С детства в жизни Ромы не случалось ничего экстраординарного. Обычный ребёнок, обычные родители. Отец работал инженером на листопрокатном заводе, мать воспитательницей в детском саду.
Рома родился в знаковый для державы год. Началась, так называемая «перестройка».
Мудрые китайцы говорят: «Пожелайте вашим врагам жить во времена великих перемен»…
Чем провинились граждане СССР перед «застрельщиками перестройки» и «великими реформаторами», а тем паче перед китайцами, и почему их древнее проклятие обрушилось именно на него, народ так и не понял, но хлебнул от чаши перемен сполна.
Семья Ромы, жившая до этого, как и подавляющее большинство населения одной трети территории Евразии, даже если бы заранее знала о грядущих переменах, подготовиться к ним всё равно бы не смогла, а посему, переживала неприятности по мере их поступления.
Рома же, по причине малолетства, и вовсе ничего примечательного не заметил.
В школу он пошёл, когда в учебниках истории о Советском Союзе писали уже в прошедшем времени, в октябрята и пионеры не принимали, а прививать любовь к родине, считалось дурным тоном.
Учился Рома неплохо. В отличники не стремился, до троек не скатывался. Особых увлечений у него не было, разве что поспать. Так, в полусне, он окончил школу и, что называется, «шагнул во взрослую жизнь».
Пробуждение оказалось не из приятных. Нужно было что-то делать, а что именно, он не знал. Наслушавшись жутких историй о службе в армии, он с испугу поступил в первый попавшийся институт, где приняли его документы.
Отец Ромы, потерявший работу в середине девяностых, подался в «челноки». В то время многие этим делом промышляли. Кто-то прогорел, кто-то поднялся. Отцу повезло, он даже мать, продолжавшую работать едва ли не за «спасибо», приобщил к этому занятию.
В семье появились деньги. Отец пригнал из Германии подержанный «БМВ», и разрешил Роме им пользоваться, пока они с матерью метались между Китаем, Польшей и Турцией. Роман, «задвинув» учёбу, отучившись в школе вождения, сдал на права, но не сдал сессию, и был отчислен со второго курса института.
Родители, тоже наслушавшись ужасов про «непобедимую и легендарную», правдами и неправдами, отмазали единственное чадушко от службы в армии.
Рома подключился к семейному бизнесу. Жизнь по принципу «могу копать, могу не копать», его вполне устраивала. Все важные вопросы решали родители, используя сына в качестве тягловой силы.
А потом, относительно беспроблемная dolce vita рухнула в одночасье.
Партия товара, отправленная родителями из Китая, не пришла к месту назначения, затерявшись где-то на бескрайних просторах, всё ещё огромной, несмотря на отколовшиеся республики, страны.
Судорожные поиски пропавшего контейнера привели к положительному результату близкому к нулю, в том смысле, что контейнер нашёлся, но товара в нём к тому времени уже не было.
Вложив в это дело все свои сбережения, горе-бизнесмены, застраховавшие контейнер на сумму, едва ли превышающую стоимость перевозимого им воздуха, потеряли всё.
Такого удара, родители Романа не перенесли, загрустили, пропив сначала копеечную выплату по страховке, потом «тойоту», потом... Благо, что «БМВ» Рома ещё до катастрофы переписал на себя.
Роман остался не у дел. На родителей надеяться не приходилось, а сам он, как оказалось, ничего толком делать не умел, и не особо-то и хотел.
Какое-то время он подвизался «бомбилой», но и этот бизнес скоро стал довольно жёстко регулироваться, и прежних доходов не приносил.
Родители всё же нашли в себе силы вынырнуть из утягивающего их на дно пьянства, не без помощи нарколога, и устроились на работу, что позволило Роману привычно усесться им на шею.
Из расслабляющего анабиоза его, самым беспардонным образом, вывела подруга, Лариса, приведшая его в не более подвижное состояние ступора, сообщив ему о своей беременности.
Роман, и мысли не допускавший о создании семьи вообще, а уж тем более с Ларой, матерью-одиночкой, на три года его старше. О трепетных чувствах в их отношениях и речи не шло, это стало ясно, после их бурного выяснения.
Лариса пришла к нему домой без предварительного звонка, чего раньше никогда не делала, Рома не хотел посвящать родителей в детали своей личной жизни.
- Ты чего? – вместо приветствия спросил он её, увидев на пороге квартиры, домофон в подъезде уже неделю не работал, и дверь, на радость тенейджерам и бомжам, стояла открытой.
