Последний день уходящего года..

Османова
Последний  день  уходящего  года

1
 
 Оставив жену с  дочерью  в стамбульской  квартире, Сеймур  вернулся в  Баку. В этом не  было ничего  необычного. Уже  несколько  лет  его  жена -  проводила  лето в Турции, разъезжая с детьми  по всяким  курортам. А в  Стамбуле  у них  была  своя квартира.  И  у  жены, и  у дочки  был  уже свой,  турецкий,  круг  друзей  и  подруг. У Сеймура  же  были  только  деловые  партнёры. Несмотря на  то,  что  Сеймур  был  довольно общительным  по натуре,  отличным  собеседником -  весёлым,  эрудированным -  друзей,  настоящих,  проверенных  временем и  всякими  испытаниями  - как морального,  так  и  материального  плана -  у  Сеймура  было  всего  трое.
    С  одним  из  них -  Октаем -  они дружили ещё  с  детского  сада. Господи,  чего  только  не  происходило с  ними  за  эти,  почти,  полвека!!  С Сергеем   они  стали  дружить  со школы. Он  пришёл  в  их  класс новеньким,  к  концу шестого,  учебного года. Сергей  был таким  крупным и высоким,  что  выделялся  своим  ростом даже  среди  десятиклассников. Обладая  недюжинной  физической  силой,  Сергей  был  настолько  добродушным,  спокойным,  невозмутимым,  что  вывести его  из  себя  ребятам  ни  разу  не  удалось! Только однажды,  когда  Октай  и  Сеймур, не  на  шутку  стали отвешивать  друг  другу  тумаки,  он схватил  их  за  шиворот  и  окунул с головой   в  бассейн.  Сергей   проделал  это несколько раз,  не проронив  ни  слова. Лишь когда  ребята, наглотавшись  воды, подняли  вверх  руки,  он  отшвырнул  их  на край  бассейна и  пробормотал:
- Надоели! Придурки!! Сколько  вас   знаю -  столько  поражаюсь! Ну,  чего  вы  такие  придурки?? Чё  вы никак  не  поделите,  а? Хотя,  говорите  об  одном и  том  же,  на  одном  и  том же  языке,  вроде,   а  никак  не  поймёте  друг  друга. Ещё  хоть  раз  при мне начнёте  грызться – зашибу  на  фиг! Я  не  шучу!!
  И в  самом деле,  Сеймур  и  Октай - вспыльчивые  и  обладавшие  удивительной  способностью  спорить  друг  с  другом,  причём,  оба говорили об  одном и  том же,  но  почему-то  ни  один  не  прислушивался к  другому -  нередко,  исчерпав  словесные аргументы,   пытались  доказать друг  другу  свою  правоту  кулаками. В конечном  же  итоге  оба  потом удивлялись -  как  же  так? Получается, что  говорили-то   об  одном и  том же?? И,  тем не  менее,  надавали  друг  другу  тумаков? Но эти  перепалки  ни  разу  не  закончились  серьёзной  дракой  или обидой.  Что  бы  ни  случилось,  потирая  шишки  и  рассматривая  «фингалы»,  Сеймур  и  Октай  хохотали  до  слёз,  вспоминая  нелепость  очередного конфликта. А Сергей  только  крутил  пальцем  у  виска и  недоуменно   глядя  на  них,  говорил:
- Не,  ну  натуральные  придурки.. И  на  фиг  я  с вами  связался?
 Последним к  их  тройке  присоединился  Видади.. Видади был настоящим,  живым  воплощением  всех  анекдотов про  «ботанов».  Высокий,  худющий,  в очках с  толстыми  линзами и  в  круглой,  роговой  оправе, весь  несуразный  -  несмотря  на  то,  что  был с  ног  до  головы  одет  во  всё «фирменное». А  по тем,  советским  временам, это   было  огромной  редкостью  и  даже  в  их,  центральной  школе,  славившейся  тем,  что  в  ней,  в основном,  учились  отпрыски  далеко не  простых  смертных,  его  «прикиды»  бросались  в  глаза. Видади  появился  в  их  классе  в начале  десятого  учебного  года. Сам  по  себе  это  был  довольно  странный  факт. Ведь это  был  последний  учебный  год.  И  для перевода  в  новую  школу  должны  были быть  очень  веские  причины. А  причиной в  данном  случае  стало  то,  что  отца  Видади -  дипломата -  срочно  отозвали  из  ФРГ.. Времена наступали   смутные.  И  четверым  закадычным  друзьям предстояло пережить и развал  огромной  страны;  и появление беженцев;  и иммигрирующих,  среди которых  было  немало  близких  друзей  и родственников; и погибших  на войне  с  соседней,  когда-то  «братской», республикой друзей –товарищей, родных  и  близких.... Всё  это  им  пришлось  пережить  вместе. Вместе взрослеть,  учиться  выживать  в  новых,  чуждых  им,  по  сути,    условиях.. 
  Несмотря  на  то,  что и  в институты они  поступили  разные,  и   путь   у  каждого  был  свой,  дружба  их  не  ослабла, наоборот,  она  росла  и  мужала вместе  с  ними..
  И  к  сорока четырёхлетнему  рубежу  все  они  подошли  умудрённые  жизненным  опытом,  с  посеребрёнными висками,  каждый  со  своими   достижениями  и  потерями. 
  Все  они,  по  удивительному  совпадению,  родились  в  июне,  с перерывом ровно  в  неделю. Уже  давно  стало  традицией,  что все  четыре  дня  рождения  друзья  отмечали в  один  день -  пятнадцатого июня.  И  они отменяли на  это  время  все  остальные  планы,  чтобы  собраться  вчетвером.
 У  всех,  кроме  Видади,  был  свой бизнес. Сеймур  занимался строительством,  а  Октай -  поставлял  технику,  которую  закупал  в  компании   Сергея,  семья которого  в  начале  девяностых,  поддавшись  панике,  искусно  поддерживаемой  теми,  кому  это  было  на руку,   уехала,  сначала в  Москву,  затем -  в  Германию. Мать  Сергея  была  немкой, причём,  происходила  из  довольно  знатной,  немецкой  фамилии. Её-то  семья   и  помогла родителям  Сергея  наладить  свой  бизнес,  которым,  повзрослев,  стал  управлять  Сергей. 
  Совершенно  неприспособленный  в  быту,   но  имея  уникальный,  аналитический  ум  и обладая  каким-то  сверхъестественным чутьём, Видади стал «мозгом» этой  четвёрки.  Благодаря  Видади, его  советам  и бизнес-планам,  которые  он составлял  для них,   Сеймур,  Октай  и Сергей  успешно  сотрудничали, с  каждым  годом  их  компании  процветали..
    Кроме  Сергея  все  трое  были  давно  женаты. Сергей  категорически не  собирался  обзаводиться  семьёй. У  него было  трое  внебрачных  детей, двое  из  которых  были  от  одной  женщины,  жившей  в Баку,  а  дочка -  от француженки. Старший,  Максим,  жил  с  ним  и  уже  принимал  активное  участие  в  бизнесе отца.  Эдуард – младший -  жил  в  Лондоне,  учился  на  врача  в Университете Королевы  Марии. А  дочка -  Николь -  училась  в  Консерватории  Драматического  Искусства  и  даже  успела принять  участие   в  нескольких  спектаклях.
  Октай  женился  на  дальней  родственнице. Брак  был  по  расчету. Октай  гулял  налево и  направо,  жена  его  относилась  к категории истинных  кавказских  жён. Она  была  твёрдо  убеждена,  что  слово  мужа-  закон. Что  её  основная  задача -  поддерживать  уют  и  покой  в  доме,  заниматься  воспитанием  детей  и  максимально  не  докучать  мужу,  который прекрасно  обеспечивает  семью. У  Октая  было  два  ребёнка. Сын,  Назим,  который  так  же, как  и старший  сын  Сергея, уже  активно  принимал   участие  в  бизнесе  отца. И  дочка  - Лейла, которую  жена  Октая  воспитала  под  стать  себе  и  успешно  выдала  в  семнадцать  лет  за  дальнего  родственника,  с  которым  та жила  уже  пять  лет  и,  судя  по  всему,  один  в  один   повторяла  судьбу  своей  мамы  и  была  всем  довольна.
  Видади  женился позже  всех. В  тридцать  пять  лет.  Его  жена  была  его точной  копией -  как  внешне,  так  и  по характеру. Два «ботана»  прекрасно  ладили между  собой,  не  замечая  бытовых  проблем,  погружённый  каждый  в  своё  любимое  дело. Самира  была  историком,  вся  её жизнь заключалась  в  древних  рукописях,  которые она   -  весьма успешно – переводила  с  древних восточных   языков.  Детей  у  них  не  было. Это  было  их взаимным  желанием.
 А    Сеймур женился  раньше  всех. В восемнадцать  лет.  По  огромной,  взаимной  любви. Наргиз  училась  с  ними  в  одном классе,  и  полюбил  он  её  с первого  взгляда. Как  только  увидел   эту  тоненькую,   белокурую  девчушку,  с  огромными,  синими  глазами, которая,  крепко  вцепившись  в руку  мамы,  рыдала  во  весь  голос, в  толпе  первоклашек,  не  желая  заходить в  школу. Это было   Первого  Сентября.. Сеймур   подошёл  к  ней. Твёрдо  и  уверенно  взяв  её  за руку,  он  потянул  её  за собой со  словами:
- Пойдём  со  мной. Не бойся. Тебя  никто  не  обидит.
 Наргиз  от удивления  перестала  плакать. Вернее,  слёзы  ещё  градом катились  из  её  огромных, синих  глаз, но  она,  закусив  нижнюю  губу,  молча,  шла  за  ним,  даже  не  оглядываясь  на своих   родителей..
  Все  десять  лет  школы  Наргиз,  словно, находилась  под  его  неусыпной опекой.  Впрочем,  так же,  как  и  последующие   двадцать  семь  лет…По  окончанию  школы оба  они  поступили в  институт,  в  один  и тот  же, Архитектурно- Строительный,  даже  группа  была  одна. А  как  -только  Наргиз  исполнилось  восемнадцать -  она  была  младше  Сеймура  ровно  на  пол-года,  она  родилась  седьмого  декабря -  сыграли  свадьбу..
 И  двадцать семь  лет  счастливее  их не  было  никого.. Они  любили  друг  друга,  казалось,  с каждым  годом,  всё  больше и  сильнее. Их  любовь  пережила  несколько  этапов : сначала  была детская влюблённость,  перешедшая в  юношескую,  отчаянную,  полную  бурь и  переживаний.  Затем -  в  жаркую,  зрелую,  познавшую  всю  прелесть физической  близости, страсть.  А потом их  любовь  превратилась в   тихую,  семейную  гавань,  подарившую  незабываемые  минуты  рождения  единственной  дочери,   красавицы Улькяр,  ставшей  венцом,  вернее,  лучшим  украшением,  самой  большой  ценностью,  плодом  их  любви..
 Будучи  довольно красивым  и являясь  объектом  откровенных  заигрываний  с  ним  женщин,  Сеймур, ни разу  не  изменил  Наргиз. Ему  и  в голову  не  приходила сама  мысль  об  измене. И, если сначала  друзья  нередко  подшучивали  и даже провоцировали его,  специально  создавая все  условия для  того, чтобы  он  поддался соблазну,  со  временем,  все  трое -  и  Видади,  и Сергей, и  Октай -  оставили эти  попытки  и  прониклись  каким-то,  почти  благоговейным,  уважением и  восхищением  к  своему  другу.  В  отличии  от  него,  и Сергей,  не  обремененный  постоянными  связями  и  обязательствами,  менял женщин  как  перчатки; и  Октай,  в силу  своей  любвеобильности,  так  же  не  упускал  случая завести роман на стороне, причём, каждый  раз он  увлекался   довольно серьёзно, правда,  ему  и  в  голову  не  приходило  развестись  с  женой;  и  даже  Видади, этот «ботан»,  умудрялся  неоднократно изменить  своей жене. А Сеймур  на  протяжении  двадцати семи  лет  был  предан  Наргиз. Он  любил  её  так  сильно,  так  трепетно и  нежно,  что  иногда,  ночью,  проснувшись,  он  долго   смотрел  на  неё,  спящую  и чувствовал,  как  ком  подкатывает  к  горлу  от  любви,  переполнявшей  всё  его  существо  к  ней..
 И  вдруг….Вдруг  произошло  то,  к  чему  он  был  совершенно  не  готов.. Если бы  кто-то сказал ему,  что  он  сможет  полюбить  кого-то,  кроме  Наргиз,  Сеймур  просто  расхохотался бы  в  лицо  этому  человеку..
  Но  жизнь  непредсказуема.. И часто  преподносит  такие  сюрпризы,  которые  не  в  силах  придумать ни  одна,  самая  богатая,  изощрённая  человеческая фантазия  ..
  Всё  произошло, когда  они,  традиционно,  собрались  вчетвером в середине июня,  чтобы  отметить  свои дни рождения. Настоящие дни рождения каждый  отмечал  в  кругу  семьи. А  пятнадцатого  июня они собирались  только  вчетвером,  заранее  обговорив  и  выбрав  место. Организацией  всего  занимался,  так  же,  традиционно,  Видади.  Учтя пожелания  каждого  в  отдельности,  он  выбирал  место,  заказывал  номер  в  гостинице,  билеты  на  самолёт и  так  далее,  и  тому подобное. В  этот раз  они  решили отметить общий  день  рождения  в  Праге.
  Пятнадцатого  июня,  ближе  к  вечеру,   Сеймур,  Сергей  и Октай  прибыли  в отель, где,   так  же  по  традиции,  их  уже  ждал  Видади. Отель был  помпезный, и прибывшие  туда трое  друзей,  удивлённо  рассматривали роскошную  обстановку-  позолоту,  хрусталь,  ковры, гардины.. Видади,  немного  смущённо,  поправляя  очки,  всё  с  теми  же  толстыми   линзами и  в  тяжёлой  роговой  оправе,  откашливаясь,  пробормотал:
- Э… В  общем..  Это  Самира  заказала  отель. Я был занят  и  попросил  её..
- Ну,  всё  ясно. Она  просто  выбрала самый  дорогой,  в  центре  и не  стала  заморачиваться.  -  Хмыкнул  Октай.
- Да,  ладно,  всё нормально. – Сказал  Сергей,  как  ребёнок,  пялясь  широко  раскрытыми  глазами,  на  окружающую  их  обстановку и,  незаметно  для  обслуживающего  персонала,  ногтем  пытаясь  соскоблить  позолоту  со  спинки  высокого  сиденья  у  бара,  где  они расположились.
- Да,  Видо,  всё  хорошо. -  Кивнул   головой  Сеймур.
   Поднявшись  в  номера,  приняв  душ  и  переодевшись,  четверо  друзей снова  встретились  в  холле  и,  весело дурачась  и  шутя,  словно  им  не  сорок  четыре года,  а  максимум   двадцать лет, отправились  гулять по  вечерней  Праге..
  Как  и  всегда,  друзья планировали провести вместе  неделю,  чтобы  отдохнуть  по  полной  программе. Они  гуляли,  пили,  посещали достопримечательности,  делали покупки  родным  и близким.  И,  точно  так  же,  как  всегда,  кроме  Сеймура, трое  друзей  не  упускали  случая  познакомиться  с  девушками и провести с  ними  несколько часов  в  интимной  обстановке, поэтому,  периодически, кто-то  из  них   не  появлялся  в  заранее  обговорённом  месте.  Друзья  уже  давно  оставили  попытки  «направить  на  путь  истинный»   и  его,  Сеймура. И  так  случилось,  что  на  третий   день,  вечером,  Сеймур  оказался  совершенно  один  в  пабе,  в  котором  они были  накануне вчетвером и  в  котором Октай  познакомился  со  сногсшибательной  брюнеткой.   Пиво  и  мясные блюда, приготовленные  по  особому,  старинному,  рецепту,  который  держали в  строжайшем  секрете,  произвело на  друзей  такое  впечатление,  что они решили  зайти  сюда перед  отъездом  ещё  раз. И,  хотя,  только  Октай  предупредил,  что  присоединится  к  ним позже,  видимо,  он  сумел  договориться  с  брюнеткой,    и  та  привела с  собой подружек  и  для Видади,  и  для Сергея.
  И  вот,  сидя  в прохладной  полумгле,  наслаждаясь  холодным   пивом и  вкусной  едой,  Сеймур  думал о  том,  что  всего  через  несколько  дней,  в  это же  время,  он  уже  будет  дома. Сможет  обнять и прижать  к  себе  Наргиз. Вдохнуть её  непередаваемый  аромат,  ощутить  под  руками  её  тело,  такое родное, знакомое,  не  потерявшее  для  него  своей  прелести  и  бывшее  таким же  желанным,  как  и много  лет назад.. Он  достал  из  кармана  мобильный  и через  несколько мгновений  услышал  родной до  боли голос:
- Сеймур,  джанЫм!*(Душа  моя.) -  голос Наргиз  не  утратил  своей  звонкости,  и,  не  видя  её,  можно было  решить,  что  на  том конце – юная  девушка.
- Привет,  джаным.  – Так,  на протяжении многих  лет  они обращались друг  к  другу.
  Однажды,  Наргиз,  со  смехом, рассказывала,  как  одна из  её  сотрудниц,  ни  с  того  ни  с  сего,  стала  коситься  в  её сторону. Потом,  выяснилось,  что  та  решила,  что  Наргиз  говорит  по телефону  с любовником. А  решила  она  так  после  того,  как  услышала,  что  Наргиз  обратилась  к  мужу  по  имени.  А  такое  бывало  крайне  редко. . «Представляешь,  я  же  к  тебе всё-время  обращаюсь  «джаным»,  она  думала,  что  имя  моего  мужа  - ДжамАл . А  тут,  вдруг,  услышала,  как  я  говорю  по  телефону  «Сеймур,  не  забудь,  пожалуйста,  это  очень  важно! » Вот  она  и решила,  что  Джамал -  это  муж,  а Сеймур -  любовник!»    -  рассказывала Наргиз,  со  смехом. 
- Как  ты,  родной? Всё  хорошо?
- Да,  милая,  спасибо. Вот,  сидим,  пьём  пиво  с  ребятами.  – Сеймур не  стал говорить,  что  находится в  пабе  один,  а  друзья развлекаются.
- Передавай  привет  этим  шалопаям.  – Со  смехом  сказала  Наргиз.  Она могла позволить  себе  такое  обращение  -  ведь  все  они  были одноклассниками.  И  нередко  именно  у  них  дома  друзья  собирались вместе -  без  жён  и детей,  потому,  что  им,  пятерым,  было  весело  и хорошо  вместе,  у  них  были  свои  шутки и  общее,  школьное,  прошлое..
- Обойдутся!- ответил Сеймур.
- Ну,  как  скажешь,  родной.
  Поговорив  пару  минут,  убедившись,  что  дома  всё  в  порядке,  Сеймур,  попрощался  и, дав  отбой,  положил  телефон  обратно  в  карман. На  его губах  ещё  несколько  минут блуждала  улыбка. Он  так  отчётливо  представлял  себе,  что  там,  далеко,  разделённая  тысячами  километров,  его  любимая,  единственная  женщина,  сейчас  хлопочет  на  кухне. Наргиз  всегда  провожала  и встречала  его  из поездок,  пусть  даже  занимавших  всего  пару  дней  так,   словно  он  очень  долго отсутствовал  дома, каждый  раз  готовила  его  любимые  блюда,  печеное. А  ночью  одаривала  его такими жаркими  ласками,  что  у  Сеймура  темнело  в  глазах…
 - Да  пошёл ты,  козёл!!  Можешь подтереться  этим  контрактом!!  Это ты  нарушил  правила договора  и любой  суд  тебе  это  докажет. Так,  что,  или платишь  деньги,  до  последней  копейки,  или  встретимся  в суде. И  ты,  всё-равно,  заплатишь, только добавь  ещё  судебные  издержки и  кучу  потерянного времени . Всё!!! ..
   От  неожиданности – «посылали» кого-то  на  чистейшем русском языке  и  довольно громко -  он  вздрогнул. Будучи  совершенно  не  любопытным  по своей   природе,  а  также,  воспитанный  по всем  правилам  этикета,  Сеймур,  тем  не  менее,  посмотрел  в ту  сторону,  откуда  раздался  крик   и  увидел,  как  высокая девушка,  ногой  отодвинула   стул  за  столом,  находившимся  рядом с ним. Затем,    швырнув  на  пол сумку-рюкзачок, который  нервно стянула  с  плеч,  плюхнулась  на  сиденье  и  громко  обратилась  к  бармену,  уже  на  чешском:
- Хей,  Харри,  йедэну пиво а  част  стэйк!
  Бармен,  молча,  кивнул.  Сеймур,  отпивая  пиво,  бросал периодически  в  сторону  девушки  взгляды, стараясь  не  показаться  назойливым. Она  была  очень  красива, при  полном отсутствии  косметики.  Даже  злая  раздражённость  не  портила  её.  Густые, тёмно-русые волосы, видимо,  были  собраны  по центру  головы,  но,  из-за  ослабевшей   резинки,  съехали  вниз  и теперь  небрежными  локонами  свисали  где-то  сбоку, над  левым ухом. Короткие  джинсовые шорты открывали во  всей  красе  длинные,  стройные  ноги. Маечка  белого цвета  подчёркивала золотисто-бронзовую  кожу. «Лето  только началось,  а  девушка уже  достаточно  загорела. Или,  это  искусственный?»  -  подумал  Сеймур. Тогда,  разглядывая девушку,  Сеймур  ничего  даже  не  заподозрил. Он  был нормальным,  здоровым  мужчиной,  любил  смотреть на красивых  женщин.   И  даже  находясь  рядом  с Наргиз,  он  мог совершенно  спокойно указать ей  на  красивую  девушку,  точно  так  же,  как  и  Наргиз  сама могла  показать ему  на  какую-нибудь  красотку,  привлекшую  её  внимание.  Глядя  на  красивых  девушек,  Сеймур  испытывал  чисто эстетическое  удовольствие. А  эта  девушка привлекла его внимание не  только  красотой. Во-первых,  первая  фраза,  произнесённая  ею,  была  на  чистейшем русском языке,  а вторая – на  чешском. И,  как  успел  обратить  внимание  Сеймур,  будучи  сам  очень  восприимчив  к  языкам, на  чешском  языке  девушка  говорила  тоже  достаточно  чисто. Во-вторых, она  была  красива  какой-то  шальной,  дерзкой  красотой,  которую  не  в  силах  были  умалить  ни  взхломаченные волосы,  ни достаточно  злое  выражение  лица. Наоборот,  это  придавало  девушке  какой-то  особый  шарм. Так  же,  как  и  нервные,  резкие  движения,  которыми  она,  то  отодвинула  ногой  стул,  то швырнула  на  пол  рюкзак,  то  шарила по  карманам,  что-то  бурча  себе  под  нос. Сеймуру  было  не  очень  отчётливо  слышно,  но,  судя  по обрывкам  фраз -  это  был  отменный  русский  мат.
- Хей, Харри, ход  ми  крабочку  тсигарет. Запомнилэй сэм!
  Харри -  бармен -  так  же,   молча,  достал  из  стеллажа  коробку  сигарет  и бросил    в  сторону  девушки. Та,  легко,  поймала  пачку.  Судя  по  тому,  что  бармен не  спросил названия сигарет,  девушка была  завсегдатаем  этого  паба.
 - Запалованчу  кдэ? -  крикнула  она  вновь.
Харри,  так  же,  молча,  кинул  ей  зажигалку.
 Нервно  разорвав  обёртку,  девушка  достала  сигарету  и щёлкнула  зажигалкой.
- Гарри,  твою  же  мать! Зажигалка  такая  же  пустая, как  твоя  голова! – Громко  сказала  девушка  и  только собралась,  видимо,  перевести свои  слова  бармену,  но  Сеймур,  улыбнувшись,  протянул ей  свою,  предварительно  щёлкнув.
- Прошу  Вас. -  Сказал он  девушке.
 Она  удивлённо  посмотрела  на  него,  и Сеймур вздрогнул  второй  раз. Глаза  девушки -  огромные,  чуть  раскосые,  были  фиолетового  цвета…
 Кто  знает,  какая  часть нашего сознания -  или подсознания? -  отвечает  за  те  самые флюиды, которые, исходя от кого-то, обрушиваются на нас волной,  накрывая  с головой и,  заставляя,  сердце  бешено  биться    или замереть,  перехватывая  или  учащая  дыхание?  Что заставляет замолкать  разум,  выпуская на  волю  чувства,  неведомые  нам самим  до того момента,  когда  это  происходит? Когда  не  в  силах  совладать  с  собой. Когда  забываешь  всё,  что  было  до  этого  момента. Когда  плевать  на  то,  что  будет. Когда  самое  важное и  желанное -  здесь  и  сейчас….
  Что  стало  причиной  того,  что  появилась  эта  волна  и  обрушилась  на  него? Необыкновенный  цвет глаз? А,  может,  прикосновение  тонких,  прохладных  пальцев, которыми  она,  на  доли секунды,  коснулась  кисти его руки,  прикуривая  сигарету? Или,  эти,  небрежно  съехавшие  в сторону  и  вниз  локоны,  схваченные  смешной,  детской,  разноцветной  резинкой? Или  еле  уловимый  аромат горьких  духов,  смешанных с дымком первой  затяжки? Или  тонкая  струя  дыма  сигареты, которая,  извиваясь  и принимая  диковинные  формы,  потянулась  из  её  губ к  потолку  с почерневшими  от  времени  и  копоти балками? Он  следил  за  этим,  исчезающим  дымком,  недоуменно,  будто,  видел такое  впервые  в  своей  жизни,  затем,  опустив глаза,  встретился  взглядом с  фиолетовой  бездной  её глаз.. И в эти мгновения он  отчётливо почувствовал, что всё его прошлое исчезает точно  так  же,  как  этот  сизый  дым….
   Часа  через  два его друзья  вошли в  паб,  в сопровождении  очаровательных  спутниц и  увидели  Сеймура,  сидевшего  за  одним столом  с   красивой  девушкой, которая что-то рассказывала, оживлённо  жестикулируя. Зная  своего друга,  все  трое   недоуменно  переглянулись.  Заметив  своих  друзей, Сеймур,   приветливо  помахал  им.
   Сеймуру  показалось,  что  прошло  всего несколько минут  с того  момента,  когда  он увидел  девушку.. Они шли  по  ночной Праге,  вдыхая  прохладный  воздух.. Голова  слегка  кружилась.. Сеймур не  понимал,  что  с  ним происходит.. Почему  присутствие этой  девушки сводит  его с  ума?  …..












