После того, как женщина, которая нас встретила, завела меня в какую-то отдельную комнату и ушла хлопнув за собой дверью,её долго не было, а вернувшись спрашивает:
- Ну что дружок успокоился?
Я молчал, отвернувшись, изредка всхлипывая, протирая едкую слезу. Покормив меня уже остывшей котлетой с гарниром и компотом заставляет снять уже не раз латанную одежду, указывая пальцем на скамейку, что перед дверью. Раздевшись не стесняясь её открываю эту громоздкую трудно-открываемую дверь, как оттуда вдруг пыхнуло жаром, преодолев жар, подошел к стоящей там скамейке с опрокинутым тазиком. Я не знал как эта комната называлась, вроде бы баня, но и на баню не похожа, ни трубы, ни голландки, скоро заходит и она по пояс раздетая, после того как меня вымыли, мне выдали другую одежду, обстригли на лысо, даже не оставив чубчика на голове, как пояснила мне детский детдомовский врач, это был изолятор, в котором меня продержали около месяца, заставляя через каждые три дня полоскаться желтой жидкостью.
Вот и минули те дни, проведенные в карантине, и врач повела меня в детский дом, по пути рассказывая о его образовании. Не доходя ещё до калитки детдома я в ужасе был от увиденного - не далеко от калитки стояла огромная собака, движущаяся в нашем на правлении, прячась за врачом тихо спросил: - " Это кто, волк?" Она слегка улыбнулась ответив: - "Да нет, это собака", а у нас в деревни я таких собак не видел, отвечаю я. Войдя в помещение корпуса и передав меня воспитательнице она удалилась, воспитательница мне очень понравилась, слегка полненькая, с добрыми материнскими глазами, 23 лет, пышущая свежестью сиреневых цветов, этот запах весны её обаяния, мне все ещё видится образ её, её голову с накинутым разноцветным платком,её одежду, движения, спину, слегка пригнувшуюся над нами малышами, и звали мою воспитательницу Вдовина Матильда Дмитриевна.
После того, как врач покинула корпус, моя воспитательница взяв мою руку привела вначале в раздевалку, указав моё место вешалки, сняла с меня пальто и шапку, после повела в читальный зал просторный, светлый, с репродуктором висевший на стене почти под потолком который извергал классику какого-то композитора. Открывая дверь читального зала, мы входим в параллельную комнату спальной, здесь она указала мою кровать, стоящую спинкой к большому светлому окну. Проживая почти месяц я уже освоился здесь, но за калитку выходить боялся вспоминая ту огромную собаку. В палате нашей всегда было чисто и светло, нас учили вышивать на простынях цветочные узоры, из бумаги и газет делали самолетики, гармошки, пилотки, беспарусные лодки и другое. За насыщенным днем труда я забывался о тех прошедших временах, но как наступает вечер и всем пора ложится спать я долго не могу заснуть, лезут всякие мысли, о деревне, о маме, засыпаю только глубокой ночью, а скоро будет подъем, в 7 утра надо вставать на зарядку, после бежать в умывальную комнату чистить зубы и умыться, ну и, наконец, завтрак и школа, в школу из-за больших перерывов учебы мне не разрешили ходить, оставив на второй год.
Дождавшись ребят, когда они выполнят домашнее задание вернувшись со школы, я, наконец, вместе с ними вышел за калитку детдома и к моему счастью той собаки уже не было, и теперь мартовскими днями, когда снега под солнцем уже уплотнились, катаясь на лотках с большой горы, мы с визгом впивались в сугроб, сугроб который намело еще зимней порой возле детдомовского забора. Хочу сказать что режим воспитания здесь хороший, и кормили нас хорошо завтрак, обед, сон час, полдник и ужин, в 10 часов вечера наша воспитательница укладывала нас спать, а уложив со словами: - "Спокойной ночи ребятки",и прикрыв дверь скрывалась за нею. Ребята только и ждали когда закроется дверь нашей спальни, после чего начинали шушукаться между собой рассказывая ночные страшилки, про лунатиков. чертей и бесов. Якобы они появляются в полнолуние, разгуливая по крышам и карнизам окон, добираясь до спинок кроватей, сквозь окно забирая с собой кого-нибудь из нас. От таких рассказов мороз по коже, становится жутко страшно и, укрывшись одеялом с ног до головы, боишься высунуться и взглянуть на луну. На другую ночь осмелев решил и я рассказать про свою историю,которая там в деревне приключилась со мной ранее, никому не рассказывая я хранил её в себе. И вот однажды летней теплой порой августа, когда поспел горох на полях, мы деревенская малышня дождавшись заката солнца, но ещё не совсем стемнев, решили пойти на гороховое поле, а добираться нужно было пройдя всю деревню до самой опушки леса. Но мы побаивались ночного кладбища, светила ночная луна, мы трое - Ваня, Сережа и я воспрянув духом пошли по дороге возле леса, где и находилось кладбище, кресты светившиеся под сиянием луны наводили на нас ужас, боязливо озираясь, мы, наконец, миновали его и пройдя ещё примерно метров сто от кладбища, войдя в поле и наевшись гороха, торопливо набивали себе полные карманы, да ещё и под рубаху, как вдруг услышали топот копыт жеребца и ругань верхового сторожа поля, мы в растерянности не знали куда бежать, с трудом отыскав обратную дорогу в ночи.