- А что тебя, собственно, не устраивает? – в тон ему задала она вопрос.
- Как, что? Мы же договаривались! А если бы мои дома были? – Рома кивнул головой куда-то себе за спину.
- А их нет? Жалко… - Лариса сняла плащ, скинула туфли, и протиснувшись мимо Романа, прошла в его комнату.
- Да в чём дело-то? – Рома посмотрел на настенные часы. Родители должны были вернуться с работы с минуты на минуту.
- Дело в том, мой дорогой, что я беременна…
Роман даже сразу не понял, о чём она говорит.
Ленивый мозг, подобно неисправному диапроектору, стал ускоренным темпом демонстрировать в сознании остолбеневшего «папаши» тошнотворно яркие слайды его будущего. Пелёнки, коляска, неуместная в его комнате детская кроватка, бесконечный ор и Лара, в халате и домашних тапочках, подурневшая и располневшая, от которой невозможно было избавиться, удалив, как неактуальный контакт из памяти телефона.
- Я вижу, ты онемел от счастья, - сделала вывод наблюдавшая за ним Лариса.
- Почему беременна? – на Рому было больно смотреть. В этот момент он напоминал человека, которому безуспешно пытались объяснить, что его появление на свет ошибка, и что это досадное недоразумение будет немедленно исправлено.
- Сам процесс ты можешь пронаблюдать на своём любимом порносайте, об остальном узнаешь из учебника биологии для посещающих школу коррекции, - недобро усмехнулась Лара.
- А нельзя как-то…
- Нет, - отрезала Лариса, брезгливо посматривая на своего избранника, как на какое-то на удивление неприятное насекомое.
- И что же теперь делать? – Рома не устояв на вдруг ослабших ногах, плюхнулся на застеленный несвежим бельём диван.
- Вариантов у тебя немного. Жениться, или платить алименты, - Лара пожала плечами.
- А если это не мой реб…
Она не дала ему договорить, отвесив даже не пощёчину, подзатыльник.
- Даже не думай. Я всех соседей на суд приведу. Надо будет, экспертизу на отцовство сделаю, - Лариса ухватила Рому за ворот футболки, и приблизив к нему лицо, посоветовала, - работу ищи, телок…
Пришли родители. Лариса с доброжелательной улыбкой кугуара просветила их на счёт своих дальнейших планов.
У «предков», после вмешательства в их сознание нарколога, существенно поменялось мировоззрение. Опекать сына балбеса никто из них больше не собирался. Больше того, они твёрдо заявили, что по их мнению, жениться он обязан, но устраивать из своей квартиры коммуналку, они не позволят.
Рома пребывал в прострации. Его прежняя жизнь уходила в небытие, как уходит земля из под ног во время землетрясения.
Потеряв опору, коей на протяжении всей его жизни были родители, и не умея самостоятельно находить выход из какого-то бы ни было затруднительного положения, Рома пустил всё на самотёк.
Он женился на Ларисе, и переехал в её квартиру. Лариса, женщина не глупая, и не ожидавшая от жизни «чудес невозможных», получив статус законной супруги, не дав Роме опомниться, подмяла его под себя, как борец сумо боксёра легковеса.
Роман вынужден был искать работу. К двадцати семи годам он так и не удосужился овладеть хоть какой-нибудь специальностью. Ему удалось устроиться грузчиком на мебельную фабрику. Опыт таскания родительских тюков с отоваркой, ни в какое сравнение не шёл с ежедневной погрузкой стокилограммовых диванов на машины. Рома похудел, осунулся.
Заработанные деньги Лариса, на правах хозяйки, выгребала подчистую.
Роман готов был лезть на стену, от свалившихся на его кое-как сформировавшуюся личность реалий. Как любой законченный эгоист, он не умел понять, почему окружающим нет никакого дела до его страданий. Да всем попросту было на него наплевать! Через три месяца он уволился с фабрики.
У Ларисы сей факт воодушевления не вызвал, и она не переставала донимать его, пока он не устроился работать охранником в супермаркет. Здесь физической работы не требовалось, но от двенадцатичасового безделья можно было сойти с ума. Мельтешение сотен человек перед глазами, к концу смены заканчивалось головной болью.
Как-то раз, когда Рома вымучивал последние часы смены, к нему подошёл знакомый, с которым они не виделись несколько лет. Разговорились.
