Судислав

Алексей Филиппов
     СУДИСЛАВ.
       (Исторический рассказ.)
      
      Черная рвань грозовых туч медленно и неотвратимо, словно уверенная в себе рать приближалась к городу. Первым прорвался за городскую стену ветер-разведчик. Он поднял клубы пыли на городской площади, сбросил с деревьев несколько сухих веток и напал на корзинщика. Тот, не ожидавший вероломного нападения, растерялся, а ветер погнал по городской улице три легкие корзины. Пока корзинщик под веселые крики горожан ловил беглянок, тучи перевалили городскую черту. В небе загрохотало. Чернота раскололась светло-синей трещиной, и снова сомкнулась, бросив наземь пригоршню крупных дождевых капель. Люди бросились по избам, укрываясь от непогоды, а из туч гремело всё сильнее и сильнее.
      - Кара великая нам за то что богов своих предали пришла! - орал старик с облезлой плешивой головой. - Берегитесь теперь! Боги вам всем по заслугам воздадут! Перун явился! Бойтесь его!
      И тут, будто в подтверждение его слов озарилось всё, синим огнем, зашелестело в небесах, загрохотало неимоверно громко. Молния прорвалась к земле и огнем расколола могучий дуб рядом с избой старика. Пожилой сын плешивого горлопана, ойкнул, упал на колени и пополз к печи, а старик продолжал вещать:
      - Слава тебе Перун! Бей подлых предателей! Так их!
      Мужик вытащил из-под печи, вырубленного из полена идола и метнулся с ним в красный угол избы. Там поставил свою ношу на земляной пол и стал снимать со стены икону, но стоило ему прикоснуться к ней, как раздался такой великий грохот, какого горожанин в своей жизни ещё не слыхивал.
      - Оставь икону! - испугано взмолилась жена.
      - Выкинь доску окояную в омут речной! - орал сердитый отец.
      Мужик задрожал.
      
      На улице свистел ветер, гремел гром, и сверкало множество молний, а вот в темнице под палатами княжескими было темно и тихо. Громадные камни глушили все звуки мирской суеты и надежно берегли покой темницы. Кроме покоя сторожили холодные стены и одинокого узника. Он сидел в углу и не шевелился. Если бы кто-то его сейчас увидел, то наверняка решил бы, что сиделец о чем-то думает, но узник не думал. За долгие годы сидения он уже разучился, и думать, и вспоминать. Всё разучился делать и целыми днями только неподвижно, безразличный ко всему, сидел в темном углу. Приди к сидельцу сейчас прелесть воспоминаний, то он первым делом бы вспомнил тот солнечный зимний день и хитрого воеводу Щура. Обманул Щур, тогда псковского князя Судислава, ой крепко обманул. Повел его в темницу чуду диковинную посмотреть да и захлопнул сзади тяжелый засов. Сперва Судислав стал кричать, проклятьями сыпать, требовать, бить по шершавым камням, разбивая в кровь руки. Какими он только карами не грозил гнусному изменщику, каких только планов мести не строил.
      - Вот прознает брат мой Ярослав про подлую измену, - думал плененный князь, - примчит сюда с дружиной своей и вытащит меня из каменного мешка. Ох, как я расправлюсь с Щуром. Сам распорю ему брюхо, сам рассеку ему шею, чтобы знал, как на князя своего руку поднимать. Сам жилы из разбойника тянуть буду. Вот только брат придет.
      Долго метался во тьме каменной ямы молодой князь, лишь изредка забываясь тяжелым сном, но брат на выручку не приезжал. Тогда Судислав решился выбираться сам. Он подстерег руку, ежедневно подающую ему чашу воды с краюхой хлеба, и схватил её, однако рука оказалась ловкой и сильной. Она отбросила узника к стене и больше в темнице не появлялась. Воду с хлебом стали подавать на длинной рогатине. Вот после этого Судислав перестал метаться и стал думать. Дум было много, и были они сначала только злые да тяжелые, но вскоре просветлело в воспоминаниях князя, и предстал перед ним его отец - Князь Владимир Красное Солнышко. Сначала строгим предстал, а потом и веселым на пиру разгульном. Улыбается отец, брата Святополка за плечи обнимает, чашу заздравную уверенно держит.
