Без вести пропащие
Прошло два месяца со дня, как Виктор Абрамов начал работу в управлении уголовного розыска МВД. Время летело быстро. Он, как сухая губка, впитывал в себя все тонкости розыска преступников и лиц, пропавших без вести, вызывая невольные улыбки у мэтров сыска. Довольно скоро ему доверили расследование серьёзного дела
– Вот, что Абрамов, – произнёс начальник управления, – я хочу тебе передать в работу заявление. Предупреждаю сразу, оно непростое. К министру обратился начальник одного из отделов Обкома КПСС, в связи с безвестным исчезновением его племянницы. Девушка, Екатерина Волкова, пропала вместе со своей подругой, Ольгой Левшиной, три дня назад. Я не исключаю, что нас завалят жалобами, но это тебя не должно останавливать. Главная твоя задача состоит в установлении их местонахождения пропавших – живых или мертвых живыми или мертвыми.
– Юрий Васильевич! У меня недостаточно опыта для этой работы. Боюсь подвести.
– Ты человек новый в управлении, но мне импонирует то, как ты относишься к работе. У тебя глаз еще не замылен, и ты можешь увидеть то, что не смогут разглядеть твои коллеги. Так что прямо сейчас начинай. Мать Волковой будет в министерстве часов в пять вечера. Пригласишь её к себе в кабинет, поговоришь, успокоишь.
– Хорошо, постараюсь разобраться, – только и оставалось ответить начинающему сыщику.
Знакомясь с заявлением матери без вести пропавшей Волковой, Абрамов узнал, что Катерина в том году окончила казанскую среднюю школу № 18. После чего вместе со своей школьной подругой Левшиной Ольгой поехала в Москву, где попыталась поступить во ВГИК – с детства хотела стать артисткой кино. Однако ни той, ни другой поступить в престижный институт не удалось. Обе срезались на первом же экзамене. После возвращения в Казань Екатерина по просьбе матери не стала спешить с устройством на работу. Она была единственным ребенком в семье, её сызмальства оберегали от тяжёлого физического труда и постоянно внушали, что она создана для чего-то возвышенного, богемного.
Месяца три назад Екатерина познакомилась с молодым мужчиной, который, как выяснилось, был женат. Со слов матери, мужчину звали Илья. Сама она этого молодого человека никогда не видела и знала о нём лишь по рассказам дочери, в том числе и о наличии у Ильи светлой «Волги». Три дня назад к дочери наведалась её подруга Ольга, и они, как обычно, отправились погулять. Куда они пошли, мать не знала, так как дочь в последние дни перед исчезновением, замкнулась в себе и часто плакала. Мать считала, причиной её плохого настроения являлся разрыв с этим мужчиной. О размолвке она узнала от Ольги, которая как-то проболталась об этом во время телефонного разговора. Именно Илью мать Волковой почему-то считала причастным к исчезновению своей дочери и её подруги. Однако, в чём заключалась эта причастность, она в своём заявлении не описывала.
Абрамов поневоле сосредоточил основное внимание на фотографии Екатерины, приложенной к заявлению. На него смотрела красивая девушка с большими, наивными и несколько детскими глазами. У Кати были очень красивые, густые, светло-русые волосы, уложенные в замысловатую причёску. Но более всего взгляд следователя задержался на её губах: в них читались какой-то скрытый каприз и большая сексуальность. Люди, имеющие такие губы, отличаются необузданными фантазиями и пристрастием к извращениям. Это Виктор Николаевич домыслил, памятуя о трудах Ломброзо и Фрейда.
Отложив в сторону фотографию, он открыл записную книжку Екатерины. Страницы были испещрены охами и ахами в адрес Ильи. Как Абрамов ни старался, он не нашёл в записях ни малейшего намёка на место работы мужчины и его фамилию. Потратив около часа впустую, Виктор Николаевич занялся оформлением розыскного дела.
Мать Волковой пришла в министерство, как и обещала, к семнадцати часам. Позвонив из приёмной, попросила принять её. Абрамов спустился на первый этаж и сопроводил до своего кабинета.
Усадив женщину на стул, он задал ей первый вопрос:
– Извините, как вас зовут? В заявлении вы не расшифровываете свои инициалы.
– Александра Петровна, – произнесла она хорошо поставленным голосом. – Я работаю преподавателем в консерватории, а мой муж, Волков Станислав Борисович, является действительным членом Академии наук Татарской АССР.
– Абрамов Виктор Николаевич. Буду заниматься розыском вашей пропавшей дочери. Надеюсь, не будете против различных вопросов, которые, на первый взгляд, будут казаться вам не совсем тактичными, а может, даже и глупыми?
