Холодной печалью,
что по перламутровым ветвям
седой, отцветшей луны
ползет по застенчивым скулам высоким,
вонзая твой жалкий укор, простодушие
под веки, под кожу, в глубины моей тоски,
Я растоплю застоявшуюся робость,
и боль от которой немеет ладонь,
разорву, раскрошу и жалость и кротость
что сгустки ядовитого, скупого сочувствия
ты колешь иглой мне под ногти.
Обнажить хочу я человеческий облик твой строгий,
твой грустный, бездомный,
потерянный лик.
ты ползешь по пятам, на носочках балетных
напевая скворца кроткие басни опять
ты есть,
меня нет,
и очи угрюмы,
нам некуда больше идти.