(Quint Buchholz ill.)
*
Снилось, что бежал он по летнему берегу. Влажный ветер, горячий песок. Семьи с детьми, топчаны и зонтики, зеленые водоросли на столбах пирса, тропки, ведущие в воду… Начиналась там отмель, уходила в озеро ровной дугой. Нехорошее место. Запрещала мама туда ходить. Пили там пиво, и ругались матерными словами, пацаны обнимали тела загоревших подруг. А еще, говорят, купались вообще нагишом. Женские груди белые с коричневыми сосками на самой поверхности, а посмотришь вниз, то угадывались мутные животы и темнели промежности, - дальше шла бездна…
**
Он мечтал до нее дотронуться, с самого детства, а подрос, мастурбировал на ее образ. И когда похоть теряла демонскую силу, его грубое желание становилось нежным, легким, большим - и однажды случилась сама встреча. И когда она обернулась, он увидел обратную сторону своей жажды – желание было взаимным. Воздух треснул сухо по вертикали, от самого неба, и запахло озоном, отлетели замерзшие створки по сторонам и он сделал в свой рай несколько тихих шагов.
- Я давно тебя ждал…
- А меня зовут Таня… Для тех, кто не знает… – и дыхание ее прерывалось в ожидании чуда.
Он обнял ее. Слёзно прижал. Целовал куда-то. В ухо. На горячий асфальт шлепнулась ее сумочка – и она замкнула руки на его спине. А в груди его разошлась по шву какая-то ткань, боль закапала жгуче, сладко хлынула по всему. И они затихли среди спешащих. Загорелась неопалимая купина.
***
Она сидела, ссутулившись, у пустой стены комнаты, клееной желтыми обоями, когда еще все получалось. В своем внутреннем мире встречала она облака, идущие к ним из далекой страны.
- Я не вижу выхода...
- Кха, - он попробовал горло на звуки на диване напротив нее.
- Ничего не хочу…
- Не знаю, как ты к этому отнесешься, но хотел бы тебе сказать… - локти его стояли на высоких коленях, он держал свои ладони сложенными над опущенной головой. – Понимаешь… Не нужно зависеть от людей или предметов. К Богу мы подключены напрямую.