КОМАНДИРОВКА
Тот, кто занимался научно-технической деятельностью, хорошо знает, что без Москвы – никуда. То совещание, то согласование ТЗ, то работа с контрагентами. Вот таким контрагентом был у нас в Москве НИИПФ – Институт Прикладной Физики. Там изготавливали линейки фотоприёмников, работающих в инфракрасном диапазоне. Этот тип приёмников у нас в НИИ не производили. Многих в НИИПФ я узнал за годы плодотворного сотрудничества. Даже парторга, Славку Теплова. Знал я хорошо и Юру Трошкина, начальника отдела, где изготавливались фотоприёмники. У себя в институте мы делали оптику и механику, они – фотоприёмники с электроникой. Такая, вот, кооперация. Два месяца назад я заказал Юре несколько упомянутых линеек. В тот раз я к нему приехал не только как старший научный сотрудник известного Санкт-Петербургского института, а ещё и как генеральный директор собственной фирмы, где я работал на полставки. Так практиковалось. Юра Трошкин, невысокий светловолосый крепыш, со светлыми усами на широком лице, всегда выглядел очень серьёзно. На этот раз он широко улыбнулся:
- Видишь, времена изменились. У вас появились свои фирмы, у нас – тоже. Все теперь считают деньги. Как будем рассчитываться за ударную работу?
– Юра! Как скажешь.
– Давай, так. Сорок процентов суммы переводишь нашей фирме при институте, остальное - налом мне.
– Юра! Нет вопросов!
Чёрный нал был тогда у всех предпринимателей. Через два месяца после нашего разговора звонит мне исполнительный Юра:
- Давай, приезжай. Жду. Всё готово. Деньги не забудь!
А я решил совместить поездку в Москву с поездкой в город Горький, ныне Нижний Новгород. Там, в Горьком, разрабатывали новую модель экраноплана – летающего корабля, на которую по телефону я предложил главному инженеру установить действующий макет тепловизора, только что разработанного и изготовленного моей фирмой:
- Ночью будете видеть как днём! – убеждал я главного инженера.
– Хорошо. Приезжайте. Поговорим.
Через неделю на Красной Стреле с деньгами и чертежами я отправился в Москву.
В то время на шоссе Энтузиастов, где располагался НИИПФ, станции метро ещё не было. Добирался я до Юры Трошкина на трамвае от метро Семёновская. Обычное ожидание пропуска в бюро пропусков и, наконец, я у Юры в отделе. Демонстрация и проверка линеек приёмников, оформление документов и прочая формалистика заняли примерно половину дня.
– А теперь пошли ко мне, - сказал Юра.
У него был рабочий кабинет, в котором присутствовало кое-какое лабораторное оборудование. В частности, там на одном из столов красовалась малогабаритная муфельная печь для обработки полупроводников. В ней Юра великолепно готовил курицу. Разбавленный чистейший спирт – настойка на травах, служил прекрасным дополнением к курице. Надо сказать, что это давно вошло у нас с Трошкиным в традицию. Так, обычно, заканчивалось моё посещение этого контрагента.
– Слушай, может сегодня вечером в Питер вместе махнём? Мне в командировку к вам надо смотаться. В дирекции, вроде, есть ещё пара билетов от брони, - предложил Юра, смачно закусывая румяной куриной ножкой.
– Нет, Юрочка, спасибо! Я от вас сегодня еду в Горький. Уже есть билет на поздний вечерний поезд.
Мы выпили за командировки, за сотрудничество, за науку, за всё… Время летело незаметно. Рабочий день подходил к концу. Вдруг, раздался шум за дверью. В комнату влетел взлохмаченный, как я потом узнал, младший научный сотрудник:
– Юрий Владимирович! Там, в гастрономе, выкинули на прилавок красную икру в банках. Дают без ограничения!
– Это где?
- Да в четырёх кварталах отсюда. Очереди пока нет!
– Ты на машине?
– Да.
– Поехали, - скомандовал мне Трошкин.