– Хорошо, – произнесла Александра Петровна, поправив локон у виска.
– Когда и при каких обстоятельствах вы узнали о знакомстве вашей дочери с мужчиной по имени Илья? Екатерина рассказывала, как произошла их первая встреча?
– О том, что моя дочь встречается со взрослым мужчиной, я узнала месяца за полтора до её исчезновения. Об этом увлечении мне стало известно случайно: заметила её однажды в машине с молодым человеком.
– Где вы их заметили? Я имею в виду, в какой части города, в центре, на окраине?
– На улице Павлюхина. Я ехала в машине своего коллеги, мы притормозили около железнодорожного моста на светофоре. Рядом с нашей автомашиной остановилась «Волга», в салоне которой я увидела свою дочь.
– Государственный номер вы, наверное, не запомнили?
– Вот государственный номер я точно не запомнила, – раздраженно произнесла Александра Петровна.
– Жалко, – посетовал Абрамов, – это бы заметно продвинуло нас в розыске.
– Я понимаю, но помочь вам не могу. Когда я поинтересовалась этим молодым человеком у дочери, она мне с большой неохотой рассказала об обстоятельствах их знакомства. Со слов Кати, Илья месяца три назад совершил наезд на мою дочь, которая переходила улицу. Через полтора месяца, она узнала от Ильи, что тот женат, его жена – аспирантка нашего университета, она ожидает ребёнка. Мне тогда показалось, что дочь наложит на себя руки. Если бы не поддержка её подруги, я не знаю, чем бы это всё закончилось. Совсем недавно я увидела у Екатерины золотое кольцо с бриллиантом. Она похвалилась передо мной, что это кольцо ей подарил Илья.
Женщина замолчала. Абрамов понял, что ей тяжело рассказывать о дочери в прошедшем времени.
– Александра Петровна, успокойтесь, – произнёс он, – если ваша дочь жива, то я непременно найду её и приведу к вам за руку.
Она взглянула на следователя и не сдержала слёзы, которые, скатившись по напудренным щекам, оставили слегка заметные бороздки. Достав из сумочки носовой платок, женщина смахнула слёзы и продолжила:
– На следующий день я позвонила Ольге и поинтересовалась, где они были вечером. Ольга мне, конечно, ничего не сказала, но из её разговора со мной я поняла, что Катя рассорилась с Ильёй и уже три недели не встречается с ним. Это была неожиданная новость, ведь я всё это время считала, что дочь проводит время с ним. Вот и в тот вечер к ней зашла Ольга, и они вдвоём ушли из дома. Я ждала дочь, но ни в десять, ни в двенадцать часов ночи она так и не пришла.
Абрамов слушал с сочувствием, но, как бы ему ни было жаль женщину, пришлось не совсем корректно полюбопытствовать:
– Скажите, у вашей дочери имелся какой-то сексуальный опыт, бывали ли случаи, когда она сутками не появлялась дома?
Следователь не ожидал, что этот вопрос вызовет такой шквал негодования.
– Вы за кого мою дочь принимаете, за проститутку? Да как вам не стыдно об этом интересоваться у её матери? Вы что, считаете, она где-то в притоне, спит с мужиками, а я вот бегаю по милиции и напрягаю работой сотрудников, у которых и так слишком много работы?
– Извините, но я не хотел обидеть вас и ваши материнские чувства. Понимаете, я просто обязан спросить вас об этом. Кстати, принесите мне медицинскую карточку Екатерины. Думаю, она пригодится мне в работе по её розыску.
Задав Волковой ещё несколько вопросов и уточнив отдельные моменты, Абрамов проводил её до выхода из министерства.
Целую неделю он посвятил рассылке различных запросов. После окончания рабочего дня, оставшись один в кабинете, просматривал отчёты ГАИ, стараясь среди тысяч автомашин отыскать одну – принадлежащую молодому мужчине по имени Илья. Наконец настал день, когда Абрамов обессилено отодвинул бесконечную многометровую распечатку. Искать автомашину по цветовой гамме потеряло всякий смысл. «Волга» могла быть зарегистрированной не только на территории республики, но и абсолютно в любой точке Советского Союза, не исключено, что и перекрашенной после какого-нибудь ДТП.
Он сидел в полной растерянности, пока неожиданно для себя вдруг не вспомнил деталь из рассказа Александры Петровны: Илья был человеком женатым! Его жена, аспирантка Казанского государственного университета, должна была выйти в ближайшее время в декретный отпуск. От этой мысли Абрамов был готов пуститься в пляс. Ещё минуту назад потерянная нить, связывающая неизвестного Илью и пропавшую без вести Волкову, явственно обозначилась.