Пробегая возле кладбища, я нет - нет да и гляну туда, но добегая где-то до середины пути я увидел цвета бледной луны силуэт козла, плывущего над могилами параллельно нас, когда я отворачиваюсь, то его как-будьто нет, я вновь посмотрю туда, мы бежим, и он плывет над могилками, мы испуганно бежим по ночной деревне, и он плывет в стороне от нас. Преследовал он меня до тех пор, пока я не залетел в свою избу, где тускло горела керосиновая лампа, а мама давно спала и, наконец, отдышавшись я пошел в чулан, чтобы отыскать там тазик для гороха, открываю двери чулана, а он уже и там ждет меня, от испуга я вновь захлопнув дверь залетел в избу разбудив маму. Этот рассказ был о том бодливом козле, который забодал рогами бедную старушку, да наводя ужас на жителей деревни, гоняясь за каждым, кто бы не появился на его пути, пока один из деревенских жителей не застрелил его, после чего и захоронил на опушке не далеко от деревенского кладбища. Закончив рассказ многие ребята уже посапывали, а утром проснувшись с первыми лучами солнца бежим по прохладной росе на утреннюю зарядку, после заправляем свои кровати, умываемся, чистим зубы в умывальной комнате и бегом на завтрак. Уже за завтракам, за котором я объедался, подсаживается ко мне Лёня Чудинов и говорит:
- Ну ты и рассказал, до сих пор этот козёл в голове сидит,- а я ему в ответ смеясь говорю:
- А разве он не гонялся за тобой во сне?
Я бы не заметил, что в нашем корпусе находилась еще и старшая группа разделенная лишь деревянной заборкой, да вечно распахнутой дверью, которая закрывалась лишь на ночь. Я бы не знал о детдоме большего если б не факты скрытых издевательств надо мной. Каким-то образом узнав что я вновь прибывший ко мне привязалась девка с той старшей группы, то толкнет как будто нечаянно, то под ножку подставит даже ударив кулаком в лицо, обвинив меня не зная за что. В детдоме не заведено было жаловаться воспитателю и я молча плакал в подушку на своей кровати, подошел сосед по койке Володя Шатров спрашивая :
- Чего ты плачешь? Что с тобой случилось? Мне не удобно было жаловаться, но все же он настоял на своем и я рассказал, Володя, как и я, был небольшого роста, но очень шустрый и скоро он нашел эту девку- забияку, в кругу своих друзей они о чем-то громко разговаривая смеялись громко. Разгоряченный Володя подошел к ней, которая была на голову выше, и внезапно подпрыгнув, ударил её прямо в нос, С тех пор она меня больше не трогала, а с Володей мы стали друзьями.
Я бы не заметил таланты творчества коренных детдомовцев-хулиганов эвакуированных во время воины откуда-то из далека сюда на Урал, но сувенирам их творчества нет приделов удивления творившиеся за спинами воспитательниц. Но память фактов это навсегда.
В эти выходные дни, читальный зал после школьных домашних работ был пуст, я один сидел за столом под говорящим репродуктором рассматривая рисунки журнала. Нарушая тишину вдруг к моему столу подсаживается откуда-то появившийся один из старшей той группы, мы посидели болтая ни о чем, после чего говорит:
- Пошли к нам, чего ты тут один-то, все равно здесь ни кого нет, и я ни чего не подозревая пошел за ним а войдя в их палату увидел ещё троих его друзей развалившихся совсем не на своих заправленных кроватях. Степан Тиунов 14 лет, очень крупный, полный, рыжий, волосы ершом уставившись на меня своим насупленным взглядом заставляет меня биться животом, после чего его дружки поставили меня в проходе спальных кроватей разбегаясь он бьет меня своим массивным брюхом, и так несколько раз в с подряд я по сравнению с ним худенький, маленький отлетал от него как мячик, дружки его валяясь на кроватях держась за животы надрываясь от хохота, они скрылись разбежались кто куда, бросив меня одного лежащего на полу страдая от боли, встать я сам не смог, у меня не было сил, у меня были отбиты все внутренности, пришедшие с труда ребята узнав об этом рассказали воспитательнице, после чего меня унесли в наш лазарет.