 2

 Виолетта  родилась  и  жила  в  Москве. Родителей  своих  она почти не  помнила -  отец   умер,  когда  ей  было  всего полтора  года.. Мама  вышла  замуж  во  второй раз. И  оставила  Виолетту   на  воспитание бабушке – матери  мужа. Берта Леопольдовна,  затаив  к  невестке  глухую ненависть и  не  сумев  смириться со смертью  сына,  всю  свою неприязнь перенесла  на маленькую    Лету -  так  Виолетту  все  звали  с  детства.  Девочка росла,  не  зная  любви  и ласки. Берта  Леопольдовна   была  не  просто  сурова  -  она  была  жестока  и деспотична.
     Берта  Леопольдовна  отдала  Лету  сначала в  круглосуточный  детский  сад,  даже  по  выходным не  всегда забирая  внучку  домой.   Когда Лете  пришло время  пойти в  школу, бабушка  отдала её  в  интернат.  И  девочка  даже  каникулы  проводила  там.
     Лета,   блестяще  сдав  выпускные  и  вступительные  экзамены, поступила  в  институт  иностранных  языков. Следующие  пять лет  Лета жила с  Бертой  Леопольдовной в  большой, трёхкомнатной   квартире,  в  самом  центре Москвы.  Но всё  их  общение  ограничивалось краткими  фразами,  которыми  приходилось  обращаться  друг  к  другу  в  случае  крайней необходимости..
  В  тот  день,  когда  Лета получила диплом об  окончании  института  -  причём,  диплом  был «красный» -  Берта  Леопольдовна,  молча,  поставила перед  ней  папку. Открыв  её,  Виолетта  изумлённо  посмотрела на Берту  Леопольдовну.. Оказывается,   мать  Виолетты  регулярно  присылала  деньги на содержание  дочери,  ровно  до тех  пор,  пока  Виолетте   не  исполнилось  восемнадцать  лет. Правда,  только  этими  денежными  переводами   она  и  проявляла интерес  к  ребёнку, которого,  фактически,   бросила.  Берта Леопольдовна за  все  годы  не  потратила  ни копейки  с  этих  денег. Она,  следуя  внутренней  интуиции,  предварительно  переведя  деньги  в  доллары,  открыла  счёт  в  довольно  солидном  банке.   
      Виолетта,  держа  в  руках  банковский контракт, испытала непонятный  спектр  чувств -  это  была  и боль,  и  обида  на мать, которая  бросила  её;  и,  какое-то,  непонятное  чувство  к  Берте  Леопольдовне, от  которой ,  за все  эти годы,    Виолетта  не  услышала  ни одного  доброго  слова,  не увидела  ни одного ласкового взгляда..
  И  вот,  в  двадцать один  год,  благодаря  двум  родным  по  крови,  но совершенно чужим,  женщинам ( одну  из  которых – собственную  мать - она  даже  не  помнила,  а  от другой   -  родной  бабушки –  кроме    неприязни Виолетта   ничего,  за  свои двадцать  один   год,   не  чувствовала), она являлась  обладательницей  довольно  крупной  суммы. Но Виолетта  не  испытывала  ни малейшей  радости!!  Никакие  богатства  мира  не  заменят  тепло  и ласку,  любовь  и  нежность, заботу  и    матери и  бабушки.  Из-за  них -  матери,  бросившей  её  и  бабушки,  так  и  не  полюбившей единственную внучку, память  о сыне -    Виолетта  выросла  такой   жестокой,  циничной.  Но, видимо,  гены  у  неё  были  очень  хорошие. Она  не  стала  размазнёй,  или  пьяницей  и  гулящей,  нет,  Виолетта  была  умной,  целеустремлённой, сильной, независимой,  умеющей  постоять  за  себя и  дать  отпор  любому,  кто посягнул  бы  на  неё -  физически  или  морально. Этому  способствовало  то,  что  детство  и  юность  её  прошли  в  интернате.   Конечно,  для  того,  чтобы  выжить  в  современном мире все  эти качества, реально,  необходимы..  Но ведь  приобретя  их,  она  не  имела  понятия  о  том,  что  можно  быть слабой,  нежной,  можно  верить  людям и  далеко  не  каждый  хочет причинить  боль  или обиду.. 
   Лета,  молча,  просмотрев всё,  сложила бумаги обратно  в  папку и  протянула  их  Берте  Леопольдовне  со словами:
- Пусть останется  у Вас.  – Лета  обращалась  к  бабушке на «Вы»  и  по  имени-отчеству.  Это  было  желанием  Берты  Леопольдовны.. - Мне  сейчас деньги ни  к  чему. Будем  жить,  как  жили. Конечно,  если  только  Вам  что-то  нужно -  Вы  можешь  распоряжаться  всеми  деньгами  на  своё  усмотрение..
  И   в  тот  миг,  когда их  взгляды  встретились, словно,  рухнула  стена  отчуждения,  которую  возвела  Берта  Леопольдовна. В  глазах  Берты  Леопольдовны мелькнуло странное  выражение. То  ли растерянность,  то  ли  удивление  и  впервые за  всю  свою  жизнь Лета  увидела  в  её глазах    что-то  вроде  тепла, раскаяния  и  ..  стыда.. Щёки Берты  Леопольдовны, покрытые  едва  заметной  сеточкой  морщин, внезапно  покрылись густым румянцем,  глаза наполнились слезами и, не  сумев совладать с  чувствами,  нахлынувшими  на неё,  Берта  Леопольдовна,  прикрыв  лицо  обеими  руками,  всхлипнула.. Как-то  очень по-детски,  жалобно.  Лета,  по  сути  своей,  была  очень  доброй,  отзывчивой.  Но  всю  свою,  недолгую жизнь,  ей приходилось  прятать эти черты  своего  характера,. Потому,  что  мир,  в котором она  росла,  был  очень  жесток. И,  прояви  она,  хоть  на  мгновение,  слабость,   то  её  бы  просто уничтожили,  растоптали.  Ведь главным,  да и  единственным,  правилом в  том  мире  было одно : «Или  -  ты,  или  - тебя.»  Лета  относилась  ко  второй  категории..
   Но,  увидев  слёзы Берты  Леопольдовны,  она  не  смогла  удержаться и,  подойдя  к  ней,   обняла  её.. Удивительное  чувство,  словно током,  пронзило  Лету.. Ведь, несмотря ни на что  - они были единственными  родными  друг  для  друга  людьми.  Судорожно  вздохнув,  Берта  Леопольдовна,  крепко,  впервые  в  жизни,  обняла  внучку  и громко   разрыдалась…Это были  слёзы  раскаяния за  обиды и  боль,  которые она  причиняла столько  лет  собственной  внучке,  закрывшись  и отдалившись от  неё..
 Берта  Леопольдовна  и  Лета  в  ту  ночь  так   и  не  уснули. Они  рассказывали друг  другу  о  себе,  не  скрывая ничего.  Чувства  и  эмоции,  сдерживаемые  годами,  словно  река,  прорвавшая  плотину, захлёстывали  их. И,  с каждой  минутой, с каждым  откровением и признанием,  они обе  чувствовали – как  же  сильно они похожи  друг  на  друга.   Впервые  Берта  Леопольдовна  показывала   Лете  фотографии  -  свои,  покойного  сына,  родственников  и друзей.  Сходство  бабушки и внучки было  просто  поразительным.   Только  этой  ночью   Лета  увидела,  что  цвет своих,  необыкновенных  глаз, она унаследовала  от бабушки. Разница  была  только  во  взгляде. Лета  смотрела  на  мир  с  вызывающей  дерзостью. А взгляд   Берты  Леопольдовны был  холодным, колючим,  как  сухой  лёд.  Лета призналась,  что  ассоциировала  бабушку  с  сухим льдом,  который ей  однажды, в детстве,  дали  мальчишки из  её  класса,  подержать в  руке.  Причём,  один  из  них,   крепко сжал её  руку  в  своей!!  Лета  навсегда  запомнила  то,  как   её  маленькую  ладошку обжёг кусок  льда! Она  тогда  никак  не  могла  понять -  как  такое  возможно? Ведь  это -  лёд! А  лёд должен  быть  холодным!! А те  мальчишки,  которые  хохотали,  глядя  на  то,  как  Лета,  закусив  до  боли  губу, не  проронив  ни  единой  слезы,  жестоко  поплатились. Лета  отомстила   им, каждому  в отдельности.  Одному,  о  диком страхе  которого  перед  лягушками,  ужами и всякими  насекомыми  Лета прекрасно знала,  она  подсунула  в  постель  ужа.  У другого  был  хомячок,  которого он  обожал.  В  один  прекрасный день  он  нашёл  своего  хомячка  со  сломанной шеей.  Лета,  не  испытывая  никакой  жалости к  невинному животному,  свернула  ему  шею.  Отомстила  обидчикам  Лета  не исподтишка. Нет. Первого  она предупредила,  что  в  следующий  раз  в  его  постели  может  оказаться  не  безвинный   уж,  а гадюка. А второго  предупредила,  что  и  его  шея  может, в  один  прекрасный  день,  сломаться.  Это  произошло,  когда Лета  училась в  первом классе,  в  интернате. И  все,  ужасные,  десять  лет,  она  находилась  в  состоянии войны. В интернате  были  свои  «кланы»,  люто  враждовавшие между  собой.  И Лета,  очень  рано  поняв,  что  в  одиночку  ей  придётся туго,  сколотила  свой «клан»,  который  с  каждым годом  становился всё  сильнее  и  с  ними никто  не  хотел  связываться. Даже  педагоги  старались не  конфликтовать  с  жестокими,  циничными  подростками..
 Об  этом, и ещё о многом,  Лета  рассказала  в  ту  ночь Берте   Леопольдовне..
Та,  слушая  Лету,   смотрела  на  неё непривычно  тёплым взглядом  и, казалось,  что  её,  фиалковые  глаза,  словно,   окутаны  предутренним  туманом.
 - Прости  меня… -   В который  раз  прошептала  она.
 Лета  сжала  её  руку -   всё  ещё  изящную,  холёную,  не  утратившую  красоту.  Во всём  облике  Берты  Леопольдовны  чувствовалась «порода».  И  это было  неспроста.  Корни,  по  отцовской  линии,   уходили  к  старинному  польскому   роду,  а по материнской -  к  персидскому  князю..   
- Я  не  знаю,  конечно,  всех  подробностей,  но,  по  легенде,  моя  бабушка  была персидской княжной. Как  уж  они  с дедом  увидели  друг  друга  и полюбили -  это остаётся  тайной,  запечатанной  временем. Но,  в  результате  этой  любви,  дед  был  лишён  наследства  и  титула, а  бабушке  пришлось  бежать,  переодевшись  в  мужскую  одежду  и  долго  скрывать  под  ней  то, что  она  -  девушка. А  потом,  когда  последствия  любви  уже  невозможно  было  скрывать,  -    при  этих  словах Берта  Леопольдовна  посмотрела на  Лету,  хитро  блеснув  глазами и пряча  улыбку  в уголках  губ : -    им пришлось  просить  убежища  у  дальних  родственников, в  России,  причём,  живших  в Сибири.. 
  Насколько  эта  история  соответствовала  правде – неизвестно. Но,  в чертах  и  Берты  Леопольдовны,  и   её мамы,  глянцевые фотографии  которой -  старинные,  на плотной,  картонной  бумаге – тоже хранились   в  огромном альбоме, можно  было  разглядеть и  восточную  красоту, и славянскую.
  - Ты  очень  похожа  на Костю… - Сказала Берта  Леопольдовна,  грустно  вздыхая  и  передавая Лете фотографию  сына..
  Лета смотрела  на  высокого,  красивого, смеющегося  молодого  мужчину..
- А  он  совсем не  похож  на  Вас.. -  сказала Лета,  в свою  очередь.
- Да.. Он -  точная  копия  своего  отца… - сказала  Берта Леопольдовна.  И столько  любви,  тепла  и  грусти было в   её  голосе,  что  Лета спросила:
-  А Ваш  муж,  мой  дедушка,  давно  умер? -  спросила  Лета..
 Берта  Леопольдовна, скорбно вздохнув,  кивнула головой  в  знак  согласия. 
- Через  полгода после  Кости…  - добавила  она.
 - А почему  нет его  фотографий? -  удивлённо  спросила Лета. Ведь,  если  муж  Берты  Леопольдовны  умер  только  через  полгода  после  смерти сына,  то  в семейном альбоме  обязательно должны  были  бы  храниться  и его  фотографии.
- Мы  никогда  не  были женаты.. -  Сказала Берта  Леопольдовна. И,  помолчав,  добавила:  - А Костя  никогда  не  знал,  кто  его отец. Я  ему  говорила,  что  родила  его  по  большой  любви -  и  это  правда. Но  его  отец  умер,  якобы, ещё  до  рождения Кости  и мы  просто не успели пожениться....
  Лета,  изумлённо  смотрела  на Берту  Леопольдовну.
- А  почему ? Почему   вы  не  были  вместе? Не  поженились,  раз  он  был  жив и  здоров? Или  он  Вас  бросил?
- Нет,  что  ты? Он  всю  жизнь  заботился о  нас с  Костей. Но  делал это  тайно..
 - Наверное,  Вы очень  сильно  любили этого  мужчину.. -  Сказала  Лета. 
 Берта  Леопольдовна,  с  глубоким  вздохом,  произнесла:
- Да..  Очень  сильно любила.. Настолько,  что  ради  того,  чтобы  не  испортить ему  жизнь, я  пожертвовала  своей..
  Лета,  с ещё   большим  изумлением,  взглянула  на  Берту  Леопольдовну.. Та,  снова  помолчав  некоторое  время, вновь заговорила..
 - Ты знаешь,   видимо,  тебе по наследству  передалась такая  же,  удивительная способность  к  языкам..  И,  судьбой  было   предрешено,  чтобы  ты пошла  по  моим  стопам.. Во-всяком случае,  ты,  так  же,  как  и  я в  своё  время,  выбрала институт иностранных  языков.  Но,   я  надеюсь,  что  это будет  нашим  единственным  сходством. Кроме внешности, конечно..
    Берта, ещё   ребёнком, поражала всех   своими  уникальными  способностями к  языкам.  Поэтому,  вопрос о   выборе  института  после  окончания  школы  даже  не  поднимался. До  поступления   в  институт  она    - кроме  русского   и польского -   уже   отлично   знала английский,  французский, немецкий, итальянский.  Так  же,   она  достаточно  хорошо  знала арабский, греческий, турецкий  и  фарси.  Блестяще  окончив  институт  и  благодаря протежированию самого  ректора, Берта   стала работать  переводчицей  в  министерстве иностранных  дел.   Пять  лет  безупречной  службы,  уверенное продвижение  по  карьерной  лестнице,  поездки  в  составах  разных  делегаций  почти  по  всему  миру, льготы,  положенные  по  статусу,  личные  знакомства  с людьми  «высшего  света»  -  как   советского,  так  и  иностранных государств -    и совершенно  реальная   перспектива  выйти замуж  за одного  из  представителей  этого  «света» -  такое  многим даже  не  снилось .  Но   после того,  как  она  забеременела,  не  будучи замужем,  ей  пришлось  уйти   из  министерства. Потому,  что она  очень любила  отца  своего ребёнка,  который занимал  далеко  не  последнее  место  в  одной  из  самой  серьёзной   государственной  организации, и понимала,  что  если  их  история  всплывёт,  то  одним  вредом  его  и её  карьерам  это   не  обойдётся.
