Однажды все посредственно созданные предметы перестали ломаться (насколько, настолько их функциональность можно было бы назвать состоявшейся)… Отколотый накануне кусок ужасной кружки, привезённой как сувенир и доказательство посещения какого-нибудь экзотического курорта, наутро срастался с ней, даже если оба (и кружка, и кусок) находились в отдельных мусорных пакетах… Уничтоженный падением с камина на стоящую неподалёку пустую вазу с острыми краями, посредственный пейзаж уже к обеду играл потускневшими было красками… Сломанный, и до того плохо пишущий карандаш, вновь обретал функциональность, хотя и не начинал писать и чертить лучше, чем до поломки… Казалось бы, навсегда заглохшие «шедевры» автопрома тоже обретали второе дыхание, не позволяя владельцам так просто с ними расстаться, ибо даже после утилизации, через некоторое время, вновь приобретали, что называется, товарный вид. Чем немало «радовали» хозяев свалок, на горах мусора которых, вдруг возникали относительно новые холодильники, микроволновые печи, кухонные комбайны, пылесосы и прочие приборы, давно уже отслужившие свой век, не отличаясь какой-либо выдающейся характеристикой. В тоже время, старые, но надёжные агрегаты, получившие в «награду» за выслугу лет ссылку на свалку лишь по причине их, как теперь принято говорить, морального устаревания, продолжали тлеть и ржаветь, будучи открытыми и небу, и, соответственно, снегу, ветру и дождю, в отличие от их современных, но чудесным образом обретших вторую молодость собратьев, которых, при всех их скромных характеристиках выживаемости, не брала даже кувалда и циркулярная пила. То есть корёжились они и пилились вполне себе сносно, но, спустя некоторое время, в зависимости от удалённости пунктов приёма металлолома, в которые, порой, попадали их запчасти, они вновь обретали целостность и даже всё ту же посредственную, но столь же сносную, как и в момент выпуска, функциональность… Поначалу это стало пугать хозяев свалок и даже самих утилизаторов и, разумеется, заинтересовало газетчиков и общественность. Однако позже шумиха стала спадать на нет, и человечество постепенно стало привыкать к этому феномену, который, как, впрочем, и многие другие, современная на тот момент наука даже не пыталась объяснить, считая всё это выдумкой или трюком на манер загадочных рисунков на фермерских полях или нахождению болтов, гаек и прочих предметов настоящего и недалёкого прошлого в доисторических, по их мнению, окаменелостях… Не стоит и говорить о том, насколько мало привлекли внимание события, сопутствующие и напрямую связанные с феноменальными «воскрешениями» предметов быта и декора, не отличавшихся особым изяществом и прорывными конструкторским решением. Тем не менее, примерно в то же время схожие по природе, но обратные по форме метаморфозы произошли уже с настоящими шедеврами, как мастеров античности, так и немногими образчиками, так называемого, современного искусства… Живопись и скульптура, которую в своё время не оценили и современники творцов и ваятелей, их создавших, да и ныне понимают лишь единицы, стала вдруг ветшать и крошиться на глазах… Схожая участь постигала и творения здравствовавших и тогда, но малоизвестных, либо плохо исследованных, художников. И без того малопонятные среднестатистическому социуму картины, отпечатки и изваяния словно испарялись, оставляя за собой лишь пустующие багеты и постаменты, а то и вовсе покидали сей бренный мир без следа, словно и не существовали. Порой на их месте оставались пустые холсты, сползающие на пол из-за отсутствия натяжных скрепок… Порой и холсты превращались в нечто похожее на хлопок, а не отличающиеся качеством скрепки оставались в ещё существующей раме, поблёскивая своим фальшивым заводским покрытием. Но каждый раз на полу оставалась разноцветная либо однотонная пыль, совпадающая с палитрой «испарившихся» картин. Случалось и обратное, когда художник, обеспокоенный подобным поведением своих творений, посещал место происшествия и, к изумлению, а порой и негодованию приобретателей, его творение вновь обретало все свои былые черты, словно секунду назад вышло из-под его пера, либо только что остыло от печати. Однако случалось это крайне редко, ибо здравствовавших и в тоже время признанных живописцев, обладавших настоящим и полностью реализованным в их же творениях самобытным дарованием, увы, находилось