Время шло и я лечился, но вернувшись в свои корпус, то рыжего хряка я больше не видел, а его дружки оставались в своей группе, из-под тижка издеваясь над младшими.
Глядя на татуировки небрежно исколотых рук, по не воле хочешь или нет, вспомнишь до мельчайшей детали, как все это происходило оставив отметину не забытого детства, оставленного на всю жизнь. Прошло время и часть старшеклассников уже выпустилась устраивая свою жизнь дальнейшего пути, а часть оставаясь продолжала воспитываться дальше. Вроде бы всё у нас наладилось в палатах наших стало гораздо чище, из тумбочек перестали пропадать вещи, мы по прежнему занимались то рукоделием детского творчества, то уборкой территории, то уходом клумб поливая цветы. Но вот однажды улучив момент, когда ребята моей группы разбежались после труда кто куда, а я оставаясь один прибирался в своё дежурство по читальному залу собирался уходить, как вдруг будто из-под небес появились они, эта тройка хулиганов. Над смехаясь и обзываясь стали привязываться за руки после чего усадив за стол и держа мои руки крепко стали с болью накалывать иголками и тушью какие-то уродливые наколки из колов одно запястье руки, принялись за другую покрываясь опухшей синевой. К врачу идти боюсь поведут к директору, мне стыдно было ходить с коротким рукавом рубашки, воспитательница ни чего не знавшая про то что творили хулиганы всегда добрая ни когда не ругавшая нас увидев на руках заколки отругала меня и увела к директору детдома. Видел бы бог как мне было стыдно стоя перед ней с вытянутыми руками, а она тыкая пальцем моих рук в на колки, она ругала, ругала и ругала. Прошло время, опухоль с рук спала я настойчиво пытался вывести эти наколки превозмогая эту нестерпимую боль взяв кислоту у детдомовского сапожника, но к сожалению было все без успешно к уродливым наколкам прибавились ещё и кожные шрамы. Претерпев очередное испытание я перенесусь к природному капризу едва не лишившего меня детской жизни. Августовским жарким днем 1952 года группа рябят из нашей палаты собрались по бродяжничать по окраинам села пригласив и меня мы бродили по холмам и оврагам,что за селом, по берегу реки и плотины и наконец пришли на берег нашего сельского пруда. Раздевшись, ребята купались, брызгались, гонялись друг за другом играя в догонялки, не которые уплывали на тот берег, я же к своему удивлению хоть мне и десять плавать все ещё не умею и брызгался лишь тут, у берега. После мы ещё не раз прибегали сюда, но из-за своей скромности плавать я так и не научился, разве, что по собачьи.
В связи с хозяйственными работами детдома мы почти и забыли про речку, а ведь нужно было пилить дрова заготавливать на представлявшую зиму, прибирать двор, на клумбах и грядках пропалывать от сорняка цветы, и все это мы старались сделать как можно быстрее, нам хотелось бежать, нам хотелось купаться. И вот однажды после труда не спросив у воспитательницы сбежали втроём на пруд чему и были удивлены, наше внимание привлекло-то, что по середине пруда уже были построены деревянные быки для сдерживания плывущих по реке брёвен, так же в четыре бревна были связаны или сколочены плоты, почти до самого берега весь пруд забит брёвнами, сюда сплавщики сплавляли лес для села. Кто-то из ребят предложил по этим бревнам добежать до плотов и забраться на быки, подошедшие ребята так же сбежавшие как и мы трое, только они пришли раньше нас и уже сидели на быках, я же не умеющий плавать был в не решительности, а трусость показывать не хотел. а они резвясь на быках кричат "Ну давай же теперь твоя очередь." Я тресясь от волнения все таки побежал, но бревна подомной закрутились и не добежав немного вдруг откуда-то появился сплавщик, стоя по одаль на плоту и чего-то начал кричать, я растерялся и бревна подо мной закрутились еще сильнее образуя окно-прогалину, я падая туда пытаюсь ещё за что-нибудь зацепиться, но бревна тут же надо мной сомкнулись. Уже кто-то на берегу сказал, что меня вытащил Леня Чудинов, он самый старший из наших ребят и спокойно сидел на берегу с Володей Шатровым играя в ножички, по очереди втыкая в песок. Так же мне ребята сказали, что он услышал чей-то ребячий крик и догадавшись в чем дело раздвигая бревна бросился в воду. Очнувшись на берегу и открывая глаза я вижу надо мной склонённых ребят о чем-то громко ругаясь, мне помогли приподнять голову, как вдруг из груди хлынула вода, в конце концов оправившись мы пошли в сторону детдома. Следуя домой, дорогой мы договорились чтоб об этом случае ни кому не рассказывать, но не прошло и недели кто-то из ребят все таки проболтался, воспитательница моя Матильда Дмитриевна пожурила меня не много, но к директору Детдома не повела а лишь не отпускала меня ни на шаг от меня.