Случилось это году в 1974. После окончания девятого класса Волька получил от родителей сказочный подарок — туристическую путёвку на Камчатку. Мало того, отправлялся он туда вместе со своим классом и классным руководителем.
Семья Вольки проживала на Крайнем Севере в посёлке городского типа Иультин. Иультин в переводе с чукотского - «долина страха». Сам посёлок в три улицы с двух и четырёхэтажными панельными домами, деревянными бараками расположился в долине между сопок. Основная часть населения трудилась на горно-обогатительном комбинате по добыче олова и вольфрама. Сокращённо ИГОК. Административное здание ИГОКа, ряд вспомогательных построек рудника, горно-обогатительная фабрика были разбросаны по пологому склону главной сопки, обращённому к посёлку. Внутри сопки на нескольких уровнях шла добыча руды.
Причины свалившегося на Вольку счастья сейчас не предоставляется возможным узнать доподлинно. Родителей нет в живых, сестрёнке в ту пору было десять лет. Она и подавно не в курсе подробностей получения путёвки. Иультин находился в двухстах километрах от посёлка Эгвекинот, морского порта на берегу залива Креста Берингова моря. Именно туда в короткий период навигации приходили корабли с различным грузом для жителей Иультина и других близлежащих населённых пунктов. И именно из залива Креста отправлялся пароход на Камчатку с юными путешественниками. Сборы были волнительными и недолгими. До Эгвекинота класс добирался на специально выделенном для этой цели местной администрацией небольшом автобусе – «пазике». Главный транспортом тундры, успешно преодолевавший бездорожье - вездеход для поездки не подходил. Вместить мог от силы семь человек. Редкие УАЗики 469Б — «козлики» — осёдланные счастливыми владельцами, испытывали себя на каменистых трассах в пределах дорожного полотна.
Провожать детей в Эгвекинот никто из родителей не поехал — не на чем. Да и с работы на четверо суток не отпустят. В Эгвекинот по делам добирались попутным грузовым транспортом, сидя рядом с водителем в кабине. Дорога, представлявшая собой извилистый узкий серпантин, одной стороной прижималась к склону сопки, с другой — заканчивалась крутым обрывом высотой более ста метров. Чернеющие сопки с нетающими островками снега, серым мхом на каменистой поверхности, да пёстрая красно-зелёно-бурая низкорослая растительность долин в период с середины июня до начала августа — долгожданная панорама тундры коротким летом. Двести километров преодолевались более чем за сутки. Трасса тяжёлая, напряжённая, опасная.
Отправившиеся в путь школьники связь с родителями потеряли на двадцать дней путешествий. Сотовой связи не было в помине.
На Камчатке группе школьников выделили пару проводников по преодолению установленного маршрута. Ознакомиться с тем, что они увидели воочию, можно было только по немногочисленным фотографиям сомнительного качества начинающих фотографов и скудным рассказам. Волька запечатлённые кадры и воспоминания путешествия в виду сложившихся обстоятельств донёс приправленными ощущениями повторяющихся приступов боли в животе и финальным душераздирающим повествованием о перенесённой на себе четырёхчасовой операции. Кроме переживших стресс родителей и Вольки неприятных чувств от просмотра фотографий никто не испытывал.
В день, когда группа путешественников прибыла с Камчатки в залив Креста, в квартире Вольки раздался звонок. Незнакомый мужской голос сообщал, что Волька находится в больнице посёлка Эгвекинот после перенесённой полостной операции. Состояние средней тяжести и желательно бы, чтобы родители прибыли туда незамедлительно. Ужас, захвативший маму Вольки врасплох неожиданно свалившимся известием, не отпускал до прибытия в больницу. Сказанное капитаном - «незамедлительно» с целью скорейшего освобождения от нависшей ответственности за здоровье ребёнка не ускоряло процесс перемещения в пункт вызова. Осуществить это на деле в короткий срок было проблематично. Мама Вольки смогла добраться туда суток через трое на попутке. А произошло следующее…
По дороге на Камчатку у Вольки случился приступ острой боли в животе. Врача на судне не было. Фельдшер, опытный в деле оказания разнообразной медицинской помощи сотрудникам судна, сообразил верно, приложив холод к месту боли. Боль улеглась, и какое-то время Вольку не беспокоила. На Камчатке она повторилась во время путешествия ещё раз. Помощи ждать было неоткуда. Кое-как заглушив её горстью выпитого анальгина из аптечки запасливых проводников, Волька смог таки благополучно дойти с классом до конечного пункта маршрута.