Виктор Николаевич закрыл кабинет и помчался домой. Утром он уже был в отделе кадров университета, где оставил запрос. Затем, добравшись до управления, стал подшивать в дело ответы, поступившие из различных учреждений городского и республиканского здравоохранения. Ни в одном из них пропавшая без вести Волкова Екатерина не значилась, а в моргах отсутствовали трупы неопознанных граждан с приметами Волковой и Левшиной.
За работой Абрамов не заметил наступления обеденного перерыва. Он набрал номер начальника отдела кадров университета. Ответ разочаровал его, пришлось попросить кадровиков ещё раз более тщательно всё перепроверить.
Около шестнадцати часов позвонила мать Волковой. Беседа с ней началась неожиданно: Александра Петровна протянула Абрамову конверт.
– Это жалоба, которую я хотела передать вашему руководителю, – пояснила она.
– Тогда почему вы передаете её мне? – удивился он. – Отдали бы в секретариат, и всё.
– Я не хотела обижать вас, Виктор Николаевич. Вы, как мне недавно стало известно, начинающий сотрудник, и бить вам по рукам своей жалобой, было бы не совсем тактично с моей стороны.
– Спасибо за искренность, Александра Петровна. Вы правы, я не так давно работаю в уголовном розыске, и таких серьёзных дел у меня ещё не было.
– Лично к вам как к человеку у меня претензий нет, а вот как к специалисту… Поймите меня правильно, я не хочу, чтобы вы загубили дело.
– Знаете, я не буду возражать, если руководство решит передать это дело другому сотруднику. Я могу лишь пообещать, что сделаю всё, чтобы найти вашу дочь.
Волкова задумалась, а затем, поднявшись со стула, попросила Абрамова проводить её.
На следующий день, утром, Виктор Николаевич лично явился в университет. Уже в рабочем кабинете он обнаружил, что выданный ему в отделе кадров список состоит всего из шести фамилий. Абрамов сразу выделил данные аспирантки Серовой Раисы Ивановны, мужем которой был Серов Илья Леонидович. Набрав номер ГАИ, он попросил дежурного навести небольшую справочку:
– Пробей, пожалуйста, Серова Илью Леонидовича по своим учётам. Мне нужны марка, цвет и государственный номер его транспортного средства.
Через минуту Абрамов записывал: «Серов Илья Леонидович, 1970 года рождения, уроженец города Силламяэ Эстонской ССР. Проживает: город Казань, улица Ботаническая, дом семнадцать, квартира шесть. Работает заместителем директора городского пассажирского автобусного предприятия номер четыре. Имеет в личном пользовании автомашину марки “Волга”».
Вскоре состоялась первая встреча с Серовым подозреваемым. Илью Абрамов встретил в приёмной министерства внутренних дел. Он сидел на стуле и читал свежий номер «Комсомольской Правды».
– Извините, кто из вас Серов Илья Леонидович? – обратился следователь к гражданам, столпившимся в приёмной.
Отозвался молодой импозантный мужчина.
– Пройдёмте со мной, – предложил Виктор Николаевич
Серов свернул газету и, засунув её в кожаный коричневый портфель, проследовал за следователем. Они поднялись на третий этаж. В кабинете Серов молча сел на стул. Нагнувшись, он достал из портфеля очечник, а сам портфель разместил в ногах. Перед тем как приступить к разговору с Серовым, Абрамов прокрутил в голове все сведения, которыми уже располагал в отношении его. Глядя на него, он стал прикидывать в голове, с чего начать беседу. Илья заметно волновался.
– Я вас пригласил поговорить о пропавшей без вести Волковой Екатерине Владимировне. Вы не будете отрицать, что знакомы с ней?
При произнесении фамилии девушки у мужчины слегка дрогнули руки, а в глазах промелькнул огонёк страха. Однако замешательство длилось всего одно мгновение, он с ним быстро совладал.
– Не мучьтесь, Серов, – произнёс Абрамов, – эта именно та девушка, которую вы сбили на своём легковом автомобиле на улице Ленина. Вспомнили, или мне ещё нужно что-то сказать, чтобы вернуть вам память?
Лицо Серова на какой-то миг окаменело, а затем он широко улыбнулся и произнёс:
– Вы знаете, Виктор Николаевич, если бы вы мне не напомнили об этом не совсем приятном для меня случае, то я вряд ли вспомнил бы о существовании этой девушки. Вы сами ещё молодой человек и, по всей вероятности, хорошо понимаете, что таких знакомых, как Волкова, у меня десятки. Наличие автомашины позволяет мне не останавливаться на какой-то одной девушке.
