Я стояла на тротуаре, возле подземного перехода, и соображала - каким общественным транспортом мне удобнее доехать до Коломенской набережной.
На улице было ещё достаточно тепло и только что начинало смеркаться.
По проезжей части, в сторону Таганского метро, двигался транспорт, но не так интенсивно, как бывает в это время.
От меня до проезжей части было около двух метров, людей поблизости не было.
И, вдруг, я услышала скрип тормозов, от которого инстинктивно отскочила в сторону от проезжей части. Возле меня появился автомобиль - иномарка светлого цвета. Он остановился вплотную к тротуару, прямо передо мной.
У иномарки руль был расположен с правой стороны, поэтому мне и показалось, что она подъехала вплотную ко мне. Сидевший за рулём мужчина опустил боковое стекло и спросил меня, куда я собираюсь ехать. От неожиданности я назвала ему адрес и услышала: "Так что же Вы стоите? Садитесь в машину".
Никогда в жизни я не садилась в незнакомую машину, а тут шагнула в её сторону и, открыв правую заднюю дверь, разместилась на сидении.
По пути к машине я посмотрела на водителя, и, первое, что увидела на его шее, воротник-стойку с белой окантовкой. Сама сорочка была чёрного цвета.
"Он что, священник?" - подумала я, садясь в машину.
Устроившись прямо за спиной водителя, я осмотрелась и стала изучать его лицо в зеркало заднего вида.
Мужчине было лет пятьдесят пять, черты лица правильные, небольшие внимательные глаза, клинообразная бородка и, как мне показалось,очень интеллигентное лицо. Волосы на голове были довольно длинные и спадали на плечи. А со спины я определила, что поверх сорочки на нём была куртка тёмного цвета.
Это всё, что я могла рассмотреть, сидя сзади, и всё-таки пришла к выводу, что он имеет отношение к духовенству.
Автомобиль тронулся с места и, пропустив транспорт, развернулся в обратном направлении от Таганской площади. И только после этого водитель спросил меня, где находится Коломенская набережная.
У него был красивый, мягкий бархатистый тенор, безакцентное произношение, очень грамотная речь хорошо образованного человека.
Я не успела ответить на его вопрос, как автомобиль остановился у осветительного столба. Водитель достал дорожный атлас, открыл правую дверь, опустил ноги на тротуар, и, положив атлас на колени, стал изучать его. После этого он повернулся ко мне, сказал, что теперь знает дорогу к Коломенской набережной, и, не закрывая дверь, принялся внимательно изучать меня. Теперь я тоже хорошо видела его и утвердилась в своём первоначальном впечатлении. Похоже, он действительно имел какое-то отношение к духовенству, но какое именно, я не поняла.
В следующий момент он сказал: "А вы ведь коренная Ленинградка и по профессии юрист".
Поскольку я промолчала, он убрал ноги в салон, закрыл дверцу, и мы поехали дальше.
Он всё время что-то говорил, в основном о политике, Речь красиво лилась, подтверждая его познания в этом вопросе. И действительно, он производил впечатление человека очень образованного, скорее учёного.Всю дорогу до Коломенской набережной я молчала, а он вопросов не задавал.
Остановив машину, водитель вышел на улицу, открыл мою дверцу и помог мне выйти. При этом он держал мою левую руку за запястье, предварительно нащупав пульс.
И тут я чётко услышала, как оба пульса, его и мой, бьются в унисон.
Такой чёткости я не ощущала никогда, и мне показалось это странным.
А он, не отпуская моей руки и глядя мне в глаза, сказал: "Вы необыкновенная женщина, но завтра в вашей жизни начнётся чёрная полоса и, если вы её переживёте, у вас произойдут интересные события и перемены". Помолчав, он продолжил:"Сейчас вы живёте не здесь, не в этой стране, из-за того, что потеряли самого близкого человека".
Он отпустил мою руку, я спросила о стоимости его транспортных услуг, и, поскольку он денег с меня не взял, я поблагодарила его и пошла к дому своей подруги, с которой должна была встретиться.
Я шла и чувствовала спиной, что он не уезжает, а смотрит мне вслед. Повернувшись, я убедилась в правильности своих ощущений, Он помахал мне рукой, сел в машину и уехал.
Я пришла к подруге со странным ощущением, что где-то его видела. Он, видимо, знал обо мне всё, только не назвал моего имени.
По разговорному диалекту он мог быть ленинградцем или москвичом.
Как уроженка Ленинграда, прожившая там половину своей жизни, я всегда могу определить своего соотечественника. Ведь в каждом городе, любом населённом пункте есть свой диалект: в Москве "акают", в Вологде "окают", а в Пскове вообще не понять, как говорят...
Короче, я появилась перед своей подругой в полушоковом состоянии и, естественно, рассказала о случившемся. Она - хирург высшей категории, великолепный психолог, коротко сказала: "Он экстрасенс, чему тут удивляться".
