Петр любил слушать классическую музыку в живом исполнении, в атмосфере концертного зала. Концерты старался не пропускать.
Там и увидел ее.
Эта женщина уже давно привлекла внимание Петра. Приходила всегда одна. Входила в зал, как правило, с последним звонком и легким, быстрым шагом проходила к первым рядам партера.
Одета была изысканно - всегда в черном, с небрежно наброшенной на плечи кружевной шалью. Рыжие короткие волосы оттеняли бледное лицо. Миндалевидный разрез карих глаз привлекал одухотворенной напряженностью,будил воображение . Широкая юбка подчеркивала красоту изящной талии и стройных ног. Под тонкой шалью волнующе колыхалась грудь еще молодой женщины.
Ей было немногим больше сорока.
Она выделялась из массы посетителей, притягивала взгляды мужчин.
В тот вечер в программе был 2-ой фортепианный концерт Моцарта и несколько его оркестровых пьес.
Любимая музыка легко и плавно плыла по залу, ласкала душу, наполняла ее покоем. Петр слушал ее, закрыв глаза.
Волшебные звуки отодвинули все. Все, что свалилось на него в последние годы: беды, потери, наступившее одиночество. Все отступало, растворялось в мелодичном звучании оркестра, ведущего раздумчивый разговор с пианистом.
Петр целиком погрузился в их удивительную беседу. В музыке он слышал и свое горе, и свои страдания. Тонкие, изящные пальцы пианиста легко порхали над белыми и черными клавишами, рождая удивительную музыку. Она то плакала и рыдала, то гремела бурей и гневом. И вдруг стихала. И тогда в наступившей тишине начинала звучать тихая и мягкая мелодия.
Она дарила веру в себя, надежду на счастье.
Дивная мелодия надежды нарастала. Музыка звала за собой туда, где нет никаких горестей, в мир счастья и любви.
И вот финал - победные звуки труб и тишина.
Послышались хлопки - сначала редкие, потом сильнее, сильнее, и, наконец, зал взорвался бурными аплодисментами.
В антракте, выходя в фойе, опять увидел ее. Они встретились взглядами. Ее влажные темно-карие глаза блестели. Она еще была вся во власти музыки и, машинально кивнула ему. Прошла мимо. Петр почувствовал запах ее духов,густой,пряный,чуть сладковатый. Ему показалось ,что так пахнет его счастье...
После антракта он ждал ее появления, поглядывая по сторонам. Началось второе отделение, но теперь сосредоточиться на музыке он уже не мог.
Ждал. Решил познакомиться.
Она так и не вернулась.
В душе поселились досада . Кое-как дослушал оркестровые пьесы, быстро оделся и вышел в морозную ночь.
Из концертного зала то парами, то группами мимо него проходили люди. Оживленно делились своими впечатлениями.
Вернулось ощущение одиночества.
* * *
Жена ушла, не выдержав семейной жизни с летчиком-испытателем. Захотела покоя. Дочь выросла, вышла замуж и жила в другом городе. У нее была своя семья и своя жизнь. Последние три года он жил совсем один.
Как-то получилось, что сразу после развода потерял и работу - начались массовые сокращения летного состава. Куда-то подевались и друзья.
Удалось устроиться в авиационном институте, но преподавание не приносило удовлетворения. Стал часто пить. Однажды пьяным чуть было не спалил дом - забыл выключить газ. Понял, что это - знак свыше. Пора кончать. И перестал пить совсем
Чтобы заполнить душевную пустоту, стал ходить в театры, на концерты. Со временем увлекся и полюбил бывать в филармонии. Музыка помогала ему, спасала от одиночества.
Петр шел по заснеженной Москве к дальнему переулку, туда, где он оставил свой автомобиль. Ветер бил в лицо. Трещали промерзшие деревья. Но он не замечал непогоды. Думал о той незнакомке.
Не мог понять, что его притянуло к ней - усталость от одиночества, желание поделиться с кем-то всем, что накопилось в его душе. Или внезапно возникшая тоска по женщине. Хотелось видеть ее, узнать ближе.
В душе опять зазвучала музыка надежды, та, что так взволновала его в концертном зале,затронула потайные струны души. Предчувствие счастья сладко заныло в груди.
Афиши извещали, что через месяц в филармонии зазвучит второй концерт Рахманинова, да еще в исполнении очень известного пианиста. На таком концерте незнакомка должна быть непременно. Петра не покидало волнующее чувство ожидания.
Она должна прийти. И он не ошибся!
Эта женщина появилась в зале как всегда, после третьего звонка, и села недалеко от Петра.
Полились звуки музыки.
Волнующее душу вступление, торжественное и тревожное, сменилось мягким звучанием струнных. И тут же тихим журчанием им ответил рояль. Петр наслаждался атмосферой бесконечного покоя и счастья. Такого, когда душа воспаряет прямо к небу. А вот и стремительные,так любимые им,ликующие, радостные ноты. От их звучания вздрагивало сердце. Музыка звучала все сильнее, все ярче, все восторженнее. Это и его праздник - праздник жизни.
