Попытаемся рассмотреть насеровскую модель экономической и государственной системы.
Если поставить вопрос о том, каково было видение им будущей системы в самом начале его правления, то ответ будет следующим: ни сам Насер, ни его соратники не имели ясного плана и ясных представлений о ней. Очень общие мысли о справедливом и равном процветании египетского народа после его политического освобождения, более-менее чёткие планы лишь по необходимой аграрной реформе, по разрушению всевластия феодалов и широкому наделению крестьян землёй.
В египетском обществе имелись политические взгляды разного направления: и фундаменталисты, приверженные к старому, традиционному способу жизни, и вестернизаторы, видящие образцом обычную западную капиталистическую систему, и сторонники некоего соединения первого со вторым. Были и приверженцы марксистских взглядов, но организационно разрозненные и не имеющие ясного представления о том, какую позицию в данных условиях им надлежит занять. Все названные взгляды не имели ни явного преимущества перед другими, ни сколько-нибудь чёткой программы действий.
Несмотря на характерное для мелкобуржуазного мировоззрения отрицательное отношение к системе современного капитализма с его всевластием крупного капитала, освободившийся Египет пошёл бы по классическому капиталистическому пути, разве что первоначально с более внимательным учётом интересов мелкобуржуазных собственников, - всего лишь поначалу, потом объективные законы капитализма продиктовали бы свои известные правила.
Однако на реальное положение того времени определяющим образом влияло сочетание трёх обстоятельств: очень низкий уровень египетской экономики; невозможность получить необходимое содействие от Запада из-за обусловливания этого содействия империалистическими требованиями; очаг агрессивной политики израильского национализма - политического инструмента мирового империализма. К чести Насера, он выбрал единственно верный в этих условиях курс - курс на экономическую и политическую централизацию как рычаг для подъема египетской экономики и обороны в этих трудных обстоятельствах.
Уже говорилось, но важно ещё раз повторить, что эта мера не была исполнением уже сложившейся системы взглядов, не была проявлением сознательного программного антиимпериализма, а была продиктована теми особыми обстоятельствами, в которые попадает национально-освободительное движение слаборазвитой страны при грубых империалистических притязаниях.
Итак, система взглядов Насера и его сторонников пополнилась необходимой идеей экономической и политической диктатуры. Взглянув на положение дел в других национально-освободительных движениях арабского региона, мы бы увидели подобную же объективную необходимость и там. Толковать это как "личную антидемократичность Насера" или как "склонность отсталого общества к феодальной, тоталитарной форме правления" (что, кстати, вешается разными либеральными писаками и на первую половину советской истории) - значит явно проявлять заурядный буржуазно-демократический подход самого низкого образца.
Египетские, да и не только египетские, коммунисты не нашли ничего умнее, как осудить "диктаторство", развернуть агитацию против "антидемократической тирании военных", за широкую классическую буржуазную демократию. Неудивительно, что их подвергали преследованиям, арестам, организационным разгромам и в Египте, и в Сирии, и в Ираке за подрыв действительно необходимой политической централизаторской линии. Даже прославленный лидер освободительной борьбы алжирского народа Ахмед Бен Белла, сам будучи в некоторой степени увлечён "левыми" идеями, в 1962 году был вынужден запретить алжирскую компартию. "Все здоровые силы, - говорил он, - должны вносить вклад в общее дело. И для коммунистов двери открыты, но они смогут работать лишь как активисты в рамках нашей организации."
Итак, насеровский Египет пошёл по пути построения государственного сектора экономики и придания ему ведущей роли, по пути построения одной правящей партии (Арабский Социалистический Союз) с одним центральным вождём и с направляемым из этого центра выборным законодательным органом (Национальная ассамблея). Поначалу необходимость этого объяснялась ещё в духе привычных идеологических принципов Насера: нельзя, - считал он, - обеспечить интерес всей нации, если общество будет разодрано на партии, борющиеся за свои, частные, интересы; нельзя дать справедливое равное благополучие всему народу, если не держать главный политический и экономический рычаг этой цели в одних централизованных руках. И это находило отклик в обществе. Так панарабизм и "мелкобуржуазный социализм" играли содействующую роль в проведении необходимой централизации.
