Самсонов, обойдя поваленные березы, перешел небольшой овражек, пробрался через густой мелкий осинник и оказался на краю рощи, густо высаженной рядами молодых елей. Хотя ему не терпелось как можно быстрее окунуться в мир грибных страстей, тем не менее Валерий Сергеевич не стал нарушать заведенный им же ритуал: снял со спины короб, достал из него плоскую бутылку виски, сел на поваленное дерево и с наслаждением сделал несколько глотков.
Валерий Сергеевич не торопился. А куда торопиться? Впереди целый день, погода – отличная, вокруг тишина, нарушаемая лишь ворчанием одинокой сойки.
Грибник еще раз приложил к губам бутылку, встал и, прихватив с собой короб, направился к ельнику. Он готов был увидеть все, что угодно: голую хвойную настилку, изъеденные червями рыжики или же, наоборот, их кнопочки-шляпочки, но только не это – повсюду, насколько охватывал взгляд, торчали пеньки аккуратно срезанных грибов.
Самсонов, еще не веря своим глазам, поставил короб на землю и, низко пригибаясь, чтобы не оцарапаться об ветки, прошелся по крайнему ряду высаженных елей. Сомнений не было – кто-то опередил его, причем, судя по свежему срезу грибных ножек, опередил буквально на день.
Валерий Сергеевич надвинул на глаза кепи, по-бычьи нагнул голову и, продираясь сквозь густые ветви, перебрался на второй ряд, затем и на третий. Его худшие ожидания подтвердились – кто-то буквально выкосил все грибы.
День был безнадежно испорчен, да и не только день.
…Самсонов заядлым грибником стал относительно недавно, причем, можно сказать, совершенно случайно.
Дело было так.
В деревне Кишнеры, где он родился и вырос, грибами особо не баловались, хотя лес и находился рядом, буквально за огородами. Раньше, когда Валерий был еще совсем маленьким, мать иногда приносила грузди, но потом деревья вырубили, вместо них посадили дубы. Однако они почему-то не прижились: многие на корню засохли, других сожрали вредители, и, как следствие, со временем посадки полностью оккупировали наглые сорные деревья, под которыми не то что грибы, даже трава не росла.
Много лет назад, когда Валерий уже заканчивал школу, лесники капитально взялись за местную флору: вырубили весь неделовой лес и на месте высвободившихся делянок посадили сосны, которые, на удивление всем, легко прижились. Но даже они не обогатили лес грибами, пожалуй, за исключением, капризных маслят. Но их кишнерцы грибами не считали и все, как один, дружно игнорировали.
Самсонов, который в виду занятости, все реже и реже приезжал в деревню, грибами не интересовался. Но все изменилось в то лето.
Лет шесть назад он задумал на даче построить баню. Но сруб, какой хотел, а именно из липы, никто не продавал. Из сосны, из ели, даже из березы – были, но из липы – нет.
Отчаявшись, он поехал к Кумаркину – директору лесхоза, с которым учился в школе в одном классе.
– Что тебе сказать? – медленно произнес Кумаркин, задумчиво глядя на ветки сирени, зависшей над окном конторы лесхоза. – Нет липы…Она вся больная. Как и дубы. С виду вроде здоровы, а как начнешь пилить, одна гниль. Эх, погубили природу! Раньше только в нашем лесхозе работало около тридцати лесников, а теперь ни одного не осталось – всех сократили. Кордоны закрылись, некому следить за лесом. Деревья стали болеть, а вредители их окончательно добивают.
– Неужели ни одной здоровой липы не осталось? Хотя бы кубов тридцать…
– Не знаю, не знаю…Походи, поищи. По моим расчетам, в сороковом квартале, а это примерно в четырех километрах от Кишнер в сторону поселка Звездный, липы должны быть. Сходи, поразведай. Если найдешь подходящие деревья, обращайся – выпишу порубочный билет.
Подходящих лип Самсонов не нашел, зато, немного поплутав, набрел на еловую рощу. Он хотел обойти ее стороной, но, определив по солнцу направление в сторону деревни, решил срезать угол и нырнул в ельник.
Грибы Самсонов увидел сразу, даже не успев углубиться в чащу. Они росли везде: и между рядами, и непосредственно под елями. Некоторые были с пятак, а другие только-только пробивались сквозь плотную хвойную настилку.
Что это за грибы были, Валерий Сергеевич не знал, поэтому решил проконсультироваться с со своим деловым партнером Митиным – заядлым грибником и охотником.
Самсонов достал из кармана трубку мобильного телефона. Удивительно, но сотовая связь работала хорошо.
– Гоша, здорово! – поприветствовал приятеля Самсонов. – Я в лесу нахожусь. Зачем? Потом объясню. Я тут нашел много грибов, но не знаю их названия. Они растут под елями. Шляпы их с такими прожилками, то есть с линиями по кругу…цвета, ну, как тебе объяснить? Вроде синевато-рыжие…Рыжики? Ты точно уверен? Говоришь, это – царский гриб? А что с ними делают?..Даже солить можно?..Я бы собрал, но ничего с собой не прихватил. Я же не за грибами шел в лес. Так, случайно натолкнулся. Конечно, соберу. Завтра же приду… Ну, какой разговор? Конечно, попробуем.