- Я  обещала  Александру,  что  никто  и  никогда  не  узнает  о  нём,  даже  Костя.. Но,  теперь,  ни  Кости,  ни Александра  в  живых  нет. К  тому  же,  времена  уже  давно  другие. И,  если раньше  за внебрачную связь человека его  уровня  могли  бы,  облив  грязью,  буквально  сгноить, испортить ему  карьеру и  жизнь  в  целом,  то  сейчас.. Господи,  да  тут главы  государств  на  проститутках  женятся! –Берта Леопольдовна  махнула  рукой.  На  её  лице,  всё  ещё  красивом,  появилось  выражение презрения  к  нынешним  нравам. Затем,  вздохнув,  она добавила. – А  тогда… Почти полвека  назад,  мы вынуждены  были скрывать  свои  чувства…
     Понимая,  на  какую  жертву   ради него  она пошла,  её  любимый  мужчина -  проявил  максимальное участие  в  судьбе  молодой  красавицы,  бросившей  к  его  ногам  всё -  свою  любовь,  невинность,  карьеру. Правда,  действовал  он  не  в  открытую,  а пользуясь  услугами  посторонних  людей,  чтобы  не  вызывать  подозрения.  Он сумел  выхлопотать  для  Берты  одну  комнату  в  квартире  с  подселением. Вскоре   этой семье  была  предложена  отдельная,  четырёхкомнатная квартира, правда, не в центре, а в одном из новых районов  Москвы,  взамен  двух  комнат,  которые они  занимали  вчетвером -  муж,  жена и  двое  сыновей.
  Берта, после  декретного  отпуска уже  не  вернулась  в  министерство.  Действуя  через  знакомых, отец   Кости ( так  Берта назвала  сына,  дав  ему  свою,  девичью,   фамилию,  а в  графе  «отец»  записала  Борислав имя  своего  деда)  устроил  её  в  престижную  школу,  где  она и  работала  много  лет.  Затем,  когда  Союз  развалился,    он,  действуя  всё  так  же,  через третье  лицо,    выкупил школу и превратил  в  лицей,  который  стал  пользоваться  огромной  популярностью  у  людей  «новой  касты».  Берта    Леопольдовна  стала  работать  директором школы. 
  Несмотря  на  активное  участие  в  жизни  Берты,  семью  он  свою  не бросил.  И  долгие  двадцать  лет  они  скрывали  свою  связь от  всех. 
  Костя  рос  весёлым,  здоровым  мальчиком. С  отличием  окончив  школу,  он  поступил  в  физико-математический  институт. На  третьем  курсе  он  встретил  Елену.  Влюбился в  неё  и  привёл  знакомиться с Бертой  Леопольдовной. Берта Леопольдовна была  в  шоке. Ей  достаточно  было  только   взглянуть  на  девушку,  когда  она  появилась на  пороге  их  квартиры,  глядя на Берту  Леопольдовну из-за  плеча Кости, бесстыжими глазами...  Берта  Леопольдовна  была  в  шоке  от манер развязной  девицы.
  Как  рассказала  сама Лена,  шумно  прихлёбывая  чай, она  родилась   и  выросла  в  неблагополучной  семье,  в  рабочем посёлке,  в Подмосковье.  Отец беспробудно  пил,  а  мать гуляла  направо  и  налево. Лена  совершенно  не  стеснялась  в  выражениях.   После  восьмого класса, Лена  сбежала из  дома в  Москву.  Как  она  жила  следующие  три  года,  Берта  Леопольдовна,  конечно, догадалась.  Да,  девушка  и не  скрывала  особо, Совершенно  спокойно, в  присутствии  Кости,  она  говорила :
- Господи,  и  чего  только за  это  время я  не  насмотрелась! Чем  только  не  занималась!!
  Берта  Леопольдовна  с  ужасом наблюдала  за  тем,  с  каким умилением и  восторгом смотрит  неё  Костя и  понимала,  что  сын  влюблён  без  памяти!! 
  Когда  Костя,  проводив  Лену,  вернулся  домой,  Берта Леопольдовна  с ужасом  глядя  на  счастливое  лицо  сына,  решилась не  откладывать тяжёлый  разговор.
  Стараясь  не  обидеть  Костю,  она подбирала самые  мягкие  выражения  для  того,  чтобы  объяснить  сыну,  что  девушка,  которую  он  привёл  в  дом -  обыкновенная  уличная  девка.
  - Мама! Она -  чистая   наивная,  как  ребёнок!! Ты  же  видишь? Она  ничего не  утаила! И,  потом,  мамочка,  мне  совершенно  всё-равно -  как  она  жила  до меня. Я  люблю  её! И она согласилась,  чтобы  я  занимался с  ней,  осенью  она поступит  в  техникум,  потом -  в  институт.  Я  устрою  её  на  работу.  Помогу  начать новую жизнь!!   -  с  восторгом  в  голосе  и с  таким счастливым лицом  говорил  ей  Костя,  что   Берта  Леопольдовна  поняла:  сын  абсолютно  потерял  здравый  смысл  и  не  видит  очевидного
- Хорошо, Костя. Поступай,  как знаешь. Но,  я  её  в  нашем  доме  видеть  больше  не  хочу,  не  обессудь. 
 Но, через  несколько месяцев,  вернувшись  с  работы  домой,  Берта  Леопольдовна  застыла  у  порога.
Ей  открыла  дверь  Лена. Она  смотрела  на  Берту  Леопольдовну  с  нескрываемым  вызовом,  выпятив   огромный  живот.
- Ты..  ты  что  тут  делаешь? -  только и  смогла  выговорить  Берта  Леопольдовна  онемевшими губами.
 В  это  время,  в  коридоре  появился  Костя.
- Мама,  мы  с  Леной  расписались. У  нас  будет ребёнок,  и  мы  будем жить  здесь. – Сказал он, глядя  на мать  умоляющими  глазами. Конечно,  Берта Леопольдовна могла выставить  их  за  дверь. Но  Костя    был  её  единственным  ребёнком,  к  тому  же,   никогда в  жизни не  причинивший  ей  огорчения  или хлопот,  он  всегда  был  умным,  послушным,  заботливым,  искренне  любящим её  сыном. И  она  не  хотела  потерять  его  любовь.   Она   решила сначала  даже  попытаться наладить отношения  с  Леной. Но,  увы.. Следующие     два  года показались  Берте Леопольдовне  сущим адом.  Невестка  вела себя  нагло,  совершенно не  занималась ни домашними делами,  ни  мужем. Целыми днями  она проводила  или у  телевизора,  или  болтала  по телефону,  или  ходила  по  магазинам и подружкам. Даже  рождение  ребёнка  не  изменили  Лену.
   Берта  Леопольдовна  ни  разу  не  взяла  внучку  на  руки. Она,  конечно,  была  уверена,  что  ребёнка Лена  нагуляла  и повесила  свою  беременность  на  наивного,  порядочного  Костю. Тот,  сам  выросший  без  отца, видимо,  не  захотел,  чтобы  его собственный  ребёнок  тоже  был  лишён  отцовской  любви  и  заботы. И,  самое  ужасное,  что   Берта  Леопольдовна так  и  не  смогла  понять -  как  мог  её  сын, её  Костя,  такой  умница, утончённый,  начитанный,  эрудированный -  так  искренне,  всерьёз  влюбиться  в  эту  девицу.
- А Костя  был  счастлив!! -  горестно  сказала Берта  Леопольдовна,  вновь  держа  и  гладя  фотографию  сына.-  Он ничего  не  замечал!  А как  он  любил тебя,  Лета,  ты  даже  не  представляешь! Лена  напрочь отказалась кормить  тебя  грудью  и он,  с первых  дней,  как  тебя  привезли  из  роддома,  сам  занимался  тобой -  купал,  кормил,  пеленал. Он  перевёлся  на  заочное  обучение,  брал работу  на  дом -  писал дипломы,  курсовые работы -  лишь  бы  всё-время  быть  с  тобой. А  Лена -   ты  прости  меня,  но  я  рассказываю  всё,  как  есть -  она вела  себя  просто  по-скотски. Безбожно пользуясь  тем,  что Костя взвалил  всё  на  себя.   Моё  сердце  разрывалось  от  боли,  жалости  к  сыну  и  ненависти  к  Лене.. Я  так ненавидела её,  что  перенесла всю  свою  ненависть  и на  тебя. Видя,  что  ты  -  точная  копия Кости,  а  цвет  глаз  ты  унаследовала  от  меня,  что  является  стопроцентным доказательством  того,  что  ты -  его  дочь  и  моя внучка,  я,  тем  не  менее,  не  могла видеть  тебя.  Я  ничего не  могла  с  собой  поделать. Я  думала  о  том,  что  ты  вырастешь  такой  же,  как   твоя  мать и  вы,  обе,  угробите  моего  сына..
 Берта  Леопольдовна  замолчала.. Потом,  с  глубоким  вдохом,  произнесла:
- Господи…Какой  жестокий  урок  ты  мне  преподал..  Я  бы  тысячи  раз  была  готова  пережить  всё  это,  пусть  бы  Костя  погубил  свою  карьеру,  пусть  бы  вы  обе -  ты  и Лена -  помыкали  им.. Только бы  он  был жив.. Господи… И,  представь,  каково  было  мне,  когда  Костя  погиб – его  сбила машина, виновника  так  и не  нашли.   Косте  должно было  исполниться  двадцать четыре  года. Он  погиб  за  неделю  до  своего  дня  рождения.  Не прошло  и  сорока  дней,  когда я,  вернувшись  из  магазина,  застала тебя,  одну,  и   увидела на столе  записку  от  твоей  матери.. Ох,  как  мне  было  плохо. Нет  на  свете  слов,  которыми  можно  передать моё  состояние.  Но самым   страшным  было  то,  что  я  не  вынесла урок из  произошедшего.. Я  перенесла  свою  ненависть  к Лене  на  тебя – невинного  ребёнка. Ведь  ты  была  единственным,  что  осталось  у  меня  от Кости..  А я  так  ненавидела Лену,  что  не  смогла  найти  в  своём сердце  каплю  любви  для  тебя.  Хорошо,  что  у  меня  хватило  мозгов    не  отказаться  от  тебя  совсем. Я  оформила  опекунство. Но видеть тебя  рядом с  собой постоянно -  я  была  не  в  силах.    Несмотря  на  то,  что  ты -  копия Кости,  я не  видела  в  тебе  ничего  общего  с  ним! Мне  казалось,  что  ты -  вылитая  Лена.. И всю  свою  ненависть  к  ней  я вымещала  на тебе.  Как  же  я  так  могла?  Я  не  устану  просить  у  тебя  прощения. – Берта  Леопольдовна  подняла  руку жестом,  останавливающим попытку  Леты  что-то  возразить. Голос  её  чуть дрожал: - Мне  нет оправдания.. Ты  была совершенно  не  виновата ни  в  чём. И  одно  то,  что ты  была  ребёнком моего  сына,  единственным ребёнком  единственного  сына -  она выделила  голосом  эти слова -  я  обязана  была  перенести на  тебя  всю  свою любовь,  которую,  по  воле  Божьей,  мне  не  было  суждено  отдать  сыну. Но  я была  жестока  в  своём  эгоизме, я  позволила  ненависти  заполнить  мою  душу  и, единственное,  о  чём я   прошу  у  Него -  чтобы  Он  дал  мне  время  искупить  свою  вину  перед  тобой. И   отдать тебе,  хоть чуточку,  любви,  которой  я  тебя  лишила..
  Она  замолчала. Лета,  понимая,  что  слова  сейчас излишни,  молча,  сжала  руку  бабушки. Та,  в  ответ,  поднесла  руку  внучки  к  своему  лицу  и приложила  тыльной  стороной  к  своей  щеке.  Лета почувствовала на  своих  пальцах слезу,   выкатившуюся  из  глаз  бабушки. Лета постаралась  незаметным  движением  смахнуть  слезу,  которая  выступила  и  у  неё  на  глазах. Но  Берта  Леопольдовна,  заметив  это,  ласково  провела  своей  рукой  по  её  щеке  и,  печально  улыбнувшись,  сказала:
 -  Видимо,  ты,  как  и  я  тоже  не  умеешь  плакать.
- Видимо,  да.  -  Ответила  Лета.
  - Так  вот.   – Продолжила  Берта Леопольдовна.. -   Я  не  знала,   даже  представить  себе  не  могла, что  когда-то  мы  с  тобой  будем  вот  так  сидеть. Я  знала,  что придёт   время,  и  я передам тебе  документы  на  счёт  в  банке. Почему  я  не  сделала этого раньше? Потому,  что  каждый  раз,  в  наши  редкие  встречи,  пока  ты  училась  в  интернете,  я  видела, что  ты  растёшь  умной,  сильной  девочкой. И я,  помимо  своей  воли,  узнавала в  тебе  свои   черты.  Потом,  когда  ты  поступила в  институт иностранных  языков,  когда  я  поняла,  что  тебе  передалось  от меня  не  только внешнее  сходство,  но  и характер,  и удивительная  способность  к  языкам,  я  решила,  что  передам тебе  деньги,  когда  придёт  время решать вопрос с  твоим трудоустройством.  Это в  моё время,  мой  талант  и  знания были единственным,  но очень  веским аргументом. И наш  покойный  ректор, совершенно  безвозмездно,  устроил  меня  в  министерство  иностранных  дел. А  сейчас  это  невозможно. Поэтому,  я  хочу, чтобы  эти  деньги ты  потратила для  того,  чтобы  устроить своё  будущее.  Я  не  сомневаюсь -  теперь  уже  с  абсолютной  уверенностью  могу  сказать это -  что  ты, слава Богу,  унаследовала,  практически,  всё  от  моего  сына,  меня.. Потому,  что  выросшая  в  интернате  и обладая  -  прости,  наверное,  тебе  будет неприятно  слышать  эти слова,  но  я  обязана их  сказать  - материнскими  генами,  ты не  стала  проституткой  или  пьяницей..    Значит,  наша кровь,  наши  гены   оказались  сильнее.. И я  не  сомневаюсь,  что  ты  с умом распорядишься  этой  суммой..
  С  этими  словами,   Берта Леопольдовна  встала,  подошла  к  секретеру, открыла  шкафчик,  в котором  хранились ценные  документы. Она  вернулась  к  столу,  держа  в  руках  небольшую  шкатулку.  В  ней  было  несколько  драгоценностей. Виолетта  видела  их  на бабушке,  когда  та  надевала  их, в  очень –очень  редких  случаях.
  Берта  Леопольдовна  протянула ей листочек,  немного пожелтевший от  времени. Это  был  лист, вырванный  из  тетради  в  клеточку. «Берта Леопольдовна,  я  уезжаю. Выхожу  замуж.  Виолетта -  Ваша  родная  внучка, нравится Вам  это  или нет. Забрать  её  с  собой  я  не  могу. Обещаю,  что буду  регулярно отправлять деньги  на  её  содержание,  пока  ей  не  исполнится восемнадцати лет.  »   И  всё…
  Лета   молча, медленно,  аккуратно разорвала записку и высыпала кусочки  бумаги  в  пепельницу. Берта   Леопольдовна,  так  же,  молча,  следила за  движениями  рук  Леты. Молчание  нарушила Лета..
- Ну,  что  же.. -  Сказала  она,  усмехнувшись.. – Во-всяком случае, она сдержала  своё  слово. И на том спасибо. Конечно,  можно включить  гордость  и отправить  все деньги  на  обратный  адрес,  но я  этого  не  буду  делать..  . Потому,  что  от  неё   -  Лета  не  в  силах  была  произнести  слово «мама»  - я точно   унаследовала  одно качество – это  цинизм.. Плохо  это  или хорошо -  не  знаю.
- Думаю,  что  это  -  хорошо. -  Сказала Берта  Леопольдовна.  -  Хотя  бы  потому,  что это  качество  позволяет  трезво  оценивать людей, их  слова,  поступки  и  всё, происходящее  вокруг..

 









3.