       А вот и ещё один пир великий в Киеве. Старшие братья приехали в столицу с дружинами своими. Весело в городе стало. Маленькому Судиславу подарков кучу привезли. От Мстислава кинжал в серебряных ножнах, то Святополка лук тугой, а от Ярослава меч острый. Такой складный меч, залюбуешься.
       Вечером около палат костры огромные разложили. Искры от них уносились в черное небо и под этими искрами крики, смех, пляски разудалые. Судислав сидел раскрыв рот, радостно дивился общему веселью и тут рядом с ним подсел Ярослав. Он был тоже весел, добродушен, хлопал в ладоши и заливисто смеялся.
      - А что Святополк часто в Киеве бывает? - сквозь смех спросил Ярослав.
      - Часто, - тоже между делом ответил Судислав.
      - А ты знаешь, что он нам не брат? - вдруг прошептал Ярослав на ухо младшему брату.
      - Как не брат?
      - А вот так вот. Наш отец ему не отец. Другой у него отец.
      Веселье Судислава, как корова языком слизнула. Как же так? Святополк, лучший из братьев и вдруг не брат.
       На следующий день эта мысль никак не хотела выбираться из головы мальчишки. Как же так? Судислав спросил у Бориса:
      - А, правда, что нам Святополк не брат?
      - Тебе кто это сказал?
      - Ярослав.
      - Не слушай его, он мне тоже говорил, но я ему не верю. Не верь и ты. Ярослав Святополку давно во всём завидует. Он вообще всем завидует. Не говори об этом никому.
      Только Судислав не успокоился, не мог он так просто успокоиться и пошел со своим вопросом к отцу. Тот сидел на резном стуле, и с незнакомой девицей ласково разговаривал. Девица видимо была приезжей, потому что раньше в Киеве её Судислав не видел. Судислав презрительно кинул взгляд на девицу и со всей, имеющейся в его юной душе серьезностью, обратился к отцу с вопросом.
      - А, правда, Святополк мне не брат?
      Отец перестал улыбаться, отвернулся от девицы и тут мальчишка почувствовал, что неведомая сила оторвала его от пола, развернула в воздухе и бросила вниз. Не успел отрок опомниться от неожиданного падения, как его спину три раза обожгла злая плеть. Судислав заревел в голос и пополз к порогу. На пороге он обернулся на отца. Тот приостановил его суровым взглядом и молвил.
      - Брат тебе Святополк, запомни, брат. Знай, это и люби братьев своих. Не будешь любить, плохо тебе придется.
      Вечером был опять пир, но не такой веселый как вчера, а с дракой. Подрались Ярослав со Святополком. Жестоко подрались. Конечно, силы у них были не равны, но хитрый Ярослав плеснул в лицо Святополку горячей похлебки и напал на потерявшего зрение брата. Что было дальше, Судислав не видел, увела его мать от сумятицы испорченного пира, а на утро в Киеве было уже спокойно. Все приезжие разъехались и в палатах остались только малолетние княжичи и брат Борис. Отец после утренней трапезы сразу позвал его в светлицу. Борис долго не выходил от отца, а когда вышел, то с трудом скрывал какую-то радость.
      Скоро отец заболел. Тяжело заболел. Уединилась семья в селе Берестове. Всё хуже и хуже становилось князю Владимиру. Всё глуше и протяжнее становились его стоны, а потом он перестал всех узнавать. Мать быстро собрала Судислава и отправила его в Тьмутаракань к Мстиславу.
      - Поезжай от греха подальше, - шептала она, утирая слезы.
      Больше отца с матерью Судислав не видел.
      У Мстислава жилось ему хорошо. Мстислав был настоящим богатырем, как телом, так и душой. Его уважали все: и подданные, и друзья, и недруги. Многому научился Судислав у своего старшего брата. Много любопытного увидел, но больше всего его поразило море. Поразило и напугало. Поразило сразу своей огромной мощью, а напугало, когда неизвестно откуда взявшийся ветер унес ладью прочь от берега. Вот где страху то было. Вот где все богов вспоминали да обещания раздавали. Жутко было в беснующийся воде без берега.
