Крушение «Фрегата».
«Великие приключения происходят от малых причин».
Суворов Александр Васильевич
Звонок Петра Сергеевича Романенко для Юрия как то одновременно стал и громом средь ясного неба, и вещью совершенно обыденной. То есть, с одной стороны - объявился человек, с которым он не общался около года. С другой – человек отлично знакомый, с которым они в одно команде успешно работали довольно длительное время, что называется «плечом к плечу» прекрасно ладили, и готовы были поддержать друг друга. А потом…
Но это было потом, а пока, проверяя содержимое потёртого пластмассового чемоданчика с феном, насадками и сопутствующими резаками-ножами, Юрий вспоминал, как славно всё у них начиналось и первое время шло. Зачем уж инструмент понадобился вдруг Романенко – Юрию было не очень интересно: свой, скорее всего, занят или сломался. А отчего бы и не помочь человеку, если есть время и… ну почти «свой» комплект инструмента, своими руками собранный из списанного, выброшенного и кем-то потерянного. Да-да. Это в маленьких конторках и жук – мясо, а в больших фирмах столько всякого добра меж пальцев утекает. Некогда там мелочами заниматься – масштаб не тот. Ну и… усушка и утруска обычно прямо пропорциональны размерам и амбициям фирмы.
Бросив чемоданчик в багажник машины, и влившись в неторопливый поток, ползущий в направлении торгового центра, на парковке которого было назначено рандеву, Юрий снова погрузился в воспоминания…
Решение его тогдашнего руководителя Игоря Павловича уйти в самостоятельное плавание – новостью для него не стало: тесновато было Палычу в сложившихся рамках. То, что он пригласил Юрия – тоже: они к тому моменту отработали вместе почти восемь лет и было бы просто глупо не потянуть за собой человека, которого так хорошо знал и которому привык доверять. Славная у них получилась компания. Маленькая, но очень даже достойная. Люди подобрались на удивление толковые и близкие по духу. Прежде всего – конечно сам Шеф. Он, собственно, и подобрал людей то, а вовсе не сами они «подобрались». Следом за шефом – непременно бухгалтер, краеугольный камень любого предприятия. Не верите – спросите у бухгалтера, он вам объяснит. Светлану Александровну спрашивать не решались – в столе у неё помимо дорогой косметики лежали увесистые антикварные счёты.
Неля Хасанова… (Юрий грустно улыбнулся) Под ликом обаятельной девушки скрывался уже авторитетный инженер-сметчик, удачно перехваченный Палычем у кого-то из конкурентов. Способный разобраться с проектом, с материалом, с заказчиком, с субподрядчиком и с собственным директором. После чего аргументировано убедить, уговорить… обмануть в конце концов, но так, чтобы оппонент остался доволен и уверен в том, что обманул он.
Пётр Романенко – его знали многие, сам он знал многих. Строитель из строителей с изрядной долей здорового авантюризма. С ним пришли сразу несколько бригад, которым моментально нашлась работа.
Ну и сам Юрий – тоже «закалённый в боях» профи своего дела, которому вдобавок дали в качестве падавана Василия Нестерова - толкового и общительного парня, обучать которого делу было сплошным удовольствием, а за что-либо порученное быть спокойным.
Палыч, удачно выбрав место и время свёл их всех в одну команду. А это была именно команда, потому наверное и конкуренция зачастую напоминала неравную дуэль, когда «Фрегат», подобно кораблю с отлично подготовленным экипажем контрактников, неоднократно бравшим призы в артиллерийских и прочих состязаниях, спокойно и уверенно расстреливал неприятеля, укомплектованного криворукими срочниками и спешно набранными портовыми бродягами. И не было никому пощады, ибо нечего было высовываться и лезть поперёк.
«Фрегат», офис которого располагался на окраине города в скромных кабинетах над складскими помещениями, быстро снискал уважение, деньги и славу. На проклятия и козни конкурентов – поплёвывали с высокой мачты, снова заряжали пушки и продолжали энергично «злодействовать». Карта пёрла.
