В самой середине лета 1970 года, когда вода в Волге ещё не прогрелась, а знойные дни заканчивались долгими, тёплыми вечерами со столбами мошкары, незадачливые студентки пединститута отправились в первую настоящую экспедицию в Жигулёвский заповедник.
Началась эта поездка со встречи на речном вокзале, на старом дебаркадере. Девушки, уже сдавшие экзамены по ботанике и зоологии, прочувствовав все прелести летней полевой практики, представляли себя знатоками природы и, вооружившись сачками, гербарными сетками и зоологическими ведёрками, радостно приветствовали друг друга и целовались, будто встретились после зимней разлуки.
- Какой у тебя большой рюкзак! – обрадовалась томная Света, обращаясь к самой маленькой и как колобок круглой Тоне.
Сама Света выглядела девушкой из журнала мод, выпущенного к юбилейной дате появления первого доильного аппарата: голова покрыта отглаженным белым платочком, глазки аккуратно подкрашены, а губки покрыты слоем земляничного крема, белесо сиреневого цвета. Она держала небольшой рюкзачок, очень похожий на стильную сумку-котомку, и в руке у неё была длинноногая роза алого цвета.
- А ты что? Только косметику взяла? – поинтересовалась я, поправляя за плечами огромный рюкзак.
- Мне ничего не надо брать, если у меня голова имеется, - ласково улыбаясь, отпарировала Света.
- Кроме гербарных сеток и роз от поклонников надо брать ещё и еду! – без надрыва наставляла круглая Тоня.
С едой у нас точно был порядок. Пряники, тушёнка, сахар, гречка и макароны. Остальное мы собирались купить в каком-нибудь деревенском магазине.
На пристани немногочисленный народ засуетился, швартовался наш кораблик «Фарида Муртазина».
Тридцать пять лет спустя, я опять попала на его старенький борт. Ничего не изменилось на волжских берегах! Где-то летают космонавты, огромные круизные лайнеры бороздят курортные воды, пролетают по проспектам сверкающие «майбахи», а по Волге ходят редкие, замызганные, протёртые до дыр судёнышки. Волжане почти забыли, что такое «Метеор» на воздушной подушке, красивые четырёхпалубные корабли. Редко пройдет туристическое судно, удивит многослойностью краски на своих боках и оставит нас на берегу ностальгировать по молодости.
А сорок лет тому назад мы юные и здоровые, не знающие, что такое усталость, готовились встретиться с природой, чтобы рассмотреть то, что до нас не разглядели, удивиться тому, что, может быть, давным-давно ученый мир поразило.
С нашим руководителем должны были встретиться на пристани «Солнечная поляна». Мы издалека увидели в толпе встречающих милое, круглое в веснушках лицо Галины Мстиславовны (а на языке влюблённых в неё студентов – ГМ). Она сдержано улыбалась, а когда швартовались, что-то прокричала нам.
- Поторапливайтесь, девчонки! Мы опаздываем, – первое, что мы услышали от неё.
- Куда?
- На кордон лесника через двадцать минут уходит грузовик. Не успеем, будем добираться на попутках, ещё хуже – пешком. А это километров 20 по лесной просеке.
Быстро поднимаясь по каменистой дорожке, мы через 10 минут были у входа в деревенский магазин. Он стоял на отшибе, между посёлком и пристанью. На двери висел амбарный замок. Было безлюдно и, только на противоположной стороне от магазина на самодельной автобусной остановке сидел дедушка. Грузовая машина, у которой кузов напоминал телегу для перевозки сена, стояла в пятидесяти метрах от входа. Для четырёх человек места в кузове почти не было: двадцатипятилитровые бидоны, доски и мешки занимали 90% его объёма.
- Как поедем?- бодро поинтересовалась я у девчонок.
- Лёжа на мешках! – подсказала Г М.
- А бидоны, а доски? Они же не закреплены!!!
- Ногами держать будете. У нас безвыходное положение.
Мы переглянулись и полезли в кузов. Кто как. Света изящно поставила ножку на нижней край кузовной клети и с деликатным «Ой!» перевалилась в кузов. Круглая маленькая Тоня руками-то еле-еле доставала до нижнего края кузова, а тут ещё рюкзак с провиантом весит как сама практикантка. Она в несколько заходов попыталась одолеть препятствие, но ничего не получалось. Тоня бегала от колеса к колесу, пытаясь запрыгнуть вначале на них, а потом уж в кузов. Я в это время усаживала Галину Мстиславовну в кабину, положив большую часть нашего груза ей на колени.