Грибы в тот год получились на славу: и соленые, и замороженные. На следующий год – тоже.
Валерий Сергеевич уже стал считать тот ельник своей вотчиной. Судя по всему, никто в округе о том, что в нем могут быть грибы, даже и не догадывался. И не удивительно…Ельник находился в самом сердце лесного массива. До него топать и топать. А как топать? Это прежде лес напоминал шумную ярмарку: лесорубы валили вековые деревья, бригады из лесничеств на делянках высаживали молодые саженцы, люди на покосах собирали сено, вывозили дрова…А еще деревенские ходили за земляникой, малиной, лесным фундуком. А пасек, пасек-то сколько было! По весне и летом кипрейные поляны и липняки, где сам воздух, казалось, был пропитан медом, гудели, словно улей.
Теперь все это куда-то исчезло. Прежние дороги, по которым и днем, и ночью сновали машины и конные телеги, заросли густой травой. По ним шагать – себе же дороже: потопал километр-другой, и ты уже вымотался, словно ходил не по Средне-Русской равнине, а по Кавказским горам или по Ямальской тундре.
Свернешь с дороги, еще хуже: кругом валежник – порой даже не знаешь, как преодолеть очередной «шлагбаум»: то ли обойти поваленное дерево, то ли попытать перелезть через него.
Было еще одно препятствие, которое надежно охраняло грибной оазис – река Ключевка. Прежние мосты через нее сгнили и преодолеть эту водную преграду можно было только вброд, рискуя увязнуть в прибрежной трясине.
Эту проблему Валерий Сергеевич решил. Три года назад они с племянником, который приехал на каникулы в деревню, бензопилой свалили два дерева так, что те аккурат легли рядышком через реку, образуя переправу. Мостик этот они соорудили в стороне от старой дороги и замаскировали, чтобы никто не знал о его существовании.
И вот теперь, когда, казалось, Самсонов надежно застолбил участок, кто-то посмел вторгнуться в его владения. И что самое возмутительное – этот наглец воспользовался его же переправой. В этом сомнений не было – Самсонов, когда возвращался обратно, заметил прислоненную к дереву длинную палку, при помощи которой вор-грибник перешел через мостик.
На следующий год Валерий Сергеевич решил опередить конкурента. Как только на городском рынке появились первые рыжики, он, несмотря на занятость, сразу же выехал к сестре, в деревню.
Едва дождавшись утра, даже не обращая внимания на обильную росу, щедро посеребрившую июльское пестротравье, Самсонов, закинув за спину короб, отправился в лес. Он не стал соблюдать ритуал – сразу же ринулся в ельник. Предчувствие не обмануло его – и на этот раз кто-то успел основательно похозяйничать в роще. Но кто?
Загадку удалось разгадать в тот же день – помогла сестра.
– Я знаю, кто ворует твои грибы, – сказал она, когда пригнала козу домой. – Это – Кириллиха.
– Та, которая живет возле оврага? – удивился Валерий Сергеевич. – Ты не ошиблась?
– Нет. В поисках Машеньки сегодня я забрела в заброшенный огород Сунталовых.
– Это по соседству с огородом Кириллихи?
– Да. Смотрю: баба Кириллиха вываливает что-то из ведра на навозную кучу. Я бы не обратила внимания на это, но почувствовала запах грибов. Как только она зашла в дом, я не поленилась: сняла одну пряслину, подошла к навозной куче и осмотрела ее. Так и есть: всюду валялись остатки обработанных рыжиков. Видно, много грибов она собрала нынче.
Вечером Самсонов выехал в город. Настроение было испорчено окончательно.
Ну, кто она такая, эта баба Кириллиха? Как она посмела покушаться на его мир, нарушить душевное спокойствие? Что она понимает в этой жизни? Для нее эти грибы всего лишь продукт: поела, а потом сходила в туалет…Вот и все!
А для Самсонова и его друзей грибы стали целой философией, можно сказать, укладом жизни. Вот уже несколько лет, с тех пор, как он первый раз привез рыжики домой, и жена засолила их, они – четверо друзей-бизнесменов – собираются вместе, чтобы под водочку насладиться вкусом соленых грибов. Пробовали и под виски, и под ром, и даже под текилу, но…не то. Не то! Соленые рыжики идут на ура только под русскую водку. А если на стол поставить тарелку с отварной молодой картошкой, да еще на даче, да еще после бани! Это надо видеть! Это надо пробовать!
А какие разговоры! Про Россию, про русскую душу, про Путина…Ну, кончено, про баб. Как же без них? Без них никак нельзя…
Каждый год друзья ждут этого праздника. Еще лето не настало, а они уже звонят: «Валера, как там твои рыжики? Растут? Как бы не переросли, смотри, не прозевай».