Затем на шефа не иначе как упала шляпа Бонапарта с последствиями в виде нового офиса (изрядной площади помещение из нескольких кабинетов и даже кухни в цоколе новенького дома на другом конце города от склада), и учреждения штатных должностей юриста и системного администратора (юрист пролистывал подписываемые договора, сисадмин пребывал в интернете). Но, самое главное - начались неловкие попытки перестроить субординацию, основанную на дружески-уважительных отношениях – в нечто бестолково-тоталитарное и властно вертикально ориентированное, предполагающее радостно-бездумное повиновение начальству. Вдобавок, на волне эйфории и «головокружения от успехов» (карта по-прежнему пёрла) - шеф ещё и хапнул объектов шире варежки. Притом, что увеличения численности «артиллеристов» и прочих рубак-«абордажников» принятый им план развития компании почему-то не предусматривал. Да и найти, и припрячь к делу грамотного, подкованного специалиста – не так просто, как это кажется. Романенко уже просто разрывался на части, да и остальным «тяговым лошадям» несладко приходилось. Однако, шеф платил, хорошо платил, и взмыленная лейб-гвардия тянула и шуршала, как электровеники, хотя весть о том, что в компании теперь будут штатный кадровик и специалист по сертификации – кроме изжоги у них ничего не вызвала.
А далее, в одну далеко не прекрасную пятницу случилось оно самое. Выражаясь словами Гоголя - точно «какой-то нелегкий зверь… перебежал поперек всему. Черт сбил с толку… перебесились и поссорились ни за что». Может, оттого, что пятница выпала на тринадцатое? Юрий помнил, что он тогда ещё вошёл в контору и бросил Василию, что-то вроде: «Тамплиеры есть? Без вещей на выход!» Базиль ухмыльнулся в ответ - что, даже следствия не будет? Будет, утешил его Юра, но личные вещи в его ходе не понадобятся, а справедливый приговор уже вынесен. Ведь как в воду глядел – впечатление, что приговор действительно был уже кем-то вынесен, и исполнение его последовало ещё до заката солнца.
Среди хапнутых объектов был технический этаж реконструируемой административной пятнадцатиэтажки. Работу взяли вообще не по профилю, но – это сладкое слово халява: рубануть денег минимальными затратами и усилиями. Только за халявой-то как раз не уследили. Хотя… трудно уследить за каждым дурачком с инициативой. Так уж получилось, что подготовительный этап работ, состоящий в локальном ремонте стен и пола и не требующей квалифицированного исполнителя, был поручен мастером (сюрприз-сюрприз) племяннику Палыча – юному балбесу без определённых занятий, пристроенному дядькой хоть к какому-то делу. Тот, худо-бедно управившись с указанным ему объёмом работ, обнаружил, что намешал смеси вдвое больше нужного, озадачился и взгляд его упал на раздолбанную в перекрытии яму вокруг ярко-красной новенькой трубы пожарного гидранта, уходящей вниз. Очевидно, было выше его разума и ответственности не то, чтобы подойти и сначала загрунтовать как в таких случаях положено, а хотя бы просто подойти, посмотреть и убедиться, что идущая сюда по техэтажу из левого крыла труба пока ещё заканчивается на уровне пола, а ниже – ещё ничего нет, не смонтировали. Есть отверстие в перекрытии и этого этажа, и всех нижних – вплоть до подвала. Решив заделать яму, парень принялся тупо метать смесь лопатой в сторону «вокруг трубы», удивляясь, что яма никак не уменьшается. А, всё, что он туда швырял – скатывалось в отверстие и летело вниз, в том числе и до уже отремонтированных третьего, четвёртого и пятого этажей – там оставалось провести этот самый стояк и прикрыть его декоративным коробом. За время полёта с пятнадцатого этажа шлепки хорошо разгонялись, и в результате финишного «бдыщь» на пятом и ниже, брызги летели очень далеко и во все стороны, опошляя новенькие стены, полы и потолки.
Нет, ничего фатального и непоправимого не произошло. Дятла взгрели и заставили отмывать и чистить, то, что можно было отмыть и очистить. На остальное – составили соответствующую бумагу, которую Романенко предъявил шефу с целью согласования оплаты «банкета». И сумма-то была не вот уж очень – дятловой зарплаты вполне хватало, и ему самому ещё на пиво оставалось, но Палыч неожиданно закусил удила (пятница же, тринадцатое) и принял решение лично осмотреть место происшествия.