Забрав рюкзак у Тони, перекинув с трудом его через борт, забралась в кузов и вместе со Светой протянула ей руку. Поднять нам Тоню не удалось: наша субтильность и её «наетый запасной минимум» мешали осуществить задуманное. В это время тихий дедушка встал со своего насиженного места и… вместе с табуретом(!) зашагал к магазину. Молча, подошёл к машине, поставил его, показав пальцем на сидение. Тоня впорхнула на подставку, затем в кузов.
- Спасибо, дедушка!- закричали мы, а он улыбнулся нам, показав замечательные крепкие редкие не вставные зубы.
Расположившись, наконец-то, в машине и, предвкушая интересную поездку, мы вдруг сообразили, что шофёра нет!
- Галина Мстиславовна! А вы водителя видели, он знает про нас?
- Знает! Мы с ним часа два назад разговаривали.
Прошло полчаса. Темнело. Какой-то подросток проехал мимо на велосипеде. Оглянулся. Повернул назад и подъехал к нам.
- Здравствуйте! Вы кого ждёте-то?- упирая на букву «О», спросил нас
- Шофёра.
- Ну, это долго будете ждать! Он у Катьки Верёвкиной именины празднует. Дык, до утра теперь!
- А нам куда?
- Ни машин, ни автобусов уже не будет.
Мы свесили головы к кабине:
- Галина Мстиславовна, где ночевать будем?
- Паренёк! Не уезжай! Подскажи, где переночевать-то здесь можно?
- Не знаю! Поеду, спрошу кого-нибудь.
- А может, кто-нибудь на ночлег пустит? Бабушка какая-нибудь? А?- закричали мы ему вдогонку.
- Девоньки!- вдруг раздался голос.
Да это наш дедушка с табуретом!
- Пошли ко мне. У меня переночуете. Тут недалеко.
Мы на удивленье быстро слезли с машины. Особенно порадовала Тоня, ей даже не понадобился табурет.
Посуетившись вокруг дедушки, подхватив его табурет и свою поклажу, мы двинулись в противоположную (!) сторону от посёлка вслед за нашим спасителем.
- А Вы где живёте? Как Вас зовут? – спросила Тоня.
- Зовут меня деда Коля, а живу я на заброшенном кордоне.
- Это где?
- Да недалеко, километров пять будет.
-!!!!
Наша кавалькада споткнулась… и остановилась.
- Что будем делать, девушки? Пойдём или…?- спросила ГМ
- Пойдём!
- Да и то, правда. Может быть, на этом кордоне тоже чего-нибудь «этакое» обнаружим! – утвердила ГМ и бодро зашагала за дедушкой.
«Этакое» на протяжении многих лет для Галины Мстиславовны были семиточечные божьи коровки. Она им посвятила кандидатскую диссертацию, заразила этим увлечением многих своих подопечных и нас в том числе.
Мы шли по узенькой тропинке, еле различимой под ногами. Вначале шли параллельно руслу Волги… Лунная дорожка на воде, редкие гудки многочисленных далёких барж, огоньки бакенов.
Шли, почти не разговаривая. Примерно через два километра углубились в лес и зашагали меж кустов и деревьев, постепенно поднимаясь в гору.
Словоохотливая Тоня засеменила рядом с дедом Колей и завела принудительную беседу о нашем будущем ночлеге. Дедушка оказался замечательным собеседником и поведал много интересного. Лет 20 назад он работал на одном из заводов в г. Куйбышеве (ныне г. Самара), был человеком городским, с техническим складом ума и не помышлял о деревенской жизни на природе пусть даже в одном из самых красивых мест на Земле – Жигулёвских горах. Единственный сын Андрей окончил школу, вместе с другом без труда поступил в лесотехнический техникум, а потом уехал по направлению на кордон в Жигулёвский заповедник, стал лесником. Удачно женился на деревенской, рачительной девушке, оброс детьми.
А деда Коля вместе с женой редко наезжал к внукам, дышал свежим воздухом, ел дикую малину, собирал грибы.
Когда вышел на пенсию, скоропостижно умерла жена. Затосковал без женского ухода, не сумел один гулять по городским скверам, не смог научиться городским радостям одиноких стариков. Закрыл квартиру и приехал на постоянное место жительства к сыну. Дети вроде бы радовались, да как-то через силу. И научился деда Коля ходить по лесу, слушать птиц, рано вставать да рано ложиться. Увидел первые почки и поздние цветы, зимние птичьи столовые и кабаньи набеги под дубы за жёлудями. Занимал себя делом: взял «Журнал егеря» и начал записывать по графам, что увидел, что посчитал, кто пробежал по первому снегу, когда мухоловки прилетели, парят ли хищные птицы по небу. А тут на счастье сыну повышение по службе случилось: его в лесничество взяли, и кордон как функциональная единица перестал существовать. В двадцати километрах новый дом лесника построили, новые люди поселились.