      Часто они с Мстиславом разговаривали вечерами. Обо всем разговаривали. Когда пришло время, рассказал старший брат младшему о гибели Бориса, Глеба, Святослава. Молва народная всё зло этой гибели Святополку приписывала, но Мстислав сомневался. Сомневался, а истину узнать не мог: Святополк к тому времени тоже умер. Не верил Мстислав, что Святополк на такое пошел, не верил, но на кого-то другого клеветы не возводил. Иногда старший брат заговаривал о киевском столе, но Судиславу эти разговоры не интересны были, не до них ему было. У него дружина появилась. Немногочисленная, но своя и потому был доволен князь своей жизнью полностью. Не хотелось ему над людьми властвовать, старшим товарищем в дружине хотелось быть, а вот властвовать - нет. Не любил он человека заставлять что-то против его воли делать, а коли, этого не любишь делать, то и к власти лучше не соваться.
       Потом был стремительный набег на косогов и упоение победой ратной. По душе была Судиславу жизнь у старшего брата. По душе.
       И вот в один день всё переменилось, приехал в Тьмутаракань пожилой израненный воин с одной рукой, и что-то рассказал Мстиславу. Тот сразу же взбеленился будто. Ярослава стал нещадно ругать, и рать стал к походу на Киев готовить.
       Только Киев взять не удалось. Воспротивились киевляне. Кто-то страху на них нагнал в рассказах о Мстиславе. Тьмутараканский князь не захотел крови горожан проливать и пошел по Руси Ярослава разыскивать.
      - Хочу спросить с него о справедливости, - сказал Мстислав Судиславу на одном из привалов. - Хочу спросить, зачем он крысе уподобился? Пусть ответит за кровь невинную.
      О какой крови шла речь, Судислав не понял, а переспросить не решился. Побоялся что-то страшное узнать.
      Скоро нашли рать Ярослава и разбили её. Мстиславу бы радоваться победе, а тот вдруг снова загрустил.
      - Не дело это против брата воевать, - сказал он Судиславу на следующий вечер после битвы. - Не дело нам козни в своей стране друг против друга строить. Скачи к Ярославу в Новгород, скажи, что я в мире жить хочу. Скажи, что по братски нам надо поделить власть. Я в Чернигове сяду, он пусть в Киеве остается, а Новгород за тобой. Согласится он на это, в мире жить будем, а если нет, то опять кровушка польется. Попроси его согласие дать.
      Всё как надо сделал Судислав. Два дня Ярослав думал, со священниками своими советовался, а потом подписал грамоту о разделении власти. Судислав сам хотел отвезти её, но князь киевский его не пустил. Гонца послали, а сами в Новгороде пировать остались. Долго пировали. Ярослав всё про город рассказывал и часто повторял:
      - Вот оно твоё княжество. Готовься. Осталось немного, вече на днях соберем и ты - князь. Иначе нельзя, порядок здесь такой. В Новгороде без решения вече князем нельзя быть.
      Вече новгордцы назначили на зиму, а князья, чтобы время зря не терять, поохотиться решили. Долго охотились по всему краю новгородскому и даже как-то попали в Псков. Вот там-то и встретил Судислав Любаву. Даже и не встретил, а случайно рядом с ней на пиру оказался. Полюбилась она ему очень, и он ей по душе пришелся. Только вот беда, муж у Любавы был. Торговец один. Если бы не муж, то сразу бы взял Судислав Любаву в жены, но видно не судьба. Так встречаться стали. Шептались люди за спиной, только шепот любви не великая преграда. Счастливо прошла неделя в Пскове.
      Однако с уходом недели пришла пора, из города уезжать, а Судиславу не хотелось. Разные причины придумывал он, только бы день отъезда отодвинуть. Понравилось молодому князю в этом граде: Любава здесь, горожане добрые, городок простой, не особо суетливый. Ярослав торопит с отъездом, а Судислав всё откладывает его. Только от того, что должно случиться не спрячешься, и день отъезда пришел. Весь город вышел князей проводить, и Любава пришла. Разрывалось на куски сердце юного князя. Не хотелось уезжать. И тут чудо случилось:
      Бросился посадник местный под копыта коней княжеских, встал на колени и простер руки к Судиславу:
      - Останься князем у нас! Весь народ тебя просит!