Удивительное было время. Деньги у людей ещё водились, но в магазинах, даже в Москве, было пустовато. Если повезёт, можно было нарваться на твёрдо копчёную колбасу, отварную осетрину, а тут, вот, икра! Через двадцать минут мы были уже в магазине. В моём портфеле с двумя линейками фотоприёмников в корпусах и командировочным несессером появилось ещё десять баночек икры.
- Послушай, Саша, - задумчиво сказал мне Юра.
– Сегодня я уезжаю из Москвы, чуть позже – ты. Едем в разные стороны. Это надо отметить. Есть неплохой доступный ресторан на Ленинградском вокзале. Там сейчас ещё свободно. Посидим до моего отъезда. Денег ты привёз. Я угощаю.
Действительно, вскоре мы уже сидели за двухместным столиком. Холодные закуски, шашлыки, зелень, водка. В общем, сидели неплохо. К кофе гурман Трошкин заказал себе ликёр и сразу же счёт – скоро поезд. Надев очки, он погрузился в изучение исписанного официантом листка бумаги.
– Юрка! И чего ты там ковыряешься?
– Подожди. Не отвлекай! – Официант!
На благодушном и не совсем трезвом лице Трошкина появилось грозное выражение:
– Это что?
– Это счёт, - пояснил официант.
– А это народный контроль, - представился Юра, протягивая удостоверение.
Официант мгновенно выхватил счёт из Юриных рук.
– Минуточку!
Он стал с деланным вниманием вглядываться в свои каракули:
- Уважаемые гости! Произошла небольшая ошибочка. Сейчас всё исправим!
– Внимательнее надо быть, гражданин, - прозвучало ему вслед Юрино напутствие,
- А то сейчас метрдотеля позову!
Через пять минут счёт был снова у Трошкина. Сумма оказалась на сорок процентов меньше.
– Учись, сынок, - сказал мне Трошкин с добродушной улыбкой.
Юрка, действительно, был старше меня на три года.
Обнявшись на прощание, мы отправились к своим поездам. Если Трошкину достаточно было спуститься из ресторана и выйти на перрон Ленинградского вокзала, то мне предстояло пройти по туннелю под площадью до Ярославского вокзала. В это вечернее время туннель был малолюден. Я шёл не торопясь. До отхода поезда оставалось минут тридцать. Впереди раздавались звуки аккордеона и пение. Это в середине тоннеля играл и пел какой-то инвалид в защитной форме. Делал он это мастерски. Я остановился около него и прослушал пару песен. Потом положил в коробку перед ним пять рублей – это была приличная сумма.
– Смотри, осторожней, - предупредил меня певец.
– Видишь, в конце тоннеля два мента стоят?
– Ладно, спасибо!
И я пошёл навстречу милиции, слегка размахивая увесистым портфелем.
– Гражданин. Предъявите документы! - раздалось, когда я проходил мимо них.
Шел я, нужно отметить, абсолютно ровно.
– Вот паспорт, пожалуйста.
Это были два сержанта ростом мне по плечо, с явно выраженной азиатской внешностью. Один из сержантов, не раскрывая паспорта, засунул его во внутренний карман:
- От Вас пахнет алкоголем.
– Ну, и что? Я только что вышел из ресторана на Ленинградском вокзале и иду к поезду на Ярославский вокзал. Я в командировке. Вот удостоверение. Кстати, скоро поезд.
В ответ – молчание. Смотрят куда-то в сторону. У обоих глазки маленькие, и какие - то злые, как у некоторых бездомных собак.
– Если нужно, я могу заплатить штраф.
Молчание.
- Мужики! У меня до поезда остаётся двенадцать минут!
Делаю шаг в сторону.
– Куда? Стоять!
– Я к вашему начальству. Вы срываете выполнение важного государственного задания!
Через несколько секунд мне отдают паспорт с напутствием:
- Катись отсюда, козёл!