Дедушку дети звали с собой. Он пообещал к детям ездить в гости, а сам на брошенном кордоне остался. Вот уж лет семь как один живёт, ходит по лесу, не хитро питается, ни чем не болеет, о людях почти не скучает. Только раз в неделю за хлебом в посёлок ходит и берёт с собой лёгкий самодельный табурет, чтобы посидеть да на суету людскую посмотреть.
Так за разговором, прытко дошли мы до кордона. Он появился неожиданно после крутого поворота. Нам открылась опушка, залитая лунным светом, озеро с ровной водной гладью, старые мостки и два дома. Один - почти руины. Другой – относительно крепкий в два окна на очень высоком фундаменте, и в нём горел свет!
- Почему горит свет, дедушка?
- Да это привычка и обязанность лесников! Чтобы заблудившиеся шли на огонёк. Всю ночь гореть будет.
- В каком из домов ночевать хотите? – спросил деда Коля
Мы решили ночевать в старом доме, чтобы дедушку не смущать, да и самим быть посвободнее.
Быстро организовали ужин, хозяин согрел чай и так хорошо и тепло посидели за самодельным струганным столом!
И никак мы не могли наглядеться на красоту ночного озера, на заросли рогоза, на косы пушистых ив!
Улеглись мы далеко за полночь, расстелив спальные мешки прямо на вымытый пол. Провалились в молодой сладкий сон.
- Ир! Это кто? – вдруг слышу Светин шёпот.
- Где?
- Там! Слева за стеной!
И, правда, за стеной кто-то стонал и стучал к нам по брёвнам. Мы сели в своих спальниках и уставились друг на друга. В лунном свете были видны тени наших встрёпанных волос. Сон сняло как рукой! ГМ с трудом вылезла из своего мешка и направилась к двери.
- Галина Мстиславовна! Не ходите! - страшным шёпотом разразилась Тоня откуда-то сверху.
Мы повернули головы на звук голоса и обомлели: на струганном столе в спальном мешке сидела Тоня.
- Ты чего там делаешь?
- Я лягушек боюсь! – прошипела она.
Бац! Удар об стенку! Ещё удар! И страшный протяжный вздох.
- Мамочки! А вдруг это дедушка нас специально на кордон зазвал? Бирюк!
Пугает!- шептала Света
- А у дедушки свет горит? Гори-и-т! Где он? В доме или за стено-о-ой? – шёпотом пела Тоня.
- Девчонки! Я с вами с ума сойду! Пойдёмте наружу! – ГМ опять направилась к двери.
- Галина Мстиславовна! Только после рассвета! - взмолились мы.
Стоны и удары в стенку продолжались. Мы сидели на своих местах и просили солнце пораньше взойти. Наконец-то, на востоке над макушками деревьев посветлело небо и очень быстро всё вокруг посерело, потом порозовело. Свет в окнах напротив погас. Значит, дедушка в доме! А кто за стеной? Кто стонет и стучит?
Я схватила ботанический топорик, Тоня – перочинный нож, Светка- гербарную сетку. Одна ГМ с пустыми руками. Выстроившись гуськом за ГМ, мы на цыпочках направились обследовать стену дома снаружи. Ещё не дойдя до угла избушки, увидели деда Колю, который с пустым ведром шёл в нашу сторону и оторопел от увиденного.
- Вы чего, девоньки?
-Тссс! Там кто-то есть! Раненый!- шепчет Тоня.
-А! И я с вами посмотрю - согласился дедушка.
Мы осторожно вытянули шеи за угол и покатились со смеху вместе с хозяином. За стеной стояла большая красивая бело-черная корова. Она жевала, вздыхала и била своим хвостом в стену.
- Это моя кормилица Зорька! – радовался дедушка - Доить иду! Готовьте, девчонки, кружки!
Прошло уже много лет, а я до сих пор вспоминаю эти замечательные дни на кордоне. Мы пробыли там больше положенного времени. Купались, загорали, ходили с дедушкой в дальние походы по заповеднику. И сейчас закрою глаза и вижу: лунное озеро посреди опушки, красивую корову Зорьку, деда Колю с подойником, Тоню , сидящую на столе в спальном мешке. Почти ничего не помню про божьих коровок. А были ли они там?