Сергей Борисович пребывал в приподнятом настроении. Накануне он опубликовал на своём любимом сайте свежий рассказ, главным антигероем которого было некое чудовище, отдалённо похожее на небезызвестную (или небезызвестного?) Годзиллу. Рассказ собрал массу хвалебных рецензий в количестве пяти штук от постоянных читателей и собратьев по несчастью мнить себя писателем. Сергей Борисович аккуратно и не без скромности ответил на все рецензии, кое-что подправил в тексте и решил прокатиться в сторону природы в виде одного подмосковного озерка. Он настрогал вкусных бутербродов с клинской докторской колбасой и помидорами, извлёк из холодильника запотевшую полуторалитровую бутылку кваса, уложил все эти ништяки в потёртый рюкзак, вышел из дома, сел в машину и покатил в сторону означенного озера.
Сергей Борисович любил летом ездить на своём «Ниссане» по небольшим дорогам, соединяющим более значимые трассы, вдоль которых бесконечно тянутся леса, поля и бесчисленные населённые пункты, названия которых через каждые сто километров начинают повторяться. Сколько в России-матушке Михайловок, Снопков или Зелёных Холмов? А уж какие забористые у нас названия рек – это вообще не поддаётся никакому описанию. Бери карту – читай и удивляйся.
Сергей Борисович ехал по одной из таких дорог. Она была абсолютно пустой и переливалась плавными поворотами, уходя в облачную даль на неровном горизонте. Временами она круто взлетала на холм, чтобы тут же окунуться в очередную низину с рощами, лугами и крошечными речушками. Сергей Борисович обыкновенно ездил небыстро, чтобы, в нарушение правил дорожного движения, посмотреть по сторонам и полюбоваться захватывающими перспективами. И эта суббота не была исключением.
Поднявшись на очередную возвышенность, Сергей Борисович вдруг заметил справа, на открывавшемся ему пространстве нечто такое, что заставило его сначала выехать на встречку, а затем, криво затормозив, остановиться на хрустнувшей гравием обочине. Возвышаясь над самыми могучими деревьями, по лесу шло что-то невообразимо огромное и, несомненно, реальное. Именно последний факт стал для Сергея Борисовича наиболее ошеломляющим. Он, написавший столько фантастических рассказов, частенько пользующийся шаблонным фразеологизмом «не верить своим глазам» теперь действительно не мог им поверить, им – своим собственным глазам. Ибо глаза его видели идущее по лесу существо, которого не могло быть на самом деле. Сергей Борисович испытал на себе ещё парочку набивших оскомину идиом, связанных с холодным потом, жаром и шевелящимися волосами. Во рту его пересохло. В голове металась, не находя выхода, одна-единственная мысль: «Этого не может быть! Этого не может быть!». Но зрительный нерв упорно передавал в мозг иную картинку: исполинское чудовище без роду и племени, на задних ногах, словно приснопамятная Годзилла, шло наискосок бывшему движению Сергея Борисовича к лесному озеру. Между Сергеем Борисовичем и чудищем было не больше полутора километров. Сергей Борисович всеми силами пытался образумить свой взбунтовавшийся разум, взывая к последнему: «Смотри! Видишь: голубое небо, белые облака, зелёный лес, щербатая дорога, облупленная разметка… Всё это – реально. Перед тобой руль твоей «Альмеры», на спидометре 83745 километров пробега, на лобовом стекле два скола, хорошо, что не трещины – скоро ТО проходить… На заднем сиденье рюкзак, а в нём квас и бутерброды с клинской докторской… Сегодня суббота, двадцать третье июля… Всё это – реально. Другой реальности не существует. То, что ты видишь впереди и чуть справа – это химера, плод твоего внезапно воспалившегося воображения. Практически персонаж твоего последнего рассказа. Рассказа, слышишь?! Закрой глаза. Теперь открой. Видишь: оно исчезло! (Не хрена оно не исчезло!) Попробуй ещё раз! И ещё! (Я вижу его!!!)».
Да. От этих увещеваний чудовище не исчезало. Более того: оно вдруг повернуло свою безобразную морду налево и увидело на пригорке синюю (Хотел же взять «мокрый асфальт»!) машину Сергея Борисовича. Остановившись на секунду, чудище задрало голову, издало продолжительный, отвратительно скрежещущий рёв и двинулось в его сторону. Страх парализовал Сергея Борисовича (ещё один штамп…). Он с трудом положил одеревеневшую руку на рычаг коробки передач. Куда ехать? Нереально реальное чудовище, ломая деревья, приближалось к нему достаточно быстро. Можно было поехать вперёд, так как дорога уходила налево, либо развернуться и ехать назад… (Думай быстрей! Оно всё ближе!) Вперёд или назад? (Быстрее!!) Вперёд или назад?.. (Быстрееее!!!)
Сергей Борисович поехал вперёд. Уже спустившись в низину и уходя налево, он понял, что просчитался: дорога вновь поворачивала направо. А чудовище, видя жертву, шло напролом, и до него оставалось уже метров пятьсот. И это было не кино. И не рассказ. Это было что-то невообразимо настоящее, огромное, надвигавшееся, как грозовая туча, справа.
Однако Сергей Борисович видел теперь чудище только периферическим зрением: он весь сконцентрировался на дороге. Наверное, у чрезвычайной концентрации есть обратная сторона, когда она переходит в свою противоположность. Сергей Борисович заметил небольшую, но глубокую ямку уже перед самой машиной, когда тормозить было слишком поздно… Машина перевернулась и, крутанувшись на крыше, остановилась. Сергей Борисович сумел открыть дверь, выползти наружу и лечь навзничь. Последнее, что он увидел, была занесённая над ним нога, заполнившая полнеба, а где-то там, в вышине, в остальном полнебе, бессмысленные жёлто-белые глаза чудовища. А потом небо для Сергея Борисовича навеки померкло.
На известном окололитературном сайте почти никто не заметил исчезновения Сергея Борисовича. Ничего удивительного не произошло: страничка не закрыта, а то, что автор давно не выкладывает новых произведений, так это нормально. Вдохновение – это ведь не бутылка кваса. Из холодильника не достанешь…