От знакомца Роман узнал, что одно предприятие за городом набирает рабочих для нового мебельного цеха с обучением.
Услышав, что заработок в цеху обещали без малого в три раза выше его нынешнего, Рома загорелся новыми перспективами.
На следующий день у него был выходной, и они, договорившись со знакомым, поехали на собеседование.
Их приняли. Очень скоро стало ясно, почему предприятие пошло на то, чтобы нанять на работу не специалистов.
Вновь набранной бригаде показали их будущий цех. Это было помещение, чуть ли не до потолка забитое всяким хламом.
Перед тем, как начать зарабатывать обещанную зарплату, им предстояло расчистить эти «авгиевы конюшни», сделать электрическую разводку, провести воздушную магистраль для пневмоинструмента, изготовить столы, и оборудовать рабочие места. До пуска цеха в эксплуатацию, им положили небольшой оклад. Работодатели заверили, что всё зависит от их усердия. Этакий проверенный приём с ослом и морковкой.
Момент окончания подготовки цеха к работе совпал с рождением у Романа дочери.
Отметив это тягостно-радостное событие в кругу нового коллектива, со следующей недели Роман со товарищи приступил к постижению основ профессии мебельщика под руководством смурного мужика лет сорока.
Как это ни странно, но с зарплатой их не обманули. После выпуска первой партии изделий, им повысили оклад, пообещав, что в следующем году их переведут на сдельную оплату труда.
Начальник цеха, недавно вышедший в отставку военный, видимо, пребывая мысленно в рядах вооружённых сил, с трудом привыкая к гражданской жизни, особо своих подчинённых не допекал, удивлённо вскидывая брови всякий раз, когда к нему непривычно обращались «Владимир Сергеевич», а не «товарищ подполковник».
Рома воспрял духом. На полную мощность цех так не вышел, работы было не много, зарплату платили исправно, так что Роман временами умудрялся даже предаваться своему любимому занятию, то есть сну.
Лариса, имея понятие о его работе только с его слов, несколько расслабилась, и уверовав в стабильность их положения, уговорила Рому оформить бумаги на получение кредита.
Роман заглянул в кабинет начальника цеха, чтобы уточнить порядок оформления документов.
- Значит, кредит хочешь взять, - с каким-то непонятным сочувствием посмотрел на него начальник.
- Да, а что?
- Иди сюда, я тебе кое-что покажу, - Владимир Сергеевич подвёл его к окну, - «паджеро» видишь?
- Да. Это директора, он недавно взял… - Рома не понимал, к чему клонит на-чальник.
- А то, что заказы вдвое сократились, ты заметил? – продолжал тот задавать вопросы, не имеющие отношения к кредитованию, на что Роман и обратил его внимание.
- Я тебе сейчас всё объясню, а выводы ты сделаешь сам. Слушай сюда. Наш директор, Стас – шнурок. Хозяйничать на этом предприятии его поставил дядя, мужик серьёзный, в отличие от племянника. Так вот этот цех и открыт-то был ради этой машины: «Дядя! А я цех новый открыл. Можно «конфетку»? Молодец племянничек, бери!», - передразнил Владимир Сергеевич Стаса, - вот эта машина и есть «конфетка». Теперь ему наш цех на хрен не нужен. Что хотел, он уже получил. Так что, погонят нас всех отсюда, месяца через два, поганой метлой. С чего кредит отдавать будешь? С работой сейчас полохо…
- Да что вы пугаете! Всё нормально будет, - Рома не хотел верить начальнику.
- Получается, ты тут спать по полдня будешь, а добрый дядя тебе будет деньги за это платить. Хорош… Справку о доходах в бухгалтерии возьмёшь. Иди, - Владимир Сергеевич посмотрел на Рому Ларисиным взглядом, заставив того поёжиться.
Начальник оказался не прав. Их разогнали через месяц.
Рома был в бешенстве. Его опять обманули! Вот что теперь делать? Кредит выплачивать не с чего, работу сейчас хрен найдёшь… А разве начальник его не предупреждал, что так будет? Начальник – козёл! Стас, тот ещё козёл. Все козлы!
Занятый своими мыслями, Рома не успел среагировать на резко затормозивший перед нерегулируемым пешеходным переходом внедорожник, и ощутимо въехал тому в зад.
Он потерянно, словно со стороны, наблюдал, как из стоящей впереди машины вышли, и направились в его сторону два крепких, спортивного вида парня…