Письмо улетело

Екатерина Адасова
Письмо улетело 

      Раньше от пустой площади перед Курским вокзалом можно было перейти на противоположную сторону Садового кольца по простому переходу. Постоять немного на светофоре и вот, совсем рядом противоположная сторона, и легкий летний ветерок и маленькая тень.
- Столько прозы, столько прозы, - говорила себе Верочка, открывая белую сумочку и доставая маленькое зеркало с точкой губной помады в уголке.

    Верочка любила стихи, и часто читала журнал «Молодая гвардия», где стихи публиковались регулярно, многие из них она заучивала. А про прозу она вспомнила сейчас случайно, ей понравилось это сочетание слов «много прозы», так просто и ясно они могли звучать, как название к какому-то рассказу, что, никак не мог оформиться в ее сознании во что-то ясное.
- Стихов тоже много, - подумала Верочка, - но чужих.

     Верочка крепко в руке держала сумочку. Сумочка была твердой и походила больше на медицинский саквояж, но только меньшего размера. Другой сумки у Верочки не было, оттого она этой и пользовалась всегда, и сегодня, когда приехала проводить своего друга в город, из которого два года назад они вместе приехали в Москву, поступать в институты, которые уже давно выбрали для себя, когда были еще школьниками.
- Если учишься хорошо, то ехать нужно в Москву, - говорила учительница Анастасия Петровна, ставя оценку по математике или физике.
 
     Вот и Верочка, и Володя, так просто и оказались в Москве, но  в разных институтах. Иногда встречались, так изредка, почти как родные, брошенные в скопление чужих, всегда чужих людей.
     Сейчас Верочка не спешила перейти дорогу, она еще думала, что лучше сделать, то ли присесть рядом в скверике на деревянной лавке, тяжелой с бетонными округлыми краями. А можно и на вокзал вернуться, чтобы посидеть немного в зале ожидания и прочитать письмо, которое ей сейчас передал ее друг, уезжая в город Курск, а уж потом из Курска в какую-то воинскую часть, в которою его направят сразу, как готового к военной службе. Не окончившего обучение в институте, не получившего профессию инженера по обслуживанию атомных станций, ждала его нужная всем служба в армии. Неудачная сессия, очень неудачная сессия, и вот, все теперь определяется не Владимиром, а кем-то другим, кого он не знает.
- Ты, добрая, - сказал ей Владимир, входя, в зеленый раскаленный на солнце железный вагон.

      Проводнице у вагона Владимир передал маленький коричневый прямоугольник билета, она что-то высмотрела на пробитых на нем точках, и вернула билет Владимиру. Тот вошел в вагон с рюкзаком, в широкой клетчатой рубахе, узких коротких брюках, теперь не было видно его очков в тяжелой коричневой оправе, и взъерошенных серых тонких волос.
- Не нужно уходить сразу, - решила Верочка, вспомнив кадры из фильмов, когда нужно было героине или бежать за поездом, или плакать, или махать кружевным платочком.
     Вера стояла на перроне, на котором было полное столпотворение, суета и шум такой, что она, услышав слова Владимира, так и не могла понять, то ли он уже все ей и сказал, то ли это было только начало того, что он собирался ей сказать.
- Я, вернулся, - сказал Владимир, когда спрыгнул со ступенек вагона и подошел к Верочке.
- Знала, что еще вернешься, - ответила Верочка, поправляя одной рукой черные волосы, которые ветер успел запутать.

      В руках Владимир держал белый конверт с картинкой, на которой было какое-то здание. Конверт был чистым и гладким.
- Наверное, в книге держал конверт, - подумал Верочка, глядя в глаза Владимиру, которых и не видно было из-за солнечных бликов в стеклах очков. Но цвет глаз Володи она помнила, они были коричнево-зеленые. Прятались за острыми короткими ресничками.
- Это тебе, - протянул конверт Владимир.
- Мне? Что там? – удивилась Верочка.
- Письмо, - ответил Владимир.
- Так, ты рядом, - заметила Верочка, - можешь и сразу все сказать.
- Нет, это ты должна прочитать не сейчас, а тогда поезд отойдет.
- Что там такое секретное? – спросила Верочка.
- Ничего особенного, просто прочитай потом.

