- И эта училка, говорят, исправляет правильные ответы на неправильные. Я сам точно не знаю, как проверить-то? Но другие родители жалуются. Мы с моим Денисом до позднего вечера разбирали домашнее задание, после её-то наворотов. Ну так вот, хотели её выгнать, пожаловаться там или ещё чего, да не стали. Мало ли кто на её место сядет?
- А я тебе сейчас объясню, Евгений, в чём тут дело. Это как с президентом. Никому он не нравится, но гнать никто не спешит. Мало ли, мол, кто на его место сядет?
Я взглянул поверх монитора сначала на инженера Диму, потом на замдиректора Евгения, а потом и на логистку Валентину Ивановну, пристроившуюся в уголке. Её кулак как обычно подпирал щёку, а в очках привычно отражались светящиеся прямоугольники с зеленым полем пасьянса.
- То есть все наши проблемы, по сути, от бездействия и боязни, – продолжал Дима, - если бы все разом изъявили, так сказать, свою волю, было бы иначе. Пусть даже не хорошо, сразу-то хорошо не бывает, но так бы мы хоть показали, что имеем, как говорится, право.
- Дим, да тут не только в этом дело. Главное-то что? Всем все равно. Всем жеж пофиг. Свое болото – оно теплое, уютное. А то, что вода у самого горла, и трясина все глубже тянет – это же так медленно, так обычно, будто так и надо. Никто всерьез рыпаться и не будет, пока не бабахнет что-нибудь. Да ты-то и сам, Димон, не революционер никакой. На митинг-то ходил? Хоть на один? Нет? Ну вот.
- Не, Жень, мне далеко не пофиг.
- А толку-то? Вот сидишь ты такой, непофиговый весь, и сидят такие как ты тысячами, даже десятками тысяч, да даже миллионами. И я вот сижу, значит, мне тоже, видать, пофиг.
А в очках все так же отражалось зеленое поле. Я уткнулся обратно, в свой монитор. На экране буйным цветом распускались новости. С тех пор прошло уже две недели, и на первые по популярности места снова выползли какие-то аресты оппозиционеров, скандалы с участием звезд и политиков да анонсы новых смартфонов. Правда, чуть ниже по рейтингу все же висели заголовки статей и заметок про международные оборонные совещания. Я в два глотка допил остывший кофе, открыл пару ссылок, чтоб почитать позже, выщелкнул из пачки сигарету и уже собирался оторвать седалище от стула, когда шеф резко поднялся со своего места и шагнул в мою сторону.
- Пойдем штоль покурим? Чем сейчас занимаешься?
Он одновременно потянулся к моей пачке и заглянул в мой монитор, но годами отточенный рефлекс сработал гораздо раньше и на экране уже красовался чертеж в самом что ни на есть рабочем соку.
- Да все тем же, - сказал я, - пойдем.
В туалете как обычно пованивало, но и тащиться семь этажей пешком до улицы было как обычно лень. Мы раскурили мои сигареты и молча уставились в окно. Обычный вид стены напротив с темными потеками осеннего дождя глаз отнюдь не радовал. Кое-где облезлая штукатурка оголила уже давно не красные кирпичи.
- И это тоже потому, что всем пофиг, - сказал Евгений, указывая на них.
Уже выходя из офиса и разматывая наушники, я подумал, а ведь и действительно, всем пофиг. Тут же такое дело! Летят ОНИ, братья по разуму! А может и враги, кто его знает? Летят, а мы сидим, как обычно, по углам, и "работаем" вполсилы. Моросит дождь, сплошным грязно-серым потолком нависают тучи, а где-то за ними к нам навстречу... Нет, конечно, когда грянули новости, когда только ленивый не обсуждал, какие они на вид и с какой целью пожаловали, не было такого безразличия. Но мы, видимо, так привыкли к нескончаемым потокам разного рода информации, которая нас прямо не касается, что эффект новизны события, пусть даже такого масштаба, потерялся. Где-то за тучами.
Я достал телефон из кармана и быстро глянул прогноз погоды. Вечером обещали прояснение. Загнал штекер наушников в гнездо, запустил произвольное воспроизведение и влился в поток бегучих московских пешеходов. «Этого не должно было произойти», искусственно тонким голосом пробивался сквозь гитары голос вокалиста. И действительно, такая банальная околонаучно-фантастическая история – и прямо здесь, в мире, который и оценить-то ее не в состоянии. Точнее, конечно же, есть и понимающие люди, но их меньшинство. Как обычно. А те, что вокруг? Вот если, как выразился шеф, бабахнет, то взвоют. А так...
Школа за забором, ларек печати, трамвайная остановка, киоск с билетами, перфорированная цилиндрическая мусорка, выкрашенная синей краской, магазинчик с резиновыми хот-догами и растворимым кофе. Под остановочным навесом стоит пузатый дядька и увлеченно, громко разговаривает сам с собой. Это сейчас понятно, что сотовый телефон и беспроводная гарнитура, а что бы о нем подумали еще какие-нибудь сто лет назад? Ему и невдомек, что он, фактически, общается через космос. Он об этом если и знает, то давно и думать забыл. Как забыл и товарищей наших, бегущих по волнам космического пространства к нашей тихой по меркам вселенной гавани. Вот кстати интересно, а сотовая связь нарушится, когда они прилетят? А вдруг спутники какие заденут своими тарелками? Хотя они совсем не на тарелках. Говорили неоднократно, что корабль их – кубический, размером где-то с половину луны. Летит, не вращается, не крутится. Да вы и сами знаете.