немного. Больше шума, во всех смыслах, наводили современные и не очень скульптуры, некоторые из которых саморазбирались на составляющие в отсутствие автора и тем же способом приходили в завершённое и утверждённое творцом состояние при его появлении… Что тоже чаще списывали на пиар-акции и рекламные уловки. Что не мешало некоторым обладателям этих шедевров вчинять иск творцу, к счастью для последнего, большей частью безуспешно. Мало кто при этом замечал и то, что некоторые копии и отпечатки тех же и прочих творений, принадлежащие перу одних и тех же творцов, вполне себе «здравствовали» и не отличались подобным поведением даже в отсутствии авторов. Большее удивление вызывали совсем уж древние статуи, у которых внезапно «отрастали» утраченные конечности и головы, и более того, проступал «окрас», который удивительным образом совпадал по химическому составу с ингредиентами тех времён, когда эти статуи ещё не утратили своей «оболочки», как, впрочем, и всех тех частей тела, что придавали им столь пикантную незавершённость, впоследствии ассоциировавшуюся с таким понятием как классика. При этом состав и структура, вновь обретённых, казалось бы, утраченных навсегда фрагментов скульптур античных персонажей также, на удивление, оказывались целостными и полностью совпадали с древним оригиналом, хотя и «молодели» на соответствующее количество лет. Следствием этого стала серия громких расследований и скандалов в музейной среде, и некоторые экспонаты даже были признаны подделкой, несмотря на полную аутентичность. Это же коснулось и не истлевших, а, напротив, «обновившихся» полотен не только из запасников общественных музеев, но и частных коллекций… Несмотря на это, рынок искусства в целом не претерпел особых изменений, и общественный резонанс был невелик по сравнению с ажиотажем в сферах бытовой электроники, мебели, строительства… Но и там жизнь мало поменялась…
Типовые застройки продолжали крепко стоять на своих фундаментах с посредственной, а то и вовсе кичевой архитектурой. Проблемы возникали лишь с некоторыми полу музейными и прочими представляющими архитектурно-историческую ценность постройками, которые, простояв не одно столетие, внезапно начинали рассыпаться по кирпичикам, что, впрочем, не вызвало большого удивления, в отличие от рушившихся без каких-либо очевидных причин, новоделов и одновременно шедевров современной архитектуры, скупаемыми финансовыми организациями и нуворишами. Несчастные архитекторы, даже одержавшие победу в суде, всё равно оставались не у дел, ибо, порой, в руинах оказывались сразу несколько их творений, сменивших хозяев, либо изначально приобретённых, скорее из-за влияния моды на заказчика, нежели ввиду глубокого понимания их творчества… А редкое появления самих творцов на месте трагедий не вызывало энтузиазма и у местных жителей, ибо возникало ощущение того, что здание хочет возродиться вновь, что, конечно, порой, помогало спасательным работам, но крайне мешало уборочным.
Скандалы с провалом целой линейки по-настоящему уникальных в своём роде устройств потрясали и ставили ещё больший крест на карьере инженеров и изобретателей, создавших оные. Но, что удивительно, оставшиеся в работе и не подлежавшие возврату устройства, ровно как и их прототипы продолжали исправно трудиться, радуя не только своих создателей, но и счастливых обладателей, становясь притчей во языцех…
Это же коснулось и сферы, ещё более эфемерной – производство программного обеспечения, большинство пользователей, некоторых образчиков которого, никак не могло спокойно пользоваться оным без соответствующих сюрпризов и неприятностей. Но всегда находились и способные не только оценить, но и порадоваться приобретённому продукту, славя создателей и, более того, не желая менять, казалось бы, опять же, морально устаревшее на превосходящее по многим формальным параметрам новое…
Проще говоря, в общем и целом мир для большинства остался прежним, но это не отменило экстраординарную природу события и позволило более наблюдательным представителям рода человеческого сделать свои заключения… Что было не лишним, в силу того, что в самой природе уже наблюдались подобные тенденции – не только исчезающие с лица Земли представители флоры и фауны, но и участившиеся землетрясения, наводнения и прочие катаклизмы придавали картине зловещую ясность, позволяя подготовиться к неким грядущим событиям...