Семья, детство - это целый мир понятий, дорогих на всю жизнь. Впечатления детства так сильны, что не покидают меня в течение всей жизни, создавая некую иллюзию "вечного детства", что для меня в чем-то хорошо, а в чем-то и плохо... И многое, вполне обычное тогда, отойдя в далекое прошлое, ощущается сейчас как прекрасное и даже великое.
Все мои близкие, ушли в небытие, и все живут в моей памяти, в моих мыслях и поступках. Значит, они продолжают жить.
Когда отец потерял зрение, мне было чуть больше года, и я, естественно, ничего не помню об этом трагическом повороте в жизни семьи.
Писатель Владимир Амлинский в своей повести "Оправдан будет каждый шаг..." описывает, как смотрел на него отец: "Внимательно, с пристрастием, с ухмылкой ожидания". И я задумалась над этими словами. Ведь мой отец не видел меня, не мог видеть. И все же я помню взгляд отца. Этот взгляд был в повороте его поднятой или наклоненной к плечу головы, в вертикальной морщинке над переносицей, в прищуренных, но не закрытых серых глазах. Ведь глаза были, и окружающим казалось, что они глядят внимательно и осмысленно под слегка опущенными веками.
В присутствии отца мы все вели себя так, как будто он зрячий... Слова "слепой", "слепота" в доме не произносились. Когда была необходимость объяснить ситуацию, говорили: "Отец не видит".
Однажды, в возрасте примерно десяти лет, я тяжко согрешила перед отцом. Как-то под вечер ко мне пришла в гости соседская девочка Иоузи, дочь адвоката Граевского. Беленькая, пухленькая и пугливая. Какие-то неведомые силы буйного детского воображения побудили меня в игре напугать Иоузи, и она с плачем убежала домой.
В кабинете отца зазвонил телефон - адвокат Граевский пожаловался на меня, и папа, прервав свою работу, пошел по квартире искать меня, чтобы сделать внушение или как-то еще наказать. Чувствовалось, что он в гневе. И тут... я стала прятаться от него. Это было чудовищно - прятаться от отца, который не видит! Отец понял все, махнул на меня рукой и вернулся к своей работе. А я впервые в жизни испытала вполне осознанное отчаяние от своей подлости, двойной подлости. Я не находила себе места, не знала, что с собой сделать... Помню, как подошла к буфету, выдвинула ящик, взяла тупой столовый нож и пыталась перерезать себе вену. Где-то перед этим я прочитала о таком способе покончить с собой. Как сейчас помню этот темный зимний вечер в тихой квартире, где за стеной, как всегда, слышался голос отца, что-то увлеченно диктующего...
А пугливую Иоузи Граевскую вместе с отцом, матерью и сестрой спустя четыре года в оккупированной Риге убили фашисты.
С раннего детства меня не оставляло "чувство мамы", и я всегда помню, как она крепко держит меня за руку своей теплой, властной рукой. У мамы были очень красивые руки - немного пухлые, с ямочками и слегка приподнятыми вверх кончиками пальцев. Такими они остались до самой ее смерти. Кухонные дела не оставляли никаких следов на ее руках, руки не портились от грубой работы, будто были заколдованными. Когда ее уже не было в живых, я увидела по телевизору руки старого пианиста Владимира Горовица, и у меня сжалось сердце: это были мамины руки, мамины руки в старости - с приподнятыми вверх кончиками пальцев.
Я очень любила маму, но бывали и периодические всплески "бунта" против всемогущества ее воли. Ее непререкаемый авторитет порой наталкивался на генетически обусловленную встречную волну, неосознанный протест. С отцом этого не было никогда. Бывало, он гневался на нас за эгоцентризм (помню, что слово "эгоцентризм" я впервые услышала именно от отца).
Отец - это мое мироощущение, духовный климат на всю жизнь. Какие бы повороты ни случались в моей судьбе, в каких бы далеких от отцовской жизни сферах я ни оказывалась, мой внутренний, скрытый, но всегда пульсирующий духовный мир был от него. От отца была и моя совесть на распутьях жизни, и постоянное стремление к правильности, справедливости своих решений и поступков, и ощущение боли от того, что не все получилось в жизни так, как хотелось по совести...
Разгадка
Все не отыщется ответ,
Разгадки нету -
Откуда я пришла на свет,
На землю эту?
Весною-ль, осенью, зимой,
Иль знойным летом,
За путеводною звездой
Пойду я следом.
Преодолею крутизну,
И как улитка,
Я незаметно проскользну
В небес калитку.
И верю, там, среди светил,
В бездонной дали,
Кто на земле меня любил,
Той встречи ждали.
И там, изведав благодать,
Я без печали,
Смогу, быть может, разгадать
Свое начало.
2007
--------------------
Всё тот же свет
Сегодня - в дум тяжёлых пору
ищу и нахожу опору
тех рук и глаз,
что предварили жизни чудо,
когда, явившись ниоткуда,
я родилась.
Предстали в лунном круге света
и обещают, слышу это,
мне мать, отец:
грядущей явью или снами,
но будешь вновь, дочурка с нами
ты, наконец.
И вижу - шлёт путеводитель
в души грядущую обитель
всё тот же свет,
что и в февральские метели
из предрожденья колыбели
придя на Свет.
2014