  То,  что   с Сеймуром  происходит  что-то  неладное,  она почувствовала  сразу.  Откуда  взялась  эта   тревога в  её  душе,  Наргиз  не могла  понять.  Он  вернулся из  Праги  другим.  Она  могла  дать  голову на  отсечение,  что  чувства  её  не  обманывают. Двадцать с лишним  лет  они  жили счастливейшим  браком. Их  любви,  которая  началась  с первого  взгляда,  в  тот  самый  день,  когда  на  линейке Первого  Сентября, он  подошёл  к  ней,  ревущей  и  цеплявшейся  за  мамину  руку и,  твёрдо  взяв  её  за  руку,  повёл  за собой,  сказав:
- Пойдём  со  мной. Не бойся. Тебя  никто  не  обидит.
  И  она пошла. И  не  боялась. Все  эти  долгие,  но,  казалось,  пролетевшие  так  быстро, тридцать  семь лет, из  которых двадцать шесть  она провела  в  браке,  Наргиз  ничего  не  боялась. Потому,  что знала -  Сеймур рядом  с  ней,  всегда.   Она  была  самой  счастливой  женщиной  на свете.. Ни  разу  за  эти  годы она не  усомнилась  в  верности своего  любимого. Она  знала,  чувствовала,  что  была  всегда  для  него  единственной  и  желанной. Что  ни  одна,  самая  красивая  женщина,  не  заменит ему   её.
  Но после  поездки  в Прагу,  что-то  изменилось..
«Неужели,  он изменил  мне?»  -  с  ужасом думала  Наргиз,  глядя  на мужа.. «Нет-нет,  не  может  такого  быть! Сеймур не  способен на такие  интрижки. »
  У  неё  не  было ни единого  доказательства  его  измены,  но  она  чувствовала!! Чувствовала,  что  иногда,  его  мысли  где-то очень  далеко.  Понятное  дело,  что  и  прежде,  нередко  бывало так,  что  Сеймур  задумывался  о чём –то,  ходил  погружённый  в  свои  мысли. Но  никогда,  никогда  она  не сомневалась  в  том,  что  его  мысли заняты  какими-то  проблемами,  связанными  с  бизнесом,  или  какими-то  бытовыми  проблемами. Почему  же  теперь,  стоит ей  почувствовать,  что  он задумался,  её,  словно,  точит  что-то  изнутри? Почему  это  чувство  возникло  у  неё  после  его  приезда  из  Праги?
«Господи,  что  же  там  произошло? Неужели,  этим оболтусам  удалось  -таки,  вовлечь  Сеймура  в  свои  любовные  похождения?» Ломала  она  голову  день  и ночь. «А,  может,  это  кризис  «сорокалетних»? Ведь,  не  зря,  бытует  молва,  что  сорокалетний  рубеж -  самый  опасный  и  сложный. И  даже  в  самой  бесшабашной  юности  люди  не  совершают того, что  могут  сделать  в  этом  возрасте.. Чувствуя,  что  старость  не  за  горами  и  пытаясь, хоть  как-то,  задержаться  в  этом,  возрастном, промежутке,  когда,  юность  - уже далеко,  старость -  ещё    далеко ,  и  остаётся  небольшой отрезок  времени.  И  в  этом возрасте,  полные  ещё  сил,  люди  совершают  ошибки,  наивно  полагая,  что они, умудрённые  жизненным  опытом, не  совершат  ошибок.. И  идут  на  поводу  инстинктов.. Господи.. Почему  так  несправедлива природа? Почему,  мужчина в сорок лет    и  женщина  в  сорок лет -  это две, совершенно  разные  возрастные  категории? Почему,  мужчины,  убелённые  сединой  и  с  небольшими  морщинками,  нередко,  бывают  гораздо  интереснее,  чем женщины, с той  же  сединой  и теми же  морщинками? Почему  нам,  женщинам,  приходится  идти на  ухищрения, чтобы  скрыть  беспощадные  следы,  оставленные  годами  на  нашем  лице  и теле?»   -  такого рода  печальные  мысли  уже  больше  месяца  не  покидали Наргиз.. Да,  она прекрасно  знала,  что  выглядит  просто  великолепно  для  своего  рода. Сыграла  роль  и генетика,  конечно. Но и постоянный  уход,   правильное  питание, занятия  фитнесом  тоже  были немаловажными  факторами,  способствовавшими  тому,  что  её  больше  тридцати лет   ей  ни разу  ещё  никто не  давал. И ей  всегда  нравилось  вызывать  восхищение  и  удивление, когда  приходилось  указывать  свой  возраст.. И  ни разу до  сих  пор  ей в  голову  не  приходило,  что  Сеймур  может  изменить  ей. Своей  любимой и  желанной..
 Наргиз  вновь  и вновь  думала  о  том,  что  понятия  не  имеет  почему,  но  твёрдо  была уверена  в  том,  что  там,  в Праге,  что-то точно  произошло!!!
  Впервые  это  подозрение  возникло  у  неё буквально  в  день  прилёта  Сеймура.  Она,  узнав номер рейса,  решила   сделать  ему  сюрприз  -  встретить его  в  аэропорту. Это  было  впервые,  когда  она  встречала  его. Раньше,  она  всегда ждала  его  дома.  Приготовив  любимые  им  блюда,  накрыв  стол,  создав  максимально романтическую обстановку. И  сгорала от  нетерпения,  ожидая  того момента,  когда  они останутся  наедине,  закрыв  дверь  спальни..
  Но  в  этот  раз ей  захотелось  встретить мужа  в  аэропорту.   Сердце  её  бешено  билось  в  груди.  Она  чувствовала  себя  как  нашкодившая  школьница.  Улыбка,  то  и дело,  озаряла  её  лицо,  когда  она представляла,  как  удивится  и обрадуется  Сеймур,  увидев  её!
 Да,  он  и  удивился,  и  обрадовался. Но… на  какие-то  доли секунды,  такие  краткие,  что  она  не  успела  даже  это осознать,  а  всего  лишь  почувствовала  каким-то  внутренним  чутьём,  она  поняла -  что –то не  так!!! В  его удивлении,  сменившимся  радостью,   было ещё  что-то,  чему  Наргиз  не  могла  дать  определение. Досада?  От  того,  что  он  увидел   её  раньше,  чем  рассчитывал? И,  в  отличии  от  неё,  торопившей время, чтобы  встретиться  с  ним,  ему,  наоборот,   нужно было это  время,  пусть  всего полчаса  дороги  до  дома, время без неё? 
  Возникшее  в  тот  момент  чувство  тревоги  не  покидало  её  уже на протяжении  уже  многих  дней.
  «Говорят,  что  у  страха глаза  велики. Это -  правда. А я ещё  добавлю,  что  у  подозрения,  вместо  глаз -  огромные, увеличительные  линзы,  которые  извращают    и  увеличивают всё многократно..» -  прочитала  как-то  Наргиз  в одном  из рассказов,  который  нашла в  интернете.  Теперь,  эта  фраза,  стала  для  неё  жестокой  реальностью.. Как  ни  старалась  убедить  себя в  том,  что  все   её  опасения  надуманы,  Наргиз  ничего  не могла  поделать  с  собой..
  И,  чем  больше  она  старалась отогнать от  себя  подозрения,  тем больше убеждалась,  что  эти  подозрения не  напрасны..
  Вспоминая  встречу в  аэропорту, прокручивая  эту  сцену  в  голове  в очередной,  потерявший  счёт,  раз,  она с  ужасом вспоминала всё  новые  и новые  детали,  на  которые  не  обратила  внимания  сразу.
  Например,  Видади,  который  прилетел  вместе  с Сеймуром -  Сергей  и  Октай из  Праги   сразу  вылетели  в  Москву,  у них  там  были срочные  дела    -    увидев Наргиз,  тоже,  бросил какой-то странный  взгляд на Сеймура. Его,  и  без  того,  дурацкая улыбка, выглядела  ещё  более  глупой,  чем  обычно.  Было  ли  это на самом  деле  так  или,  отравленное  подозрением сознание  Нигяр   выставляло  всё  в  таком свете -  ей  самой  уже  было непонятно.
Картины,  одна за  другой,  как  в  калейдоскопе,  сменяя друг  друга,  возникали  перед  её  мысленным  взором..
   Обнимая   и целуя   Сеймура -  конечно,  нет так  горячо  и  страстно,  как  ей  хотелось  бы,  ведь, они  были далеко не  одни -  Наргиз,  удивлённо  сказала:
- У  тебя  новый  парфюм?
 И  во  второй  раз  ей  показалось,  что  на самом  дне  любимых  глаз,  возникло  выражение  досады:
- Ну,  да! Купил в  Праге..
- Хм,  ты,  обычно,  предпочитаешь «холодные»  запахи.  А этот -  слишком терпкий,  что ли.
- Мне  понравился  этот запах..  – Теперь уже  и  в голосе  Сеймура  скользило  раздражение.
  Ничего  ещё  не  подозревая,  Наргиз,  пожав плечами,  сказала:
- Точно,  на вкус и  цвет – товарищей  нет..
  Потом,  в  машине  - Наргиз  сама  сидела  за рулём -  на её  вопрос  о  том,  как  друзья  погуляли,  и  не  пытались  ли  они,  как  обычно,  сбить  её  мужа  с пути  истинного,  Видади,  который,  обычно, в  таких  случаях,  начинал   -во  всех  красках -   описывать то,  в каких  только объятиях  разных  красоток не   побывал Сеймур,  как-то,  очень  странно замялся,   и  сказал  только:
- Ну,  ты  что? Мужа  своего не  знаешь?
 - Мужа-то  своего  я  прекрасно знаю. Но и в  ваших  талантах  не  сомневаюсь! –   
   Ядовитые  семена сомнения,  которые бросили  ей  в  душу  первые  мгновения  встречи  с  мужем,  тогда  ещё  настолько затаились  в  глубине  её  сознания,  что  Наргиз, испытывая  радость  от  встречи  и  в  ожидании  наслаждения,  которые  ждали  её  дома,  наедине с  любимым  мужчиной,  дурачилась  как  девчонка.
- Донжуаны  престарелые! Вот, сколько лет вас знаю,  столько  удивляюсь. Чего  вы  неугомонные  такие? И  мужа моего  постоянно  провоцируете! И в  этот  раз,  не  сомневаюсь,  из  кожи лезли,  наверное!
  Она,  протянув  руку,  ласково  погладила  Сеймура  по  идеально  выбритой  щеке. Обычно,  на  этот  её  жест  он  всегда отвечал  тем,  что  брал  её  руку  в  свою  и  целовал. Но  в  этот раз  он   даже  не  повернулся в  её  сторону. Сеймур  курил,  глядя в  окно.. Брови  его  сошлись на переносице. Он о  чём-то  усиленно думал. Наргиз  настолько хорошо знала  своего  мужа,  что   уже по  тому,  как  были  сведены  его брови,  по глубине  складок  около носа  и  степени сжатости губ,  могла  точно  определять, насколько  тревожны  мысли  в  его голове.
  А то, что эти  мысли были  довольно  тревожны, подтвердилось,  когда  Наргиз  спросила  его:
-  Я угадала,  дорогой?
 Сеймур посмотрел  на  неё,  но взгляд   его  был  совершенно  отчуждённым. Это  говорило  о  том,  что   он абсолютно не  прислушивался  к  разговорам  в  машине.   
- Что -  угадала? – Скорее  механически,  чем, действительно,  заинтересовавшись вопросом,  уловив  последнее  слово,  задал  Сеймур ответный  вопрос.
 Тогда,  да  и  в  последующие  несколько  дней,  Наргиз  не  придала  всем этим  моментам особое  значение. Она  решила,  что  муж  просто  устал  с  дороги..
  И  только когда  ночь прошла  совсем не  так,  как она  ожидала, стала  той,  благодатной,  почвой,  в  которой  дали  ростки  ядовитые  семена  подозрений…
  Да,  у  них  были  и  ночи,  полные  безумной, жаркой  страсти;  и  ночи,  когда  он,  уставший,  чуть  ли не  засыпая,  сливался  с  ней,  не  в  состоянии  унять  зов  плоти; и  ночи,  когда  они,  поссорившись  из-за пустяка,  и весь  день  дувшиеся друг  на  друга,  бурно  примирялись,  забыв  обо всех  обидах;  и  ночи,  когда  они засыпали,  уютно обнявшись, просто  чувствуя тепло  и  дыхание родного человека..      
  Но  такой ночи  у  них  ещё  не  было..  Наргиз,  замерев  от ужаса,  чувствовала -  что –то не  то!!! Что-то  совсем  не  так!!!! Это -  не  Сеймур!!! Или…  Или???!! «Господигосподигосподи…Нет… Нет… Только не  это… Только  не  это…» -   мысленно шептала  она,  отдаваясь  ласкам   мужа,  внезапно  осознав,  что  они предназначались  не  ей!!!!!!!!!!!!!!!!
   С  той  ночи  потянулись страшные  дни… Внешне – ничего  не  изменилось.. Сеймур  был  всё  тем  же  - заботливый, любящий   муж  и отец.. Но,  чем больше времени проходило, тем увереннее Наргиз становилась - там, в  Праге, что-то  произошло….
 Как  с  этим  жить? В неведении? Не  имея  ни единого  доказательства  своей  правоты?  Но  будучи твёрдо  уверенной  в  том, что  Сеймур  ей  изменил..
  Она  ни  с кем не  могла  поделиться своим  горем -  а  для  неё  это  было  самым настоящим горем. У  неё  было  много  знакомых,  приятельниц,  естественно,  что  ни с  одной  из них  она  никогда  в  жизни не  делилась   самым сокровенным,  дорогим.  Но у  неё  была  - даже  не  подруга, а  женщина,  с  которой  они когда –то  давно работали  вместе. Всего  три  месяца,  но  уже  больше  пятнадцати лет  Вера  Николаевна была,  как  однажды  сама Наргиз  призналась  Вере  Николаевне –  учителем,  наставником,  советником,  источником  знаний  и  кладезем  советов,  которые  оказывались  -  все  до единого -  полезными  и, главное,  своевременными..
  Вера Николаевна  была  на  десять  лет  старше  Наргиз. Встречались  они довольно редко,  но созванивались постоянно. И  были  в курсе  всех  дел  друг  друга.. Наргиз  была  благодарна  судьбе  за это  товарищество – дружбу - духовное  родство – каждое  определение  подходило,  но не  передавало  в  полной  мере  суть  их  отношений. И  только  с Верой  Николаевной  она могла  быть  откровенной,  как  сама  с  собой,  рассказывать  ей  всё  так,  как  есть. Потому,  что  знала -  Вера  Николаевна  всегда  будет объективна  и  всегда  поможет советом..
 - Вот,  Верочка, я  Вам  всё  рассказала.. Хотя,  рассказывать,  казалось  бы,  и  нечего..
   Наргиз  только  два  года -   после  настойчивых обращений  к  ней  Веры  Николаевны -  как  перестала звать  её  «Вера - ханум.»  Но, перейти на «ты», обращаясь к  ней,  Наргиз  категорически отказалась,  несмотря  на  то,  что  Вера  Николаевна  не  раз  говорила  ей,  что  уже  давно  оставить  эти  церемонии.  Но, Наргиз слишком уважала  и  любила  её. Поэтому,  согласившись  звать  её  без отчества  и упразднив  «ханум», Наргиз  продолжала  обращаться к  ней  на  «Вы».
  Учитывая  своё  душевное  состояние, Наргиз  понимала,  что  по телефону  такой  сложный  разговор  будет вести  нелегко. Поэтому,  договорившись,  они  встретились у Наргиз  дома. Уля -  дочь Наргиз  - полетела    на  неделю  с подругой  в  Италию. Сеймур  был   на  работе.   Поэтому,  она пригласила  Веру  Николаевну  к  себе  в  гости, сказав,  что  ей  очень нужно  с  ней  обсудить кое-что важное. Пообедав,  поговорив  о каких-то  насущных делах,  Наргиз рассказала  Вере  Николаевне  всё,  что  её  так  сильно  удручало  на  протяжении уже  второго  месяца. Переживания  не  прошли  бесследно. Наргиз  была  бледной,  глаза  - обычно  искрившиеся счастьем -  были полны  тревоги. К  тому же, она сильно  похудела. Это её  совершенно  не  портило. Домашняя спортивная  форма,  выгодно  облегавшая  точёную  фигуру; волосы,  небрежно  собранные  заколкой,  чуть рассыпавшиеся   и  мягкими локонами спадавшие  на  шею; полное  отсутствие  макияжа -  всё  это  делало  её  сейчас похожей  на  студентку.
  Вера  Николаевна,  закурив  очередную  сигарету,  сделала  несколько  затяжек  и только  потом заговорила.
-  Милая  моя,  я  думаю,  что  не  стоит  паниковать. Но  и не  обращать внимания  на  этот, скажем  так,  «звоночек» -  тоже  нельзя. Я  знаю  тебя  много  лет и  абсолютно  уверена в  том,  что ты  не  страдаешь  мнительностью. И,  если  сейчас тебя  что-то  тревожит,  значит,  для  этого, несомненно, есть  повод. Пусть,  он невидимый, всего лишь  на  уровне  подсознания,  интуиции. Но,  знаешь,  милая,  именно  подсознание  и интуиция,  нередко,  оказываются  правы,  несмотря  на  все  доводы  разума.
  Наргиз  согласно  кивала,  весь  её  облик  источал  такую печаль,  что  Вера Николаевна,  не  удержавшись,  протянула  руку  и  погладила  её  по  плечу.
 - Сеймура  я  тоже  знаю  достаточно хорошо.  И,  поэтому,  я считаю,  что  если твои  опасения  верны  и имело  место  быть измене,  то  это была физиология,  ничего  другого. Конечно,  я  прекрасно  понимаю,  что  утешения  от  этого   мало.  Сама  мысль  об измене  сводит  тебя  с  ума. Понимаю,  милая  моя.. Я  была замужем  три раза. И все  три раза  я  подавала  на  развод,  узнав  об изменах  мужей. Но  они,  милая моя,  все  трое,  были кобелями. Поэтому,  в  какой-то  степени,  я  была  готова  к  тому,  что рано  или поздно  я  застукаю  их. Но  в  вашем с  Сеймуром  случае  всё  совершенно  иначе.. Вы  столько  лет  вместе. Вы  любите  друг  друга  и  всегда были  единственно  желанными. Поэтому,  мне  кажется,  что  тебе  нужно  просто  не  мучить  себя  всякими  мыслями,  не  думай ни о  чём. Понимаешь,  женщины,  которым  мужья  изменяют  постоянно,  каждая в  силу  своих  личностных  качеств,  принимает  ситуацию  по-своему. Кто-то -  скандалит,  ругается,  но терпит, не  уходит. И  этому  есть  объяснение-  кто-то  терпит  ради  детей,  кто-то -  ради  денег,  кто-то -  несмотря  ни  на  что,  любит  мужа.  Есть  второй  тип женщин -  узнав  об измене,  они  уходят,  наплевав  на  всё. И  искреннее  раскаяние  мужа,  и на  то,  что  развод,  естественно,  плохо  отражается  на  детях,  и  на  материальное  благополучие.  Есть  третий  тип -  зная  об  изменах  мужа  наверняка,  они предпочитают делать  вид,  что ничего подобного  не  происходит. И  делают  они  это  тоже,  каждая,  в  силу  своих,  личностных  качеств -  кто-то  ради  любви,  кто-то  - ради  детей,  кто-то -  ради  денег.  В  твоём  же  случае  мы  имеем всего  лишь  твои,  ничем  не  подтверждённые,  подозрения,  основанные,    в свою  очередь,  твоим   же подсознанием.  Несомненно,  тебе,  как  любящей  и  любимой  женщине,  наверняка,  показались  странными  какие-то  моменты,  но  ведь  ты  и  сама  не  можешь  дать  им  чёткого  определения. Поэтому, я  советую  тебе  не  мучить  себя. Сеймур очень  порядочный  мужчина. Я  думаю,  что  твои  тревоги -  беспочвенны..
  Наргиз  слушала Веру  Николаевну,  молча,  не перебивая  её. Лишь,  согласно кивала  в  такт  её  словам, изредка  отпивая  остывший  чай.. 
   При  последней  фразе  Веры  Николаевны, Наргиз глубоко  вздохнула. Встав из-за стола, она подошла  к  стенному  шкафу,  отодвинув  зеркальную  створку,  покопошилась  пару  минут  и вернулась  к  столу,  держа  в  руках  пачку  сигарет.
- Вы  же  не  будете  против,  Верочка? -  обратилась  она,  грустно  улыбаясь к  Вере  Петровне.
- Нет,  конечно. Просто,  я  не  знала,  что  ты  куришь. -  Удивлённо  ответила  та..
- Очень редко, Верочка.  -  Наргиз,  щёлкнув  зажигалкой,  прикурила. Затем,  сделала  глубокую  затяжку и, только  потом,   медленно  выдохнув  дым, она  продолжила:
-  Раньше,  когда мы с Сеймуром оставались одни,  выпивали  вина,   расслаблялись, то  я  могла  выкурить  парочку – другую. Но  после  его  приезда  из  Праги,  я  стала  курить  чаще.  И  что    интересно,  – Наргиз,  с улыбкой,  в которой  угадывался  сарказм, -  добавила :  -  если раньше  мне  приходилось  уговаривать  Сеймура разрешить  мне покурить,  то  теперь,  после  того,  как он   вернулся из  Праги, ему нравится  то,  что  я курю.  А ещё  он  привёз  парфюм -  себе  и  мне.. Очень  дорогой,  шикарный. Но..  Этот  аромат никогда  не  был  в  числе  его  любимых. Он  всегда  предпочитал  «холодные» -  для  себя,  а  для  меня -  «мягкие»,  «тёплые» ароматы.. Эти же отличаются от  всех,  которыми  я  и он  пользовались  до  сих  пор. .. Они очень горькие,  тяжёлые. У меня  от  них  болит голова. Но Сеймур   настаивает,  чтобы  я  пользовалась  именно  этими.. Может, я  схожу  с  ума? Но!! Я  прекрасно знаю,  что  мужчины  и  женщины очень восприимчивы  к  запахам. И  нередко  определённый  аромат  мы  ассоциируем  с определёнными людьми. Если человек  на неприятен,  то  и  аромат  его  парфюма  нас  раздражает. И,  услышав  его  от  совершенно других  людей,  мы,  невольно,  переносим  своё  раздражение и  на них. И, с  точностью,  до  наоборот.. Знаете,  вот  Вы, Верочка,  ассоциируетесь  у  меня  с  ароматом  «OPIUM» -а.   Потому,  что  именно этот  аромат  я  услышала,  когда  вошла в Ваш  кабинет,  в первый  свой  рабочий  день.   И,  где  бы  я  ни  услышала  этот аромат,  я  тут  же  вспоминаю  Вас. Я  даже  помню,  во  что  вы были  одеты -  брючный  костюм,  салатового цвета. Туфли и сумка  у  Вас  были цвета  сухой  горчицы.  И  яркая,  цветная  шаль  из  тонкого  кашемира. Вы  выглядели очень элегантно  и  стильно.   А  аромат  Ваших  духов и  янтарный  комплект -  бусы,  кольцо и  серьги -  идеально  дополняли  Ваш  образ. 
- Ой,  милая  моя,  правда?  - Вера  Николаевна  смущённо  зарделась. Глаза  её  повлажнели  от чувств. – Надо  же,  как  ты  всё  запомнила.. Даже  комплект  янтарный. 
-  Да,  Верочка.  Вот  об  этих  мелочах  я  и  говорю, Верочка.  -  с  глубоким вздохом произнесла  Наргиз..
  Женщины  несколько  минут  молчали,  погружённые  каждая  в  свои  мысли. Наргиз  глядела  в  окно,  невидящим взглядом. Ей  было не  до  великолепного вида,  открывавшегося  взору,   с  высоты птичьего  полёта. Их  квартира  находилась  на  самом  последнем  этаже  новостройки, стоявшей,  к  тому же,  на  возвышенности.  Весь город, будто,  лежал на  ладони.. Но  Наргиз  смотрела  вдаль  и  не  замечала красоту  любимого,  вечернего  города,  освещённого  ярким светом   реклам,  фонарей, окнами домов  и  фарами  машин..
    -  И  ещё  кое-что   меня  безумно  тревожит, Верочка. – Нарушила  тишину Наргиз, доставая  дрожащими  пальцами  очередную  сигарету: –Я   боюсь,  что  именно в силу  своей  порядочности,  поддавшись,  зову  плоти  - а  я  уверена,  что,  если  и  было  что-то,  то  это  было  чисто физиологически -  Сеймур,  тем  не  менее,  принял   это за  нечто большее.   