Они с Романенко собрались и отбыли. Причем шеф - типа с концами: глянет, что там накосячили, потом Романенко по пути его закинет домой (на новеньком паркетнике шефа рассекала супруга, на старой машине, определённой для служебных нужд - укатил сам Юрий), и за город на дачу. Так что возвращение Палыча вместе с Петром Сергеевичем в офис было несколько неожиданно, но даже, вроде как и кстати: все сотрудники, несмотря на вечер пятницы, были на местах, при деле и трезвы как стёклышки. Даже остатки вчерашнего лиходейства (Игорь Павлович накануне немного расслабился по мартини плюс водка «shake, no stir»* в компании Светланы и юриста) были аккуратно прибраны, а не развиты и углублены. Всё было чинно и благородно, и потому совершенной неожиданностью было то, что шеф с порога начал ураганить по живым сотрудниками, да ещё исключительно по ближнему кругу. Начал с того, что с ходу наорал на Светлану и Базиля. На обоих – непонятно за что, а на Василия – ещё и с обилием междометий и ненормативной лексики. Долетевший из-за прикрытых дверей смысл сводился к малопонятному «совсем края стакана потеряли». Какие? Какого? Когда? Пояснений от потерпевшей стороны – тоже не последовало: Света, вся в слезах швырнула на стол, который в понедельник должен был занять кадровик – заявление на расчёт, и, отмахнувшись от Нели, пытавшейся выяснить, что случилось, грохнула входной дверью. Базиль немедленно последовал её примеру – тоже бросил заявление и устремился следом с намерением догнать и успокоить.
Игорь Павлович в это время имел короткое общение с Петром Сергеевичем Романенко в кабинете последнего. Через несколько минут шеф вышел и удалился в кабинет собственный. Вошедший в кабинет к Романенко Юрий застал Петра Сергеевича за выведением автографа на листе бумаги с текстом заявления «по собственному желанию», а на вопрос «что происходит» - Романенко пожал плечами: « Да пошло оно всё… ему, видите ли, вожжа под хвост попала…» Оказалось, что шеф попенял Романенко за имевший место недосмотр и предложил рассмотреть вариант с возмещением убытка не только из карманов долбодятла, но и мастера, и самого Петра Сергеевича. Романенко сделал встречное предложение – заглянуть ещё и в карманы Палыча, бездумно нахватавшего объектов и притащившего на один из них «проклятье рода Баскервилей», и его брата, не сумевшего своевременно предохраниться. Сошлись - на «разбежаться».
Вирус саморазрушения витал в помещениях цокольного этажа, и далее настал черёд самого Юрия. Выйдя от Петра Сергеевича, он встретил Палыча в коридоре офиса. И немедленно испил до дна свою персональную чашу. Вот прямо тут же, среди закрытых дверей кабинетов, прямо между компрессором и сложенными в аккуратный штабель несколькими мешками шпатлёвочной смеси. На вполне резонный вопрос, что собственно происходит, и не имел ли честь Игорь Павлович за время краткого отъезда быть укушенным какой-то мухой или рухнуть с подвернувшегося дуба, ему немедленно и очень громко попеняли на эти самые мешки с компрессором (небрежно обозванным пылесосом), и нарушение субординации при общении с руководством и собственником компании. Именно на основании последнего, если угодно, всё происходящее – это просто его хозяйственно-руководящие закидоны, на которые он имеет полное право как хозяин и руководитель.
Юра в ответ предложил устроить склад не на другом конце города, а где-нибудь в Новосибирске. По субординации, раз уж до сей поры ею пренебрегали, для начала строить рядами и колоннами уже одуревающих от безделья сотрудников «дивизиона обеспечения», коих по плану развития фирмы скоро будет больше, чем приносящих деньги работяг. Что же касается разнообразных закидонов, то любезный наш Игорь Павлович может их сворачивать компактным образом и рассовывать по своему худому телу.
Шеф ещё из ступора от услышанного не вышел, как лоток для документов на столе кадровика пополнился ещё одним заявлением. А в понедельник – ещё одним, последним: Неля, которая весь остаток пятницы растерянной кошкой металась по офису и звонила то одному, то другому, пытаясь понять, что происходит – понедельничным утром выслушала, как юрист и системщик с шутками-прибаутками разъясняют новому сотруднику - вследствие чего ему тут работы накидать успели, добавила ему этой самой работы ещё одним «по собственному желанию».
Конечно же, свято место пусто не бывает – на ставшие вакантными должности срочно набрали новых людей. Даже новых должностей, в соответствии с планом развития наплодили – места в новом офисе хватало. Но равной замены ушедшим, очевидно не нашлось. А вместе с Романенко обрубились ещё и ходившие у него на поводке бригады монтажников и отделочников. Дела конторы какое-то время летели по инерции, потом были короткий период бестолковых и беспомощных потуг, и недолгая агония, в ходе которой по «Фрегату» и его капитану сладострастно оттоптались все им ранее не до смерти обиженные и опущенные. И всего за год контора тупо пришла к банкротству. В ноль. До труселей - даже активы вывести из-под гибнущей «вывески» не почесались. Как то вот так оно всё и случилось.