     Верочка письму не удивилась, только странно, что сразу нельзя прочитать. Наверное, решил Владимир какие-то задания придумать для нее, куда-то пойти и что-то найти, что сам не успел сделать до отъезда.  Не очень хотелось Верочке заниматься всякими пустяками, но придется. Как не помочь другу.
- Прочитаю сейчас, - решила Верочка.
     Она отошла к скамейке, что была в глубине маленького скверика, что находился между домами, недалеко от дороги, светофора и вокзала.
     Из незакаленного конверта достала Верочка маленький листочек, размером в конверт. Листочек был написан мелкими наклонными буковками. На перовой сточке только два слова – Дорогая Верочка. После этих слов стоял восклицательный знак.
- Странное начало у письма, - подумал Верочка, - можно было и без  восклицательного знака обойтись.
- Мы прощаемся с тобой, - читала дальше Верочка.
    Какое-то слово смешное написал, - подумала Верочка – «прощаемся». Конечно, одно дело видеть друг друга часто, ведь только они и были в этом городе большом близкими знакомыми.
- Понял я, что ты не видишь отношения к себе хорошего, даже и не замечаешь его, - говорила следующая строчка письма.
 
     Вот уж это было совсем несуразным заявлением.  Не понятно было Верочке, о каком таком отношении писал Владимир. Времени, конечно, было мало, не дома ведь приходилось жить, но не помнила Верочка ничего такого, что портило бы их отношения.
- Теперь все, что было между нами, ушло, - прочила Верочка следующую строку.
   Эта строчка, вообще, была Верочке непонятна. Куда что-то ушло, а главное ушло, то, что было. Может быть, это поход в кино, на какой-то несуразный фильм. Или  воспоминания о школе, которыми дорожил Владимир, а Вера доже и не вспоминала о своих одноклассницах, среди которых подруг не нашла за два года своей учебы в новом классе. Только несколько одноклассников оставались в ее памяти, да и только потому, что как и она оказались в чужом городе. Жаль, что Володя всего два года и прожил здесь, теперь грустно будет одной, придется привыкать к новым людям. Не одной же молчаливой ходить по улицам.
 
    Верочка опустила руку на колени, ветерок покачивал белый листок. Строчек там еще оставалось много. Но, Верочка, отвлеклась, она смотрела на поток машин, что летел по Садовому кольцу, одна волна в одну сторону, другая в противоположную. И только сигнал светофора сдерживал этот поток на мгновение, все замирало, словно и не было до этого никакого движения.
     Любила Верочка город, большой, шумный. В тишине маленького города или за городом, она чувствовала себя одиноко и становилась грустной.
- Сейчас помчаться, - заметила Верочка.

    И машины, очнувшись от неподвижности, исчезли вдали, но на их месте оказались другие.
- Словно ветер их сдул, - подумал Верочка.
   И, ветер, действительно, качнул кусты рядом с лавочкой, на которой сидела Верочка. Поднял и песок на серой дорожке скверика, спугнул двух голубей, что сидели и дремали на спинке лавки напротив. Потом коснулся и руки Верочки, она чуть разжала пальцы и белый листок, с непрочитанными строчками легко поднялся в воздух. Верочка привстала, чтобы схватить листок, но ветер стаял чуть сильнее, и легко, как пушинка листок заскользил к потоку машин, и там и исчез.
- Как обидно, так и не узнала, что хотел попросить Владимир сделать для него, - опечалилась Верочка.
    Она встала с лавочки и пошла к светофору, но не искать листочек, было ясно, что найти его не получится.
- Неудобно получилось, - подумала Верочка, - вдруг что-то срочное нужно было сделать для Владимира.
     Успокаивало Верочку то, что если что-то срочное, но еще напишет.