– Странно, что вы не помните такую красавицу, – произнёс Абрамов, подвигая ему фотографию Волковой. – Их не так уж много в нашем большом городе.
Серов мельком взглянул на фотографию и отодвинул её в сторону. Лицо его вновь окаменело, а затем он, как и в прошлый раз, широко улыбнулся:
– Виктор Николаевич, я не думаю, что вы, человек серьёзный, пытаетесь связать исчезновение этой милой девушки с моим знакомством с ней. Не делайте из меня Синей бороды. Я не убиваю девушек и не пью их кровь. Я человек женатый, у меня есть супруга, которая скоро станет матерью моего ребёнка.
Серов замолк и отвернулся, что-то рассматривая на стене кабинета. Похоже, он боялся откровенного разговора и всячески старался скрыть от следователя свои эмоции, которые, как в зеркале, читались на его лице. Почувствовав, что пауза затянулась, он вызывающе посмотрел на Абрамова и, улыбаясь, произнёс:
– Если ко мне больше нет вопросов, разрешите покинуть ваш кабинет. По-моему, я что-то слишком долго задержался здесь. Когда у вас, Виктор Николаевич, появятся конкретные факты моей причастности к исчезновению этой девушки, тогда и вызывайте. А иначе я забросаю все инстанции жалобами на ваши незаконные действия. Как-никак мы живём в демократическом государстве, и презумпцию невиновности ещё никто не отменял.
Он встал и устремился к двери. Абрамову ничего не оставалось, как проводить его до выхода из МВД.
На следующий день Виктор Николаевич отправился в дом, где проживал Серов, и стал методически обходить квартиры жильцов, показывая им фотографии пропавших девушек. Он закончил эту работу часа через два. Опросы показали, что многие из них видели Ольгу и Екатерину, они часто приходили сюда в отсутствие его жены. Соседка Серова по лестничной площадке в доверительной беседе сообщила, что «Илюша», неоднократно приводил поочерёдно этих девушек к себе домой. Однажды они появились во дворе часов около десяти вечера. Обе, похоже, были пьяны. Стали выкрикивать имя кавалера, вызывая Илью на улицу. Как раз в этот день с дачи вернулась жена Серова. Услышав крики, она вышла на балкон и увидела соперниц. В квартире Серовых моментально начался скандал. Жена обвинила «Илюшу» в измене и стала собирать свои вещи. Минут через десять скандал достиг апогея, и жена, схватив первые попавшиеся вещи, ушла из дома.
Абрамов был обрадован полученным сведениям, но в какой-то степени ему стало жалко молодого ловеласа. «Надо же было так проколоться», – подумал он.
Вечером, когда Абрамов уже собирался завершать рабочий день, из приёмной министерства неожиданно позвонил Серов. Следователь невольно посмотрел на часы.
– Виктор Николаевич, хотел бы с вами встретиться. Приношу свои извинения за несдержанность при прошлой беседе. Я вас долго не задержу.
– Хорошо, сейчас я за вами спущусь, и мы переговорим у меня в кабинете.
В приёмной Абрамов знаком предложил Серову следовать за собой. Усадив посетителя на стул, начинающий сыщик впервые в жизни решил блефовать:
– Извините меня, Серов, я просто забыл вас предупредить, что прокуратурой республики возбуждено уголовное дело по статье «убийство» и теперь все наши беседы оформляются не объяснениями, как было раньше, а протоколами допросов. Надеюсь, вам понятно это?
Абрамов молча протянул Илье бланк протокола допроса и попросил расписаться под ссылкой о том, что он может быть привлечён к уголовной ответственности за ложные показания.
Серов молча расписался.
– Теперь мы с вами полностью выполнили все формальности, предусмотренные уголовно-процессуальным кодексом, – произнёс Виктор Николаевич. Он взглянул на Серова. Тот явно был растерян. – Ну что, гражданин Серов, перейдём к официальной части. Расскажите мне, Илья Леонидович, при каких обстоятельствах вы познакомились с без вести пропавшими Волковой и Левшиной. Предупреждаю, врать мне не стоит, если не хотите нарваться на большие неприятности.