Что же до первого, «призового» состава «Фрегата», то немного странно было, что не опомнились они и не «увидели с ужасом, что наделали». Не было ни у кого - ни ужаса, ни сожаления. Сыгранная команда одним моментом рассыпалась точно бусы с разорванной нити. Первое время они изредка перезванивались между собой, а потом и вовсе «потерялись», точно ничего и не было – ни «Фрегата», ни команды, в которой совсем недавно прикрывали друг друга, ни одержанных вместе побед и пережитых тягот…
Юрий притормозил на светофоре и прислушался к новостному выпуску. Новостей собственно было две – Сочинская Олимпиада, и Киевский Майдан. С Олимпиадой было всё понятно и предсказуемо – нужна она была, или – нет, но она получилась. Все те, кто жаждал нашего позора – могут утереться. А, вот с Майданом – похоже, всё только ещё начиналось. Останавливаться никто не будет – вложенные деньги нужно отбивать, и энтузиасты ещё не напрыгались. Ну, что же… прыгайте, ребята, прыгайте…
Одно жаль, что вы не только на свои пустые головы беды напрыгаете. Оно бы и ладно, если вы там, в самостийном Киеве и на рагульской Западенщине сами себя за хвосты жрать начали подобно змею-уроборосу, но вы прямо таки жаждете обратить в свидомую веру Юго-Восток, не понимая при этом, что самим вам уже уготована участь - быть мясом и дровами для очередной мировой войнушки. Да-да… благополучным мировым гегемонам нужна война для поддержания своего благополучия и гегемонии, а войне нужно мясо и дрова для розжига. Но вы или никак этого не хотите понять, или уверены, что в этот раз уж точно всех перехитрите. Ага, сейчас…
С чего взяли то вообще, что нужны вы Европе это самой? Двадцать три года проматывали советское наследство, да лелеяли мечту «от Сяна до Дона» и европейских ништяках, что вот-вот посыплются на Нэньку. Вот прямо сразу посыплются, едва только подпишут сановные паны со словами «гаразд вже, так тому и бути» - вожделенные бумаги, принесённые прозревшими наконец-то европейцами. И мановением волшебной палочки «сгинут наши вороженьки», произойдёт благорастворение в воздусях, расцветут розы на незалэжных мусорных кучах, а переполненные «боинги» повезут на «уик-энд» маршрутом Конотоп – Лас Вегас вышиваночных гарных дивчин и хлопцев с оселедцами. Любо, ой любо! Прослезиться хочется. Да-да… Нужны вы, «ще не вмерлые» европейцам – как оленю стоп-сигнал. Разве что «ще не згинувшим» полякам - сортиры мыть, пока они сами англичан подмывают. Да ещё чернозёмы, в которые посади оглоблю – «через год вырастет тарантас». Только вы при этих чернозёмах сгодитесь одно лишь удобрением. Но вы этого всё равно так и не поймёте. И даже когда вся ваша свидомая Украина поместится в одном лагере для перемещенных лиц по ту сторону польской границы – так и будете судорожно вскрикивать «героям сала», пока ляхи вас оставшихся не угомонят по старой волынской памяти. Да-да… а вы то думали, что они всё забыли? Ага…
Так, что прыгайте дальше, ребята, прыгайте – буде вам еще и перемога, и зрада, и перемога зрадная, и зрада переможная. Всё будет - такая глупость, как ваша, уже не лечится, а лишь «едино смертию бысть наказуема»… Как так? В смысле - «нас то что?» За шею, ребята. За шею. За всю ту беду и кровищщу, что вы напрыгали. За свидомую тупость вашу и самодовольство. За веру в собственную исключительность и злобствующую дикость. За желание сделать всех окружающих подобными вам и нагнуть всех несогласных. За жадность вашу и «что не съем – то покусаю», возведённое в ранг национальной политики. Жаль только, что расплата за все художества по пути к вам - неповинных людей вдосталь покалечит…
Юрий свернул на парковку торгового центра – пикап Романенко стоял на отшибе, и места вокруг него было – хоть отбавляй. Поздоровались, разговорились за жизнь, не проявляя при этом никакого интереса к предмету встречи. Потом Юрий не удержался, и таки спросил, дескать, видел ли кого со старой их команды. Петр Сергеевич пожал плечами:
- Ребят своих, монтажников, я постоянно вижу. То одних, то других, то всех вместе, когда работы подвалит, - Романенко вдруг замялся, - Палыча видел…
- Как он?
- Плохо, Юра… плохо. Спивается Палыч. Точнее – уже спился. Человеческий облик ещё не потерял, но, думаю, что точка невозврата пройдена. Нигде не работает, ничем не занимается.
- А пьёт тогда на что?
