Монолог четвёртый
Тень гобелена:
Однажды за стол, гобеленом накрытый,
Сошлось руководство Парижской Коммуны.
Их пятеро было – не помню фамилий…
Уселись за стол воглаве с Робеспьером.
На площади грозно толпа бушевала,
А пятеро в зале уныло молчали,
Конец Революции осознавая.
Немало народа они погубили,
А помнят потомки из них единицы.
Но вскоре солдаты толпу разогнали
И в зал, освещённый единственной свечкой,
Ворвались гвардейцы Наполеона.
Хотел Робеспьер сам покончить с собою,
Схатил пистолет со стола, но гвардеец
Ударил его по руке неудачно
И пуля снесла подбородок «героя».
Упала его голова на бумаги,
Которые весь гобелен прикрывали,
И только отдельные капли попали
На красное платье моей королевы.
Они не испортили красок портрета,
Но удивительно то, что по цвету
Кровь палача* одинакова с кровью
Погубленных душ без вины виноватых.
PS
*Королевскую семью казнили под настойчивым давлением именно Робеспьера.
Сен Жюст и Катон, как и все остальные,
Гвардейцам сдались добровольно – без боя.
Так Революция вместо Свободы
Родила империю Наполеона,
Оставив в наследство лишь цвет на знамёнах
Для тех, кто пытается снова и снова
На грабли ступить без последствий суровых.
Опыт таких Революций неплохо
Правителям помнить в любую эпоху.
А нас с Гобеленом опять подобрали-
Один старьевщик из предместья Парижа
Пытался продать, но увы – безуспешно.
Полиция стала успешно работать-
Разбой, грабежи прекратились в Париже,
Порядок на улицах был восстановлен.
Тень ветерана:
-Наполеон Бонапарт полководец великий
И переплюнуть бы мог македонца*,
Если б в пути не споткнулся в России.
Но македонский был царь от рожденья,
Наполеон же карьеру построил
Только за счёт самоличных талантов.
Он стал императором не по наследству-
Империю сам создавал, привлекая
Умнейших политиков и генералов.
Пока он сражался с восставшим народом
Буржуи активно ему помогали,
Но контрибуции с новых провинций
Не покрывали военных расходов –
И двор императора тоже старался,
Чтоб фавориты на новом этапе
По роскоши не уступали дворам королевским.
Налоги росли и росло недовольство
Тех, кто оплачивал бремя расходов.
Всё как обычно – сначала подняли
На пьедестал, помогая разграбить
Всё что возможно, воруя и ссорясь
За каждый клочёк покорённых провинций.
Известно, что жадность, стремление к власти
Не знает предела у олигархов.
От пресыщения и от безделья
У них возникают обычно идеи
переворотов и революций.
Так и во Франции это случилось –
Предали близкие Наполеона
И жизнь он закончил на острове диком
среди океана
в раздумьях о подлости и о коварстве.
Наследник казнённых монархов вернулся
И жизнь потекла по привычному руслу –
Одни развлекались, другие трудились,
А третьи тельцу золотому молились.
Из эмиграции двор королевский
Вернулся конечно не в полном составе –
Многих конвент и коммуна казнили,
Порой без суда своего трибунала,
А те, что успели сбежать за границу
Не все пережили тяжёлые годы.
Тень гобелена:
Время для нас не имеет размера,
Вечная истина – души бессмертны,
Как и шедевры любого искусства.
На нас с гобеленом случайно наткнулись
Ещё по Версалю знакомые дамы
Уже пожилые седые матроны
За 20 годов ни чего не забыли
И с умилением нас с гобеленом,
Почистив от пыли сначала в Тюильри*
Затем, как реликвию в Лувр поместили.
Казалось виток испытаний замкнулся,
Но жизнь не по кругу идёт – по спирали
И всё повториться должно было снова
Для нас с гобеленом на новом этапе.
5. \продолжение\Гобелен в России