Часть 2. О международной школе, дорогой квартире и дешевом шопинге
По утрам теперь пью кофе на своем новом чугунном полуаварийном балконе, рассматривая голубей на лепнине дома напротив и первых прохожих. Подо мной – Стометровка или «Сотка», как ее любят называть жители города. Это самая популярная часть города с дорогими ресторанами, книжными магазинами, уличными музыкантами и коваными скульптурами, этакий Старый Арбат на ивано-франковский манер. Квартира с дорогим ремонтом, антикварной мебелью, быстрым wifi и кабельным TV обошлась нам в три пятьдесят американских долларов в месяц.
- Дорого как, - с легким осуждением зацокали мои новые ивано-франковские подруги, пригласившие меня в городское кафе «Мануфактура», известное своими свежевыпеченными вафлями. - Есть квартиры намного дешевле, от ста долларов. Правда, они не в центре и без евроремонта, со старым пузатым телевизором и «бабкиной» мебелью. Зато трехкомнатные!
Из минусов в моей дорогой по местным меркам квартире обнаружились ночной шум под окнами, невозможность развешивать трусы на ажурном балконе на главной улице города и полное отсутствие российских каналов на ТВ.
- Они у нас запрещены, - вздохнула хозяйка квартиры, бойкая блондинка Светлана,
прожившая в США десять лет и вернувшаяся на Родину «делать очень хороший бизнес» - продавать солнечные батареи. – За ложь, пропаганду войны и подтасовку фактов.
Детский вопрос
Устроить русского ребенка в школу на Западной Украине оказалось проще простого. Директором школы №3, позиционирующей себя как международная, оказалась приятная моложавая блондинка средних лет, которая попросила меня «быстренько» написать заявление и принести «ну, хоть что-нибудь из документов». Я залепетала, что документов, к сожалению, у нас вот прямо сейчас нет на руках, но «все вышлют», и она заулыбалась:
- Хорошо, тогда ждем вас завтра на праздничной линейке. А как будут документы – сразу приносите!
Во время нашего общения в ее кабинет все время заходили какие-то люди, кто-то просился в польский класс, кто-то переводился в российский, она общалась со всеми с приветливостью именинницы, на тесной кухне которой уже начали собираться долгожданные гости.
- Спасибо, что вы нас взяли! – искренне поблагодарила я ее.
- Ну, а как бы мы вас не взяли? – удивилась она. – Добро пожаловать в наш коллектив! Надеюсь, вам у нас понравится!
В коридорах школы польская речь мешается с русской, мелькают хиджабы. Стройными рядами идут в столовую, дружно взявшись за руки, первоклашки в вышиванках. Из припаркованных перед школой иномарок с европейскими номерами выпархивают модные мамы модельной внешности на двенадцатисантиметровых каблуках.
В школе учатся украинцы, россияне, поляки, пакистанцы, корейцы, евреи, болгары, грузины, немцы, узбеки, молдаване и, наверняка, я еще кого-то забыла или пропустила. Преподавание ведется на трех языках на выбор: есть украинские, русские и польские классы. Бесплатно в школе абсолютно все, включая продленку с завтраком, новеньких учебников и др., кроме обеда в школе, который стоит двенадцать гривен, в переводе на евро, это меньше пятидесяти центов. Обеденное меню классическое: суп, котлеты с гарнирами, чай или сок.
- Ну, как тебе школа? – спросила я дочь на второй или третий день занятий.
- Мне так нравится, - сказала она с энтузиазмом . Особенно хорошо в продленке, там все помогают друг другу с домашними заданиями.
Вторые руки
Большая конгломерация секонд-хендов в городе, снующие по городу люди с огромными пакетами «Планета Second-hand» и странные вывески на дверях «Cьогодні тільки 5»
в какой-то момент вызвали любопытство, и я решила заглянуть туда. С секонд-хендами у меня были связаны приятные юношеские воспоминания. Как-то в студенчестве, я откопала там винтажное пальто военного покроя, которое носила с огромным вязаным шарфом а-ля-бедный-художник и ботинками Dr. Martens. Правда, мама увидев меня в дверях, когда я приехала к ней на каникулах, ужаснулась:
- Боже! Да ты как из оккупации вышла…
Ивано-франковский сэконд-хэнд гордо именовался «Еврошопом» и представлял собой огромное помещение, перегороженное вешалками, стеллажами и большими коробками, в которых с упоением рылись очень приличного вида девушки. К кассе тянулась очередь, показавшаяся мне бесконечной.
На развешанных вещах отсутствовали цены. Машинально я начала их перебирать, одну за другой. Знакомым этикеткам «H&M» и «Topshop» обрадовалась как старым знакомым. Вещи выглядели как новые, на некоторых виднелись обрывки старых, магазинных бирок. «Видимо, непроданные стоки», сообразила я. «А, может, гуманитарная помощь?»
Ой, а вот свитшот, как раз такой, как я хотела!
- Скільки це коштує? – спросила я у продавщицы.
- Так сьогодні ж 5 гривень за кілограм, - кивнула она на намалеванное от руки объявление на большой грифельной доске у входа.
В голове защелкали цифры. Евро в Украине стоит сегодня 26 гривен, значит 5 гривен – это... Я бросила эти дурацкие подсчеты и устремилась к вешалкам. Такого удовольствия от шопинга я не получала ни на Очад-роад, ни на виа Монте Наполеоне, ни на распродаже в московском ЦУМе. В голове крутилась фраза знакомого миллионера, известного в узком круге друзей своей скаредностью:
- Люблю покупать вещи по их настоящей цене!
Выйдя из магазина с огромными пакетами и горящими глазами, я поняла, что абсолютно согласна с Даниэлем. Бережно унося домой огромный мешок новых прикольных вещей за 4 евро, я почувствовала себя охотником, забившим дичь.
Продолжение следует