Что было в этих тупых милицейских головах, я так и не понял. Только в поезде я осознал, во что я мог влипнуть. Про грабежи в милиции я много слышал. Бог с ней, с икрой! Но в портфеле были два фотоприёмника с системами охлаждения в сосудах Дьюара. А если бы разбили. Стоимость одного комплекта превышала стоимость автомобиля Жигули! Тем не менее, заснул в своём купе я мгновенно.
В Горьком я оказался впервые. Запомнилась утомительная поездка на автобусе от вокзала до завода. Где-то рядом с заводом выпил кофе. Есть после вчерашнего застолья совершенно не хотелось. Хотелось пить, и слегка побаливала голова. В дирекции завода мне сообщили, что главного инженера срочно вызвали в Москву. Встретиться предложили с его замом. Опять всё рассказывать заново! В приёмной секретарша попросила подождать – совещание.
– Может кофе?
– Пожалуй.
– Печенье?
– Нет, спасибо.
Прошёл час.
– Вас приглашают.
С некоторым трудом, подбирая слова, я начинаю рассказывать. Всё с самого начала! По-моему, этот зам об инфракрасной технике слышал впервые. Внешне он был доброжелательный, но в глазах было полное безразличие.
- Нет ли у Вас водички? – интересуюсь я.
– Пожалуйста, Боржоми.
Вскоре, мне показалось, что ему надоело меня слушать.
– Я думаю, что Вам нужно ещё поговорить с нашими ведущими специалистами. А сейчас, если хотите, я покажу Вам наши изделия на воде.
Никакого желания ходить по жаре у меня не было. Но пошёл. Пожалел, что не взял бутылку Боржоми с собой. Потом сразу, без перерыва, встреча с ведущими специалистами. Вопросы, ответы. Интереса – никакого.
– А когда же будет ваш главный инженер?
– Он звонил. Сказал, что из Москвы его отпустят через день.
Так долго ждать в мои планы не входило. Тем более, что перспектив для нашего изделия на заводе я так и не увидел.
– Может, пообедаете у нас?
– Нет, спасибо. Я на вокзал. Секретарша мне сказала, что поезд до Питера будет через час.
Опять тряска в автобусе. Вокзал. У кассы очереди нет. Билеты есть.
– Остались только билеты в купе.
– Отлично. Беру!
До прибытия проходящего поезда - десять минут. В ресторан идти поздно. В буфете, извинившись, без очереди беру бутылку пива. Подходит поезд. В купе - я один. Спрашиваю у проводницы, где вагон-ресторан. После пива аппетит разыгрался волчий – не ел целый день.
– В нашем поезде нет вагона ресторана.
– Ничего, - думаю,
- На станциях по дороге чем-нибудь разживусь.
Я раньше много ездил на поездах. Память услужливо рисовала перроны, у которых останавливались мои поезда.
– Кому горячую картошечку с огурчиком малосольным? – Кому раков с пивком? – Рыбка солёная и копчёная! – Товарищи пассажиры! Для вас под навесом на перроне горячие обеды. Стоянка поезда двадцать минут!
Но ничего этого не было по пути следования этого моего поезда. Короткие остановки, бегущие с чемоданами озабоченные пассажиры. И ни одной бабульки с картошкой или пирожками! Прихваченную в буфете бутылку пива я выпил довольно быстро. Есть хотелось всё сильней.
– Ну, уж в Ярославле я затоварюсь! – мечтал я.
Вот и золотые купола. Остановка. Из репродукторов: – Стоянка поезда пятнадцать минут. Выхожу на перрон. Нет бабулек! И ларьков с едой тоже нет!
– А где можно еды какой-нибудь купить? – спрашиваю у носильщика с тележкой.
– На площади в магазине. Но можешь не успеть. Водка нужна? Могу продать.
– И что я с ней буду делать без закуски?
– Ну, это дело твоё.
Поезд тронулся. В купе никого так и не появилось. Это был второй случай в моей жизни. Годом раньше собрались мы с женой в курортное место Качу, что в Крыму. Знакомые дали адрес хозяйки, которая сдаёт хорошую комнату рядом с морем. С огромным трудом я купил два билета в купейном вагоне севастопольского поезда. Поезд был забит под завязку. Но до самого Севастополя в купе ехали мы вдвоём! Бывает же!