      И точно, весь народ сразу на колени упал и к Судиславу взывает:
      - Останься!
      Только Ярослав строго пальцем погрозил, а брату своему молвил:
      - Не место тебе здесь. Тебя большее княжество ожидает. Новгород Пскову не чета.
      А народ псковский не унимается и снова просит. Судислав глазами Любаву отыскал и видит, что по щеке её слеза ползет.
      - Я здесь останусь! - строго сказал он брату.
      Тот плечами пожал, ещё раз попросил одуматься, но Судислав непреклонен остался. Тогда Ярослав предложил ему грамоту о добровольном отказе от стола новгородского подписать. Так Судислав в Пскове княжить и сподобился.
       Мстислав не скоро про это решение узнал, а как узнал, письмо строгое прислал. Журил он в письме брата за неразумность в решении, но помощь во всем при надобности обещал.
      Быстро пролетело десять лет княжения. Запал в душу Судислава Псков. Крепко запал. Навсегда решил он здесь обосноваться. Так оно и вышло, но обосновался он в темнице каменной. Опять всё хорошо было и опять вдруг.... Сначала пришла весть о смерти Мстислава, Судислав сразу же в Киев собрался к брату на совет, а на следующий день Щур замкнул в темнице засов.
      Всё это мог вспомнить узник, но не вспоминал. Ещё не вспомнил он, как богу молился, как проклял его и стал про других, более древних богов вспоминать. Теперь он и про эту суету забыл. Сидел Судислав в безразличной полудреме равнодушный ко всему. А всего этого и было-то: черные стены, черный потолок да крыса случайно в эти стены заблудшая.
      Да только тут чудо случилось, заскрежетал снаружи засов, и в темнице распахнулась дверь. Сиделец приподнял голову и покачал головой. Где-то он уже видел такое, вернее слышал. Только где? В голове его зашумело, зазвенело надрывно, и он вспомнил, что виделось ему такое во снах многих. Но это давно было да и было ли вообще?
      - А интересно, а что там за дверью? - мелькнула вдруг первая за много лет мысль в гудящей голове узника.
      К Судиславу подошли двое, взяли его за руки и повели. Свет ударил в глаза старика и ослепил его, но Судислав видел. Плохо видел, расплывчато, но не было вокруг той тьмы многолетней. Был свет, тусклый, свет, но это был свет.
      - Его в баню сначала надо, а уж потом к князю, - прошептал один из стражников.
      - Верно, к князю без бани никак нельзя. Задохнуться с ним рядом можно.
      Потом была баня, чистая рубаха и молодой незнакомый воин на резном стуле.
      - Склони главу перед князем Изяславом, - прошептал стражник.
      Судислав упал на колени. Князь сошел со стула, подошел к старику и поднял его.
      - Не гоже тебе на колени передо мною падать. Ты ведь тоже князь.
      Изяслав что-то ещё долго говорил, но Судислав его не слышал. В сознании его стучало только слово "князь". Он ведь тоже князем был, и перед ним также ниц падали. Неужели это когда-то было?
      - Ну, ты согласен? - подергал за рукав старика Изяслав.
      - Чего? - впервые за много лет заговорил вслух Судислав.
      - Отказаться от стола киевского навеки.
      - Зачем?
      - Чтобы жить.
      - Во тьме.
      - Нет, как все живут.
      - Как все?
      - Да, как все.
      - Согласен, только где я жить буду, как все.
      - Про это не беспокойся, - побежал к Судиславу монах в черном. - В монастыре нашем будешь жить. Ни в чем отказа тебе не будет. Скажи только еще раз, что согласен.
      - Согласен, а где Ярослав?
      - Он умер.
      - Давно?
      - Нет, недавно.
      Изяслав махнул рукой и старика повели вон. На пороге Судислав обернулся, и почудилось ему, что он опять маленький ползет от отца, а тот строго смотрит в след и сейчас скажет:
      - Брат он тебе и люби его всегда. Братьев своих всегда любить надо.
      На улице было солнечно, сыро. Народ убирал последствия вчерашней бури и не обращал на седого сгорбленного старика никакого внимания. Не до него было народу. Терзался народ после бури в душах своих, а может быть нет. Только до Судислава точно никому дела не было.