Я навсегда запомнила мамино и бабушкино: «Только б не было войны!»
Кто-то эти слова не понимает, желая всего и сразу. А я очень хорошо прочувствовала опасения близких — они видели войну своими глазами.
Даже некоторые русские, даже мои ровесницы насмехаются над этой обеспокоенной фразой своих матерей, видевших войну. Может быть, потому, что мамы воспитали их эгоистками? Может быть, потому, что не рассказывали им о войне? Или, может быть, 0никто у них в семье не воевал и не погиб? Не знаю. У нас-то и родных много погибло, и сами во время войны оказывались на линии фронта, пришлось испытать весь ужас войны.
И для моих детей подвиг народа, страны — святое! Они с уважением относятся к семейной памяти.
«Мама! Я нашёл информацию о наших погибших родных!» — однажды со слезами на глазах воскликнул мой сын. Я на одном сайте нашла. Он — на другом. Всё совпало. Ну, разве это не преемственность поколений?! И у нас никто не забыт. А ведь даже я не видела этих родных! И все фотографии сгорели во время пожара, который устроили каратели. Моя двоюродная старшая сестра Люся, которая родилась перед войной, росла среди бомбёжек и страхов.
Однажды моя мама, тогда ещё десятилетняя девочка, бежала по полю, неся на закорках Люсю. Внезапно в пустынном небе появился немецкий самолёт. Лётчик развлекался, стреляя рядом с детьми. Летал он так низко, что дети видели: он хохотал, наблюдая за испуганными, мечущимися по лугу детьми! Спас девочек овражек, поросший кустарником. Дети спрятались и долго лежали, дрожа от страха.
А потом были бомбёжки. И приблизилась линия фронта. Сначала в доме бабушки жил наш командир, но наши в это время были вынуждены отступать. И вот наши войска, отстурая, ушли ближе к Москве. А в деревню вошли передовые вражеские войска. Их командир тоже выбрал себе для временного размещения чистенький, уюный домик моей бабушки. Пробыли они недолго, пошли дальше в наступление на Москву
Сельчане уже были в курсе: самые чудовищные зверства творят над мирным населением фашисты-каратели, которые придут вслед за передовыми войсками немцев.
Жителям нужно убегать в леса и прятаться там. Успели убежать. А спустя время возвратились сельчане к пожарищу. Их ждали голод и холод. Но грела радость оттого, что живы! А потом наши смогли очень быстро отогнать врага, и дали людям кров и питание. А потом восстанавливали хозяйство и свято верили в Победу. А кто восстанавливал? Женщины, старики и дети. И моя мама, рожденная в 1931 году, работала. Народ понимал: для победы важна их работа в тылу. Кто нашего солдатика накормит, если не они. Поэтому работали без выходных, пока не рухнут от усталости. Силы работать давала мысль: «Если не я, то кто». Двенадцатилетние девочки и мальчики в посевную пахали поля на конях. Моя мама рассказывала:
«Конь норовистый, не даётся, чтобы я — маленькая, худенькая девочка, его запрягала. Он не слушается, а я плачу. А мальчишки советуют обругать его матерными словами. Утверждают, что тогда конь подчинится. Стыдно матом-то. Ничего,и говорят, привыкай, Анютка! Выдавила из себя с великим трудом ненавистные, непристойные слова. И конь встал как вкопанный, слушается! Запрягай! А потом приходилось поднимать мешки с зерном по полцентнера. А сама весила намного меньше».
Последствия этой работы я помню — мама долгие годы лечила сорванные почки. А ещё от мамы я знала, что работали дети без трудовых книжек. Хорошо, что когда выросли и состарились, то для подтверждения рабочего стажа разрешили брать в сельсовете справку со свидетельскими показаниями тех, кто мог подтвердить, что действительно такой-то такой-то человек работал в колхозе там-то и там-то с такого-то года по такой-то. И вот что характерно для нашего народа: хоть и жили впроголодь, но радовались, что вырос хлеб, что они приносят пользу стране. И по вечерам вместо того, чтобы пойти спать, они собирались на вечёрку, пели, танцевали, плясали, радовались жизни.
Многие из них так и остались с четырьмя классами образования — это всё, что успели закончить к приходу немцев на нашу землю. После войны школа у них вновь открылась, но приступили к учёбе только те дети, кто был помоложе, да те, у кого отцы вернулись с фронта хивые, даже если и покалеченными на войне, но способными выполнять хоть как-то работу. Но в основном дети остались сиротами. Мало сельчан вернулось живыми. Опять же, учиться смогли те, у кого мамы работали.
А моя бабушка работать не могла и не только потому что ей было уже очень много лет, моя мама у неё была десятым, поздним ребёнком. Беда была в том, что когда бабушка овдовела, она носила последнюю свою беременность, срок был уже большой. И вот ведёт её старший сын лошадь, впряженную в тяжело груженую телегу, которая застряла в воротах двора. И не получается у подростка сдвинуть её с места. А на улице ливень, гроза, заботливая мать бездумно кидается на помощь сыну, рывком поднимает телегу, освобождает для дальнейшего продвижения, а сама, зажав зубы от чудовищно боли, падает без сознания. Недоношенного ребёнка она потеряла. Внутренние органы у неё навсегда опустились. Малейшее движение причиняло ей неудобство, а поначалу и очень сильную боль. И все последующие годы своей жизни бабушка была вынуждена ходить сильно согнувшись. Малейшую тяжесть поднимать ей было нельзя. И всё равно она умудрялась быть нужной, приносить семье помощь
А Люсин папа возвратился живым. Она выросла и спустя годы возглавляла отдел в одном значимом министерстве. И никого, ничего никогда не боялась, как бы ни пытались её запугать. Она знала, что бояться нужно только войны.
Пока мы живы, мы будем, мы должны об этом рассказывать наших потомкам, чтобы знали, чтобы понимали. чтобы гордились своими предками. И продолжали любить Родину, как любим мы, и как любили наши родители.
Отредактировано 10.03.2019 согласно новой редакции:
https://stihi.ru/2019/03/09/1245
© Copyright: Наталья Алексеевна Исаева, 2019
Свидетельство о публикации №119030901245