- Ну, фирму то он потерял, убытки понёс, но кое-чего на супруге осталось. В том числе и крохотный магазинчик с капельницей. В этой капельнице он и дубасит, а у него, ведь, сердечко-то хорошо ёкнуло, когда «Фрегат» накрылся.
- А, жене – по барабану?
- Не знаю, дорогой мой, - Романенко снова пожал плечами, - и гадать не возьмусь. Сам-то что не узнал? Ты ведь с ним лет восемь, вместе с «Фрегатом» отработал?
- Потому и не хочу даже общаться. Всё наработанное так покрыть говном в один момент…
- Понятно. А с Нелей? - Пётр Сергеевич лукаво улыбнулся: - Тоже не виделся?
- Нет. А, что?
- Извини, как-то… как обухом по голове. У вас же хорошие отношения были.
- Не знаю, даже, как сказать, Пётр Сергеевич. В общем-то – да, были. Даже очень хорошие. Нет, Сергеич – никакого блуда. Чисто – друзья-товарищи. А потом – как то… как отрезало.
- Товарищи… ядрёна канитель! Почему-то запомнилось, как вы раз в магазин ходили, взявшись за руки. Эх, Юра, Юра… вот придёт Страшный суд, Господь Бог призовёт и спросит: «Почему не пользовался всеми благами жизни? Почему скучал?»
- Это ты сам такое придумал?
- Где уж мне, простому смертному. Это Ландау. Великий физик, тролль, жизнелюб и бабник. Впрочем, всё равно, как-то некрасиво – хорошие друзья и товарищи так тем более не поступают. Ладно, брат Юрий, проехали. Открывай габажник, показывай, что там у тебя? Ба! – Романенко всплеснул руками и лукаво рассмеялся, глядя на притаившуюся в углу пятилитровую прозрачную пластиковую бутыль. – Знакомые всё лица! Спиритус?
- Нет, вода. Передний обвес утром царапнул, вот и налил, чтобы на стоянке отмыть, посмотреть, оценить размер ущерба. Не думаю, что успеет замёрзнуть.
- Понятно… сильно скребанул?
- Вроде – нет. Подмазать краской. Но… надо глянуть. А, что спирт в таких баклагах получил широкое распространение?
- Ага. У парней моих. Не совсем спирт – водка. Димка Кудашов снабжал – их клубный «главспирттрест», Поставщик Двора и Подворотен. Эх, они раз и угорели с этими канистрами. Смех и грех…
Юрий обозначил к теме интерес, Романенко достал сигарету, щёлкнул зажигалкой и продолжил.
- Так вот, Димка позвал Кузнецова и Мишку Волохова «перетереть кое-чего» в пятницу вечером, да ещё у Вадьки Тихонова на стоянке. Я ещё Тольку подкокол, дескать, спиртягу Димкину перетирать будете? «Нет!» - смеётся - «Ром, джин, виски… Вадька угощает!» Угостились. Толя ушёл пораньше, остальные мои специалисты ещё посидели, и тоже расползлись. Мишка, с их слов, домой вернулся строевым шагом, прихватив попутно банку пива. Сразу, во избежание лишних вопросов, раздеваясь на ходу, выгнал из ванны кошку, залез туда сам, пустил воду и дёрнул за колечко, прежде чем жена спросила - не пил ли он сегодня? Когда она всё-9таки спросила - продемонстрировал ей себя в ванной, банку и струю воды: «Банный день, ё!» И носок забытый снял. Жена сказала «ну-ну» и удалилась. Волохов лакирнулся пивком, дополз до постели и уснул, как дитя. Утром встал, позавтракал рассолом и борщом, пошёл на рынок. Тем временем в далёком Гондурасе…
Жена Тихонова - Ирка берёт машину, и на светофорах начинают грохотать пустые бутылки сзади. Когда приехала назад на стоянку, полезла в багажник с инспекцией, и помимо стеклотары… то ли они чего недопили, и потекло во все стороны, то ли жене чего-то стрельнуло куда-то, но полезла она под полик. Соответственно, помимо задекларированных запасного колеса, инструмента и насоса - нашла там много разных ништяков. В том числе, такую вот пятилитровую канистру с водкой от Кудашева. Открыла, понюхала, свистнула кого-то со стоянки, чтобы убедиться окончательно. А подозванный пёс… вместо соображения и мужской солидарности, понюхал, полизал, накатил сотку из канистры и подтвердил – она, родимая. Ну, у жены баксы в глазах щёлкнули, как у дяди Скруджа. И принялась Иришка демпинговать на алкогольном рынке. Прямо на стоянке толкнуть не получилось, вспомнила про знакомых. В том числе и про Ленку Волохову – как они с Томкой Кузнецовой «бэйлис» варят, и как её мама наливки-хреновухи делает. Звонит - пять литров есть. Откуда? Конфискат. Из багажника. Ленка ей в ответ – как выглядит? Как обычно – пятилитровая квадратная бандура, прозрачная как слеза и с синей крышкой. «Не-а… не надо!» Уже не надо. Потому, как лежит такая же в точности ёмкость и у них в багажнике. И видела она её, и спрашивала, и великий сказочник Михайло развёл супругу Ленку как дитё. Вода! Почему не замерзает? Так ведь погода на улице… то плюс, то минус. Почему в соседней полторашке кусок льда болтается? Так… объём же, ёлки палки! И полторашка – она же тощая, вот и промёрзла! Физика, ё… в общем, вломили ему и за «банный день», и за физику, и за водку… сразу. И канистру тоже отняли. А потом и Толику Кузнецову от Тамары прилетело. Такие вот дела у нас, панове…
Романенко потянулся к чемоданчику с феном, открыл его и принялся перебирать инструмент.