4

    Пять  дней… Эти пять  дней  в  Праге,  проведённые  с Виолеттой  стали  для  него  наваждением.. Он,  не представлявший  себе  того, что в  его  жизни может быть  ещё  какая-то женщина,  кроме  Наргиз, словно  в  омут,  ушел  с  головой  в эти чувства. Незнакомые,  острые  своей  новизной   и  познанием  запретного. То,  что  Сеймур  никогда  не  изменял  жене,   было связано не  только  с  тем,  что  он,  действительно,  любил  её. Но  и  ещё  прирождённым  чувством  брезгливости.   И  тем,  что  он  был  собственником.  Для  него были  невозможны  отношения  с  женщиной,  которая,  кроме  него,  могла   принадлежать  ещё  кому-то. Но с  Виолеттой он забыл обо  всём. Умом  он  понимал,  что  огромную  роль  в  том,  что  ему  сорвало крышу,  сыграли  многие  обстоятельства,  сложившиеся,  как  пазл, в  целую  картинку.  Друзья,  увидев  его  в  компании  с Виолеттой,  были,  мягко  говоря,  ошарашены. Они не  узнавали  Сеймура.  От  его обычной  сдержанности не  осталось  и следа. Он  дурачился,  как  мальчишка.  Видади,  Сергей  и  Октай  были  растеряны-  они не  знали,  как  им  реагировать. В  принципе,  как  мужчины,  они его прекрасно понимали. Виолетта  была  очень красива! И  пройти  мимо  такой  женщины,  оставшись  равнодушным-  было  просто  нереально. Но,  они  привыкли  за  эти  годы  к  тому,  что  все  их  усилия  «сбить  с  пути  истинного»  своего  товарища,  ни  к  чему  не  приводили. Да,  он  неоднократно  находился с  ними  в  компании  девушек, но,  кроме  общения  дело  дальше  не  шло. Он  твёрдо  пресекал  все  попытки красоток, приглашённых  в  сауну,  бар  или  на  загородную  поездку, соблазнить  его.  Нередко,  девушки потом задавали им  вопросы,  нет  ли проблем  со  здоровьем у  их  товарища? Потому,  что  недоумевали -  как  такое  возможно? Чтобы  нормальный,  здоровый,  к  тому  же,  подвыпивший,  мужчина  не  захотел  уединиться? Но  всё  было  именно так.
  И вдруг -  такое..  Окончательно  они  обалдели,  когда он  сказал,  что  пригласил  Виолетту  отметить  с  ними  день  рождения..
  После  ужина в  шикарном ресторане  друзья,  в  компании очаровательных  спутниц, поехали  в  караоке.  У Сеймура был прекрасный  голос  и  слух. Он  и  раньше  всегда  пел  с  удовольствием  для  своих  друзей. Но  столько страсти и чувств  в его голосе,  во  взгляде,  который  он  не  сводил  с Виолетты,  они  не  видели  никогда. ..
  Особенно  великолепно  он  спел  песню  “Lady  in Red”.  На  Виолетте  было -  чисто  случайно,  конечно -  платье красного  цвета.. Сеймур  пел  в  полной  тишине.. Его  голос – сильный,  чуть с  хрипотцой -  буквально  заворожил  всех,  кто  находился  в  караоке. Когда он  прошептал  последние  слова “ I  love  you..”  клуб взорвался  овациями.. Видади,  Октай  и Сергей,  многозначительно  переглянулись. Затем,  Сергей,  пожав  плечами,  словно,  говоря  этим,  что  всё  вполне  естественно,  поднял  свой  бокал  с  пивом. .
  В  гостиницу  вернулись под  утро. Договориться  с  портье  о  том,  чтобы  девушки  поднялись   к  ним в  номера,   не  составило  никакого труда.
  . Его мучили и  угрызения  совести  за  то,  что  он  изменил  жене. Причём,  это не  была  случайная  измена,  в пьяном угаре,  о  которой  можно  забыть. Да  что там забыть? Даже  не  брать  в  расчёт. Но в его случае  это  было  далеко не  так. У него  вспыхнули чувства  к  этой  девушке -  такой  чужой,  непонятной!! Но он забыл обо  всём на свете! Его  не  интересовало -  сколько  мужчин  у  неё  было  до  него! Он страдал от  мысли  о  том,  сколько их  будет  после.. Сеймур  не  мог  понять себя – почему  он уже  сейчас  сгорает  от  одной  только мысли  о  том,  что  раз  она, с  такой  лёгкостью,  отдалась ему,  значит,  для  неё  в  этом нет  ничего зазорного!   
  Оставшиеся четыре  дня  пролетели, как  один  миг.. Только  вечером,  накануне  отъезда, когда Виолетта,  одеваясь  в  его номере,  сказала,  что через  два  часа  она  вылетает  в Москву -  в   Праге  она была   по  делам своей туристической  компании -  Сеймур  вдруг  понял,  что   через  несколько минут,  они  расстанутся. Он   думал  о  том,  стоит ли  им  обменяться  телефонами  или  адресами. Но  Виолетта  не  проронила  ни  слова.
  Подойдя к  нему,  она  несколько  минут  смотрела  на него  взглядом своих,  безумно красивых,  глаз. Сейчас они были  почти чернильного цвета.. Затем,  обняла  его  и  поцеловала  -  долго,  нежно.  Она, словно,  хотела  вложить  в  этот  поцелуй  всё,  что хотела ему  сказать.
- Прощай.. -  прошептала  она,  всё  ещё  касаясь  губами  его  губ. Он  стоял,  прикрыв глаза.    Даже  после  того, как она,  высвободившись  из  кольца его рук -  Боже,  как  он не  хотел  их  разжимать!! Он  стоял  бы  и стоял   так  вечность,  вдыхая  её  аромат и  чувствуя  каждую клеточку  её  безумно желанного тела – он   не  открывал глаза ещё  несколько  минут,  показавшихся  ему  такими бесконечно  долгими. Он  не  хотел  видеть опустевший  номер,  в котором  витал аромат  её  горьких  духов. Ему казалось,  что  из  его жизни,  такой  цельной, идеальной слаженной,  вырвали кусок.  И  ничто на  свете  не  сможет  заполнить  эту, внезапно  появившуюся,  пустоту. Сеймуру стало страшно от этой мысли. Но он и  представить себе  не  мог,  что  по-настоящему  ему  будет  страшно,  когда  он  поймёт -  эта пустота затягивает  в  себя  всю  его  жизнь,  как  в  бездну.. Бездну  фиолетового цвета..
  Друзья,  словно  поняв,  что  с  ним происходит,  не  задавали ему  ни единого  вопроса. Все  усиленно делали  вид,  что ничего не  было..   И  только  в  аэропорту, когда  им пришлось  разделиться – Октай  и Сергей  летели  в  Москву,  а  Сеймур  и Видади возвращались  в  Баку – обмениваясь рукопожатиями,  Сергей задержал  его  руку  в  своей и  сказал:
-   Слушай,  ты  только не  пались.  У  тебя  на  роже  написано -  «грешен».
- Да  иди  ты! -  шутливо  ткнув  друга,  сказал  Сеймур. Но  он  понимал -  Сергей  прав.  Все  мысли  Сеймура были  заняты  Виолеттой  и предстоящей  встречей  с  Наргиз.  Он  понимал -  ему  будет тяжело.  Глядя  на  неё,  сжимая в  своих  объятиях  жену,  он  будет  думать  о  Виолетте.  Вспоминать её  глаза,  тело, аромат  горьких  духов..
- Подожди меня  здесь. -  Сказал  он  Видади и направился  в  сторону  бутиков,  находившихся  в  аэропорту. Зайдя в  тот,  в  котором  продавали парфюмерию,  он,  увидел  на витрине знакомый  флакон -  он  видел,  когда  Виолетта  доставала  из  сумки свои  духи.   Сеймур  купил  женский  и  мужской  вариант.  Разорвав целлофан  на  своём парфюме, он надушился. Вдыхая  аромат, он  со  смешанным чувством радости  и  горечи,  думал  о  том,   что  и в  мужском  варианте парфюма слышен  запах,  который стал  для  него ассоциироваться с Виолеттой.  С  женщиной,   которая  свела его  с ума  фиолетом  своих  глаз.. С  женщиной,  которая  ворвалась  в  его  жизнь.  И исчезла,  не  оставив  ни адреса,  ни телефона.. Ничего,  кроме этого  аромата.  И воспоминаний о  пяти  коротких  днях,  за  которые   он  понял,  что  и не  жил  вовсе…
  Но Сеймур  был достаточно  реалистичен -  он  не строил  иллюзий. Умом понимал -  что  для  Виолетты  он,  Сеймур,  был  всего  лишь  курортным  романом. Очередным.. Из  многочисленных,  наверное,  слишком многочисленных..
 Он  не  мог ничего  с собой  поделать, но  эти мысли сводили его  с  ума. Он  ревновал!! Безумно  ревновал  женщину,  которую  он  совершенно  не  знал! Она  была  чужой  для  него! Но факт  оставался  фактом. Он  думал  о ней  постоянно  и  мысли  эти были тревожными, болезненными,  тёмными. И, независимо от Сеймура,  их  тень ложилась  на  его  лицо.  Небольшая  складка  между  его бровей  стала  заметно глубже.
  Проходили  дни… Недели.. Месяцы..  Самыми  сложными для  него стали первые  минуты  встречи с Наргиз. Тем  более,  что она  его  удивила,  приехав  встречать  в  аэропорту.  Независимо  от себя,  он  не  смог  совладать с  эмоциями.  Он  думал,  что  по  дороге с  аэропорта  домой  он  соберётся с  мыслями.  Войдёт  домой, оставив  за  закрытой  дверью  всё -  тревоги,  переживания,  чувство вины  перед  Наргиз. Но  Наргиз  застала  его  врасплох. В  тот  момент,  когда  он  её  увидел,  мыслями Сеймур  был  очень-очень  далёк  от  жены,  семьи,  друзей,  работы, Баку. От  этой,  его  реальной   жизни.
  Потом,  следующим, самым  тяжёлым моментом,  стал тот,  когда  Наргиз -  соскучившаяся,  с  блестящими и  повлажневшими  от  чувств  и  желания  глазами, обняла  его,  как  только они  поужинали, и  прошептала:
- Пойдём,  любимый? Я  так  по  тебе  соскучилась.. А  ты?
…Он ничего не  мог  с  собой  поделать.. 
 Да,  он  ответил,  что ,  конечно,  соскучился. Да,  он  занимался  любовью  со своей  женой,  которая  всего  неделю  назад  была  для  него  единственной и  желанной… Да,  он   делал  всё,  как  нужно -  был  ласков,  нежен.. Но…все  его мысли,  каждый  его нерв,  каждая  клеточка  его  тела  хотели  совсем  другую  женщину..
  Но,  шли дни,  недели,  месяцы.  Он жил  своей,  привычной,  жизнью.  Чем  больше  проходило  времени,  тем  спокойнее  он  уже  думал  о Виолетте. Но  окончательно забыть её  он  так  и не  мог. Её   необыкновенные  глаза,  великолепное  тело,  голос, запах,  шёлк  волос не  тускнели со  временем в  памяти.  Просто,  уже  не  обжигали так.. Сеймур,  как-то,  решил  поискать  Виолетту  в социальных  сетях. Кроме  имени,  возраста и  того, что она  живёт в Москве,  ему  ничего  о ней  не  было  известно.. Конечно же,  поиск  ничего  не  дал. И  он решил,  что  девушка,  скорее всего,  соврала  ему -  и  имя  неверное  сказала,  и  то,  что живёт в  Москве. Он  оставил  эти,  тщетные,  попытки,  разыскать  девушку  в огромных просторах  интернета.
 Только  однажды  он,  совершенно  случайно,  наткнулся  на  картинку,  на  которой  были  изображены  глаза,  поразительно похожие  на глаза  Виолетты.  Он  позвал  к  себе  в  кабинет  парнишку  из  отдела «;T».  И  спросил  - можно  ли  по  данной  картинке найти  человека? Тот,  внимательно  посмотрев,  сказал:
- Конкретно  по  этой – нет. Потому,  что это -  коллаж.  И найти настоящего  человека,  изображённого  на  этой  картинке – нереально. Потому,  что  их  копируют,  ставят  на свои профили  и  аватарки  миллионы  пользователей.
  Выяснив и  это -  что  по  данной  картинке  найти  Виолетту  невозможно -  Сеймур,  щёлкнув по  картинке,  сохранил  её  отдельным файлом.. И этот,  фиолетовый  взгляд,  аромат  парфюма,  который  он  купил  себе  и Наргиз,  да ещё  и  воспоминания бередили  - время от  времени  - ему  душу..
   Друзья,  словно сговорившись,  ни  разу,   ни единым  словом  не  обмолвились  с  ним  о том,  что произошло  в  Праге,  и Сеймур  был  им искренне за  это  признателен. Он  бы  не  потерпел  сальных  шуточек  с  их  стороны. И  они, словно,  уважая  его  право оставлять  эту  тему  закрытой,  ни  разу  не  затронули её.  Тем более,  что после  Праги, Сеймур, принимая участие в их шумных компаниях, с неизменным присутствием  красоток,  вновь  ограничивался  всего  лишь  общением  с представительницами прекрасного  пола,  не  перенося  это  общение в  постель. Он,  как  и раньше,  оставался  верен  Наргиз..
    К  тому  же,  к ежедневным,  насущным  проблемам,  связанным  с  бизнесом  и семейными  делами,  прибавилось  и  те,  которые  были  связаны  со  сватовством  Ули.  Предсвадебная  суета  и  всё,  что  ей  предшествует  - вопросы,  связанные  с приданым,  решение  жилищного  вопроса,  обсуждение  места  и  времени свадьбы,  выбор   места проведения  молодожёнами  медового  месяца  -  всё  это отнимало  у  Сеймура  массу  времени,  энергии. 
  Наконец,   купили, отремонтировали и  обставили квартиру  молодым,  сыграли  роскошную  свадьбу и  отправили  молодожёнов в  Европу..
 Наргиз  была  на  седьмом  небе  от  счастья.. Дочка вышла  замуж  по  любви,  парень оказался  из  хорошей  семьи  и  был,  как  и  Уля,  единственным ребёнком. Он  был  адвокатом и,  кроме  государственной  службы,  имел  свою,  частную,  юридическую  контору. Родители  Назима -  так  звали  мужа  Ули – тоже  были  славными  людьми.  И в  их  лице  Наргиз  и  Сеймур  приобрели  не  только  родственников, но  и  друзей.. Теперь,  нередко,  они  встречались  семьями.
 Главной  же  причиной  счастья  Наргиз  было  то,  что  она,  со  временем,  всё  больше  и  больше  убеждалась  в  том,  что  её  волнения  и тревоги,  связанные  с Сеймуром,  оказались напрасными. Она  ругала  себя  за  поспешность  выводов,  за  подозрения,  которые  своим  ядом  отравляли ей  душу.  Она,  естественно,  рассказала  об  этом Вере  Николаевне  и  та,  искренне,  обрадовалась  за  неё.
- Ох, Верочка,  если бы  Вы  знали -  что  я  пережила!! И  как  я  себя  ругаю  теперь за  это. Я  ведь с ума  чуть  не  сошла!
-  Вот видишь,  милая  моя,  хорошо, что  ты  смогла  взять себя  в  руки и ненужными действиями или словами не  испортила  отношения  в  семье..
- Видимо,  этот, пресловутый,  кризис сорокалетних  так на  меня  подействовал. Я  боялась, что  оправдаются  все  мои  страхи. Не зря  же  говорят: «Седина -  в  бороду,  бес -  в  ребро.» Вот,  я  и нафантазировала  себе  Бог  знает что..
-  Ну,  Слава Богу,  что  все  эти переживания    были  плодом  твоих фантазий.
-Слава  Богу.. -   Повторила  за  ней  Наргиз,  счастливо  улыбаясь.. - Скоро Новруз Байрам.. И всё  плохое  пусть останется  в  уходящем году...
   Время   шло своим  чередом. Сеймур вновь жил  своей,  привычной,  реальной,   размеренной  жизнью..
  …И  всё  реже и реже  он вспоминал девушку  с  глазами  фиалкового цвета…
 

