Они в последнее время мало выходили из дома, да и к ним уже редко кто заходил. Всё больше поджидали весточек от детей и внуков, смотрели телевизор, иногда спорили и ссорились по пустякам.
Однажды, когда Екатерина Петровна непослушными пальцами довязывала носок, Евгений Адамович разоткровенничался.
- Ты помнишь, свою подружку Анастасию Верютину? - спросил он у жены.
- Помню, и что?
- А Галину Пузанову?
- Помню, ведь подружками были. Царство им небесное.
- И Надю, и Верку помнишь?
- Ещё бы!
- Что ты вдруг развоспоминался?
- Да брось ты свой дурацкий носок, давай поговорим,- попросил Евгений Адамович.
- Что надоел телевизор? Носок не дурацкий, а шерстяной, тебе на зиму.
- А ты помнишь Нинку?
- Я помню всех своих подружек и знала все их достоинства, так как им шила.
У Насти был шикарный бюст, узкая талия и не ценящий её прелести муж.
А Галинка была очень миловидная с чудными русыми косами. Так? Верка – хохотушка и любительница анекдотов, хлебом не корми. Ну, а Надя любила вкусно поесть, и мне нравилось её угощать: умела оценить мою стряпню. Нинка же приводила ко мне сначала свою дочку, потом внучек, и я им шила наряды. Всех помню.
- А почему ты спрашиваешь? Жаль, их никого уже нет.
- Помнишь, это хорошо. Так вот знай: все они побывали у меня в любовницах.
- Ну и что?
- Как что? Евгений Адамович заёрзал на стуле и стал нервно щёлкать пальцами рук. Ты это знала и… Он не смог подыскать нужного слова, только смотрел на жену широко раскрытыми глазами.
- И продолжала с ними дружить, не терять же мне подруг из-за тебя: не они, так нашлись бы другие. Разве не так? Спасибо, хоть не в моём доме. И, вообще, тебе не мешало бы узнать тоже: все твои дружки походили а моих любовниках.
Помнишь Виктора длинного, Жору с великолепной шевелюрой, Валентина, умницу и интересного собеседника, Толика- крепыша, да и некоторых других.
Евгений Адамович стал медленно сползать со стула, у него перехватило дыхание.
- Врёшь,- прошипел он сдавленным голосом.
- Ничуть. Жаль, нет их в живых, а то бы припомнили былые денёчки.
- Скажи, что врёшь.
- Хочешь доказательства? Ты же ходил с ними в баню, могу и доказать.
Евгений Адамович больше не мог говорить.
- Будет, - утешала Екатерина Петровна мужа. – Мы уже такие старые, что осталось только чаи гонять, носки вязать, смотреть дурацкие новости о победах на полях, заводах и шахтах. Хоть бы фильм показали!
Но муж уже не слышал её, он схватился за сердце, а Екатерина Петровна отложила носок и пошла за каплями.
Она шла и думала: Господи, прости меня и зачем я всё это наговорила? Деду совсем плохо. Он и так в последнее время стал всё чаще хвататься за сердце, а меня дёрнуло ему досадить. Эхе-хе, до старости дожили, а ума не нажили. К чему он начал этот разговор? Ведь врал, как сивый мерин, а я делала вид, что всему верю. Но ему об этом не скажу. Пусть не начинает. Дрожащими руками Екатерина Петровна отсчитала капли, долила в стакан водички и понесла мужу.