В ВАВИЛОНСКОМ СКОПЛЕНИИ ЯЗЫКОВ
Путешествие по столицам Скандинавии достигло своего апогея. Этого же апогея достигло и мое восприятие повествований гида о королях, принцессах и принцах. Королевские позы в полный рост при полном вооружении, забронзовели, покрылись зеленью и начали раздражать своим количеством и однообразием. Тяжеловесные кобылы под героями прошлых лет от тяжкого бремени веса и времени позеленели вместе со своими хозяевами. А если поднять глаза от цветных домиков ввысь, к небу, то картина повторяется, только в другом архитектурном замысле. Католические шпили церквей, дворцов, крепостей и ратуш были того же оттенка что и их хозяева ушедших лет.
Захотелось свободы движения, свободы мышления и наблюдений жизни простых людей скандинавов.
Вот он счастливый момент – свободное время. Копенгаген – бурлит. Пешеходная улочка заполнена людьми до предела, как река в период половодья. Люди движутся потоками, но, не придерживаются, ни каких правил уличного движения. Датчан в этом броуновском движении – нет. Датчане передвигаются на велосипедах строго по правилам.
Ищу уединения, пересекаю улицу сказочника Андерсена и оказываюсь в саду аттракционов для детей. Но и здесь столпотворение языков, оттенков кожи на лице, полученных от природы по наследству и временно от солнечного загара. Из узких затененных кронами деревьев и высоких аттракционов выхожу на более-менее просторную алею, но и здесь движение толпы. Китайцы с их певучей речью, вооруженные мощными фотоаппаратами, телефонами и планшетами, заглушают тихие речи европейских народов. Скучно, я плыву в этой толпе глухой и немой, как топор, готовый погрузиться на дно информации, без знания английского, выручает только зрение и опыт бывалого туриста.
Перед глазами красота газона, разноцветность красок цветов, шуршание, воды в фонтанах и постоянный чужой говор вавилонского скопления людей.
И вдруг среди этого, казалось, проходящего мимо ушей гула, яркое русское слово. Я от неожиданности остановился. Людской поток бился об мои плечи, как водный поток о камень, обтекал меня и уходил куда-то в свою, неизвестную для меня жизнь.
На скромной лавочке, сдавленный соседями, сидел человек, его седая шевелюра, дополнялась такими же бровями. Цвет лица выказывал его опыт жизни, пройденные пути-дороги. Умные глаза углубились в дисплей его походного компьютера. Мужчина общался с корреспондентом по скайпу.
Старик был увлечен разговором, он отстаивал свое мнение в споре, и, по-видимому, увещевания, которые ему высказывал оппонент, были для него не очень авторитетны. И это своё несогласие седоволосый русский интеллигент выразил громко и откровенно простым русским словом: «А мне это всё по х…». Седой человек продолжал разговор, часто употребляя русский устный, рядом сидели дамы, по тротуару двигались дети разных национальностей, никто не понимал старика, не обращал внимания, не делал осуждающего лица. Люди чинно двигались в круге своих проблем.
Стоял я один, но так не могло долго продолжаться. Поток людей подхватил меня – унес.
Но душа моя пела восторгом, радостью, я как на Родине побывал. Я не матершинник, но сознаюсь, иногда вылетает.
Нельзя запретить то, что вошло в обращение и функционирует тысячелетие в истории русской словесности.
Я оглянулся, но образ русского интеллигента уже закрыла толпа, и мне так сразу захотелось на Родину, что я запел старую студенческую туристическую песню: «…не хочу я каши манной, мама, я хочу домой». Всё равно меня вокруг никто не понимал, да если бы и понял, то в ответ мог бы только улыбнуться.