Серов отстранённо посмотрел куда-то в сторону. Прошло минут пять, прежде чем он заговорил:
– Все началось с того, что однажды Катя пришла к моему дому со своей подругой Ольгой. Я попросил тогда её больше не приходить и не пытаться разбить мою личную жизнь. Однако, чем больше я её об этом просил, тем неуступчивей становилась она. В тот вечер я в первый раз ударил женщину по лицу. Этой женщиной, как вы, наверное, догадались, оказалась Катерина. Ударил я не сильно, а если точнее, дал ей пощёчину. Она моментально отрезвела и прекратила угрожать. Глядя на неё, замолчала и Ольга. Выдержав испепеляющий взгляд Кати, я произнёс, стараясь придать своёму голосу как можно больше металла: «Если вы обе ещё раз появитесь у меня на пути, я вас просто убью». После этого я их больше не видел.
– У меня к вам один вопрос, Илья Леонидович. Вспомните, когда это было. Мне нужна точная дата.
Серов на минуту задумался, а затем уверенно произнёс:
– Двадцать восьмого июля этого года.
Абрамов записал дату, а затем попросил его расписаться под объяснением. Разговор окончился.
Прошло еще три дня, на четвертый, во второй половине, Виктору Николаевичу позвонила Александра Волкова. Это было неожиданно, потому что после разговора о неудовлетворительности его работы Абрамов не рассчитывал на встречу с этой женщиной.
– Вы меня извините за мою несдержанность, – начала она с покаяния.
– Я не против встречи, Александра Петровна. Давайте в семнадцать часов у меня в кабинете.
– Хорошо, но только не в вашем кабинете, где так много разных людей. Я не хочу при них обсуждать частную жизнь моей дочери.
– Хорошо. Назовите место встречи сами, и я подъеду.
– Сад «Эрмитаж». Знаете, где он находится?
– Да.
В семнадцать часов Абрамов был в оговоренном месте. Волкову он заметил издали. Она вышла из машины и в сопровождении неизвестного ему мужчины направилась в его сторону.
– Здравствуйте, Виктор Николаевич, – поздоровалась она. – Знакомьтесь, это мой брат, Тихонов Михаил Петрович. Он, как я вам говорила, работает на очень солидной должности в нашем Обкоме КПСС.
Тихонов молча протянул Абрамову небольшую мягкую руку, которую он крепко пожал. Все присели на ближайшую скамейку, и Волкова, достав из кармана светлого плаща платочек, вытерла повлажневшие глаза. Едва сдерживаясь, она стала откровенно рассказывать о своей дочери. Оказалось, Екатерина, ещё учась в школе, состояла в интимной связи с взрослым мужчиной по фамилии Покровский.
– Прошу вас, проверьте этого человека. Может, он причастен к её исчезновению.
На другой день Виктору Николаевичу стали известны новые «штрихи к портрету». Покровский рассказал, что Екатерина несколько раз пыталась его шантажировать, угрожая, что сообщит своему дяде о близости с ним. В обмен на молчание она потребовала, чтобы мужчина подарил ей дорогое золотое кольцо. Когда тот исполнил требование, она стала вымогать с него деньги, для того чтобы прервать беременность. Несмотря на немыслимую сумму, он все же собрал её и отдал ей. Лишь после этого, шантажистка отстала. В дальнейшем Покровский её не встречал.
– Неужели вы думаете, что я мог убить Екатерину Волкову из-за каких-то денег? – с возмущением произнёс мужчина, глядя в глаза Абрамова.
– А почему бы и нет? Если человека загнать в угол, то даже такой, как вы, мирный человек способен на преступление. Скажите, Виталий Олегович, по-честному, мысль об убийстве Волковой наверняка неоднократно посещала вашу голову?
Покровский отшатнулся от следователя, словно от прокажённого. Затем, немного подумав, произнёс:
– Вы правы, Виктор Николаевич. В отдельные моменты я готов был убить эту школьницу. Однако страх перед законом сдерживал мои эмоции.
Проводив Покровского, Абрамов стал звонить Серову. Время нельзя было назвать поздним, но трубку долго никто не брал. Наконец раздался слабый щелчок и послышался заспанный голос.
– Вам кого? – спросила женщина.
– Мне бы услышать Илью.
– Его нет дома. Он сейчас живет у своего друга Ильясова Рината.
Ринат оказался довольно весёлым и находчивым парнем. Он непрерывно шутил, словно находился на молодёжной вечеринке, а не в кабинете управления уголовного розыска МВД. Посмотрев на улыбающееся лицо Рината, Абрамов молча достал из ящика стола постановление о задержании и начал его оформлять. Почему он это сделал, до сих пор не может себе объяснить. Стоило ему только вписать в постановление фамилию Рината, как улыбка моментально сползла с его лица.
– За что вы меня собираетесь закрыть? – удивлённо спросил он. – Я ничего противозаконного не совершал!