- Слушать тебя - удовольствие одно, - Юрий мысленно смаковал рассказанное.
- А то! Ещё бы денежки за это капали! - Петр Сергеевич щёлкнул замками, и прислонил чемоданчик к боковине багажника, снова не торопясь его забирать. Поморщился под порывом холодного ветра: – Что у нас, весна - то скоро будет?
- Будет. Будет ещё и мартовско-апрельское хлюпло, и волшебное начало мая со свежей, ещё неопошленной зеленью. А потом будет жара, пылищща и желание не вылезать из душа.
- Ничего, дорогой мой, перелезешь в шорты и сланцы на босу ногу и будешь разгуливать по улицам.
- Не, я так не могу. С той поры, как в подростковом возрасте прочитал «Ночь на Гобото» Лондона – усвоил «великий неписанный закон, согласно которому человек, сходя на берег, должен надевать брюки и башмаки». Местный люд бегает голышом, а белый человек и брюки - неотделимы друг от друга. Символ касты. Ну, если не брюки, то штаны или джинсы плюс нормальная обувь. Шорты а-ля семейные трусы и сланцы - в городе и обществе только нигры носят. «Нигра» это состояние души, от цвета кожи не зависящее, не путай с неграми. Кстати, относительно вольный дресс-код плюс вольное поведение на рабочем месте и так сыграли однажды со мной дурную шутку. Как раз в день начала нашего конца. В смысле – «Фрегата». Да-а-а… было дело. Ладно, было, да прошло.
- Нет, уж, дорогой мой. Давай-ка и тебя послушаем. Всё равно там пробка, некуда спешить, - Романенко махнул рукой в сторону дёргавшегося на шоссе железного стада. - Так, что: теки, теки, река воспоминаний, мы посидим на берегах твоих…
- Ну, раз так, то слушай. Ты ведь помнишь, что помимо стройки и продаж объемом «от вагона», потихоньку развивали работу с розничными клиентами?
- Да-да, помню, что шеф даже вывеску соответствующую у крыльца учредил, и какие-то копейки мы там сшибали.
- Сшибали. Клиенты заходили и никто не уходил обиженным. Так вот… Лето, жара… ну, ты же помнишь. Помимо всех прочих подвигов мы тогда ещё и немцам фальшполы монтировали на две лямки, и я частенько туда мотался. Палыч ссудил мне на святое дело свою старую «тойоту» с барского плеча, с раздолбанной коробкой и умершим кондёром. С коробкой – приноровился, а вот кондёр - никак… а по трассе – дым пластами, хоть топор вешай. Дышать нечем и окон не откроешь. И отрывал я концы в этой душегубке от офиса к немцам, и от немцев к офису.
Какие там костюмы-галстуки. Майка-безрукавка и лёгкие штаны. К немцам выходил - рубашку накидывал. Как раз накануне известных событий у парней непонятки по монтажу начались: чего-то бюргеры там поменять просили, наши отказались, поднялась пурга, хотя дело то выеденного яйца не стоило. Сгонял, разрулил – победа, ёлки моталки. Неля, тоже, куда-то с документами ездила, косяки подчищала. Прибегаем взмыленные в контору одновременно – Василь обрадовался и удалился в магазин за мороженым. Больше - никого: вы с шефом уехали, Светлана – в налоговой. Юрист и программер - вообще «вещь в себе» - кто они, где они – никто не знает.
