В тридев-м ц-тве 24. Надежда на возвращение

Глеб Светланов
          Через неделю после памятных событий, обстановка в стране резко изменилась. Повсюду, где организованно, по призыву малого Собора, где стихийно, создавались дружины народного ополчения, вступали в сражения с разрозненными, но очень опасными отрядами, а чаще просто шайками захватчиков и замазавших себя рьяной службой на них посадских и военных людей. И неизвестно, чем бы кончилось это поистине всенародное восстание, если бы не начался среди свирепых и почти неуязвимых чудищ-ящеров какой-то неизвестный мор, валивший двуногих гигантов, как ураган дуплистые деревья. В три дня здоровый могучий зверь стремительно слабел, ноги переставали держать распухающее тело, ящер терял голос и, хрипя, подыхал. «Как бы наша скотина от этих ящуров не околела!» говорили земледельцы, боясь распространения падежа и на их кормильцев. Зараза стремительно распространилась по всей ойкумене, не затрагивая других животных. Население восприняло гибельный для пришельцев мор, как заслуженную кару небесную за принесённое на их отечество зло.
          И когда маленький отряд отроков из пещеры на лёгкой повозке под управлением Потапа, натягивающего с суровым видом вожжи и басом покрикивающего на лошадь, в сопровождении  конных Ушана, Гриди, отпросившегося у Бабани, и  угрожающе вооружённого Галаша направлялся в знакомое урочище, дорога была спокойной. Лишь однажды из леса навстречу им выбрели трое синекожих и попросились в полон. Галаш одним видом отогнал их обратно в чащу, и дальше в пути никто путникам не встречался.
          Ведатель принял только юных гостей-чужеземцев. На столе стоял горшок с горячим сбитнем и плавающей в нём расписной деревянной ложкой и  глиняные кружки. Мурмур разлил по кружкам напиток, придвинул поближе лавку и жестом пригласил молодых людей за стол, поклонился старцу и удалился. Старец сел напротив и ровным тёплым голосом произнёс:
          – Вы исполнили волю Небес и сделали благое дело, за что народ Солнечного края, племена Полуночных земель, да и мой народ будут вечно благодарны вам и будет помнить в поколениях ваш подвиг!
          После этих слов Варяг широко улыбнулся, обернулся весёлым лицом к Лёле, сидевшей рядом, и подставил ладонь для приветственного шлепка девичьей ладошкой, но девочка только зарделась щеками от похвалы и руки не подняла. Потап тоже улыбнулся, порозовев, но по-прежнему был скован и напряжён.
            А Ведатель после некоторой паузы продолжил:
            – Следуя многочисленным прошениям и обращениям всех, с кем вы жили  и общались, я приглашаю вас остаться у нас, в нашем мире, если у вас возникнет желание и стремление к  этому. У вас есть три дня на раздумье... – старец предостерегающе поднял руку, останавливая прыткого Саню Варяга, уже открывшего рот для напрашивающегося вопроса,  и повторил с расстановкой, – долгие три дня! А затем, если вы не прельститесь новой жизнью, мы с вами попрощаемся и расстанемся.
Ребята, смятённые ошеломляющей вестью, растерянно-радостно переглянулись и опять во все глаза смотрели на  удивительного старца, ожидая продления разговора. Но тут Лёля тоненько и вежливо спросила:
           – Скажите, пожалуйста, а что значит – мы с вами расстанемся?
           – А это значит, что вы отправитесь к себе. Туда, откуда явились.
           – Что, обратно в пещеры?! – недоумённо спросил Потап.
           Старец задумался, склонив голову, будто сомневаясь в чём-то, потом со светлым лицом и ясным взором промолвил:
           – К сожалению, путь, который привёл вас в наш мир, теперь недоступен, его просто напросто нет. Во время последнего содрогания земной тверди переход, проникающий в ваши миры, закрыт обвалом отравленных камней. – Старец, поднял вверх палец, останавливая порывающихся задать вопрос подростков, – есть ещё одни, так сказать, ворота, открывающиеся в вашу вселенную, но они далеко отсюда за сотни и сотни вёрст, за нехожеными степями, дремучими чащами, заоблачными горами, разливными реками, в стране Светлых Духов, называемой Беловодье. Там живут свободные вольные люди в благоденствии и справедливости, и злым, алчным и жестоким  путь туда заказан…
            И всё-таки Варяг влез в размеренную речь Ведателя с вопросом:
            – А как же мы доберёмся до этого Беловодья?!
            – Подождите и потерпите три дня! – промолвил Ведатель, и подобие улыбки скользнуло на его шкиперском лице.
            Прошедшие три дня были насыщены событиями и встречами. Их пригласил в управу к себе Родимир, волей народного вече назначенный верховным воеводой и возведённый в княжеское сословие. Он прибыл с конной дружиной в город ремесленников, чтобы  лично заказать  оружейникам для себя новый меч по руке, подобие волшебного меча. Прославленный же меч-кладанец, меч получивший титул "Победитель" был определён в тайное место под землёй, как и толковалось в священных книгах.
