Без вести пропавший

            

            29 июня 1942 года учитель математики Седов получил повестку в военкомат.
        - Андрюша, что же это? – спросила, заливаясь вся в слезах, жена. – У тебя же больное сердце, тебя даже в армию в мирное время не взяли служить?
        - Так- то в мирное время, Света, а сейчас война.
        - И когда она, проклятая, закончится?
        - Закончится, но только об этом не все узнают.
      
        Прибыв в указанное в повестке время в военкомат, Седов встретил там двоих своих учеников, только что окончивших школу. Это были его любимые ученики Ваня Жилин и Володя Малов.
      - Андрей Викторович, и Вас вызвали? – спросил Володя.- Плохи дела, видимо, на фронте?
      - Плохи, ребята.
      
        Представитель военкомата майор Петров очень популярно объяснил всем,  ситуация на фронтах такова, что пришлось мобилизовать и их, в армии никогда не служивших по разным причинам. Родину надо кому-то защищать. Седова на этот раз  признали годным к нестроевой. Сказалось военное время. Не было бы войны, учитель так бы и продолжал учить математике своих учеников. Но война нагрянула. И вся жизнь вокруг поменялась.
   
        На следующий день, попрощавшись, как ему казалось навсегда, с женой и десятилетним сыном, новоявленный боец отправился по направлению к фронту. Попал  в артиллерию. Сыграла роль  любимая математика.
 
        В лесу, пока что за линией фронта, полковник выстроил в две шеренги пополнение. Сначала молча прошёл перед строем вперёд и назад, осматривая вновь прибывших бойцов. Затем, останавливаясь перед каждым из них, стал задавать вопросы, на которые получал ответы.
       - Фамилия?
       - Рядовой Мурашкин.
       - Жалобы есть?
       - Есть. Ноги с детства болят.
       - Ничего, увидишь немцев, бежать не придётся. Если не захочешь попасть под трибунал.
       - Фамилия?
       - Рядовой Слотин.
       - Жалобы есть?
       - Есть? У меня плохое зрение.
       - Ничего, будешь подносить снаряды.
    
       В том же духе процедура знакомства командира с подчинёнными солдатами продолжалась ещё минут десять. Очередь дошла и до Седова.
     - Фамилия?
     - Рядовой Седов.
     - Жалобы есть?
     - Никак нет, товарищ полковник. Надо Родину защищать.
     - Молодец, Седов. Мирная профессия какая?
     - Учитель математики
     - Будешь корректировщиком огня.
     - Уже не плохо,- подумал про себя боец. Промолчать о своём  сердце он решил в последний момент. Как и об обещанной в военкомате службе к нестроевой. Здесь, в нескольких километрах от фронта, этим, по его мнению, «пустяком» заниматься никто не будет. А очень свободно могут воспринять эти "причины", как нежелание Родину защищать.
    
        Вскоре все новобранцы после краткосрочной подготовки оказались на линии фронта. За месяц боёв Седов сменил две батареи, весь личный состав которых погиб от прямого попадания авиационных бомб. Тогда в воздухе советская боевая авиация не имела ещё численного превосходства. Сам же он вместе с сержантом Абросимовым остались живы только потому, что находились  вдалеке от батареи и корректировали её огонь.
      
        Новая батарея получила приказ накрыть огнём передвижение немецких войск за одним из населенных пунктов, находящихся за лесополосой и безымянной речкой.  На рассвете Седов и Абросимов ушли на задание, надеясь остаться живыми и на этот раз. До лесополосы добрались без приключений. Однако, выходя из неё в голую степь, они заметили над головами немецкий самолёт-разведчик. Прошло некоторое  время и первая мина разорвалась впереди их. Вторая – позади.
    
        - Слушай, Седов,- на ходу произнёс сержант, - нас заметили, судя по всему. А поэтому погибать вдвоём, не выполнив задание, мы с тобой права не имеем. Давай держать приличную дистанцию. Я пойду впереди, а ты – сзади меня.
   
        Седов остановился. Дождавшись, пока Абросимов отойдёт подальше от него, начал движение в том же темпе. Но не прошло и нескольких минут, как впереди него раздался взрыв. Протерев глаза, он ещё раз посмотрел вперёд: сержанта перед ним не было. Мина попала прямо в него.
   
        Оставшись один, корректировщик начал добираться до речки по-пластунски. Но это  его не спасло: рядом разорвалась очередная мина, осколками которой были искалечены обе ноги. Он замер, притворившись убитым. Его оставили в «покое». Наступила ночь. Под покровом темноты, ползком, упираясь одними руками, вернулся в лесополосу. Рация, как и его ноги, пострадала. Сообщить на батарею о случившемся  не мог по понятной причине. Вернуться обратно тоже не имел физической возможности. Перевязав повторно раны на ногах, Седов стал думать, что ему делать дальше. Он находился за линией фронта, на территории, оккупированной врагом. Казалось, выхода не найти. Утром та вражеская колонна, которую должна  уничтожить его батарея, проследовала в двух километрах от лесопосадки на Восток.
    