Нельке говорю – идём чай пить, заодно рассказывай, что по документам. Она в ответ – сигарету выкурить хочу на крылечке. Сошлись на том, что сидим на кухне: я с чаем на диванчике за столом, а Неля шлёпанцы скинула и забралась с сигаретой на подоконник что над спинкой дивана, прямо к открытому окну. В общем, устроились, рассказываем, как, куда и чего. Настроение у обоих – блеск! Гора с плеч: зарулили, разрулили. А на столе, кстати – пока ещё не убранные хаос и бардак. Палыч предыдущим вечером с устатку и в меланхолии с юристом и Светланой Александровной дерибанили мартини с водкой и льдом. Отхлебнули половину и оставили бутылки с посудой и шейкером прямо на столе. Даже оливок полбанки в холодильник убрать не удосужились. Свинобразы. И Нелька… оторва этакая… ты помнишь, тогда ещё жвачка в моде была – в упаковке презервативного формата и романтично-чёрного цвета? Ну, вот… она и швырнула прямо меж бутылок упаковки три-четыре. «Натюрморт!» - смеётся. Сидим, короче. Хвастаемся одержанными победами и обсуждаем текущие дела в непринуждённой творческой обстановке. Вдруг… дверь в кухню открыта была, и входная – тоже… жарко, ведь. Короче – на пороге женщина. Точнее – баба деревенская, в безразмерном сарафане. Клиентка, видать тихонечко с крыльца прокралась и заблудилась в наших лабиринтах. И перед ней – картина маслом. По икре и сыру. Урежьте марш, маэстро. Лучше – канкан. На диване сидит вразвалку с чашкой чая перец в куцей майке с плечами и бицепсами напоказ. На лбу написано - ведущий специалист. Рядом, на подоконнике, с сигаретой в руке и босыми пятками почти у перца на плече – кобылка голенастая симпотная, с пушистой гривой и в коротком платьице. Тоже профи – пробы ставить негде. Оба – довольные, как паровозы на перекуре после перегона… и на столе – натюрморт.
Такой был вид у бабы этой… она и по жизни то, чувствуется – «я упала с самосвала, тормозила головой». А тут… даже не пердимонокль, а полный ступор тела и «в зобу дыхание спёрло». Где я? И кто я теперь сама? Глотнула воздух пару раз, подпрыгнула и ускакала, мы даже спросить её ни о чём не успели. В общем, клиента потеряли.
- Потеряли… клиента… баба в сарафане, говоришь? - Романенко вдруг ошалело покрутил головой: - Восемь лет ты с Палычем проработал… и за всё это время - ты так и не видел его жены. Даже на фотографиях.
- Ну… не видел, и что?
- Ничего… даже если бы ты был в костюме-тройке с галстуком… и лучше бы Нелька тебе тогда пятки то свои на плечи положила со всеми приятными последствиями – не так обидно было бы. Супруга это шефа нашего была. В сарафане этом дурацком – тоже точно помню. Так, что уместным был бы не канкан, а «Полёт валькирий». Я всё понял. Отчего тогда всё завертелось. Она вылетела из офиса, на бегу созвонилась с Палычем, перехватила его прямо на объекте, где мы с ним торчали, отвела в сторону и вынесла мозги на подвернувшуюся стену за ваше пьянство, окаянство и разврат. А шеф… тут теперь тоже всё понятно. Палыч решил, что его благоверная на офисной кухне застукала Василя со Светланой Александровной, которые после потрахушек отходили. Один - с чайком, вторая - с сигаретой. Дескать, в его высочайшее отсутствие, пока вы с Нелей тоже где-то носитесь, а юрист и программист по своим делам ухмыстали, и в конторе нет боле никого, и вряд ли кто предвидится - решили вчерашнее допить, ну и всё остальное. Воображение у него богатое было. Разврат. Бордель. Блэкджек и шлюхи. Да, да мой друг, не делайте глаза по семь копеек. Это отдельная история, но вот тут-то была самая настоящая «лав стори». Не то, что у вас с Нелей - детский сад с горшками и прищепками. Они-то точно диванчик по назначению использовали, да и на воле хорошо крутили. Не знаю, как с моралью, но это был редкий случай, когда корпоративный блуд шёл на пользу делу.
- Вот это да… Постой, она же старше его лет на шесть.