Придя домой, я, конечно, не могла не рассказать об этом своему сыну, на что он заявил, что я совсем постарела, если стала верить во всякую чертовщину.
Должна сказать, что мысли об этом меня не покидали всю ночь, а утром следующего дня стали происходить какие-то непонятные вещи: ничего не ладилось, дела не делались, я со всеми ссорилась, что мне не было свойственно раньше, и, наконец, вынуждена была уехать в Германию за какими-то дополнительными документами, о которых раньше и понятия не имела.
Войдя в квартиру, я включила в комнате телевизор и пошла на кухню.
И тут я услышала знакомый голос, на который сразу побежала в комнату. На экране телевизора красовался "мой экстрасенс". Он что-то говорил, был в штатской одежде, но имел явное отношение к религиозным делам. Наконец, на экране высветились его имя и фамилия - и я, выключив телевизор, кинулась к компьютеру.
Это был, конечно, он, ошибиться было невозможно.
Человек он был известный, занимавший серьёзное положение в обществе, образованный, имеющий учёные степени и относительное отношение к религиозным делам, в основном, писательским. И позднее, мой сын преподнёс мне одну из его книг, которую я с удовольствием прочитала.
Теперь я не могла избавиться от мысли: "Зачем я ему понадобилась? С какой целью он выбрал психологическим объектом именно меня?"
Я могла найти его и познакомиться, но ведь он мог не захотеть этого, отказаться от того события...
Посоветовавшись с подругой, я постаралась забыть обо всём, что случилось.
Но это оказалось невозможно, так как все его предсказания о чёрной полосе в моей жизни начали сбываться.
Началось всё с того, что я потеряла все документы: паспорт, водительское удостоверение, страховое свидетельство, банковскую карту и так далее.
Случилось это сразу по приезде в Германию.
С утра я посещала все присутственные места, в том числе страховую компанию -
по поводу замены свидетельства, а вечером обнаружила, что потеряла сумочку со всеми документами. Я даже не расстроилась, легла в постель и стала вспоминать, куда в этот день ходила. Лежала с открытыми глазами и видела сон, а, может быть, вовсе и не сон, поскольку спать не собиралась: Я вошла в помещение страховой компании, подошла к сотруднице, отдала ей карточку, получила новую, положила в сумочку и уронила её вместе со всеми документами на пол. Я хорошо видела, как она упала возле моей правой ноги, но не обратила внимания.
На следующее утро я пошла в страховую компанию, и та же сотрудница, увидев меня, сообщила, что отправила все мои документы почтой. Вечером я их получила.
И странности поплыли чередой. У меня всё не ладилось. К тому же, появилось странное чувство предвидения. Если раздавался телефонный звонок, я знала, кто звонит. Общаясь со знакомыми, я знала, о чём они скажут. В результате испортила отношения со всеми своими приятелями и домочадцами.
И, наконец, вернувшись в Москву, я неожиданно для себя стала писать стихи.
Проснулась я среди ночи от того, что в моей голове теснились четверостишия, одно за другим. Подумав: "С чего бы это? Я ведь никогда не писала ни стихов, ни прозы, ну разве только протоколы допроса и всякого рода постановления юридического характера...", я стала вспоминать, любила-ли стихи, увлекалась-ли ими в детстве и юности, и обнаружила, что мыслю-то я тоже в стихотворной форме.
Это уже становилось не смешно, а с учётом всех тех неприятностей, что сыпались на меня со всех сторон, появились мысли, не всё-ли у меня хорошо с головой.
Тем не менее, я встала, записала все "стихи", и стала спрашивать у своих врачей, что со мной происходит.
Все пришли к выводу, что это последствия перенесённого сильного стресса
(а он имел место), что так бывает, когда у людей, вдруг, проявляются какие-то
способности. Однако, почему же эти способности не проявили себя столько лет?
Ну, как-то! Хотя бы в попытках писать стихи!
Все мои друзья и знакомые, в том числе знавшие меня с детства, увидев мою первую напечатанную книгу, изумляются до сих пор, не желая верить, что я пишу стихи и прозу.
И только моя подруга-хирург заверяет всех, что это талант, именно генетически данный мне. Но вот только почему он не давал о себе знать всю жизнь?
А я уверена, что в моей жизни, крайне насыщенной всякого рода событиями и любимой профессией, ему просто не было места и времени.
Ведь именно в старости все пенсионеры, освободившись от дел насущных, начинают свою литературно-поэтическую деятельность.
А я благодарю того, кто дал мне это провидение, превратившее мою жизнь в радость, спасение от одиночества и бессмысленности существования.
Я по-прежнему думаю в стихотворной форме, пишу стихи и прозу в любое время суток, в промежутках между другими делами, и мне всё это доставляет необыкновенную радость. Не знаю только, как всё моё творение воспринимают читатели.
А что касается экстрасенса, я думаю,, что он к происходящему не имеет никакого отношения, хотя описанное событие имело место в августе 2008 года.