        Седова днём нашли местные жители, а ночью принесли в село, переодели, накормили. Сельский врач, пользуясь тем, что в селе  оставался только один немецкий комендант с помощником, сделал раненому необходимую операцию. Это же обстоятельство позволяло жителям села прятать бойца от посторонних глаз. Когда раны зажили, его переправили в партизанский отряд, в котором он воевал до конца войны.
   
        После Победы Седов с партизанскими наградами и с нашивками о ранении вернулся в родной город, до которого, к счастью, война не докатилась. Дом его одноэтажный по-прежнему стоял на городской окраине: в годы войны ни о каком строительстве речи не шло. Открыв калитку, фронтовик остановился, услышав из открытого окна знакомый голос жены:
       - Саша, иди к папе.
       - Какой Саша? Какой папа?- пронеслось в голове фронтовика.- Сына звать Миша, а  из-за разросшегося сада  жена его самого  видеть не могла. Что-то тут не так?
      
        Когда он зашёл в свой дом, то увидел картину,  достойную кисти Репина или Левитана: на полу игрался двухлетний мальчик, его сын Миша сидел за столом и что-то писал в тетрадке, а на кровати, обнявшись сидела его жена с незнакомым мужчиной. После вопроса, что это значит, жена достала из шкафа сообщение от командира воинской части, где говорилось, что её муж, рядовой Седов Андрей Викторович, пропал без вести в октябре 1942 года при выполнении боевого задания.
      - Ну и что? Тут же не говорится, что погиб? – тихим  голосом спросил жену её законный муж.
      - Не говорится, но вот Степан Ильич говорил, что ты погиб. Перед тем как его комиссовали по ранению он встречался с твоими однополчанами.
       Это была явная ложь. Ни с кем он не встречался.
      
         Седов после этих слов замолчал, отвернулся от жены и смотрел на своего повзрослевшего сына. Он не мог понять, как это его любимая жена, мать его сына, не смогла дождаться окончания войны, поверив какой-то казённой бумажке и какому-то Степану Ильичу. Он не знал в эту минуту, что брак их уже был зарегистрирован, но догадался, что  мальчик – их совместный ребёнок. По срокам подходит.
     - Сынок, пойдём со мной, - обратился он наконец-то к своему сыну.
       Миша встал из-за стола и направился к отцу, но между ними встала  мать.
      - Никуда не пойдёшь, сядь на место!
      Сын покорно выполнил приказание матери.
      
        Ничего не сказав, Седов вышел из дома, решив пойти к своему любимому ученику Володе Малову, узнать , вернулся ли он с фронта, а заодно и решить для себя вопрос: «Что делать дальше?».
    
       Дверь ему открыл молодой, но уже седой, капитан. Это был Малов. С боями  дошёл до Берлина, и сейчас находился дома в отпуске по ранению. Он остался служить в армии, будет обучать молодых солдат в учебном полку. Выслушав печальную историю своего бывшего учителя, капитан повёл его в свою комнату.
      - Андрей Викторович, будете жить у меня. Тем более, что я через неделю уезжаю в свой полк.
      
        В это время с улицы вернулась мама Малова с его братом, который родился накануне войны. И которого отец едва успел забрать из роддома.
      -Мама, мама, - закричал четырёхлетний Коля,- это мой папа вернулся?
       Не успела его мать ответить, как он уже сидел на руках Седова и обнимал его. Мать молчала, оказавшись в весьма неудобной ситуации. За неё ответил сын: «Да, Коля, это твой папа с фронта вернулся». Мать, не выдержав слёз своего младшего сына,  вышла из дома. Ни Коля, ни его «папа» не знали, что настоящий папа не вернётся никогда, что он пал смертью храбрых  в окопах Сталинграда. Ошибки  быть не могло: сын Володя воевал вместе с отцом и тот умер у него на руках. Об этом он написал тогда же в письме домой. С того дня мать ежедневно молилась за сына, чтобы хоть он вернулся живым. Он вернулся.
    
        После ухода Седова его сын Миша вылез через окно в своей комнате и незаметно проследил весь путь отца. Вернувшись домой,  собрал свои вещи, написал матери записку «Меня не ищи. Я ушёл жить к отцу», и ушёл из дома уже известным нам путём (через окно).
   
       Спустя неделю капитан Малов отбыл в свою воинскую часть, а в его просторной комнате остались проживать его бывший учитель, брат Коля и … Миша Седов. Мать Коли  второй раз замуж не вышла, но Седов для него так и остался папой.
    
       Что касается бывшей жены Светланы,  то её постигла другая участь: новый муж вскоре начал злоупотреблять спиртными напитками, стал избивать жену. Ей пришлось с ним официально развестись. После этого Светлана и сама стала выпивать. Пила до тех пор, пока её не лишили родительских прав, а сына оправили в детский дом.

05.09.2015 г.

Фото из Интернета