- Почти на девять, и что? Светке тогда было тридцать семь. Баба в соку. А Васька парень видный. Прямо таки артист Абдулов в молодости. Уж не знаю, ревновал шеф, или благоверная так накрутила, но он тихо взбурлил, и помчался со мной в офис, где все удачно под раздачу собрались. И Василий со Светой ему как раз первыми подвернулись. Он и наорал на них за непотребство на рабочем месте. А, дальше понеслось по инерции …
- Глупо… из-за такого нелепого стечения обстоятельств…
- Глупо, согласен. Как в том анекдоте - «какая глупая и нелепая Смерть». При этом всём – закономерно. Не переживай ты так - оно бы и без вас с Нелькой всё случилось. Рано или поздно, даже не возьмись он прямо тогда рубить сук, на которых сидел. Ты же сам понимаешь, что фееричный звиздец есть лишь вершина давно складываемых предпосылок. Палыч наш очень удачно построил контору, собрав душевно близких людей с общими интересами. Ему оставалось только присматривать за течением естественных процессов, создавать благостную атмосферу, своевременно одёргивать заигравшихся, и грамотно разрулить процесс перехода подросшей конторы на новый уровень. Он это всё подзапустил, а потом вдруг решил, что первым делом необходимо перестроить всё в жёсткую структуру, и он способен это дело тупо прогнуть. Получилось - смешно и несерьёзно. А, знаешь, с чего потуги такие начались? Супружница ему в уши свистеть начала. Ещё до вашего с Нелечкой дуэта. Дескать, слух идёт, что у тебя так холопы слишком уж вольно ходят, шапку не ломают, чуть ли не пинком дверь в кабинет открывают. Царь ты, или не царь? Вот и насвистела. Вот и сидит теперь мужик в капельнице.
- Его, в конце концов, был выбор. И «я не сторож брату моему». А, всё равно как то… порушили всё и ведь никто с нашей скоропалительной пурги не выиграл.
- Почему же? Выиграли те, что пришли на наши места. Житейская мудрость – если ты полаялся с начальником и хлопнул дверью, то в наибольшем выигрыше оказывается, тот, что придёт вместо тебя. Так и здесь получилось: хоть и недолго, но они побывали в «плюсах» - им платили жалование, как позже выяснилось, совершенно - ни за что.
Романенко достал чемоданчик с инструментом и захлопнул багажник машины, точно подводя итог. Юрий улыбнулся:
- Пётр Сергеевич, ты ведь меня на встречу пригласил не ради фена, который мог взять ещё в десятке мест, не говоря о том, что свой есть и не один?
- Есть, и не один, но оба заняты. А так – ты прав. Не только. Хотел на тебя посмотреть, на настроение твоё. Узнать, согласишься ли ты снова поработать со мной в одной упряжке. Дело я своё затеваю. А, какое дело без команды?
- Чем ты планируешь заниматься – примерно представляю. Когда ты хочешь начинать?
- Не гони лошадей. Думаю, что в следующий вторник можно будет говорить уже предметно. Давай созвонимся вечерком в понедельник.
- Не вопрос, Пётр Сергеевич, - Юрий вдруг облегченно рассмеялся – он надеялся, что Романенко заведёт именно этот разговор, хотелось ему с ним поработать.
- Что повеселел?
- Так, ничего. Только ты уж сразу определись со стилем руководства, чтобы…
- Всё будет хорошо, Юра. Не как во «Фрегате».
- И не как в «Неофите»! – усмехнулся Юрий.
- Вот уж это точно гарантирую! – расхохотался Пётр Сергеевич: - Торжественно клянусь, что не буду вчинять вам в обязанность корпоративные молитвы и релаксации с плясками и криками «Славься! Славься! Аллилуйя! Укрой нашу контору своими крылами. Кто, как не ты, поможет нам взять подряды на следующий месяц и увеличить объём продаж на семь с половиной процентов!» - Романенко забросил чемоданчик в салон своей машины. – Ладно, Юра, давай до понедельника как договорились. А Неле ты позвони. Обязательно. Как знать, может, ей помощь нужна, а она девушка гордая – сама ни о чём просить не будет…
Пикап Романенко выехал со стоянки и влился в поток машин на шоссе. В положительном ответе Юрия - Пётр Сергеевич был уверен: застоялся боец, дурака валяя, когда ему дело нужно. Движуха нужна. Деньги нужны и слава. А Романенко нужна команда с проверенными людьми, которых он хорошо знал, в том числе и по «Фрегату». Он и Неле уже полгода как работу подкидывает, как только такая возможность появилась, и Василя озадачивает. «Кадры решают всё».
А Юрий так и сидел за рулём машины с неприкрытой дверью, и долго глядел на экран телефона, где высветилось имя абонента – Наиля. Потом нажал кнопку вызова…
* Легендарное Джеймс Бондовское: «shake, no stir» – всего лишь просьба приготовить коктейль в шейкере (shake), взбалтывая, а не методом «stir», то есть - смешивая в одноимённом смесительном стакане. То есть – «взболтать, а не смешивать». Никак не «взболтать, но не смешивать», тем более - «встряхнуть, но не взбалтывать».