          Родимир принял ребят в гостевой палате Городской управы в присутствие знатных горожан, известных волхвов и умельцев-мастеров. Он горячо поблагодарил смущенных молодых людей за великую помощь в деле освобождения земли родной, тепло обнял их. А затем подарил каждому из них, и Гриде, по тяжёлому золотому перстню с крупным, переливающимся многочисленными гранями прозрачным зелёным камнем измарагдом, величиной с крупную ягоду терновину, и своими руками повесил каждому на шею золотую ладанку-оберег в виде овального стилизованного золотого жука. Если нажать левый усик у жука, поднимется левое надкрылье и откроется маленькое вместилище со  щепотью земли, которую им довелось освобождать, а в правый тайничок Бабаня насыпала заговорённый сбор сухих волшебных трав, настой которых помогает от множества хворей и душевных недугов. И повторил свою просьбу:
           – Так что, добры молодцы, и ты красна девица, может, всё-таки останетесь и послужите новому отечеству своему? – впрочем, особо не настаивая, понимая, как, в общем-то, ещё дети, рвутся они в свой привычный мир, как скучают по отцу с матерью и друзьям.
           Варяг вышел вперёд, поклонился в пояс и сказал, вздрагивающим от волнения голосом заранее приготовленные слова:
           – Спасибо тебе, дядя Родимир, за заботу и привет, за уроки и назидания, за доверие и доброту! Спасибо и всем остальным, кто помогал, подсказывал нам и оберегал нас, особенно Бабане, твоим дружинникам, дядя Родимир - кузнецу Ермолаю, Ушану и всем, всем, всем! И не корите нас, но мы хотим вернуться домой. – Тут Саня немного замешкался, быстро взглянул на бледного напряжённого Гридю и продолжил, – И у нас есть просьба, отпусти с нами Гридю!
Родимир, поражённый неожиданной, невозможной никак просьбой, взглянул сурово на сына, но тот мужественно выдержал это и твёрдо сказал:
            – Отпусти, тятя!
            Оживлённый ропот пробежал по рядам присутствующих. Родимир, быстро подавил желание тут же разобраться с сумасшедшим сыном и глухо промолвил:
            – Мы с тобой поговорим об этом позже.
            Через три дня маленький отряд в том же составе, что и в первый раз, вновь был принят Ведателем в его лесной избе. Отроков Старец оставил у себя, сопровождение отправил обратно.
           Уехал домой и грустный, в слезах Гридя, оставив плачущую Лёлю. Перед отъездом он попрощался с новыми друзьями. С Потапом они молча трижды обнялись, потом Потап пожал Гриде руку сказал:
           – Спасибо, Гридя, спасибо! Там, это, я оставил тебе топорик и лопатку у твоего отца. Не забывай, ладно? Да, возьми вот ножик ещё, вот видишь, тут у него всякие приспособления…  Разберёшься потом…. Ну давай! – он вновь обнялись
           А Варяг, обнимая «на расставание» нового друга, вдруг сказал:
           – Ну, ты это, пока! До встречи! Да, подожди. На вот возьми на память, помнишь, я тебе показывал – зелёный луч, указка.   
          Ведатель быстро перевёл взгляд и внимательно поглядел на парнишку, но ничего не сказал.
          А Лёлечке Гридя ничего не смог сказать на прощание, только снял с себя наградную золотую ладанку и повесил девочке на шею, неловко обнял и поцеловал куда-то в ухо. Лёля, не стесняясь, привстала, положила ему руки на плечи, дотянулась до его губ и поцеловала ещё по-детски. Затем сняла свой медальон и тоже сама надела на его ещё мальчишескую шею и прошептала:
          – Помни нас, Гридя и береги себя! – потом,  легонько толкнув его в
плечо, сказала,
          – Ну, всё, Гридя, прощай, миленький, иди. – Ну, иди, иди! – и только, когда всадники скрылись за деревьями, она по-детски, навзрыд заплакала в объятьях у старавшегося утешить её брата.
          – И что теперь? – в полголоса, словно у самого себя спросил Варяг, но Старец услышал, впервые за всё время улыбнулся сочувствующей улыбкой и сказал:
          – Успокойтесь дети мои, всё будет хорошо. Завтра сюда… прибудут люди, они и отправят вас домой!
          Дети заулыбались, радостно переглядываясь, «ух ты», «здорово» тихо заскользили слова, а настырный Саня не удержался и спросил:
          – А что за люди?
          Хозяину было приятно видеть расцветшие детские лица, понятно отроческое любопытство, и он, снова не пряча улыбки, объяснил:
          – Теперь вам можно и кое-что узнать. Это, Сана, люди не моего и не вашего мира, люди с запредельными возможностями, представители могущественной державы, которая находится где-то в неведомых заоблачных далях, за тысячи тысяч вёрст отсюда.