– А вы догадайтесь с трёх раз.
– Но я же ничего не делал! Я не убивал, не грабил! Почему я должен отвечать за Серова? Да, он просил меня помочь ему спрятать трупы девчонок, но я отказался участвовать в этом. Вы сами можете у него это спросить, он вам это полностью подтвердит.
После этих слов волна адреналина захлестнула Абрамова с головой. Ему захотелось вскочить со стула и расцеловать молодого человека, сидевшего напротив. «Раскрыл! Раскрыл!» – стучало сердце, желая вырваться за пределы грудной клетки.
Стараясь пересилить эмоции, Виктор Николаевич посмотрел на Ильясова и вполне равнодушным голосом произнёс:
– Вот вы и спросите Серова об этом в камере, будет он подтверждать ваши показания или нет? Думаю, вы ещё многое вспомните за этой железной дверью, отделяющей вас от свободы.
Абрамов говорил немного пафосно, и любой человек сразу же разгадал бы тактику запугивания, но только не Ильясов. Ошеломлённый возможным задержанием, он явно плохо соображал и не контролировал как своё поведение, так и уловки оперативника следователя. Ринат нервно откинулся на спинку стула и стал шарить по карманам. Обнаружив в одном из них носовой платок, он обтёр им вспотевшее лицо.
– Я не хочу в камеру! – прокричал Ильясов. – Что вы делаете, я не преступник!
Абрамов схватил его за лацкан пиджака и с силой подтянул к себе.
– Выбирай! Или камера, или признание! – крикнул он ему в лицо. – Другого выхода у тебя нет! Ты понял меня?
Абрамов отпустил Ильясова. Показалось, тело Рината моментально сжалось в объёме от охватившего его ужаса.
– Я не убивал! – закричал он ещё сильнее. – Не убивал!
Виктор Николаевич протянул ему лист белой бумаги и пододвинул ручку.
– Пиши всё, что знаешь об этом преступлении, иначе я тебя согну в бараний рог!
Ильясов схватил лист бумаги и, достав из кармана пиджака свою шариковую ручку, приготовился писать.
– На кого писать? На вас?
– В каком смысле на меня? – переспросил его Абрамов. – Пиши на имя прокурора республики. Так и пиши – прокурору республики, от такого-то. Затем пиши: явка с повинной.
Ильясов почему-то сунул в рот свою ручку и уставился глазами в потолок. В таком положении он просидел минуты две, а затем строчил минут сорок.
– Всё, что знал, написал, – облегчённо произнёс Ильясов, протягивая оперативнику следователю исписанные листы, – теперь я могу пойти домой?
– Пока нет. Посидишь, пока я не приеду.
Абрамов отправился в автотранспортное предприятие, где работал Серов. Подъехал к воротам около двух часов дня, однако Серова нигде не было. Куда и когда он уехал, никто сказать не мог. Дома его тоже не оказалось. «Всё правильно, Виктор, – подумал Абрамов. – Серов – человек умный, он сразу понял, что ты расколол Ильясова, вот он и пустился в бега».
В течение недели, Абрамов мотался по городу, словно собака. Иногда ему казалось, что он никогда не найдет и не задержит Серова, который словно испарился в огромном городе. Виктор Николаевич каждый день обходил места вероятного местонахождения Ильи, но тот ни в одном из них ни разу не появился. Время не шло, скорей всего, бежало. Вот уже и жена Серова два дня назад родила девочку…
Наконец Абрамову удалось задержать Серова в аэропорту. Он купил билет на самолёт, собираясь вылететь в Кисловодск. После задержания, шагая по коридору управления, Абрамов чувствовал себя триумфатором. Ему казалось, что он сделал самое главное – нашёл и задержал Серова. Однако Виктор Николаевич тогда, по молодости, ещё не предполагал, что помимо задержания ему предстояло ещё и расколоть преступника на убийство.
Допрос начался с вопрос в лоб:
– Расскажите, Серов, когда и за что вы убили гражданок Волкову и Левшину? Куда вы спрятали их трупы?
– А почему вы решили, что я их убил? – наигранно возмутился Илья. – Если вы считаете бред этого дурачка Ильясова правдой, дело ваше. Тогда пусть он вам и расскажет, где эти трупы. Я ещё раз говорю, что лично я никогда и никого не убивал. Если вы думаете по-другому, докажите мне обратное. Я сам себе, вот этими руками, срок наматывать не собираюсь. Поэтому не рассчитывайте, что я буду писать явку с повинной! С этого самого момента я отказываюсь отвечать на все вопросы, касающиеся этих девушек.