С последним аккордом публика на мгновение замерла, потом взорвалась аплодисментами…
В антракте он осмелился подойти к ней.
- Не правда ли,замечательна игра пианиста? Он наслаждался волной ее духов.
Да-да,- она улыбнулась,поправила волосы . В волне ее пряных духов, он уловил запах корицы,забытый праздничный запах.
- Мне кажется, что такая музыка, сближает одинокие души.
Она внимательно посмотрела на него,опять улыбнулась и кивнула в знак согласия.
Они шли медленно,молча. В их душах еще звучала музыка.
Звучала музыка ночная
великолепной тишиной,
Глядели звезды, не мигая,
даруя ласковый покой.
Свернули на пустынный заснеженный проспект.
"Снежка на проспекте никто не касался,
На улицах нет ни души"...
Петру вспомнились строки,написанного в юности стихотворения. Давно- давно он также провожал девушку после концерта. Волшебную тишину прорезал неожиданный звон подходящего трамвая. Она повернулась к нему:
- Очень не хочется уходить. С вами так спокойно и хорошо. Но меня встречает муж.
Петр протянул ей руку:
- Давайте хоть познакомимся. Петр.
- Надежда, - улыбнулась она и ,как бы нехотя, прошла на площадку.
На следующем концерте Надежды не было. Хандра вернулась и не отпускала.
* * *
Приближалось Рождество. Скоро Новый год. На улицах и в магазинах стало больше оживленных людей. Витрины магазинов украсили наряженные елки. В воздухе стоял запах хвои, и мандарин. Апельсины продавались на улице. Они как маленькие солнышки радовали глаз праздничной яркостью. Петра не покидала надежда на встречу с Надеждой. Он все подходил и подходил к концертным кассам. Но билеты были распроданы.
И вдруг он увидел Надежду.
Они поздоровались и тут же весело рассмеялись:
- Я тоже хотела порадовать себя,но увы...
- А вы не против театра?
- Нет,не против.
Им повезло. Рядом, на улице, в театральном киоске, Петр купил два билета в оперетту, на «Фиалку Монмартра». И как раз на Рождество.
Они немного прошлись по улице. Надежда была весела, разговорчива. Рассказала, что у нее семья, взрослая дочь, двое внуков. Она, конечно, любит внуков, много и охотно занимается с ними. Но дочь помогает мало,занята.
- Я ведь еще и работаю, преподаю. К занятиям приходится готовиться по ночам. Отдыхаю, когда вырываюсь в концертный зал. Обожаю музыку.
Он проводил ее до трамвая.
- Дальше не надо, - мягко сказала Надежда.
Он смотрел на ее некрашеные, свежие губы, и ему захотелось прикоснуться к ним. Но не посмел.
Прощаясь, он немного задержал ее руку в своей. Посмотрел в глаза. Она спокойно и внимательно встретила его взгляд.
Он отогнул край перчатки и поцеловал бледную кисть.
Она не отстранилась.
- До встречи, - сказали оба почти одновременно.
* * *
Надежда жила в ближнем Подмосковье. У них было две машины, но сама она не имела водительских прав, а муж не баловал ее. И на такси денег не давал, а ее собственная зарплата не позволяла таких расходов.
Отношения с мужем были непростыми. Давно прошло время, когда он красиво ухаживал за ней. Выходила замуж по любви, но после женитьбы чувства постепенно увяли.
Муж изменился. Стал угрюм, обидчив, молчалив. Всегда был занят - работал в банке, часто задерживался, приходил домой поздно. Свободное время старался проводить в гараже. Вместе бывали лишь в выходные дни, и в отпуске, на даче, но и там он был больше занят только своим. Изредка ходили в гости к родственникам.
Ссор не было. Он, если что не нравилось, молча уходил в гараж. Никогда не выяснял отношений, правым всегда считал себя. Увлечений и интересов Надежды не разделял. Посещения театров, концертов считал пустой тратой времени и никогда не бывал там с нею. Позволял ей ходить туда одной.
Со своей стороны, Надежда не терпела дачных работ. От загородных поездок часто отказывалась. Он не обращал на это внимания, ездил сам. Сам занимался дачным домом, сам выращивал в теплицах помидоры, огурцы и другие овощи, а потом, довольный, привозил все это домой для обработки и заготовок на зиму.
А Надежде приходилось все это мыть, чистить, закатывать в банки. Она это не любила, а муж обижался – недооценивают его труд.
В деньгах Надежде не отказывал, но их у него надо было просить. Стремился к экономии. Подарков не делал, предпочитал к праздникам давать ей небольшие деньги.