5



О  том,  что  беременна,  Лета  узнала,  когда  была  уже  на  четвёртом   месяце  беременности. Кроме  того,  что  у  неё  не  было   никаких  признаков -  ни  тошноты,  ни головокружения и других  симптомов -  у  неё  даже  не  нарушился  ежемесячный  цикл.  Лишь,  когда  она  стала  прибавлять в  весе,  и  чуть-чуть  появился  живот,  который,  к  тому  же,  стал  периодически  урчать, а странные  ощущения  внутри  она принимала  за  признаки  несварения, Лета обратилась  к  врачу. Причём,  к  урологу. Он, пощупав  живот,  направил  её  на УЗИ.  И  только  потом  она попала  в кабинет гинеколога..
   Лета сидела у  врача,  потрясённая,  оглушённая  известием,  свалившимся на  неё.  Сказать,  что она  была  счастлива -  значит,  ничего не  сказать.
  Лета  училась на  пятом  курсе,  когда  стала встречаться с Игорем. Он был  первым  мужчиной  в  её  жизни. Юность Леты  прошла в  интернате,  где  главной    целью  было  выжить. К тому  же,  Лета,  видимо,  не  пошла характером  в свою  разгульную  мать. Хотя,  тогда  она  ещё  не  знала всех  подробностей. Это  только  потом,  по  окончанию  института Берта  Леопольдовна расскажет  ей  всё. А до  того  времени она знала  только то,  что  отец  умер,  мать  вышла  замуж  во второй  раз   и  уехала  из  страны. Вот  и  всё, что  было ей  известно..
   Отношения  с Игорем  складывались  замечательно.  Игорь  был  старше её  на   семь  лет. Он  работал  в  компании  по  доставке  офисной  техники. Хорошо  зарабатывал. Имел  отдельную  от  родителей  квартиру.  Через  три  месяца  Игорь познакомил  Лету со  своей  семьёй -  родителями,  сестрой и  племянницей. Сестра Игоря  развелась  и жила  с  дочкой   вместе  с  родителями. 
   Лете  не  понравились  ни  его  родители,  ни   его сестра -  Валерия  -  ни   наглая,  двенадцатилетняя племянница  - Оксана. Родители Игоря  непрестанно кичились  тем,  что  они -  коренные  москвичи.  Глава  семьи -  Виктор  Александрович -  смотрел на всё  и  вся  высокомерным,  колючим взглядом. Разговаривал,  чуть  ли,  не сквозь  зубы. Виктор  Александрович работал  в министерстве  образования,  занимал  довольно высокий пост. И  весь  его  вид,  поведение  говорили   о  том, что людей,  ниже  его  по  социальному  статусу,  он  не  ставит  ни  во  что. Он  даже  не  скрывал  этого. Лета  возненавидела его  с первых  же  минут общения.
  Мать Игоря – Наталья  Сергеевна -   прекрасно  выглядела  в свои  пятьдесят  с  лишним лет.  На  её  красивом лице,  которое успело  побывать  в  руках  отличного  специалиста, застыло  выражение  холодного высокомерия. И,  несмотря на  лёгкую  улыбку, мягкий  голос и плавные  движения,  Лета сразу  поняла -  за этой  маской  скрывается  настоящая  фурия,  которой  ничего не  стоит  вцепиться  в глотку того,  кто  ей  покажется  не  по  нраву.
  Сестра – Валерия -  была идеальным  плодом  этого  союза. Она взяла  от  каждого  из  родителей  всего  понемногу.  Ей  было  тридцать  два  года.  Валерия, так  же  как  и  Наталья  Сергеевна, не выглядела на свой  возраст. Максимум,  сколько  ей  можно было  дать -  это  двадцать  пять  лет.   Но  и  с  её  внешностью  поработал,  судя  по  всему,  всё  тот же  пластический  хирург.
 А Оксана -  дочь  Валерии -   была  похожа  на  хорька. У  неё  был  злобный  взгляд и  ехидная  улыбка. При  всем  том,  что  черты  лица  у  девочки были довольно красивыми  и  правильными,  именно взгляд  и  улыбка делали её  некрасивой. Разговаривала  она  точно как  свой  дедушка -  сквозь  зубы,  короткими,  неоконченными  фразами.
  Присмотревшись  к  ним,  Лета  поняла -   почему  Игорь  просил её  не  говорить  членам его  семьи  о  том, что  она  выросла  в  интернате.
- Понимаешь,  солнышко,  это  я знаю – какая  ты. То,  что  ты  красавица -  это  одно. Но ведь  ты  ещё  и умница,  и  то,  что  я  у  тебя  первый  и единственный  имеет – лично для меня -  огромную  ценность. Даже  девушки,  выросшие  в  полноценных,  нормальных  семьях,  уже  давно  не  блюдут  свою  честь и,  ты  сама  прекрасно  видишь -  что  вокруг  творится. А  ты,  при  таких  внешних  данных, живя  в  интернате,  смогла сохранить  себя. Но ведь это  знаем  только   мы  с тобой. А у  моих  родителей -  как и   у  подавляющего  большинства  людей -  своё,  увы,  абсолютно оправданное,  мнение  о  том,  какие  дети  выходят  из стен детских  домов,  интернатов.
  Лета,  конечно  же,  понимала его.  Она  жила  в  том  мире -  ненависти,  разврата,  цинизма  и  беспринципности..
  Поэтому,  на  вопросы  Виктора  Александровича о её  семье,  Лета  ответила  кратко :
- Родители погибли,  когда  я  была  совсем маленькой. Воспитала  и  вырастила  меня  бабушка. Она  в  молодости работала переводчицей  в  министерстве  иностранных  дел.  В  данный  момент, уже  много лет,  она -  директор лицея.  Живём мы  трёхкомнатной квартире,  вдвоём.  На Большой  Димитровке. 
     Говоря всё  это, Лета  видела,  какими  взглядами  перекинулись  Виктор Александрович  и  Наталья Сергеевна. «Да,  видимо,  решили, что  я  -  достойна  чести  находиться  в  их  обществе. Жаль,  что  Игорь  мне  нравится. Иначе,  я  бы  вам  всем тут  показала.» 
 Лета  представила на  минуту выражение  лиц  этой  семейки,  если  бы  она «включила» образ девочки  из  интерната. Но приходилось  строить из  себя  «леди».
    Лета  с  тоской подумала  о  том,  что  если  у  них  с  Игорем  всё  получится,  то  ей  придётся  терпеть и его  семейку. Пока,  конечно,  было  рано  об  этом думать. Но знакомство   с  семьёй -  это  первый шаг.. Тем  более,  что  прощаясь,  родители Игоря  сказали,  что  будут их  ждать  на следующие  выходные, на  даче. Это  был  второй  шаг.. Ну,  что же. Придётся  ей  вести  себя  с его  семьёй  очень  осторожно  и  свести  общение к  минимуму. Что,  впрочем,  будет не  сложно  сделать. Как  Лета  уже  поняла,  Игорь  и сам не  особо  рвался  к  частым  встречам  с ними. Даже  перезванивались  они  достаточно  редко.
  Прошёл  год  со дня  знакомства с  семьёй  Игоря. К  этому  времени  Лета  уже  узнала  от  Берты  Леопольдовны  и историю своего  рождения,  и про  смерть  отца  и  про  то,  как  мать  её  бросила, и  про  банковский  счёт,  который  открыла  на  её  имя  Берта Леопольдовна.  Она  долго думала о  том,  во  что  вложить эти деньги. И,  посоветовавшись с Бертой Леопольдовной, она  открыла  туристическую  компанию.
  Ещё  через  год  Игорь  сделал  ей  предложение. Родители  Игоря  -  люди меркантильные  и  тщеславные -  после знакомства с  Бертой  Леопольдовной,   которая  не  преминула  рассказать о  своём  благородном  происхождении,  да  ещё  побывав в  их  квартире,  а,  затем,  узнав о том, что  Лета  является  хозяйкой  туристического агентства,   всем  своим видом показывали,  что  такое родство  их  вполне устраивает.
 Виктор  Александрович  снисходил даже  до  того, что  интересовался  у  Леты  о  том,  как  развивается  её  бизнес.  Наталья Сергеевна фальшиво  улыбалась  и  называла  её  не  иначе,  как «милочка».  Валерия  старательно набивалась Лете  в  подружки,  но  Лета,  очень корректно,  сводила общение  с ней  к  минимуму. Лету  передёргивало  от  всей  этой  фальши,  но  ей  было  хорошо  с  Игорем. А  больше  всего Лету   радовал тот  факт,  что  квартира  у  него  была  отдельная. Поэтому, она  приняла  его  предложение  и  обе  семьи  стали готовиться к  свадьбе. 
   Но  буквально за  две  недели  до  свадьбы,  вспомнив, что  в  квартире  у  Игоря,  где  Лета  уже нередко оставалась  и  в  которую перенесла  некоторые  свои  вещи,    остался  её  старый ноутбук, в  котором находились  файлы, срочно ей  понадобившиеся,  она,  уверенная  в  том , что  Игорь был  на  работе,  приехала  и,  открыв своим ключом  дверь,  застала  Игоря  в  постели  с роскошной  восточной  красавицей..
   Она не  стала  ни выяснять отношения,  ни  принимать  его  извинения. Молча  собрала  свои  вещи  и  ушла.
 Берта  Леопольдовна, с  которой  у Леты  сложились самые  тёплые,  доверительные  отношения -  они  обе,  словно, желая  наверстать  упущенное,  относились  друг к  другу  с  такой  любовью  и нежностью,  что  трудно было  представить,  что  всего пару  лет  назад они  были совершенно  чужими  людьми -  выслушала  Лету  и  сказала:
-  Может,  было  бы  правильнее  и  мудрее  посоветовать  тебе,  чтобы  ты   простила  Игоря. Что  нужно выйти  замуж,  родить ребёнка. Но,  я  думаю,  что  ты  всё  правильно  сделала. Ты -  молода,  красива,  умна  и  успешна. У  тебя  ещё  всё  впереди. Поступку  Игоря  нет  ни  оправдания,  ни  объяснения. Это говорит  лишь  об  одном -  он  не  любит  тебя,  иначе,    не  изменил  бы. И  не  изменил  бы  так  цинично. Да,  нравы  у  нынешнего  поколения  совершенно  иные. Давно  потеряли  свою  значимость многие  ценности -  дружба,  любовь, семья,  верность. Но есть определённые  границы,  которые  нельзя нарушать. Конечно, если ты  любишь  Игоря  настолько, что готова выйти за него замуж, несмотря  на  то,  что  произошло,  то  это  твоё  право. 
- Да,  нет,  бабуль. -  Лета уже давно  звала Берту  Леопольдовну  бабушкой. – Игорь для  меня  больше  не  существует.
  Берта Леопольдовна  внимательно  смотрела  на  неё несколько  минут. Потом, сказала:
- По-моему,   ты  и  сама  его  не  любишь.
- Наверное,  бабуль. Потому,  что  я  ничего не  испытываю -  ни боли,  ни обиды. Так, просто  противно  и  всё.
  И, действительно,  кроме  ощущения  гадливости Лета  ничего  не  испытывала. Она  даже  не  скучала  по Игорю. Может,  не  последнюю  роль  сыграло  и  то, что  Лете  просто  было  некогда – дела её   туристического  агентства шли  вовсю,  так  как  наступил  «горячий» сезон.  Она приходила  домой  далеко  за  полночь,  уставшая,  но  очень  довольная.
  Берта Леопольдовна,  несмотря  на все  уговоры Леты,  не ложилась  спать,  а  ждала  Лету. Берта Леопольдовна хотела воспользоваться каждой возможностью для  того,  чтобы  пообщаться  с внучкой,  желая,  если  уж не наверстать  упущенное,  то, хотя  бы,  не  упустить отпущенное  время.  И Лета,  несмотря на   дикую  усталость и,  даже, если наутро ей нужно было рано вставать, сидела с Бертой  Леопольдовной на уютной  кухне и они,  попивая  чай,  беседовали -  о  прошлом,  настоящем,  строили планы  на  будущее.
 Так проходили дни.. Было  начало  октября.Лета,  неважно чувствовавшая себя всю последнюю  неделю,  списывала своё  состояние  на  то,  что  вокруг  бушевала  эпидемия  гриппа.  Она решила  не  ехать  в  офис  и предупредила  секретаря  о  том, чтобы  он  звонил ей  на  домашний телефон. Завернувшись  в халат и  надев  тёплые,  шерстяные  носочки,  Лета,  уютно  поджав  под себя  ноги,  сидела  на угловом  диване, на кухне. И,  отпивая  маленькими  глотками  горячий  чай  особого  состава, который  приготовила  ей Берта Леопольдовна, смотрела  на  то,  как  Берта Леопольдовна,  обрадовавшаяся тому,  что  представилась возможность  побыть  с внучкой  весь  день, затеяла  пирожки.  Отказавшись  от  предложенной  Летой  помощи,  Берта  Леопольдовна, в  ожидании,  пока  подойдёт  тесто,  готовила  начинки  для  пирожков.  Лета  любила пирожки с  любой  начинкой! Любила и  жареные,  и печёные,  и слоёные,  и  из  тонкого  теста,  в  общем,  любила  все! Но «чудУ»*  -  особые  жареные пирожки,  из  слоёного  теста,  с  начинкой  из  печени и  сушёными  зёрнами  граната,  посыпанные сахарной  пудрой -  Лета просто  обожала! Она  могла  есть  их  в  несметном количестве! Эти  пирожки  Берту  Леопольдовну совсем  недавно  научила печь  Валида -  их  новая  соседка,  родом из Баку..  Берта  Леопольдовна,  довольно сухая и  закрытая  к  общению,  не  смогла удержаться  перед обаянием  Валиды,  которая  появилась однажды  на  пороге  её  квартиры  с  целым блюдом «чуду».  Так Валида  пришла  знакомиться   с соседкой.  Она с мужем и детьми недавно  переехала в  соседнюю квартиру.  И с  того дня, попробовав  «чуду»,  Лета  влюбилась  в  них  без  памяти. 
 Вот  и теперь,  она с  нетерпением  ждала  той  минуты,  когда  обожаемое  ею  лакомство  будет готово. Увы,  всё  было  ещё  на  ранней  стадии -  тесто  только замесили,  печень -  заведомо  отваренная, прожаренная, пропущенная  через  мясорубку, сдобренная  сушёными зёрнами граната, возвышалась  горкой в  миске, источая  умопомрачительный,  дразнящий  аромат.
 - Вот,  поешь  пока! -  сказала Берта  Леопольдовна,  ставя  перед  Летой  хлебницу  и тарелку  с  жареными  квадратиками  печени.
  Лета,  отломив  кусочек хлеба,  макнула его  в  скворчащее  ещё масло  и  только  поднесла руку  ко рту, как дикая  боль  в  нижней  части  живота,  словно  кинжалом,  пронзила  её.. Лета  вскрикнула и,  выронив хлеб,  скорчилась от боли, обхватив  живот  руками…
  Очнулась  она  уже  в  больничной  палате. Оказалось, что у неё  была  внематочная  беременность. Причём, самой сложной  классификации.
- Мы  постарались сделать  всё,  что  в наших  силах. – Привычно-усталым голосом  говорил ей врач.  – Но, к сожалению,  именно в данном случае вероятность   бесплодия,  практически,  стопроцентная.  Хотя,  современная  медицина  шагнула  очень  далеко. И,  давайте,   будем помнить,  что  чудеса   -  случаются..….
  «Хм...  Чудеса.. Чудо.. Чуду. …»   -  думала  Лета,  лёжа  в  больничной  палате и  пытаясь  понять -  что она  чувствует?  И  поняла -  ничего. Абсолютно  ничего,  кроме  усталости,  слабости.. И  голода. Она ужасно хотела  есть. ..
  Лишь  по прошествии времени,  да  и  то,  не  сразу,  а  только,  когда  она, имея  за плечами несколько  неудачных  попыток  построить  отношения,  поняла,  что  детей  у  неё  не  будет, Лета стала  чувствовать,  периодически,  тоску, которая  накатывала  на неё  каждый  раз,  когда  она  понимала,  что  очередные  несколько  дней  задержки  были  ложными..
  С  того времени прошло четыре года.. Лете скоро должно было  исполниться тридцать лет. Дела в  туристической  компании процветали. В личной  жизни периоды  затишья  сменялись  очередным романом.  Но  серьёзных  отношений  Лета построить не  могла.
 - Это  я  виновата.. -  Горестно  вздыхала  Берта Леопольдовна.
- Ты  при чём, Берточка? – удивлённо  выгибая  красивую  бровь,  спрашивала Валида,  с которой  Берта  Леопольдовна  сдружилась по-настоящему и уже  давно  рассказала ей  о  своей  судьбе,  о Лете.
- Как  же,  Валечка,  ведь  я  бросила  её. Отказалась.. Она  росла в интернате,  понимаешь? Лишенная  любви  и ласки  единственного  родного  человека! Она  не  знает,  что  такое – семья,  не  умеет  строить  отношения. Её  жизнь  была  сплошной  борьбой  на выживание! И  это -  при живой-то бабушке!
- Ох, Берточка,  не  говори глупости,  дорогая. Вот,  моя дочь, Тарана,  -  выросла  не  только  с  папой  и  мамой,  но  ещё  и  с полным комплектом бабушек  и  дедушек,  тётушек,  дядюшек  - с обеих  сторон.. Лелеяли,  холили, любили. Семья у  нас  хорошая,  сама видишь,  как мой  Кямал  к  семье  относится,  да и  я,  смею  надеяться,  не  самая плохая жена и  мать. А в  результате? У Тараны в тридцать лет  два  брака за плечами!! Позор!! И  не знаю, радоваться,  что  детей  нет  или огорчаться. С  одной  стороны -  внуков-то  хочется,  ох,  как  хочется,  Берточка-а-а..  -  Смахнув  слёзы,  набежавшие  на  глаза,  тыльной  стороной  ладони,  сказала  Валида,  не  прекращая ни  на  секунду  лепить  «дющбэра»*,  которые  тоже  уже  давно  вошли  в  число любимых блюд  Леты. – И,  хотя  я  твёрдо убеждена,  что дети  должны  расти в полной семье,  даже,  если  не  очень  благополучно  всё, но  папа и  мама должны  быть  оба,  в  последнее  время -  не  дай  Бог, Кямал узнает -  убьёт  меня  за  такие  мысли -  хочу,  чтобы  она родила уже,  пусть  даже  без  мужа!!
  Лета  и Тарана -  дочка  Валиды -  тоже  сдружились. У  них  и возраст  был  один,  и интересы  -общие,   и отношения  с мужчинами  не  складывались как-то  очень  уж  одинаково. Молодые  женщины  нередко проводили время вместе. И,  так  же,  нередко,  выслушивали  горестные  сетования  Берты  Леопольдовны  и Валиды.
  И вот,  когда  Лета,  уже  окончательно  смирившись  с  тем,  что  у  неё  никогда  не  будет  детей,  забеременела..
 В  том, что  отцом её  ребёнка  был  Сеймур,  мужчина,  с которым  она познакомилась  в  Праге,  куда  она  летала  по  делам  своего  турагентства,  вернее, с проблемой,  связанной с компаньонами в Чехии,  нарушившими  несколько  пунктов  договора,  Лета  не  сомневалась.  Почти полгода  до  поездки в   Прагу она уже  была  одна, а, вернувшись, Лета  не  стремилась  строить с  кем- то  отношения. Вернее, у  неё  были знакомые  мужчины, с которыми  Лета  встречалась,  но   ни  с кем из  них  ничего,  кроме  дружеских  поцелуев в  щёку  у  Леты  не  было. Она,  в  силу  своего характера,  никогда  не  тянула кота за  хвост. Если ей  мужчина  нравился в  определённом смысле,  то  она  не  откладывала  вопрос  близости. Если  же  у  неё  не  было  физического  влечения  к  мужчине  -  то  она  говорила  об  этом  прямо  и, в  зависимости  от того,  что  представлял собой  мужчина,  то  отношения  или прерывались  на корню,  или оставались дружескими  до  конца.
  Поэтому,  сомнений  в  том,  что  отец  ребёнка -  мужчина  из  далёкого  города  Баку,  столицы  Азербайджана, родины  Валиды, страны, о  которой Виолетта уже  так  много  знала,  а  блюда азербайджанской кухни уже  давно  и  прочно  стали  любимыми  как ею,  так  и Бертой  Леопольдовной, у  Леты  не  было  и быть  не  могло.
  Вопрос  о  том,  что  рожать  или нет -  даже  не  стоял! Конечно,  она  родит  этого  ребёнка! Ведь  произошло  чудо,  то самое,  о  котором  ей  говорил  врач, усталым  голосом,  но с теплом  в  грустных,  припухших  от  бессонницы,  глазах..
 Лета  думала  только  об  одном. Должен  ли  знать  об  этом Сеймур? Или она  повторит  судьбу  бабушки,  которая  скрывала  от  собственного  сына,  кто  его  отец? И   ребёнок  Леты  тоже  будет  расти  во  лжи? 
 «Нет!» -  Твёрдо  решила  Лета. – «Мой  ребёнок  будет знать всё. Конечно, я  не  собираюсь  несмышлёному  ребёнку  говорить о том,  что  он  появился  в  результате курортного  романа. Мой  ребёнок  будет знать,  что он -  самый  желанный  в  мире!! Что  он -  чудо,  которое  произошло со  мной! И Сеймур  должен  знать,  что  я  родила  от  него.  Примет  он его  официально или нет – меня  это  совершенно  не  волнует. Но  знать  он должен. Только, вот как? Мы  даже  не  обменялись ни номерами телефонов, ни  "мылами". Наверное, я  была  для  него  очередным «курортным  романом.» И  он -  справедливо – решил,  что  и  он  для  меня  тоже  «курортный роман». Ну,  что  же. Имеем  право,  как  говорится. Но,  жизнь  такая  большая,  непредсказуемая. И  я  не  хочу,  чтобы  через  много  лет мой  ребёнок  стал  участником  очередного  шоу,  типа,  «Найди  меня»  или «Ищу  тебя». Нет. И  ребёнок,  и Сеймур  должны  знать правду.!»
 Берта Леопольдовна, которой Лета  рассказала всё без  утайки,  полностью одобрила её решение. А то, что она станет  прабабушкой,  словно,  подарило  женщине  новые силы. Берта  Леопольдовна, и  без  того  прекрасно  выглядевшая  в свои годы, на  глазах  помолодела. Её  лицо искрилось  счастьем. Она  самозабвенно  занималась будущим приданым для новорожденного, выбирала  вместе  с  Летой  кровать,  коляску,  всякие  необходимые  мелочи, перестирала  и перегладила  кучу  детской  одежды и  пелёнок.
 - Памперсы, конечно,  дело хорошее,  но,  знаешь,  Лета, пеленать  ребёнка -  просто необходимо. Все  эти  новомодные  штучки -  дань моде и  хитрость  тех,  в  чьи  карманы  рекой  течёт прибыль от продаж. Я заранее тебя  предупреждаю -  никаких  йогуртов,  никаких  «чудес» и  всей подобной  ерунды! Мой  правнук  должен получать  только здоровую  пищу!
  Лета  не  спорила с Бертой  Леопольдовной.  Особенно,  после  того,  как  однажды  ночью,  проснувшись от мучившей её жажды,  Лета,  проходя  на  кухню,  увидела,  что  Берта  Леопольдовна  сидит  за столом,  в  гостиной. Лета  хотела  зайти,  но, заметив, как  Берта  Леопольдовна целуя  и прижимая  к  груди фотографию  сына,  утирает  слёзы,  передумала. Лета  хотела  уже  повернуться  и  пойти на  кухню,  но  Берта Леопольдовна сама  окликнула её:   
- Лета,  подойди, дорогая.
 Лета вошла в гостиную.
- Садись, милая. – Сказала Берта Леопольдовна, с любовью оглядывая округлившийся живот внучки. Лета была уже на девятом месяце  беременности.
 - Ну,  что? Не  спится? – спросила  Берта  Леопольдовна, взяв  Лету  за  руку  и,  поцеловав,  прижала  к  щеке.   
- Да, пить  хочется. И  что-то  сильно  толкается.
- Может, дитя решило нам подарок на Восьмое Марта сделать? - сказала Берта Леопольдовна.
  Лета  не  захотела  знать  пол  будущего ребёнка. Берта Леопольдовна  полностью поддерживала  её  в  этом  решении.
- Может  быть. – Улыбнулась  Лета и  тут  же «ойкнула».  – Вот,  опять! Видимо,  слышит  нас.
 - В  принципе,  тебе сказали  до пятнадцатого?
- Да.
- Ну, несмотря  на все  новшества в  медицине,  только  Бог  решает -  кому и  когда  появиться  на  свет, а  кому  уйти.. Я  хочу  сказать тебе,  Лета,  что  я  день  и ночь молю  Богу  о том,  чтобы  Он дал мне  время  и сил для того, чтобы я помогла  тебе вырастить ребёнка. Может, хоть  так  я  искуплю, хотя  бы,  часть своей  вины  перед  тобой  и  Костей..


