Людмила Васильевна АГОШКОВА
ДЕРЕВЕНЬКА МОЯ…
Наверное, у всех, родившихся и выросиших в деревне, но поки-нувших её по разным причинам, строчка «К тебе моё сердце по-прежнему просится…» из песни «Деревенька моя» вызывает светлую грустинку и много воспоминаний. Вспомнятся: домик со светлыми на-личниками и маленьким крылечком, где так любили мы собираться в тёплые летние вечера, берёза у окна, запах сирени, заполняющий комнату по утрам, когда мама, встав раньше всех, открывала окна; пе-ние соловья и белый туман, скрывающий пойму и речку; возвращаю-щееся с пастбища стадо, несущее с собой запахи парного молока и цвентущих лугов; пиликанье гармошки и задорный девичий голос; по-ле с ромашками, на которое мы набрели однажды.
Впечатления детских и юношеских лет навсегда остаются с то-бой, заставляя иногда улыбнуться, а иногда застилают глаза светлой слезой, которую не хочется побыстрее сморгнуть. Обострённо всё воспринимается в детстве… Помню в мартовский день я прибежала из начальной школы и ещё с порога закричала: «Дедушк, а я знаю те-перь, отчего нашу деревню Неверью называют! Нам сегодня Тимофей Карпович рассказывал на уроке. Хочешь узнать?!» Чуть приподняв го-лову от дратвы с иглой (дед шил себе тапки к весне), сдвинув очски на лоб, он подозвал меня к себе, проговорив:
– «Ну, начинай, егоза! О чём вам учитель поведал?!»
И я начала свой рассказ: – «Вот, слушай! Был когда-то на месте нашей деревни лес, а рядом строились посёлки и города, а в них – заводы и фабрики. Народу рабочего много нужно было. А ты знаешь, что вокруг городов всегда должны быть деревни, чтобы там крестьяне хлеб растили и всё другое, а потом бы в городах продавали. Помещики крестьян покупали и перевозили их туда, где они были нуж-ны. На место нашей деревни привёз крестьян помещик Неверцов. Вот и получила деревня такое смешное название: по фамилии помещика стала называться Неверью!»
Выпалив всё на одном дыхании, я смолкла, ожидая похвалы. Потерев большой жилистой рукой жёсткую щетину на бороде, дедуш-ка медленно начал рассказ.
– “Молодец, внучка, хорошо запомнила, о чём учитель на уроке рассказывал. Всё это правильно. Только вот добавить кое-что тебе хочу. Да, на месте нашей деревни лес – был: и сейчас ещё, когда кар-тошку летом пропалываешь, небось, хвощ-то видела, выдёргивала – это всё, что он дремучего леса осталось. Солёным потом полита зе-мелька наша. Сколько сил, здоровья положили первые переселенцы, чтоы раскорчевать, распахать под хлебушек клочок земли. Помещик-то, вывозя, сумил горы золотые, а на деле – выше слов не прыгнул! Ох, и трудненько первым было!.. Надрывались люди на раскорчевке.
От неверия в барское слово и пошло название нашей деревни. А так ты всё хорошо запомнила! Сегодня вечером придёт дедушка Ва-ня, вот ты у него ещё повспрашивай… Часов в пять, почти каждый ве-чер, проведывать моего дедушку приходил его товарищ, или, как часто звали мы его между собой, «Дедушкин подруг». Так нарекла его моя двоюродная сестрёнка Валечка, будучи трёх лет отроду. Увидев его однажды в окно, она громко закричала: «Деда, твой подруг идёт!»
Старики чинно усаживались за самоваром, пили чай, а потом мой дедушка громко читал газету вслух. После чтения велись долгие разговоры о старине, о прошедших годах. Чего только не услышишь, бывало! Но чаще всего всё сводилось к тяжёлой прошлой жизни. За-таив дыхание, слушала я рассказы, а детское воображение живо ри-совало картины одну мрачнее другой…
Милая моя деревня! Я видела тебя во мраке лучин, в надоед-ливом жужжании прялок, в монотонном женском голосе, певшем гру-стную колыбельную песню. Да и что могла спеть своему ребёнку из-мученная тяжёлым трудом мать?! На что было надеяться? Но шли го-ды, менялась жизнь. Она менялась на глазах моего дедушки, мамы, на глазах моих сверстников. Однажды, посмеиваясь в щетинистую бо-роду, дед вспомнил, как организовывался колхоз. Моя мама была в те годы секретарём комсомольской ячейки в деревне и вместе с моло-денькой учительницей Александрой Васильевной Аристовой принмала в этом самое непосредственное участие. Случались и конфликты ме-жду детьми и отцами, когда последние не сразу решались вступать в колхоз, а молодёжь хотела жить по-новому. Отец и сын Проконины дошли до раздела имущества, в результате которого в колхозе при-бьавилась ещё одна лошадь и сбруя. А старик Проконин, обозлившись на сына, долго не хотел его признавать.
Боялась этого и моя мать, понимая, что она должна быть при-мером для своих комсомольцев, подала заявление в колхоз, не сказав ничего отцу, ведь он считался зажиточным в деревне – была у деда лавка. Два дня ходила сама не своя, не зная, с чего начат разговор с отцом. Пока сам он, заметив её состояние, не спросил. А узнав причи-ну, снял тяжесть с сердца дочери, сказав, что уже давно всё обдумал и цепляться за старую, страшную жизнь не собирается. А назавтра от-вёл в колхоз скотину, его примеру тогда последовали многие… Поль-зовался авторитетом на деревне Иван Прокофьевич Абраменков.