           Взволнованный девичий голосок с долей возмущения спросил:
           – А что же они раньше не помогли вам и… – Лёля обвела неопределённым жестом вокруг, – и всем здесь, и дяде Родимиру, и Ермолаю, и всем остальным прогнать этих… этого страшного Кощея с его синекожими и ящерами??
           – Это первый вопрос, который задают мне те, кого я посвящал в эту тайну. – Сказал правдонос, – да они могли бы в считанные дни очистить наши земли от нашественников, столь велико их могущество, но им запрещено вмешиваться в чужие дела, где бы ни было, они явились сюда, чтобы наблюдать и изучать.
           – А почему ж тогда они нам согласились помочь? – не успокаивался Варяг, он и не заметил, как оговорился, сказав «нам».
           – Они не вмешиваются в жизнь народов, считая, что судьбу каждого народа определяет он сам, и, если он выстоит и сохранится  в борьбе с внешними врагами, и не сгубит себя внутренней смутой, он и станет единым народом на веки вечные. А вы не принадлежите ни одному из противоборствующих племени или народу, вы такие же, как и новые ваши друзья, единичные выходцы  из другой вселенной, кроме того вы ещё незрелые, заблудившиеся дети, волей катаклизма заброшенные в этот неспокойный мир, которому помогли. И Наблюдатели – так их назовём – согласились вам помочь. А теперь, дети мои отдыхайте, ночью вас ждёт встреча с вашими спасителями.
             Ночью, когда бездонное небо густо облепили звёзды, словно несметные полчища сверкающих бесшумных пчёл, несколько из них, выстроившись цепочкой, стали увеличиваться и, приближаясь, вытягивались в строй движущихся огней, не нарушая ночного покоя ни дуновением воздуха, ни посторонним даже лёгким звуком.  И, наконец, какая-то тень заслонила вокруг этих огней соседние звёзды, и сразу стало понятно, что это летательный аппарат! На фоне чёрной стены леса он еле заметно  серебрился в свете звёзд, но ни размеров его, ни формы определить было нельзя. Судя по тому, как горящие круглые, похожие на окна огни в начале и в конце цепочки, теряя форму, сужались, прилетевшая штука тоже была круглая.
           Варяг наклонился к Ольге, чтобы пояснить ей, что это летающая тарелка, как прямо перед ними на борту обозначился светящийся экран, словно включили домашний кинотеатр. На экране поплыли, закружились цветные узоры, сплетаясь в какие-то сложные композиции, пульсируя в определённом ритме. Саня взглянул на красивые переливы и забыл, что он собирался сообщить Лёльке. Игра красок и света завораживала и за-мораживала. Завораживала, как танец открытого произвольного пламе-ни, и замораживала сознание и волю. И Лёля, и Потап тоже, застыв, не мигая, смотрели на странную цветомузыку без музыки, и на их бледных лицах меняясь в цвете и яркости, проявлялись цветные блики. А интенсивность цветового письма, захватив внимание подростков, наростала, и им уже слышались какие-то то ли слова, то ли странная музыка, которая словно приглашала и звала к себе. Первой медленно сомнабулически пошла Лёля. Она сначала робко, как бы на ощупь, двинулась по бликующей, высветившей траву дорожке к молчащему летательному аппарату или «тарелке», или к «небесной ладье», как сказал Ведатель при подлёте. Осторожный поначалу шаг её стал уверенным, смелым, и перед ней цветоиграющий экран стал менять форму, цвет и яркость и превратился в открытый овальный проём, ведущий во чрево загадочного корабля, за девочкой спокойно пошёл Потап, и с некоторой задержкой, как бы нехотя, двинулся Варяг. Перед тем, как войти в таинственную летающую тарелку, оборотился и задержался, окинув взглядом силуэт ведателя, чёр-ный массив леса и крикнул:
           – Прощай, Тридевятое царство!! – и решительно шагнул внутрь.
           Проём на борту корабля погас, ночной мрак раздражали только круглые габаритные огни по периметру призрачного серебристого корпуса. И корпус, и огни стали незаметно подниматься, уменьшаться, удаляясь, и скоро затерялись в звёздном небе. Ведатель постоял, приучая глаза к темноте, взглянул в небо и пошёл к хижине. Главное дело жизни, трудное и опасное, он выполнил. Теперь надо сосредоточиться на такой же грандиозной, но более интересной и увлекательной задаче – способствовать новому расцвету освобождённых стран, которые за два века унизительного ига постепенно уходили в упадок, откатываясь в мрачные тупые и беспробудные времена.
           И поднять их из пепла и тлена, чтобы стать вровень с государствами, посылающие небесные ладьи во все сущие миры.