 6.

- Сеймур,  нам нужно срочно  встретиться.
 Сеймур,  с  трудом,  разлепив глаза,  посмотрел  на часы.
- Видо?! Ты  охренел?? Четыре  часа утра!!!??
  Именно  в  четыре  часа утра Сеймура  разбудил  звонок  Видади.
-Что  случилось?!!
- Не  по  телефону. – Прошипел  Видади. –   Я  сейчас  подъеду,  спускайся во  двор.  Поговорим в  машине!
 Зазвучали короткие  гудки.
- Чёрт бы  тебя  побрал! -  пробормотал  Сеймур,  вставая  с постели  и  натягивая  джинсы.
 Наргиз,  конечно  же,  проснувшись  от  звонка, с  тревогой  смотрела на него.
- Что   случилось?
- Да  чёрт его  знает!  Этот  сумасшедший  сказал,  что  подъедет во  двор.
- Ну,  так  пусть поднимется.
- Не  захотел,  скотина. Сказал,  что  поговорим в  машине.
- Интересно,  что  за  тайны? – произнесла Наргиз,  окончательно  уже  потеряв  сон.
  Сеймур  наспех  умылся  и  почистил  зубы. Натянул  свитер. Он  как-раз  одевал  кроссовки,  когда  вновь раздался  звонок  на  мобильный. 
- Подъехал. Пойду,  быстренько  придушу  его  в  машине  и  вернусь. – Хмуро   сказал  Сеймур,  натягивая  куртку.  Был  конец  марта -  один  из  самых капризных  месяцев в  году.
- Хорошо,  милый,  только не  забудь  следы  замести -  протри там всё. – С улыбкой  сказала Наргиз, провожая  его  в  дверях.
 Она  подошла  к  окну. Отсюда, с огромной  высоты,  всё  внизу  казалось игрушечным. Вот,  во двор  въехал  внедорожник  Видади.  Через  минуту  из  блока  вышла крохотная  фигурка -  это  был  Сеймур. Наргиз, несколько минут  постояла  у  окна,  затем, прошла на  кухню  и решила  выпить  кофе -  всё-равно  уснуть,  пока  Сеймур не  вернётся, она не  сможет.   
  Такие  звонки  от  Видади были  не удивительны. Он  нередко  мог  разбудить кого-то  из  друзей,  или  всех  троих -  если все  на  тот  момент  были  в  Баку -  среди  ночи  и,  приехав  за  ними,  забрать  куда-то -  то   покушать  хаш* с утра пораньше,  то  в  какой-то новый  клуб,  то просто  на  дачу,  где  их  уже  ждал  накрытый  стол  и -  нередко -  девочки. Каждый  раз,  потом, кляня  себя,  на чём  свет  стоит,  друзья  зарекались,  что  не поведутся  больше  на  такие вот  внезапные  ночные  звонки  Видади. Но,  конечно же,  забывали. И,  если  уж  говорить  начистоту,  то им  всем  это  даже  нравилось.
  Вот  и  сейчас,  Сеймур,   сев  в  машину, беззлобно  ткнул  Видади  кулаком  в  бок.
- И  что на  этот раз?
 Видади,  молча,  протянул  Сеймуру  планшет. Сеймур   посмотрел на  Видади  с  изумлением.
- Ты  что,  больной? Разбудил  меня  в  четыре  утра,  чтобы  показать  мне  свой  новый  планшет??
- Нет. Не  планшет. А  то,  что  там. -  Невозмутимо  ответил  Видади и,  взяв  Сеймура за руку,  в которой тот  держал в  руках  с таким  видом,  словно,  собирался въехать  им  Видади по  голове, провёл  пальцем  по экрану  планшета,  разблокировав  экран.
  Сеймур,  молча  и тяжело  дыша  от злости,  душившей  его,  смотрел  за действиями  Видади.   Взглянув  на  экран планшета,  который  мягко  засветился в  темноте, Сеймур вздрогнул так  сильно,  что  планшет  чуть  не  выпал  у  него из  руки.
    Сеймур крайне  редко заходил  на  свою  страницу  в  «Одноклассниках». Ему  было  просто  физически некогда.  Изредка,  найдя  время,  он  заходил,  читал  письма  от  друзей  и одноклассников,  отвечал тем,  кому  считал  нужным  и появлялся  на свое  странице ещё  пару  месяцев  спустя. Октай  и  Сергей   тоже  не  отличались   особой  тягой  к  социальным сетям.  А вот  Видади, буквально, жил  в  интернете. Он  был  зарегистрирован  во всех  социальных  сетях. И,  нередко,  через  него, все  общие  знакомые  находили друг  друга.
  И  именно его  нашла  в  сети  Виолетта.  Через своё  турагентство  она  связалась с  коллегами  в Праге,  и  они назвали ей  имена  Сеймура  и его  товарищей.  Она дала поиск  в «одноклассниках» и  нашла профили  всех четверых. Но  только  профиль Видади  был  открытым.
  Виолетта, как в силу своего характера, так и благодаря тому, что выросла в  интернате, не привыкла ни  с кем  церемониться и в  этой  ситуации не стала  ходить  вокруг  да  около,  а   написала  Видади  письмо,  в котором рассказала  о  том, что  Восьмого  Марта  она родила сына,  которого назвала Эдгаром. Что отец  ребёнка – Сеймур.  Никаких материальных  и  моральных  претензий  она к Сеймуру  не  имеет. Просто,  посчитала  своим  долгом  поставить  его в  известность. А  как он  поступит дальше – это его  личное  дело. Если  будет желание связаться  с ней,  то  он может  или  написать  на  электронную почту,  или  позвонить по  телефону. К письму  она  «прикрепила»  и свою фотографию  с сыном.
   Виолетта не  была  зарегистрирована  ни  водной  социальной  сети. Ей  хватало  общения  и занятости в  реальной  жизни. Тех,  с кем она  выросла в  интернате,  Лета  не  то, что  искать, даже  вспоминать не  хотела. После окончания  института она  общалась  с некоторыми однокурсниками,  но только по  телефону или  через  электронную  почту. Для  того,  чтобы связаться с Видади,  она создала  профиль,  в  котором,  естественно,  не  указала свои  настоящие  данные.  Написав  и отправив  письмо,  Виолетта  тут  же  удалила  этот  профиль..
  Планшет дрожал  в  руке  Сеймура..
 - Сегодня  ему  десять  дней..
Сказал  Сеймур,  с  трудом  произнося  слова  охрипшим голосом. Губы  онемели,  в  горле  пересохло. Сердце  тяжёлым молотом стучало  сразу  в груди  и в  висках.
- Послушай,  Сеймур.  – Сказал  Видади,  откашлявшись. – Мы с ребятами никогда  не  затрагивали эту  тему. Ну,  то,  что  произошло в Праге. Так  вот,  я  думаю,  что  это -  чистой  воды  разводилово.
- Нет. -  Твёрдо отрезал  Сеймур.  – Она  не врёт.
- Почему  ты  так  уверен?
- Ты  же  читал  её  письмо?
- Ну?
- Она  чётко  определила  свою  позицию. Написала -  никаких  претензий. И  оставила  на моё  усмотрение -  что  делать  с  этой  информацией..
-  И  что  ты  сделаешь?
- Я  завтра  же  ей  позвоню.
- А  ты  о Наргиз  подумал? -  осторожно спросил  Видади. – Каково  будет  ей?
- Я  ей  расскажу  правду.  Уверен,  что она поймёт.
- Да?? Ну-ну,  давай. Вперёд  и  с музыкой! -  Не скрывая  сарказма,  спросил  Видади. – Послушай,  Сеймур,  ты не гони  лошадей. Взвесь всё  хорошенько, обдумай. Ну,  пойми,  если бы  я,  или Октай,  или Серый каждый  раз  велись  бы  на тех,  с кем  переспали,  то  знаешь,  сколько у  каждого  из  нас сейчас  было  детей?
-Ну,  это – вы. У меня  совершенно другой  случай. – Сказал Сеймур  тоном, не  терпящим возражения..
 Видади  понял,  что  спорить,  объяснять и  что-то  доказывать  Сеймуру  сейчас  не  имеет никакого  смысла. Но,  всё-таки,  добавил:
- Сеймур,  я  прошу  тебя  только  об  одном. Не  спеши принимать решение,  не  нужно ничего рассказывать Наргиз.  Конечно,  если  ты  считаешь нужным-  то  позвони Виолетте,  поговори. Даже,  слетай  в  Москву. Сделай  анализ  ДНК. И,  если всё  подтвердится,  то  можешь  оказывать материальную  помощь  ребёнку,  даже,  общаться  потом. Но Наргиз  ничего  не  должна  знать. Ни  в коем  случае. Слава  Богу, ты,  минимум,  раз  в месяц  летаешь в Москву. Вот  и  встречайся  с сыном  и  с Виолеттой  там.   Если хочешь,  я  ни  Октаю,  ни Серому ничего не  расскажу.
  Сеймур  выслушал  друга, помолчал  пару  минут,  потом,  глубоко выдохнув,  сказал:
- Ладно. Наверное,  ты  прав. Я  не  скажу  ничего Наргиз.  Завтра  же, вернее,  уже  сегодня  -  он посмотрел  на  часы,  был  пятый час утра -  позвоню  ей. И сразу  полечу  в  Москву. И  ребятам я  сам  расскажу.
  Записав  в  память  телефона  номер  Виолетты  и адрес электронной  почты, Сеймур  вышел  из  машины. Прежде, чем  закрыть  за собой  дверь,  он, пригнувшись,  посмотрел  Видади в  глаза и сказал:
- Кстати, никаких  анализов  я  делать  не  собираюсь..  Я  уверен,  что  это  мой  сын..
  Видади,  молча,  развёл  руками,  словно,  говоря: «Ну,  дело  твоё.»
   Сеймур  не  сразу  поднялся  домой.  Он постоял  у  блока,  выкурил  пару  сигарет. Мысли в голове мешались. Он испытывал странное чувство,  глядя  на  фотографию  Виолетты с ребёнком - он скинул фотографию с планшета Видади на свой телефон. Увеличив изображение, он  вглядывался  в  черты  лица крохотного создания. «Это  - мой  сын.. Сын... »  И, чем больше  он  вглядывался в  черты  лица малыша,  тем  больше он  убеждался в  том,  в  чём  был  уверен и  так  -  это    е  г   о    сын.  Хоть  и  говорят, что все младенцы одинаковые, каждый  новорождённый  обладает  особыми  чертами,  передавшимися  ему  от  родителей. И в этом малыше Сеймур узнавал  свои  черты. Точно так  же, как узнавал  их много лет назад, глядя  на Улю - свою единственную дочь. У этого малыша, как и у Ули, были очень выразительные  брови и  разрез  глаз. Они унаследовали их у Сеймура, как он унаследовал их   у своего  отца. Конечно,  внешность  человека меняется  постоянно,  но  некоторые черты остаются, практически, неизменными с момента  рождения.
 «Странно.. Всю  жизнь мы с Наргиз хотели, чтобы  у  нас было четверо детей. Но, увы. Послеродовая травма лишила  навсегда  нас этой мечты..» -  думал  Сеймур,  доставая  из  пачки  очередную  сигарету. – «И,  вот,  я,  хранивший  верность  своей  жене,  всего  однажды  изменил ей. В результате - у  меня родился сын. От  женщины,  которую  я, практически,  не знаю. Но я помню, как сходил  по ней  с  ума. Прекрасно знаю, что это не была какая-то животная похоть. Было нечто большее. Я с огромным трудом заставил  себя  забыть о том,  что в моей жизни были пять дней, когда я был беспредельно счастлив. Это совершенно не означает, что я был несчастлив с Наргиз. Или в моей жизни не было других счастливых моментов. Было, конечно. Но с Виолеттой всё было иначе. Так,  может быть, это неспроста? Наргиз. Наверное,  Видади  прав. Не стоит  ей  ничего говорить. Она не поймёт, не простит. Значит,  придётся  всю  жизнь её  обманывать? Летать в  Москву,  чтобы  повидаться  с  сыном. Ладно,  пока он маленький, не понимает ничего. А потом? А,  если Виолетта выйдет замуж? И совершенно чужой  человек  будет  воспитывать,  растить моего  сына? И  мой  сын будет  называть его  отцом? Мда,  уж. Понятно,  что  всё  это в  будущем,  насколько  близком или далёком -  известно одному  Богу. Может,  не  стоит заранее  ломать  себе голову  и  мучиться, ища  ответы на  эти  вопросы? Так,  первым  делом я  должен  буду  обсудить  вопрос  отцовства с Виолеттой. Я  хочу, чтобы  мой  сын  носил мою фамилию. И  знал – кто  его настоящий  отец..»
  От всех  этих  мыслей  у  Сеймура  дико  разболелась  голова.. Докурив  очередную  сигарету, он вошёл  в  блок  и  через  пару  минут переступил  порог  своей  квартиры.
 Наргиз,  естественно,  не  спала. Она  видела из  окна, как  отъехала  машина  Видади. И  видела,  что  Сеймур  стоит  у  блока и курит. Прошло  почти полчаса,  прежде,  чем  он  вошёл в  квартиру. Ей  достаточно  было  одного  взгляда  на  мужа,  чтобы понять – что-то  случилось.
- Сеймур? Что  случилось?
- Ничего,  всё  нормально.
- Нормально? – Переспросила Наргиз. – Да,  на  тебе  лица  нет! Зачем  Видади  приезжал? И  что  он  сказал? Я  видела из  окна,  что  после того,  как  он  уехал,  ты  ещё  полчаса стоял и  курил!
  Сеймур  почувствовал прилив  раздражения. Он  понимал,  что  Наргиз  совершенно  не  виновата, что она  имеет полное  право задавать ему  эти  вопросы. И,  может  быть,  если  бы причина ночного визита  Видади  была  бы  другой -  какой  угодно,  только не  той,  какой была  на  самом деле – Сеймур  объяснил  бы Наргиз. Конечно,  не  вдаваясь  в  подробности, если  бы  это  было  связано с  бизнесом, или Видади сообщил  бы  ему  что-то,  что  Наргиз  совершенно  не обязательно знать.   Подавив  огромным усилием  воли  желание  нагрубить жене,  вина которой  была  только  в  том, что она просто была взволнована его состоянием,  Сеймур,  снимая  куртку  и  скидывая обувь,  стоя  вполоборота, так,  что  Наргиз  не  видела  его лица, сказал:
- Это  связано  с  делами  в Москве, разговор  был не телефонный, возможно,  что  на  днях  я  полечу  в Москву.. – Он  не  подготовил  ответ  заранее. Он даже  не  знал,  назовёт  ли ему  Виолетта свой  адрес, захочет  ли  она, чтобы  он  навестил её  и  сына. Но именно  так  он  ответил Наргиз.
    Наргиз, вдруг, почувствовала  подсознательный,  основанный  только на  какой-то  внутренней  интуиции, страх. «Он  врёт!..» -  подумала  она. Почему  она ему  не  поверила – Наргиз  не  смогла  объяснить даже  себе. Ведь  Сеймур,  и  в самом  деле, нередко улетал  за  рубеж неожиданно,  иногда -  прямо  с работы,  не  заезжая  домой. И она никогда не испытывала  ничего,  кроме переживаний и волнений за супруга. Это  было  совершенно естественно. Но  теперь,  глядя на  то,  как  он  старательно  избегает  встретиться  с  ней  глазами,  вслушиваясь  в интонации его  голоса,  она  чувствовала – он  врёт!! «Что-то  не  так.. Господи!! Я вновь  чувствую то  же,  что  и тогда,  когда встречала его в аэропорту! Так…Это было  в  июне.. Сейчас  -  март.. Господи..  Июль,  август..» -  лихорадочно считала она в  уме. – «..февраль ..март.. Девять  месяцев.. »
  Почему  именно  это  пришло  ей  в голову?? Она  не  знала. Объяснение  было  одно -  интуиция,  огромная  любовь  к  Сеймуру  и много  лет  истиной  близости между  ними.   
   - Сын? – произнесла  она  тихо..
   Сеймур,  стоявший в этот момент  к  ней  спиной,  вздрогнул так сильно, что выпал телефон, который он доставал из кармана  куртки..
  Он медленно обернулся к жене и смотрел на  неё расширившимися от  недоумения глазами..
 - Что ты  сказала?
-  Ты  слышал..
  Они  смотрели  друг  на  друга. Что  творилось  в  душе каждого из  них -  невозможно  передать словами.. Боль, ужас, страх, покаяние, обида и ещё  много,  слишком много  эмоций,  переживаний и  чувств. Наргиз казалось, что даже время  остановилось, что наступила кромешная тишина..
   Но, нет.. Время  шло своим  чередом,  нарушая тишину мерным тиканьем старинных, бронзовых часов,  стоявших в  гостиной..
- Да..
 Наконец,  произнёс Сеймур.  Это «да»  было  ответом  сразу  на оба  её  вопроса.. Да -  сын. Да – он  слышал….
 Почему  она не сказала просто  - «ребёнок»? Почему произнесла   именно -  «сын»? На  этот вопрос у  Наргиз  не  было  ответа..
 - Как  ты  узнала?
- Просто,  посчитала.. Ведь  это  произошло  в  Праге?
- Да..
-  Я  тогда  тоже  что-то  почувствовала.. Не  знаю  - как,  но  почувствовала.. И  очень долго сходила с ума,  не имея  никаких  доказательств,  просто чувствовала  и  всё.. А потом.... Все  эти дела,  свадьба  Ули.. И как-то  всё  потихоньку  прошло.. Я  успокоилась.. Видимо,  зря..
 Они сидели на кухне.. Курили  и  разговаривали.. Наргиз  буквально осунулась на глазах. Да  и Сеймур  выглядел  неважно..
  Они разговаривали до  утра.. Сеймур рассказал  Наргиз всё,  ничего не утаив. Наргиз  слушала,  ни разу  не  перебив его,  не  задав  ни одного  вопроса..
  - Я  даже не  прошу  тебя простить меня.. Потому,  что  есть  то,  чем нет  прощения. И это -  как-раз  такой  случай.. Прошу  тебя  лишь  об  одном. Доверяй  мне, если сможешь.. -  сказал  Сеймур, дотронувшись  кончиками  пальцев  до  руки Наргиз,  словно,  боясь  того,  что  она  оттолкнёт  его  руку. Пальцы Наргиз  были ледяными.. Сеймур,  всё  так  же,  осторожно, полностью  прикрыл  своей  ладонью кисть её руки и чуть сжал....Она  не  оттолкнула,  не  убрала свою.. Просто,  её   правая  рука продолжала  безвольно лежать  на  столе, а  в  левой дымилась  сигарета..
   Наргиз смотрела в окно, за которым  уже брезжил  рассвет  холодного, мартовского  утра.. Медленно  повернув голову  в  сторону  Сеймура,  сидевшего напротив,  она произнесла  хриплым,  безжизненным голосом:
- А  как? Скажи.. Ведь  ты  не  собирался рассказывать  мне ничего.. И,  если  бы  не  моя  чёртова интуиция,  если  бы  не  то,  что  я  так  сильно тебя  люблю  и так  хорошо  тебя знаю  на  протяжении стольких  лет,  Сеймур, мы  знакомы с первого класса, женаты  почти  тридцать  лет, ты был идеальным  мужем  и отцом – я  никогда не  перестану  это  говорить,  но!!,  повторюсь,  если  бы  не всё это,  я  бы  не  задала тебе  вопрос. И  одному  Богу  известно -  как  долго бы  я  оставалась  в  неведении.. Ты  бы  врал  мне каждый  раз,  когда  улетал   в Москву. Ведь  ты  не  зря сказал,  что  на  днях,  возможно,  должен будешь  лететь в Москву?
- Но  я  не  знал -  как тебе  всё  это рассказать!!!- Сеймур,  шумно  отодвинув стул,  встал и  стал  ходить  по кухне,  заложив  руки  в карманы  брюк. – Я  бы  рассказал,  обязательно.  Это  правда. -  Он  остановился  напротив Наргиз, произнеся  эти слова. -  И  ты  знаешь,  что  я  сейчас не  вру. Просто, я  не  знал -  как?? Думал,  со  временем, как-нибудь..
Он  вновь заходил  по кухне, нервно пиная  то  угол  стены,  то  дверцу  шкафа,  то  стальную,  встроенную  в  пол ножку оригинальной столешницы.
- Не знаю -  как,  когда,  но  обязательно бы  рассказал…
- Прости.. Но мне,  почему-то,  в  это  уже  не верится.. -  Сказала  Наргиз..
Сеймур остановился,  как  вкопанный. Он  несколько  минут,  тяжело  переводя  дух,  смотрел  на Наргиз. Она  вновь  смотрела в окно..
Наверное,  причиной  того, что  они могли разговаривать так доверительно,  было  то, что  прежде,  чем стать  мужем и  женой,  они росли и взрослели  вместе. Школа,  институт -  это  особый  социум,  особая  атмосфера, раскрывающая  всё  лучшее  и худшее  в  человеке.. И именно  благодаря  всему  этому,  Наргиз  и Сеймур любили и  знали  друг друга не  только  как муж  и жена, но  и как бывшие  одноклассники,  однокурсники  и друзья..
 Сделав  пару  шагов,  Сеймур  встал  перед  Наргиз,  загораживая  окно.
 - Наргиз,  нам нужно решить -  как быть. Я  должен  знать,  что  ты – со  мной.
- Я-то  -  с  тобой, Сеймур. А  вот  ты? – произнесла Наргиз,  после  некоторого  молчания..
- Что за  глупости, Нара? – нахмурившись,  спросил  Сеймур.
- Это -  не  глупости, Сеймур. Раньше   у нас  была  одна  жизнь  на  двоих. Теперь,  твоя собственная жизнь разделилась  надвое. Здесь -  я,  Уля. Там -  она, и,  главное, твой  сын, которого ты  так  хотел.. – Наргиз,  как  ни старалась,  не  могла  сдержать и в  её  голосе  прозвучало  столько горечи,  боли, что Сеймур  понимал - все слова  сейчас,  которые он  мог  бы  ей  сказать -  бессмысленны. И  ещё  он  понимал - она  права. Его  жизнь  разделилась на  «до» и «после»…
 

