И он прервав молчание Арена, поторопился задать вопрос:
– И вы узнали? Вам удалось выяснить причину исчезновение ваших родителей? Кто виновен в их гибели? Он неосмотрительно задал сразу несколько вопросов, сердце его колотилось с неимоверной силой!
"Неужели, прямо сейчас он сможет наконец узнать, как, при каких обстоятельствах погибли его родители?"
Он почему-то был уверен, что об их гибели может знать только Арен и никто другой.
Арен насторожился, внимательно посмотрел на своего гостя.
– Почему это вас так заинтересовало? – задал он встречный вопрос. Фаун ожидал, что он задаст его, и без запинки тут же ответил:
– Простите, я так проникся чувством сострадания к происшедшей с вашими родителями истории, очевидно от того, что наши судьбы так схожи! Я знаю, что такое расти без родителей, как это тяжело и больно. И хотя моя бабушка старалась изо всех сил заменить мне их, нежно заботясь обо мне, отдавая всю свою любовь, на которую была только способна. Она не могла мне их заменить! Фаун расчувствовался, и снова сказал лишнее, чего не следовало было говорить.
Арен опять посмотрел на него внимательным, изучающим взглядом.
– И снова удивительное и невероятное совпадение наших судеб, – проговорил он, – может ли такое быть? – И сам же ответил: – Наверное, может!
Мы как будто связаны с вами одной судьбой. Меня тоже воспитывала бабушка. Она умерла в тот год, когда я поступил в институт, она посчитала, что я уже совсем взрослый и теперь сам смогу позаботиться о себе без её помощи.
Я похоронил её со всеми почестями, истратив на это всё мои сбережения от моих стипендий, но их не хватило, пришлось залезть ещё в большие долги.
Это опять был слово в слово его рассказ Арену, когда он сблизился с ним и, считая его не только своим профессором, но и другом, всё рассказал о себе и своей жизни. И теперь Арен выдавал его рассказ, как свой.
– Да, удивительно, как схожи наши судьбы, – произнёс Фаун – Вот почему меня заинтересовал необычный случай исчезновения ваших родителей. Вам удалось узнать, хоть что-нибудь об их исчезновении? – повторил снова он свой вопрос.
– Не совсем всё, но кое-что удалось. Но мне больно вспоминать об этом и рассказывать.
–Да-да, как я вас понимаю! – сочувственно произнёс Фаун. – Приношу вам свои извинения и прошу, уважаемый профессор, не продолжать, хотя рассказ очень заинтересовал меня и глубоко проник в моё сердце, ведь наши судьбы так схожи, как будто мы с вами несчастные близнецы-братья. Вот откуда у меня желание узнать, что было дальше? Удалось ли дорогому профессору узнать, при каких же обстоятельствах погибли его родители?
Фаун понимал, что такая речь с его стороны не только неосмотрительна, но и недопустима, что он подвергает себя большой опасности быть пойманным и раскрытым. Но ему необходимо было узнать тайну исчезновения своих родителей. И это жгучее желание превысило всё.
Поняв, что от этого горбуна так просто не отделаться, к тому же он его гость, а гостью не положено отказывать ни в чём – к этому обязывает закон гостеприимства, Арен решил продолжить свой рассказ.
– Да дело тут, Дмитрий, самое простое, – начал он. – Как ни парадоксально, почти все преступные дела совершаются из-за любви и во имя любви.
Друг моих родителей Арен, был влюблен ещё со студенческой скамьи в мою мать. Они – мой отец, мать и Арен – учились в одном институте и после окончания его продолжали вместе работать, занимаясь научной деятельностью.
Арен терял голову от любви, но он всё никак не решался признаться ей в этом, каждый раз откладывая своё признание на потом. Но мой отец, который тоже был влюблён в мать, не стал откладывать, и опередил его, и она поверила ему. Они поженились, и были счастливы! Через год у них родился сын, Фаун, то есть, я.
Арен так и остался влюблённым, но только на правах друга семьи. Он был их частым гостем и в любое время не ожидая приглашений, был вхож в их дом. Он не высказывал своих чувств к моей матери, но каждый раз, видя её, испытывал мучительные приступы ревности. И однажды он не выдержал и дал волю своим чувствам.
В одно воскресное утро, когда он пришёл к ним и застал её одну, только что проснувшуюся. – Генри уехал на рыбалку, – сидевшую за столиком с чашечкой кофе, не убранную, с распущенными волосами, в лёгком халатике, полы которого были слегка распахнуты и открывали взгляду красивые стройные ножки, он не выдержал. Упав перед ней на колени, не отдавая себе отчёта, стал жадно покрывать поцелуями эти прекрасные ноги, признаваясь в любви.
Мать моя опешила. Она велела ему немедленно прекратить и встать с колен. После чего она ему сказала, что относится и всегда к нему относилась только как к другу и не больше. Что она ещё со студенческой скамьи была влюблена в моего отца Генри и до сих пор любит его до самозабвения. А его, Арена, она всегда считала и сейчас считает лучшим другом. Она уважает его чувства, но ответить на них взаимностью не может. Как тогда, в юности, так и сейчас, для неё существует только один-единственный мужчина – это Генри, её дорогой муж.
Арен был раздавлен, унижен и оскорблён. В сердцах, не понимая, что говорит, он тогда, бросил фразу, о которой потом очень жалел. Он сказал, что в жизни случится всё. Никто не застрахован от всевозможных случайностей, которые каждый день уносят жизни сотни людей.
– И ещё, – добавил он, – случается, что пройдёт какое-то время, и лучший друг оказывается не только другом, но и любимым, без которого жизнь становится пустой и не нужной.