Жизнь с мужем становилась для Надежды все более однообразной и скучной. Любовь ушла. Из года в год втайне надеялась на счастливую встречу. Не верилось, что судьба обойдет ее стороной. Так хотелось любви.
На Петра Надежда обратила внимание раньше, чем он на нее. Ей нравились его сдержанность, умные, внимательные глаза и хорошие манеры.
Она тоже заметила, что он всегда один, погружен в себя. Видела, как преображает его музыка, как светлеет, разглаживается его лицо, уходит напряжение. Он был для нее интересной загадкой. Хотелось познакомиться, узнать его ближе. Была так довольна мимолетным разговором после концерта Рахманинова. Сейчас ей не верилось, что опять встретились. Что даже идет на свидание с ним.
Они встретились у театрального подъезда. Петр держал в руках белую хризантему – нежный и горьковато-терпкий цветок любви.
В фойе, сбросив шубку, Надежда оказалась в жемчужно-серой блузке, и юбке из тяжелого черного бархата. На плече поблескивала старинная серебряная брошь. На ногах – изящные черные замшевые сапожки. В этот день ей хотелось выглядеть особенно красивой. И это ей удалось. Петр видел, как на нее заглядываются мужчины.
Музыка Кальмана, веселая и задорная, отвечала их настроению. Было неясное ощущение чуда, хотелось любви, настоящих, глубоких отношений.
Их встреча с Петром, такая неожиданная, нечаянная и так тесно связанная с ее любимой музыкой, тревожила ее. Как сложатся их отношения? Есть ли у них будущее?
О муже думать не хотелось. Свое он получил. Прожила с ним двадцать лет, всегда была верна ему, родила дочь, вырастают внуки. И хозяйка образцовая. А счастья нет.
Выносить его черствость, отсутствие любви и заботы она больше не могла. Ведь очевидно, что их брак изжил себя. Умер. А продолжать жить так, как она, переползая изо дня в день, больше не могла.
Она давно уже ощущала себя свободной женщиной. Вот и сейчас, собираясь на свидание с Петром, Надежда не считала, что предает мужа. Боялась лишь одного – ошибиться в Петре. И в себе тоже. Принять жажду любви за настоящее чувство.
Когда они вышли из театра после спектакля, город поразил их. Улицы было сказочно, по-рождественски красивы. Темное небо рождало мириады снежинок, они сверкали в свете уличных фонарей, разноцветных неоновых огней и это было невыразимо, фантастически прекрасно.
- Что ты скажешь, если я приглашу тебя к себе? - спросил он,усаживая ее в машину Они еще в театре перешли на «ты».
Встрепенулась,заметалась ее душа. Ухватилась за ручку в машине,словно пыталась удержаться на вираже. "Не знаю его! Виделись - всего ничего!
- Покажу тебе свой дом. И обещаю доставить обратно в целости и сохранности, добавил он и тепло улыбнулся.
"Он понял меня" Надежда почувствовала,как сквозь разумное сопротивление прорывается неосознанный голос интуиции,который уже отчетливо кричал - "Соглашайся"
И она согласилась.
Через полчаса машина остановилась у небольшого одноэтажного кирпичного дома, окруженного высокими елями и березами.
- Это мое родовое гнездо, – с улыбкой пояснил Петр.
В доме было тепло, уютно и чисто. Приятно пахло хвоей. На круглом столе, покрытом новой белой скатертью, стояли тонкие, с позолотой, высокие фужеры. В центре стола - белые хризантемы в стеклянной вазе. А повернувшись, Надежда ахнула - в углу разноцветными огнями сияла елка, в голубых шарах и серебряных нитях.
Петр довольно улыбался - его труды замечены и оценены.
- А это тебе подойдет? - он протянул нарядный пакет, перевязанный голубой лентой с бантом.
Надежда вытащила нежнейшую, цвета топленых сливок, кружевную шаль.
Ее праздник начался. " Шаль - ее слабость. Как он догадался"?
Эту шаль к Рождеству едва успел привезти из Брюсселя один из его студентов.
И теперь Петр любовался тем, с какой непосредственностью она радуется его подарку. Любовался ее улыбкой, чудесно мерцающими счастливыми глазами.
Господи, как мало надо для счастья – всего лишь одарить другого теплом и радостью. Знать, что твой дар ему нужен. И этим ты сам одаряешь свою душу.
Она порывисто обняла и доверчиво прижалась к нему. Он целовал ее с такой любовью, так нежно и страстно, что это их первое свидание осталось в сердцах на всю жизнь…
Наутро Петр, целуя сонные, любимые глаза, сказал:
- Сегодня, мы поедем в твой бывший дом, и скажем твоему мужу, что любим друг друга и… решили пожениться. Он ведь теперь уже бывший, правда? Ты согласна?
Надежда счастливо улыбнулась.
Теперь она любима.
За запорошенным окном занималась заря нового дня.