– Лимонад, пиво, кто желает, - раздалось из приоткрытой двери купе.
Я выскочил навстречу:
- А пирожки, бутерброды есть?
– Нет, Только пиво и лимонад. Пиво – жигулёвское, свежее:
- Ну, давайте бутылку пива.
- У меня, в конце концов, икра есть, подумал я и достал из портфеля баночку.
Бегом к проводнице:
- Может у Вас хлеб найдётся или булка? Или что-нибудь мучное?
– Нет! Только чай.
– А у соседей?
– Мы хлеба не держим.
– Тогда дайте мне, пожалуйста, чайную ложечку, пустой стакан и консервный нож.
– Ложечку со стаканом - пожалуйста, а ножей нет никаких. Только вилки.
За окнами быстро темнело. Проносились огни каких-то станций. На остановках я уже не выходил. Передо мной на столике стояла бутылка с остатками пива, стакан и исковерканная ложкой баночка икры. Открыть её мне так и не удалось. Я пытался пробить крышку стопором двери в купе, пробить краем пепельницы в тамбуре – всё бесполезно. Это была мука. Идти побираться по вагонам не хотелось. Вот, уж, действительно, «Видит око, да зуб не ймёт». Допив пиво, я улёгся на свою верхнюю полку, указанную в билете. – Заснуть бы поскорее!
Утром, проснувшись часов в девять, я обнаружил в купе молодого мужчину. На столике, расстелив газету, он раскладывал свёртки с едой. Увидев его лицо, я обомлел. Внизу сидел наш механик из лаборатории - Костя. Такое же слегка цыганское лицо, тёмные волосы, нос с лёгкой горбинкой, зелёные глаза. Я спустился с полки. Нет, этот, пожалуй, постарше.
– Здравствуйте, Вы мне удивительно напоминаете нашего механика Костю Малышева.
– Ничего удивительного. Это мой младший брат. Мы с ним похожи друг на друга, как два близнеца. Так Вы - Александр Михайлович! Костя часто рассказывает про лабораторию и про Вас. А я, вот, возвращаюсь от родственников. Из Подмосковья. Звать меня Николай.
Тут я и рассказал ему свою печальную историю с питанием в поезде дальнего следования.
– Это дело поправимое, - сказал Коля.
Из одного свёртка появилась варёная курица, из других - огурцы, помидоры, сало, хлеб чёрный и батон.
– Вот видите, – какие у нас с братом родственники, - приговаривал мой спаситель, доставая ещё масло и соль,
- А я, ведь, не хотел брать. Пригодилось!
Что происходило со мной, пока он всё это разворачивал, описать словами невозможно. Всплывала аналогия с моей кошкой, когда она по утрам ждёт вожделенную печёнку. Она приласкается к каждой моей ноге, к ножке стола, стула, мурлычет, преданно глядя в глаза. Но я виду не подавал, хотя внутри всё тряслось.
– Ну, и по такому случаю, надо ещё и водочки, - завершил подготовку к утренней трапезе запасливый Коля, доставая поллитровку самогона.
Дальше было молчаливое поглощение пищи с моей стороны. Говорил, в основном, Коля. Потом, насытившись, я вступил в беседу. Поднимал тосты, лениво закусывая помидорами и огурцами.
– Коля! Может, икру откроем, помнишь, я тебе рассказывал?
- Да, вроде, уже наелись, Александр Михайлович!
– Тогда возьми одну банку себе. Больше ничем не могу тебя отблагодарить.
Я отдал ему неповреждённую баночку с икрой, а банку с исковерканной крышкой взял себе на память. Правда, пролежала она недолго… А поезд подходил к Питеру. Первое, что я сделал, появившись на следующий день в лаборатории, - я крепко обнял нашего механика Костю:
- Спасибо тебе, Костя, за брата!