Трудно было на первых порах после коллективизации, но опти-мизм не покидал неверцев. Входили в жизнь новые обряды. Как-то Александра Васильевна, приехав в гости к маме, вспомнила, как они устроили первую комсомольскую свадьбу. Любили друг друга парень с девушкой, оба комсомольца их ячейки, но родители её были против жениха. Приехали сваты из соседней деревни, сговор уже начался, да увели невесту прямо со смотрин. И в тот же вечер прямо в школе, сыграли весёлую свадьбу, в организацуии которой приняли участие все комсомольцы. Своим счастьем супруги Кучеровы обязаны А.В.Аристовой. Не без улыбки мама и Александра Васильевна вспо-минали ещё один случай. Праздновали 10-ю годовщину Великой Ок-тябрьской социалистической революции. Деревню украсили еловые арки, на самодельной трибуне выступали представители из района.
Было всё очень торжественно. Захотела сказать несколько слов своим односель-чанам и одна из самых бойких женщин, по-уличному Паруха. Но перед тем, как подниматься на трибуну, она оробела и, подозвав к себу маму и Александру Васильевну, попросила их подска-зать, если вдруг что-то забудет. Взойдя на трибуну и оказавшись в не-привычной обстановке, оа очень громко крикнула: «Товарищи!», а за-тем замолчала растерянно, поворачивая голову из стороны в сторону, явно отыскивая кого-то в толпе, но так и не увидев, сказала: «Родимец их возьми, говорили подскажут – и как провалились!» Махнула рукой и стала спускаться вниз. Хохот взвился над площадью и стоял несколь-ко минут. «Но, наверное, больше других смеялись мы, – вспоминала Александра Васильевна, – потому что стояли рядом с трибуной и не были замечены «ораторшей». Хорошо зажили неверцы перед войной.
Да налетел, как чёрный смерч, июнь 1941 года. Ушли от плуга мои земляки защищать свой край, дорогую сердцу свою деревню, Ро-дину, Многие не вернулись. А земля ждала, ждала сильные мужские руки, которые бы сменили обессилевшие, загрубевшие женские. Но не дали зарасти земле, когда-то отвоёванной прадедами у дремучего ле-са, эти женские руки. Слезами солдаток полита обильно земля наша. Уже на моей памяти – послевоенные годы, послевоенные вёсны. Не хватало кормов до первых проталин, пахать приходилось на коровах.
Моя мама, Лидия Ивановна Шепырёва (Абраменкова) в это трудное время была председателем колхоза. Она не просто руково-дила, а не гнушалась никакой работы. Помню, как гнали доярки своих истощённых бурёнок-кормилиц с фермы к озеру, чтобы напоить жи-вотных. Известно, как коровы на льду держатся, а тут ещё и горку нужно было преодолеть. Терпенье… Где только брали его женщины! Не загрубели их сердца от потерь, не зачерствели…
А спасенье от дум, от душевных ран, оставленных войной, ис-кали и находили солдатки в труде. Не щадили они красоты и здоровья: лишь бы детей на ноги поднять, видя в них надежду и радость. Пусть же будут для младшего поколения памятны и дороги эти имена: Тать-яна Кузьминична Кучерова, Мария Ивановна Меркулова, Нина Ива-новна Анишина, Прасковья Алексеевна Михальченко, Татьяна Ива-новна Анишина. Благодаря их труду, светел и ясен нынешний день моей деревни – мечта дедов и прадедов. Радуют глаз кружево дере-вянных наличников, яркие праздничные дома. Богато живут неверцы. На взгорке по вечерам светятся радужным веером огни фермы, слы-шится гудение доильных установок. В домах – газ. И не верится моим юным землякам, что название моей деревни имеет столь мрачную ис-торию* (Дер. Неверь названа от слова «нива-ниварь», потом Неверь.-В.А.)
ВЫПУСКНИКАМ!
Сегодня Вы ушли со школьного двора. Вам двери жизнь большая широко раскрыла. И птица счастья завтрашнего дня К судьбе пре-красной пылко поманила. Что пожелать Вам перед выбором пути? Как уберечь Вас от судьбы ударов? Как сделать так, чтобы легко идти Вам удалось по жизни без помарок?! Пусть меньше будет ран душевных и телесных. Пусть больше станет света и лучезарных дней. Пусть гос-пожа удача подарит мир чудесный, Но не ищите покровительства у ней! Мы верим в то, что Вы всего добьётесь, О чём мечтали и к чему стремились столько лет. А трудностей Вы никогда не бойтесь, Мы от-дали себя Вам для больших побед! Ищите и дерзайте, за доброту бо-ритесь, Берите высоту за высотой. Любите жизнь, родителей, семью любите. И будьте Родине верны своей святой!.. Желаем быть гибкими, чтоб не сломаться! Желаем быть стойкими, чтоб не упасть!
Желаем быть сильными, чтоб удержаться и в жизни нашей сложной совсем не пропасть!
Л.В. АГОШКОВА.
28.08.2015, 13:16,
пгт. Кромы
*