Да, поставленное грубым притязанием империализма и сионизма в вынужденное положение "осаждённой крепости" египетское национально-освободительное движение действительно должно было пойти на такую централизацию экономической и политической жизни. Понимание этого шло именно от практического опыта, а значит ощупью, непоследовательно, в чем-то половинчато. Но это было правильное направление, и речь можно вести не об изменении направления, а только о более основательном и последовательном его осуществлении.
Однако эта насеровская модель столкнулась с тем, с чем она и не могла не столкнуться.
Политическая централизация - это правильно. Но будет ли такое хозяйствование и такое управление эффективным? Мы знаем, что государственное хозяйствование социализма эффективно, но - социализма, то есть со всеми необходимыми социалистическими атрибутами подлинной диктатуры пролетариата, подлинной социалистической демократии. А как обстоит дело при переходе к государственной централизации в обществе, стоящем ещё на низком уровне развитости даже по капиталистическим, а не то что по социалистическим меркам?
Неизбежный сильный бюрократизм - вот первая проблема государственного хозяйствования в таком обществе. Неизбежная распря с приватным буржуазным сектором, усугубленная тем, что огосударствление идёт не естественным, постепенным путем снизу, а навязывается сверху, - вот вторая проблема.
Следовательно, пока для этой системы не найдены формы, соответствующие конкретным условиям общества, и пока эти формы не освоены достаточным опытом, нужно ждать появления негативных последствий. Неизбежна поначалу низкая эффективность госсектора как в промышленности, так и особенно в отсталом сельском хозяйстве; неизбежны бюрократические искажения власти, портящие всё дело, и отрицательные результаты в политике иллюзорного "мелкобуржуазного социализма"; неминуемо значительное сопротивление приватной буржуазии государственному регулированию, а помещиков - аграрной реформе; всё более чётко будет формироваться внутренний контрреволюционный противник; опасно обозначатся вследствие всего этого разногласия и расколы в рядах руководящих сил. И всё это при непрекращающемся давлении со стороны империалистического инструмента - сионистского Израиля, которое будет только нарастать, ибо успехи в самостоятельном экономическом укреплении освободившихся арабских стран представляют смертельную опасность для империалистических интересов в этом регионе. Отсюда - обременение экономики непомерными оборонными расходами.
Следовательно, мало понять необходимость централизационной диктатуры, нужно ещё организовать её правильно, перейдя к правильным идеологическим принципам: к принятию идеи неизбежной внутренней конфронтации вместо прежней идеи "общенационального единства"; к созданию для централизованной диктатуры демократической опоры низовых масс; к чёткому осознанию стратегических целей экономической политики и, исходя из этого, к нахождению правильного места для приватной буржуазии в общей хозяйственной системе.
Другими словами, успех может лежать только на путях строительства правильного антиимпериалистического госкапитализма. Таким образом, сама обстановка подводит подобную, освободившуюся от колониализма, страну к задачам такого строительства.
"Левацкие" умники любят поучать, что выход здесь лишь в социалистической революции. Но прикладывать идеи социалистической революции к таким, ещё недостаточно созревшим, обществам, это значит просто заниматься беспредметным "революционным" пустомелием.
- - - -
В предыдущих текстах говорилось, что такой вариант развития освободившейся страны очень неустойчив и нуждается в правильной поддержке извне.
Грандиозный опыт советской революции, с честью прошедшей через подобные испытания и решавшей в труднейших условиях ту же задачу, был бы чрезвычайно полезен. Казалось бы, это выполнимо, ведь Египет был перенаполнен советниками из СССР во всех областях. Но Советский Союз и политически, и идеологически был уже не тот. И таким образом, мы выходим на вопрос об отрицательном влиянии ревизионистского Советского Союза на дело строительства правильного антиимпериалистического строя в Египте.
Сам Насер заявлял, что строит "египетский социализм". Социализм ли? Ну конечно, нет. Если употреблять это слово правильно, если понимать под социализмом то, что это слово действительно означает, то ясно, что оно здесь неприменимо. Употребление Насером этого слова объясняется приверженностью к идеям так называемого "мелкобуржуазного социализма", но слово "социализм" в этом выражении серьёзные люди должны подавать в кавычках и только в кавычках, понимая, что научному значению термина оно не соответствует.