Конечно, можно было бы купить их и на рынке. Подумаешь, три тысячи за ведро! Таких ведер он сто штук может запросто купить. Но весь смак в том, что грибы эти, привезенные из деревни – твои, собранные именно твоими руками.
И вот теперь этого не будет. Не будет посиделок с друзьями после бани, не будет бесед по душам...А из-за кого? Из-за этой чертовой старушки – какой-то бабы Кириллихи.
Бабу Кириллиху Валерий Самсонов запомнил сухопарой, довольно высокого роста женщиной. Она всегда ходила со сжатыми губами, сосредоточенно глядя прямо перед собой, словно не замечая никого. Хотя Кириллиха жила без мужа, которого сразу после рождения младшего ребенка насмерть придавило деревом в лесу, тем не менее сумела вырасти трех сыновей, которые окончили институты. Но сыновья почему-то не жаловали мать и почти не приезжали в деревню.
…Нет, с этим надо покончить. Но как? Может, денег ей посулить? Пусть подавится, лишь бы не покушалась на его добро. А вдруг не возьмет? Баба Кирилиха, она, ведь такая, гордая…Все так говорят в деревне. А, может, что-нибудь другое придумать?
И он придумал…
Прошел год. Июль в Присурье выдался холодным и дождливым. В начале месяца Самсонов с племянником, прихватив с собой топор и пилу, пошли в лес. Разбирать самодельный мост.
Разобрали. Но предварительно Самсонов метров десять ниже по течению соединил оба берега двумя прочными альпинистскими веревками с блок-роликом. Он рассуждал так: «Я могу перейти реку и голым, ухватившись за веревки. А когда пойду обратно с коробом, его переправлю при помощи блока-ролика».
Его расчеты полностью оправдались. В середине июля из-за дождей все реки стали как никогда полноводными. Во всяком случае, когда он с коробом за спиной подошел к Ключевке и решил перейти ее вброд, вода уже была ему по грудь. «Теперь для меня баба Кириллиха не конкурентка», – не без злорадства подумал Самсонов.
В тот день ему пришлось дважды отправляться за рыжиками – до того их много было. Часть грибов Валерий Сергеевич вечером увез домой, а около половины оставил на засолку у сестры, пообещав за ними приехать через неделю.
Через неделю не получилось. Приехал лишь спустя десять дней, как раз в Ильин день.
Прежде чем свернуть с дороги в сторону деревни, решил заскочить в райцентр, чтобы купить кое-что из продуктов.
Около гастронома Самсонов вдруг увидел Олю – сельскую почтальонку, проживающую на той же улице, что и сестра.
– Ой, Валерий Сергеевич, как хорошо, что я вас встретила! – обрадовалась она. – Вы в деревню?
– Да. Могу подвезти. Садись…
Как только машина тронулась с места, Самсонов поинтересовался:
– Ты за продуктами приехала?
– Нет, что вы! – замахала руками Оля. – Я приехала к тете Груше. Она здесь, в больнице лежит.
– У тебя разве такая тетя есть?
– Тетя Груша…Вы же ее знаете: баба Кириллиха! Она из нашей деревни…
– А, знаю…А что с ней случилось?
– С сердцем плохо стало…На «скорой» привезли. Еле-еле откачали. Уже больше недели лежит в больнице.
– Ты ей продукты привезла?
– Какие продукты? – тяжко вздохнула девушка. – Телеграмму от сына…Уже вторую за неделю.
– А что за телеграмма? – равнодушно, просто, только для того, чтобы было о чем поговорить, спросил Самсонов.
– Сын у нее, самый младший, взял в банке кредит на покупку квартиры. А рассчитываться не может. Жена не работает, сидит в декретном, а сам то ли болеет, то ли безработный стал…В общем, не знаю. Знаю только одно – все время просит, чтобы мать погасила кредит. Вот и нынче прислал телеграмму: «Мама, срочно вышли деньги. Пошли проценты». Тетя Груша прочитала и сразу же с ней плохо стало.
– Но она же пенсионерка. Что с нее взять? Пенсия, наверное, маленькая?
– Конечно, маленькая. Но она – молодец! Жилистая, выносливая…Все лето пропадает в лесу. Сначала собирает землянику, потом – лесную клубнику, малину, орехи, вяжет банные веники. А в последнее время переключилась на грибы. Племянник забирает у нее все эти дары леса и продает на базаре в городе. Говорят, хорошую выручку получают. Но в этом году у тети Груши что-то не заладилось – не смогла собрать ни один гриб. Вот, и не удалось выслать деньги сыну. Очень уж сильно переживала, хотя и не показывала виду.
…В тот год опять все было у четверки друзей: баня, соленые грибы, водка, разговоры про Россию, Путина, про баб. Все шумно хвалили соленые рыжики. Молчал лишь Валерий Сергеевич – он не чувствовал вкуса грибов. Впервые за много лет.