7


- Верочка,  дорогая моя,  я  не смогу  жить  так. Каждый  раз,  когда  он  будет  улетать – и,  возможно,  действительно,  по делам  -  я  буду  думать,  что  он  полетел  к  ним. Каждый   раз,  когда  он  будет говорить  по телефону,  выходя  из  комнаты  или, наоборот,  не  ответит на  какой-то  звонок  – я  буду  думать, что  это  звонок он  неё!! Каждый  раз,  когда он  будет задумчив – я  буду  думать,  что  мысли его  там,  с  ними!!!  Я  изведу  и  себя, и его.  Господи,  Верочка,  тридцать  восемь  лет  я  знаю  Сеймура!!! С  первого класса! Мы  женаты  двадцать семь  лет!! Но никогда  он  не  казался мне  таким чужим,  как  сейчас. Я не  могу  на него  смотреть!! Мне  больно,  обидно,  противно!!!  Мне -  сорок  пять  лет..  Как  обидно,  что  наши биологические  часы работают  в  разных  режимах! Я  понимаю,  что  выгляжу  хорошо  для  своего  возраста. Хотя,  я  вижу,  что  произошедшее  не  прошло  бесследно. И,  как  бы Вы меня  не  убеждали в  обратном,  я,  слава  Богу,  не  страдаю  «нарциссизмом» и  прекрасно  вижу,  какие  изменения  произошли со  мной  за  неполные  сутки  -  я осунулась,  настолько, что  у  меня  стали глубже  складки  у  носа и   опустились уголки губ.. Хм.. Какое  же  верное  определение  дали этим  складкам -  «складки  скорби». – С горечью   сказала  Наргиз. -  И  я,  честно говоря,  не  особо  верю  в  то,  что  жизнь  после  сорока только начинается. Возможно,  что  в  некоторых  случаях  так и  происходит. Но,  может,  только  у  тех,  кто  до  сорока и  не  жил  вовсе? А я жила  прекрасно. Я  была  счастлива,  потому,  что  любила  и была любима…
 Наргиз  замолчала.. Вера Николаевна слушала  её,  не перебивая. Она понимала,  что  Наргиз  нужно  выговориться,  ей  не  нужны сейчас  советы. Просто -  излить  душу,  поделиться   с  близким  человеком. С тем,  кто  поймёт  всё  правильно. И в  душе Вера  Николаевна  была согласна  с Наргиз. Увы,  насчёт  разного  режима  биологических  часов  мужчины  и  женщины,  Наргиз  была  абсолютно  права. Наградив  женщину  даром  материнства,  природа безжалостно  сократила  «бабий  век». Мужчина в  сорок  пять  и  женщина  в сорок  пять -  это  очень,  очень  большая  разница. Конечно,  исключения – не  в счёт. Но,  по  большому  счёту,  женщина в  сорок  пять лет  -  это  ещё  не  старость, но  уже  далеко,  ох,  как далеко   не  молодость. А мужчина  в  сорок  пять,  тем более,  такой, как  Сеймур, переживает вторую молодость! Он -  успешен,  богат, красив,  здоров! И  он  является  таким  желанным  объектом для  молодых,  красивых девушек.. Да,  справедливости ради,  нужно отметить,  что  Сеймур  никогда  не  обращал  ни  на  кого  внимания,  кроме,   своей  Наргиз. Но!!! Ведь  сорвало  крышу? Пусть,  всего  один раз! И что  в  результате?
 Вера Николаевна,  щёлкнув  зажигалкой,  закурила очередную  сигарету. Сделав  несколько затяжек,  она обратилась  к  Наргиз:
- Мне  только   одно  интересно.. Почему  Сеймур  уверен,  что  ребёнок -  его? Неужели,  ему  не  приходит  в  голову,  что  та  женщина, узнав  о  том,  что  он  богат, решила его  просто  развести?
 - Я  понятия  не  имею, Верочка.. И,  если  честно, мне  это  неинтересно.. Он  улетел  утром в  Москву.. Я  подожду,  когда  он  вернётся,  и  скажу  ему  о  своём решении. Я  попросила его не писать  и не звонить  мне.  – Наргиз  замолчала и,  посмотрев  на  Веру  Николаевну  глазами,  полными  слёз  отчаяния  и  боли,  добавила,  почти  шёпотом:-  И он  не  звонит  и  не  пишет!!! Верочка,  понимаете?? Ну, мало  ли  что я  так  сказала??!!! Значит,  его  всё  устраивает  и  ему  просто  не  до  меня!!
- Вот  она,  наша,  пресловутая,  женская логика!-  сказала Вера  Николаевна,  хлопнув ладонью  по  столу. -  Ну,  милая моя,  почему  ты не  считаешь,  что  он  хочет  и  позвонить,  и  написать,  но,  понимая прекрасно твоё  душевное  состояние,  он  решил  не  обострять  ситуацию? Может,  он  боится,  что  ты  дашь ему  отбой  в  ухо? Или  не  ответишь  на его  сообщение? И,  тем самым,  ситуация обострится  ещё  больше?
- Нет.. – Упрямо  сказала  Наргиз. -  Я  слишком хорошо его  знаю,  Верочка.  Вернее,  не  так. Тот  Сеймур, которого я  знаю.. Опять не  так.. Тот  Сеймур, которого  я  знала – Наргиз  выделила  окончание  слова голосом  –  обязательно  позвонил и написал. И,  если бы я  хоть сто  раз  дала отбой  и  ни разу  не  ответила  бы  на  смс -  он  бы всё-равно и  звонил,  и  писал. До тех  пор,  пока  бы  я не  ответила.  Понимаете, Верочка?  А  ещё,  Верочка,  самое  страшное  это  то,  что  сейчас  -  Новруз Байрам.. Вы  же  знаете -  как  для  нас всех  этот праздник  дорог? Это -  семейный  праздник! Праздник  Весны! Сегодня -  последний  день  уходящего  года.. Сеймур  всегда строил  свои планы  так,  что  Новый Год, Новруз Байрам,  наши дни  рождения  и день  свадьбы мы  всегда  отмечали  вместе!! Всей  семьёй!! Но  сегодня  он  даже  не  вспомнил  об  этом!!! Мы  всю  ночь  проговорили  с ним,  а утром  он  поехал  в  офис и  позвонил  мне,  чтобы сообщить  о том,  что  он улетает в  пять  вечера!! Вы  понимаете?? 
- Ну,  не  знаю,  милая. Не  знаю,  что  и  сказать.. -  Покачивая головой,  медленно,  почти  по  слогам,  произнесла Вера Николаевна…
   Проводив Веру  Николаевну,  прибравшись,  Наргиз  позвонила  Уле.  Поговорив  с дочерью  немного,  поинтересовавшись, всё  ли  у  молодых  хорошо, не  нужно ли  чего -  естественно, Наргиз  ни словом не  обмолвилась  Уле  о  произошедшем – Наргиз, завернувшись  в  плед,  вышла на балкон,  подышать  свежим  воздухом.  Погода,  как  нельзя  лучше,  соответствовала её  настроению.  Сильнейшие  порывы  ветра,  особенно  ощутимые  на  такой высоте,  казалось,  ещё  чуть-чуть и  снесут  всё,  что  смогут  вырвать  с  корнем. Мелкий -  то  ли  снег  с  дождём,  то  ли  дождь  со  снегом – летел  колючими пригоршнями  в  лицо.   
«  Да.. Март не  зря  считается  самым  капризным и непредсказуемым  месяцем.  -  думала  Наргиз.  -    Ещё утром и,  даже  днём,  погода была просто  замечательная -  небо  было  светлым  и прозрачным, а  солнце  грело  совсем  по-весеннему -  ласково  и мягко. И  вдруг,  в  течении каких-то  нескольких минут,  небо  затянулось тучами,  которые  пригнал,  невесть  откуда появившийся,  сумасшедший  ветер.  А снежный  дождь – или,  правильнее,  мокрый  снег? -  как заладил  часа  два  назад,  так, наверное,  до  утра  и  не  прекратится.. Господи…Что же  делать?».   Мысли  вновь  вернулись  к тому,  что  так  угнетало  её.   «Завтра -   Новруз Байрам.. Наверное , Уля  с мужем придут  поздравить. Что  я  ей  скажу?? Как  объяснить,  что  Сеймура  нет  в  этот день  дома? И это -  первый  Новруз Байрам,  который  Уля  проведёт  со  своим  мужем,  уже  своей  семьёй. А мне  придётся  встречать этот праздник  одной… И все  остальные  праздники  тоже…»
 Лицо  её было  мокрым,  и виной  тому  были далеко  не  пригоршни  мокрого снега.. Ведь,  дождь  и  снег  -  не  имеют  вкуса.. А  капли,  стекавшие  по её  лицу  к  губам были  солёными….
  Её  знобило.. Даже  тёплый,  велюровый   плед  не  спасал от  холода. Наргиз  вошла в  комнату.. Выключив свет  в гостиной и зябко  кутаясь  в плед,  она проходила через  холл,  когда  раздался звук,  открываемой  ключом  входной  двери. Ноги  Наргиз  стали  ватными.. Она,  прислонившись  к  стене, словно  в  фильме с  замедленными  кадрами,  смотрела,  как  открывается  дверь и  в  квартиру,   держа  в  руках  огромный  букет алых  роз,  входит  Сеймур….
   Наргиз  стала  медленно  сползать  по  стенке  арки. Увидев это, Сеймур  бросился  к ней и  успел  подхватить  её  на  руки до  того,  как  она рухнула,  потеряв сознание..

  Очнувшись,  первое,  что  увидела Наргиз -  это   склонённое  над  ней  лицо  Сеймура.  В его  взгляде  было столько  любви,  тепла,  нежности,  тревоги,  что  Наргиз,  не  в  силах  совладать  с  собой,  разрыдалась. Всё,  что  в  ней  накопилось -  боль,  обида,  ненависть  и… любовь….всё  смешалось  в  этих  рыданиях,  сотрясавших  её хрупкое  тело,  которое  сжимал  в  объятиях Сеймур.. Он,  тяжёло дышал,  покрывая её  руки,  плечи и лицо  поцелуями,  не произнося  ни  слова. По  его щеке  медленно  сползла скупая  слеза.. Желваки ходили  ходуном. Он  был  бледен.. Под  глазами – чёрные круги..
   Прошло довольно  много  времени,  прежде,  чем Наргиз смогла  успокоиться  настолько, что  встала с  дивана,  на который  её  заботливо  принёс на руках  Сеймур, когда  она  потеряла сознание.
- Ты  голоден? -  спросила Наргиз,  глядя на  осунувшееся   лицо  мужа..
- Очень…
  Они прошли на кухню и, молча,  накрыли  на стол.  Но  это  молчание  не  было  напряжённым.. Наоборот,  было  что-то  очень тёплое, спокойное,  умиротворяющее  в    тишине квартиры,  нарушаемой  лишь  тиканьем  напольных,  старинных часов..
  Они  вместе  поели -  Наргиз,  как  оказалось,  тоже  очень  проголодалась.. Вместе прибрав  со  стола,  вымыв  посуду и  поставив  греться чайник,  Наргиз  и Сеймур   снова сели за стол  и  закурили..
- Ну,  рассказывай.. -  Сказала Наргиз,  с удивлением  отметив  про  себя,  что  в  её  душе больше  нет  ни злобы,  ни обиды,  ни тревоги.. Она  была  готова  выслушать  Сеймура..  И  он,  почувствовав её состояние,   рассказала ей  то,  как  позвонил  Виолетте,  сказал,  что  хотел бы  прилететь.  Она назвала  домашний  адрес. ..
  - Я  должен  был  сделать это, Наргиз.. Должен..  И  именно -  сегодня.. В  последний  день  уходящего года.  Я  не  хочу  забирать в  новый  год проблемы старого.. Ты  же  знаешь,  что я  всегда  стараюсь делать  так  и  завершать все,  возможные,  дела.  Ещё  ты  должна  знать -мне  не  нужна она  или какая-нибудь  другая  женщина.. Но  ребёнок.. Он  должен  знать -  что  у  него есть настоящий  отец.. Мы  поговорили с ней.  Она  категорически  отказывалась принимать от  меня  материальную  помощь,  так  как  сама  достаточно обеспечена. Этот  ребёнок для  неё-  чудо.  Узнала  она  о  беременности, когда  была  на  четвёртом  месяце. И  не  сразу  поняла  причину  недомогания,  потому  что  несколько  лет  назад  врачи  поставили ей  диагноз,  бесплодие. Поэтому,  вопроса  о  том,  что  рожать  или  нет,   не было  вообще. Меня  же  в  известность она  поставила  только  по  одной  причине -  у  неё  самой  очень  сложная  судьба.  Мы  договорились о том,  что  я  буду  переводить  деньги на счёт,  который  открою на  имя ребёнка. Сколько  и до  каких   пор -  она оставила  этот  на  моё  усмотрение.    Так  же  она сказала,  что  не  будет  противиться моему  общению  с  ребёнком,  а  когда  он  вырастет,  то,  если ты захочешь,  он  сможет  проводить  периодически  время в нашей  семье..
   Сеймур  замолчал.. Он  смотрел  на  Наргиз,  ожидая  её  ответа..
- Это  она предложила? – спросила Наргиз.
- Да. – Твёрдо  ответил  Сеймур. – Я  бы  не посмел..
-  Судя по  этому  поступку,  она  достаточно  сильная  женщина. И,  как  бы  смешно  и глупо  это  ни  звучало,  я  рада, что  матерью  твоего  сына  не  стала  какая-нибудь  уличная  девка... И,  конечно,  я не  против.. Скажу  более.. Если она – в  свою очередь -  не  против,  то  в следующий  раз  я полечу в Москву с тобой.. Чтобы  познакомиться с твоим  сыном…
 - Ты..ты  это  серьёзно? – Ошеломлённо  спросил  Сеймур, глядя  на  Наргиз. 
- Абсолютно. И Уле  нужно рассказать. Дети  должны  знать,  что  они  есть  друг  у  друга.
  Сеймур смотрел на  Наргиз долгим…долгим взглядом.. Затем,  встал и , подойдя  к ней,  обнял  и  прижал  к  себе.. Наргиз,  обняла  его,  не вставая с места, приложив  голову  к  его боку.. Она  сидела,  закрыв  глаза,  и  думала  о  том,  что  её  щёку  от  шрама,  который  остался  у  Сеймура после  аппендицита,  разделяет  всего лишь  тонкая  ткань  сорочки.. Ей  нестерпимо  захотелось прижаться к  этому  шраму  губами.. И  вновь  почувствовать  себя  самой  желанной,  любимой  и  единственной  женщиной  в  его жизни.. Она не  сомневалась -  что  так  было всегда.. И  верила, что так  будет  и в  этот,  последний,  день уходящего  года,  и во  все  последующие  дни,  которые им  отпущены  судьбой…