(Печатается в сокращении)
"Безусловно, любовь — самое светлое и прекрасное чувство, но жизнь в обществе накладывает на человека ограничения и запреты, призванные направить могучую стихию любви в спокойное семейное русло, где страсть узаконена и становится лишь одним из элементов повседневной жизни". Разве не указанное обстоятельство само по себе рождает поиски выхода из косной системы, высокомерной к трепетной душе, жаждущей воплощения идеалов. Отражение этого в литературе, начиная с XVII века, отмечено Арьесом.
Повелением поэтичной прозы писателя, переживающий персональную преисподнюю персонаж, путается паутиной... обстоятельств. Неминуемо множатся ломаные кривые и зигзаги жалобного естества, допуская глаза в блаженную явь. А там, у белых стен, сады беззлобно предающей родины, там же последняя надежда, вселяемая полуоткрыми влажными губами, шепчущими предсказание окончания жестокой игры. Полночно промелькнувшая прелестница печали, прикоснулась поцелуем, полонящим предчувствием предвечной пустоты. Мигом среди мгновения блеснула она во сне бархатно разневестившаяся, окруженная бабочками, сияющими зонками, лунными лучами, намекнувшая на упокоение.
Вспоминаются образы Джейн Галлахер, Полечки Мармеладовой, Мистингет Брайна Олдисса, Наташи, пера гениального русского писателя, Аннабеллы Ли, а следовательно, хотя бы отчасти и её сиквела, - Долорес Гейз.
Долорес, (б)лик отразивший миражи линий, фантасмагория очаровавшая мановениями любви. Безусловно, основной чертой набоковской Лолиты является чувство высокой, всепоглощающей любви. Такое благородство, цельность и сила чувства женщины породили многие пленительные образы мировой литературы, включая и те из них, которые нередко восходили к реальным прототипам. Прототипом подруги Гумберта была, как мы знаем, неродившаяся дочь писателя Елена Сергеевна Набокова, судьба которой причудливо преломилась в фантастическом сюжете романа. Теперь приходится лишь закрыть его, пусть и со слезами на глазах, но не дойдя до ослепления.