В трамвае было тепло, в кои то веки вовремя включили отопление. Салон оказался почти свободным, и я занял место у окна. Достал телефон, подключился к сети и вбил в поисковик три пошлых буквы. НЛО. Понятное дело, что ничего путного по такому запросу не найдется, но по основным каналам новостных ресурсов уже давно прет все та же жвачка с нездоровой аналитикой. А на профильных, так сказать, сайтах можно если и не найти что-то здравое, так хоть посмеяться.
Прорываясь сквозь истерические сообщения конспирологов и просто идиотские тексты, я наткнулся на интересное обсуждение того, кто же к нам летит. Или что летит. Один упирал на недоказуемость того, что в ящике есть живые существа, другие сыпали ссылками на старые заметки про сигналы, которые были получены с месяц назад, но не подтверждены визуально. Мол, расшифровать мы их до сих пор не в силах, но они носят явно не автоматический характер. Не повторяются, разнообразны, большого объема, но явно искусственной природы и явно оттуда, где космический куб бороздит просторы Солнечной системы.
Неприлично долгая остановка заставила меня убавить громкость музыки и выглянуть сквозь водительское стекло. Два вечноспешащих стальных гроба на колесах вяло помаргивали аварийными огнями прямо на трамвайных путях. Чего и следовало ожидать. Чем ближе к садовому кольцу, тем веселее на дорогах. Очередной исполнитель, теперь уже приятным, чуть хриплым тенором, на грани слышимости пел «мы спускаемся вниз, на землю». Я обшарил полупустой салон взглядом. Люди, рассредоточившись через сидение, почти все изучали свои пупки. Ну не пупки, конечно, а телефоны, планшеты и электронные книги. Один парень читал бумажную книгу, по виду – учебник. Румяная мамаша выстукивала что-то на сенсорном экране мобильника, а ее мальчонка играл с кубиком и фигуркой-роботом. Кубиком? Ну неужели хоть кто-то здесь еще интересуется тем, что в скором времени свалится к нам на головы? Тем временем трамвай снова тронулся, а я задумчиво уставился в окно.
Отперев дверь квартиры, я первым делом погладил собаку и обошел комнату в поисках пострадавшей обуви. Таковой, к моей радости, не нашлось. Я еще подумал, ОНИ уже близко, а я тут о какой-то обуви думаю, но потом решил, что обуться для выхода на встречу с иными созданиями все же будет не лишним, и сам себе усмехнулся. Осень все-таки, босиком не походишь. Я успел лишь выпить чаю да проглотить бутерброд, когда с работы вернулась Ира, и мы вышли на прогулку. Пузя по обыкновению трусила чуть впереди, обнюхивая каждый столб и копаясь в свежих кучах палых листьев.
- Ну как там твои кубические товарищи? Все еще летят?
- А чего это они мои-то? Да, летят. Близко уже. Как вернемся, надо будет в сети глянуть, когда намечается, - я почесал нос и окрикнул собаку, унюхавшую что-то, по ее стандартам, вкусное, - или даже ящик включить можно. Вдруг в новостях скажут чего?
Покров туч, как и было обещано синоптиками, действительно порвался, и в прорехи струился угасающий свет осеннего солнца.
- А чего ты, собственно, интересуешься? Тебя же не интересует всякая такая мура.
- Ну тебе же это интересно, я и спросила. А вообще – да. Мне, честно говоря, практически до лампочки. Чего гадать-то, мы же все равно не можем знать заранее, что будет, когда они сядут.
Я не нашел ответа.
Прошло три часа, а света с неба не убавилось. В сети писали, что корабль уже практически над Землей, по телевизору шло какое-то ток-шоу с приглашенными учеными, политиками и доморощенными, но маститыми уфологами.
Я вышел на балкон и понял, что свет шел уже не от солнца. Ира вышла и встала рядом. Слева раздалось робкое «здравствуйте», так я второй раз за год увидел соседей. Они тоже подняли глаза к небу. Как и многие другие, точно так же стоящие на балконах. Замерли пешеходы, уставившись вверх, замолк далекий гул машин, притих даже телевизор в комнате.
И вот в прояснившемся небе появился потолок. Грязно-серая, со странными бегущими переливами, бесконечная, как казалось, плоскость проступила сквозь туман атмосферы. Наехала краем, будто небесный кран принес циклопическую бетонную плиту. Налетел ветер, телевизор зашелся приступом помех, многие легкие вобрали в себя воздух. А плоскость скользнула дальше, другой ее край появился в поле зрения неожиданно, и так же неожиданно небо потемнело до обычного своего осенне-вечернего цвета. Многие легкие выдохнули.
- Пойдем чтоль покурим, - выдал свою коронную фразу Евгений, снова без спроса вытаскивая сигарету из моей пачки. Мы вышли в туалет, запалили и задымили, пялясь на щербатую желтую стену напротив.
- Слышал, что говорят? Мимо пролетели!
- Слышал, как не слышать-то.
- Видать, прав я был, всем пофиг. Даже ИМ, - и он многозначительно воздел тлеющую сигарету к просмоленному потолку.
- Пролетели, - повторил я. – Они-то пролетели, а мы так и остались... В пролете.