Илья сдержал своё слово: Абрамов засыпал его различными вопросами, а он упорно отмалчивался.
– Слушайте, Серов, что вы зря упрямитесь? Вы же хорошо знаете, что есть прямые показания вашего друга Ильясова, в которых он сообщает органам внутренних дел о вашей просьбе помочь перепрятать трупы девушек. Не мог же он всё это придумать. Для чего это ему нужно? Может, поясните мне?
Серов перевёл взгляд с какого-то предмета на Абрамова и снова отвернулся.
– Что вы молчите, Серов? Скажите хоть что-нибудь. Попытайтесь хоть как-то оправдаться. Подумайте о жене, о ребёнке. Я бы вам посоветовал занять в этом деле какую-то позитивную позицию.
– Слушай ты, советчик, – вполголоса произнёс Илья, – ты меня к чему призываешь? Ты сам только представь, что будет со мной, если я последую всем твоим советам, которые услышал в этом кабинете. Меня же расстреляют! А я вот, представьте себе, жить хочу! Жить! Пусть в тюрьме, пусть на зоне, но жить! И пока я сижу и молчу – я живу. Нет трупов, нет и убийства! Завтра, я думаю, вы меня отпустите, так как по закону не можете меня держать более трёх суток без предъявления мне обвинения. Это известно всем, так что не призывайте меня к безумству и ненужным разговорам.
– Серов, может вы в чём-то и правы, но завтра вы домой не вернётесь. Это я вам обещаю официально. Сегодня прокуратура республики арестовала вас по факту умышленного убийства двух несовершеннолетних девушек. Ей оказалось вполне достаточно показаний вашего товарища, Ильясова.
– Я не верю вам, – произнёс Илья, – вы специально вводите меня в заблуждение.
Он подался вперёд так, что наши головы соприкоснулись, и еле слышно произнёс:
– Ты угадал, да, это я их убил. Такие, как они, сучки не должны жить на этом свете. Но вы это никогда не докажете, а я сам никогда и ни при каких условиях официально в этом не признаюсь. Вы хорошо меня слышите, Виктор Николаевич, – никогда! – Убийца откинулся на спинку стула и улыбнулся тонкими губами.
– Серов, ты плохо знаешь меня. Я всё равно найду трупы девушек, я тебе это обещаю. Я всё сделаю, чтобы тебя поставили к стенке.
– Вот когда найдёшь трупы, тогда мы и вернёмся к сегодняшнему разговору. А сейчас прошу увести меня в камеру. Я не хочу больше с вами разговаривать. Вы слышите меня, – закричал он, – не хочу!
Утром следующего дня, Абрамов был у тёщи Серова.
– Здравствуйте, – поприветствовал он и протянул служебное удостоверение, – я из уголовного розыска.
Женщина внимательно ознакомилась с документом и полусонным голосом произнесла:
– Чем, обязана?
– Извините за столь раннее вторжение, но у меня к вам всего один вопрос и касается лишь вашего зятя. Насколько я знаю, Илья Леонидович хотел приобрести дачу в Зелёном Бору. Что вы даже ездили туда и смотрели участок. Это правда?
– Ну и что, – молвила тёща, ставя на плиту чайник, – да, мы ездили в Зелёный Бор и смотрели эту дачу. Однако она нам не понравилась. По-моему, его друг запросил за эти доски слишком высокую цену. Я его хорошо понимаю, он уехал из страны и проживает где-то в Израиле. Ему нужны деньги, но нельзя же просить за эти дрова такую большую сумму!
– Значит, вы отказались от этой покупки?
– Мы же не сумасшедшие, чтобы просто так выбрасывать деньги на ветер.
– Скажите, а вы сможете показать мне эту дачу? – не отставал Абрамов. – Мне очень хочется увидеть это сооружение.
– Зачем она вам? Там смотреть просто не на что, – ответила женщина, – одна гниль, и не более.
– Мне нужно, чтобы вы показали мне эту дачу! – уже жёстко потребовал Абрамов.
Через полчаса он мчались с тёщей Серова в сторону Зелёного Бора. А ещё через час подошёл к дому, который хотел приобрести Илья. Это был обыкновенный щитовой дом, похожий на десяток подобных строений, расположенных на берегу Волги. Абрамов распорядился позвать председателя дачного общества и двух понятых. Попросил захватить на всякий случай фонари.
Пока помощник бегал за понятыми, он осмотрел прилегающую к даче местность. Каких-то свежих ям и возможных захоронений на территории не обнаружилось. «Неужели, меня подвела интуиция, – подумал Абрамов про себя. – Вот ребята в управлении будут всем рассказывать анекдот – как я разыскивал трупы в Зелёном Бору».