Так что же строил Насер в действительности?
Путанным путём, подталкиваемый обстоятельствами, пытаясь осуществить свои освободительные мелкобуржуазные мечты, колеблясь под влиянием разных мнений многообразного египетского общества, он двигался к строю, который можно обозначить как государственный капитализм, проводимый народно-демократическим государством.
Ничего более высокого при том уровне общества ожидать и не следовало. Это самая высокая цель и самый большой исторический позитив в случае успеха, - госкапитализм народно-демократической диктатуры антиимпериалистической направленности. Да, подлинный социализм был бы более высокой целью, но подлинный социализм тогда был ещё невозможен.
Если бы власть в Египте того времени оказалась в руках марксистской партии, ей бы надлежало не скакать в социализм, а строить то же самое. Конечно, понятно, что марксисты строили бы эту систему, имея в виду её последующий революционный перевод к социализму. Понятно, что Насер и его соратники такой перспективы не понимали и таких целей ставить не могли, так как не были марксистами. Как бы развивался дальше этот строй, если бы его удалось построить, с какими бы проблемами столкнулся, какие бы социальные конфликтности открыл, гадать не будем. Но на первоначальном этапе и марксисты, и народные демократы освободительного движения обязаны были идти именно к этому строю, - как можно полнее и как можно правильней.
Влиятельная внешняя сила в лице мощной социалистической державы (если бы эта держава была действительно социалистической) должна была ясно представить дружественному Египту эту цель, её смысл и значение и правильный способ её достижения. Но позднесоветские ревизионистские идеологи носились в это время с ненаучной теорией "некапиталистического пути развития" и навязывали её освободившимся странам с большим, как показала практика, вредом для них.
- - - -
Могут возразить: как можно называть теорию о "некапиталистическом пути развития" ненаучной? ведь она исходит от Ленина. Но речь идет не о словах Ленина, а именно о теории позднесоветских ревизионистов, которые известную ленинскую мысль преобразовали в своём, антимарксистском, духе.
Рассмотрим эту мысль Ленина. Вот его буквальные слова.
- "Можем ли мы признать правильным утверждение, что капиталистическая стадия развития хозяйства неизбежна для тех отсталых народов, которые теперь освобождаются?.. Мы ответили на этот вопрос отрицательно. Если революционный победоносный пролетариат ведёт среди них систематическую пропаганду, а советские правительства придут им на помощь всеми имеющимися в их распоряжении средствами, тогда неправильно полагать, что капиталистическая стадия развития неизбежна для отсталых народностей... Коммунистический Интернационал должен установить и теоретически обосновать то положение, что с помощью пролетариата передовых стран отсталые страны могут перейти к советскому строю и через определённые ступени развития - к коммунизму, минуя капиталистическую стадию развития." -
Здесь нужно, насколько я понимаю, обратить внимание на следующее.
Ленин говорит об "определённых ступенях". Каким же следует считать строй на этих ступенях? Не будет ли это, хоть и своеобразно, изменённо, сжато, неразвёрнуто, но всё же иметь в себе нечто капиталистическое? Это очень интересный вопрос. Ленин здесь не разбирает это подробно, он лишь говорит: "через определённые ступени ".
Когда Ленин говорит: "минуя капиталистическую стадию развития", - совершено ясно (во всяком случае я это понимаю так), что он говорит не о миновании всякой капиталистичности абсолютно, а именно о миновании той классической, естественно-исторической стадии, через которую прошла, скажем, Европа. Именно такого, - широкого, свободного, обычного, естественного, - капитализма действительно может не быть. Об этом и только об этом ведёт речь Ленин. Известно, что на пути к социализму он признавал необходимость для России проходить через элементы госкапитализма. Понятно, что тем отсталым обществам, о которых идёт речь, тем более этого не избежать.
Следовательно, процесс, который имеется здесь в виду, это процесс, идущий через госкапитализм в направлении перспективы социализма, а значит - процесс внутренней антагонистической борьбы. Это, хоть своеобразная, опосредствованная, но всё же революция.
