Работа в МТС

Николай Вознесенский
     Зимой  сорок  восьмого  я  заболел  малокровием,  вероятно,  сказались  последствия  голода.  Ничего  особенно  не  болело,  только  сильная  слабость  и  кружилась  голова,  даже сидеть  не  мог, падал. Но вылечили.  И  в  мае этого  года  я  окончил  семь  классов.  В  нашем  сельсовете  была только  семилетка,  а чтобы учиться  дальше,  нужно  было  ехать  в  райцентр,  а  там  нужно  было  жить  на квартире,  за  которую  надо  платить,  да и  за  учёбу  тогда  платили. Когда  мать  и отец  сказали мне, что они не  могут  в  настоящее  время  оплатить  мою  учёбу, для  меня  это  был  очень  сильный  удар.   Я  сильно   расстроился  и  чуть  не  заплакал, но  стерпел.  Долго  сидел  с  комком  в  горле,  слова  не  мог  вымолвить.
И  я  пошёл  работать.  Сначала  в  колхозе,  а  с  января  сорок девятого  в  МТС  трактористом  и  работал   там  до  октября  пятьдесят  третьего,  до  призыва  на  службу.
     Каждую  зиму, начиная с декабря, мы  работали  непосредственно  в  МТС,  ремонтировали  трактора  и другой  сельхозинвентарь.  Мастерские  наши   не  отапливались,  стекол  половина  не  было,  сквозняки  были  страшные.   
Мы  всё  время  жгли  костры,  чтобы  отогреть  руки.  В  сильные  морозы  было  очень  плохо, прихватывало  кожу  рук  к  деталям.   Жили  мы  в  бараке.  Спали  на  нарах на  соломе,  готовили  себе  еду  сами  тут  же  на  плите  в  чугунках.   В  субботу  уходили  домой.  Помыться,  запастись  продуктами  на  неделю.  В  понедельник  приезжали  обратно. 
Весной, как только  сходил  снег  и спадали  полые  воды,  мы  разъезжались  по  своим  колхозам.
     В  марте  пятьдесят  третьего, когда  умер  Сталин,  я  был  в  МТС.  Как  только по  радио   сообщили о смерти  вождя,  очень  многие  мужчины плакали.  Я  тогда  как-то  недоумевал,  почему  эти  мужики  плачут.  Я  вообще  мало  видел  слёзы  у мужчин,  даже  на  похоронах  родственников, а  тут  умер  человек,  которого  они и  в  глаза-то  не  видели  никогда, а вот  почему-то   плачут.  А  ведь  они  прошли  войну, видели  смертей  немало.  Кажется,  хватили  лиха  по  самую  макушку и  не  плакали.  А  тут,  вероятно,  их  крепко  зацепило,  видимо  они  потеряли  самое  дорогое,  что  было  у них.  Так  плачут только  о  детях  и  родителях  умерших  безвременно.  И  ведь  плакали  они  не  на траурном   митинге,  а  во  дворе  МТС, как  только услыхали  сообщение  из  динамика,  висевшего  на  столбе.