Минут через двадцать подошли мужчины, рядовые дачники (председателя на месте не оказалось, он с утра выехал в город).
– Начинаем вскрывать дверь, – принял решение Абрамов.
– Слушай, Виктор, может, не стоит рисковать. А вдруг там пусто, замучимся потом отписываться в прокуратуру? – заволновался Антон, его товарищ по работе подчиненный.
– Не переживай, если что, я отвечу, – успокоил Абрамов, – мне как молодому сотруднику, думаю, простят подобный прокол.
Он взял из рук водителя ломик и двумя сильными движениями взломал дверь. Замок с грохотом упал на деревянное крыльцо. Отстранив Антона, Виктор Николаевич осторожно вошёл. В нос ударил спёртый воздух с примесью разлагающегося органического материала. Он невольно сморщился и, нащупав на стене выключатель, зажёг свет. Про себя подумал: «Откуда этот запах? Может, дохлая мышь воняет или крыса?»
Переходя из одной комнаты в другую, Абрамов стал искать погреб. Тот оказался в соседней комнате. Вслед за ним вошли Антон и двое мужчин.
– Ну что, мужики, посмотрим, какие продукты хранил в своём погребе хозяин этого домика? – Абрамов подцепил ломиком крышку и потянул её на себя. Из погреба ударил запах разлагающейся человеческой плоти, от которого закружилась голова. Мужчины-понятые выскочили на улицу.
– Антон, дай мне фонарик, – попросил Абрамов, зажимая нос рукой.
Когда луч электрического света упал вниз, на дне погреба обнаружились два женских трупа, слегка присыпанные землей.
– Антон, – распорядился Виктор Николаевич, – иди, свяжись с дежурным по МВД, передай ему, что нами обнаружены трупы Волковой и Левшиной. Дай координаты, пусть берут следователя прокуратуры, экспертов и едут к нам.
Абрамов вышел на крыльцо и полной грудью вдохнул чистого волжского воздуха…
Надо сказать, его радость несколько омрачалась воспоминаниями о нелепой смерти девушек и сломанной судьбе Серова. После обнаружения трупов Серов ещё долго молчал.
– Илья, что ты себя мучаешь, – обратился я к нему Абрамов. – Ты вообще на что рассчитываешь? «Волгу», которую ты продал, я нашёл. При осмотре багажника эксперты обнаружили кровь, по групповому признаку принадлежащую Волковой и Левшиной.
– Вы всё равно меня никогда не поймёте, Виктор Николаевич, – наконец раскрылся Илья. – Вы знаете, как тяжело бывает склеить то, что раскололось и разлетелось на сотню мелких осколков. Я проклинал и до сих пор проклинаю тот день, когда познакомился с Волковой. Помните, я вам как-то рассказывал, что ударил Екатерину в сквере около Дворца Кирова. Так вот, я тогда думал, что этим всё закончится. Через месяц меня должны были принять в члены КПСС, передо мной открывалась служебная перспектива стать директором самого большого автотранспортного хозяйства города. А этот случай сводил на нет все мои мечты. Она потребовала от меня кольцо с бриллиантом. Долго его выбирала. В конце концов остановила свой выбор на кольце с большим розовым камнем. А заполучив, потребовала, чтобы я расторг свой брак. Она явно заигралась. Я пригласил её съездить со мной в Зелёный Бор. С ней увязалась подруга. Мне тогда было все равно, раз поехала, так поехала.
Серов замолчал. Видно было, как трудно дался ему этот рассказ.
– Илья, а что было дальше?
– А ничего, – последовал ответ, – ничего дальше уже не было.
Абрамов посмотрел на Серова, стараясь отыскать в его взгляде какое-то покаяние, но в его глазах, кроме пустоты, ничего не заметил. Ему стало жалко Серова. Однако, несмотря на жалость, Абрамов понимал: перед ним сидит хладнокровный убийца, который ударами сапёрной лопатки, лишил жизни двух девушек. Пусть их поведение не было идеальным. Но брать на себя роль всевышнего судьи никто никому не давал права…
Илью Серова осудили на пятнадцать лет строгого режима, пять лет из которых он должен был провести в тюрьме города Чистополя. Мать Катерины стойко перенесла известие о смерти своей дочери. Единственно, с чем не могла согласиться, что дочь, красавица и умница, оказалась мошенницей, и вымогательницей и что именно это привело её к смерти. А вот мать Ольги Левшиной не перенесла потерю дочери, скончавшись от инфаркта миокарда.