На обратном пути, на судне боль возобновилась с невероятной силой и уходить уже никуда не собиралась. Крики о помощи её не пугали. Учительница и одноклассники бегали по кораблю в поисках кого-либо с медицинским образованием. На судне не оказалось даже фельдшера. Капитан запросил по рации ближайшие суда. Отозвалось японское судно, предложив осмотр и соответствующую помощь доктора за оплату в долларовом эквиваленте. Знали бы они, что отец Вольки защищал восточные границы в далёкой Маньчжурии в ходе военной операции августа 1945-го от японского нашествия. За оборону особо важного объекта, будучи девятнадцатилетним снайпером, был награждён орденом Славы. Как он, Волька, мог добровольно сдаться японцам? Тут во взрослеющих детях проснулся дремавший доселе патриотизм. Собравшись возле корчившегося от боли друга, они выкрикивали: «Мы не отдадим его в руки бывшего врага! Мало ли, что они с ним сделают! А вдруг они будут мстить за своих погибших? Пытать Вольку? Чего доброго зарежут невинного? Что с них возьмёшь?»
Помощь пришла неожиданно: в одной из кают ехал молодой врач - хирург. После окончания Военной медицинской академии он направлялся в воинскую часть по распределению. Самостоятельно операций провёл мало, но выбирать не приходилось. После осмотра и установления диагноза острого аппендицита, требовалась срочная аппендэктомия — удаление воспалённого аппендикса. Ассистировать вызвалась дама-буфетчица лет тридцати пяти, работавшая когда-то процедурной медсестрой. Срочного решения требовал вопрос обезболивания пациента, обработка рук хирурга, операционного поля и сподручного инструментария. Так как пациенту было пятнадцать, а анестезиолога с наркозом на судне не наблюдалось, решили применить в качестве обезболивающего алкоголь. Водку, используемую с этой целью в войну, влить в Вольку не решились. Остановились на шампанском. Выбор, надо сказать, опрометчивый, так как шампанское разгулом газов по кишечнику вызывает дополнительный дискомфорт, множит боль в воспалённом участке и вообще способствует расхождению швов. Содержание алкоголя в нём весьма незначительно и непродолжительно по «веселящему» эффекту. Других предложений не последовало. Пациент страдал. Состояние его было критическим. Запас шампанского в буфете оказался достаточным. Поили с завидной регулярностью весь период операционных манипуляций. Обработку операционного поля пациента, рук хирурга и медсестры обеспечили йодом. Держать руки и ноги неконтролирующего свои движения Вольки, вызвалась мужская часть класса. Судно болтало. Операция вершилась на обеденном столе кают-компании. Аппендикс в руки не давался. Он вообще оказался атипично расположенным в забрюшинном пространстве у правой почки. Этот факт существенно удлинил время его поисков и извлечения. Каждый раз, схваченный цепкими пальцами хирурга, он вырывался в очередное взбалтывание судна волной, прячась в петлях активно бурлящего газами, кишечника. Спустя четыре часа насильственных вливаний в горло Вольки шампанского, его беспомощных криков прекратить это безобразие и издевательство над невинным телом, иступлённых потных лиц одноклассников, удерживающих конечности и в конец выбившегося из сил молодого врача, аппендикс был отсечён и удалён.
Как Волька перенёс эту пытку, будучи в полном сознании и яркости осязания чужих действий, известно ему одному. Окружающие, чувствуя себя виноватыми, советовали Вольке во время операции материться во всё горло, не стесняясь. Но он, не обладая в пятнадцать лет достаточным набором нецензурных фраз, воспользоваться советом не мог. Японцы его не заполучили, хотя их судно всё-таки подошло на близкое расстояние, переживая за русского подданного. Вольке на память о несостоявшемся знакомстве были переданы какие-то журналы и сувениры.
Месяц, провалявшись в больнице Эгвекинота в виду частичного расхождения швов на животе, Волька вернулся с мамой в Иультин на специально присланном за ними транспорте. Здоровье постепенно приходило в норму, силы возвращались.
Спустя недели две из Ялты раздался звонок от дяди, родного брата мамы.
— Что произошло? Это Вольку что ли оперировали в море? И как он себя чувствует? — переживал дядя Иван за племянника.
— Откуда ты узнал? — удивилась сестра.
— Статью прочитал во всероссийской газете. Фамилия ваша. Только не понял, что он на Камчатке делал? — Поинтересовался Иван.
— Отдыхал, — вздохнула мама.
Так Волька «прославился» на всю Россию. Хотя главная слава предназначалась его выдержке и мужественному поведению во время операции. Искренняя благодарность молодому хирургу и сомнительная патриотизму одноклассников. Ну, и японцам должный респект за сочувствие и готовность оказать необходимую помощь.
23 августа 2015 г.(брату)
опуб-но 2014 г. Фото п. Иультин.
Слева угол нашего 4-этажного дома.
P.S. Название газеты забылось. Год 1974.