Можно ли толковать "некапиталистический путь развития" как эволюционный переход, как просто "постепенное строительство новых форм жизни" в опоре на победивший пролетариат развитых стран? Можно ли умалчивать о том, что это есть всё же революция (только не непосредственная, а идущая через посредство ряда промежуточных этапов), а значит, как и всякая революция, обязанная содержать такие необходимые элементы революции, как революционная диктатура, революционный характер демократии и классовая борьба?
"Минование капитализма", таким образом, совсем не означает минование социалистической революции. Напротив, - именно революция, развиваясь поэтапно, не позволяет капитализму принять полные, свободные формы и превратиться в устойчивую стадию. Без такой революции, без правильного расщепления общества и организации революционной борьбы ни миновать капитализм, ни придти к социализму не удастся.
Следовательно, ясно, что толкование этого перехода в эволюционистском духе не имеет ничего общего с марксизмом, ничего общего с мыслью Ленина.
Как только мы обратимся к практике правильного, ленинского, "минования капиталистической стадии" мы сразу обязаны поставить вопрос о том, какая политическая сила должна возглавлять этот процесс, иметь в нём гегемонию. Ясно, что коммунистическая. Да, в соединении с другими союзными слоями, но держа руководящее влияние в своих руках.
Иначе говоря, утверждаемое Лениным исполнимо лишь для того варианта развития освободившихся стран, который был в предыдущих текстах этих записей обозначен как второй (по типу, скажем, маоцзэдуновского Китая или хошиминовского Вьетнама). Говорить о "некапиталистическом пути развития" применительно к странам, где руководство находится в руках национально-освободительных некоммунистических элементов общества, потакая их утопическим иллюзиям "мелкобуржуазного социализма", значит расходиться с ленинизмом.
Заявление о вреде со стороны изменившегося СССР может вызвать немалые возражения. Возражающие укажут на значительную помощь, оказывавшуюся этим странам. Не отрицая несомненного позитива от этой помощи, есть всё же смысл разобраться и с этим вредом.
Советским обществоведческим ученым, столкнувшимся с освободительными процессами в отсталых странах, нужно было сделать очень серьёзную разработку этой темы, оставаясь на путях правильного марксизма. Победившие национально-освободительные движения, не возглавляемые коммунистами, нужно отнести не к ленинской "некапиталистической" перспективе, а к варианту, который может в наилучшем случае дать под давлением обстоятельств революцию не социалистическую, а антиимпериалистическую. Правильно разработать теорию ТАКОЙ революции, вопросы ТАКОЙ диктатуры и ТАКИХ форм революционной демократии и классовой борьбы и способствовать продвижению этих идей в это национально-освободительное движение - вот задача для социалистической страны.
Однако к тому времени в СССР уже господствовала идеология, марксистская лишь формально, по внешности, но не по существу. И та система взглядов, которую позднесоветские идеологи навязывали этим обществам, имела очень характерные изъяны.
Во-первых, предлагаемая ими (и даже можно сказать - навязываемая) система мер не соответствовала в необходимой степени своеобразию госкапиталистического антиимпериализма. Позднесоветское политики объявляли деятельность некоммунистических правительств, рассуждающих в лучшем случае в духе "мелкобуржуазного социализма", соответствующей "некапиталистическому пути развития" и тем самым дезориентировали как самих руководителей этих стран, так и местные коммунистические партии и мешали их самостоятельному нахождению правильного вида системы управления и хозяйствования, подходящего к госкапитализму народно-демократического типа.
Во-вторых, как показала практика, даже то в предлагаемых мерах, что могло бы дать эффект и в народно-демократическом госкапитализме, оборачивалось накоплением негатива.
Об этом, видимо, следует сказать поподробней.
Предлагаемая система мер, казалось бы научно обоснованная, страдала забвением революционной составляющей, поскольку исходила не из революционного, а из эволюционного представления о характере этого процесса.
Перечень этих мер сам по себе не может быть назван неправильным. Он очевиден, он выражает богатый опыт советских преобразований. Национализация, ведущая роль госсектора в экономике. Индустриализация, развитие собственной промышленной базы. Поощрение кооперации в сельском хозяйстве. Плановое управление производством. Повышение культурного уровня народа, создание квалифицированных кадров. Определённые меры по демократизации общественной жизни. На этой основе предполагалось "добиться быстрого экономического роста, достичь современного уровня производительности труда, резко повысить национальный доход на душу населения".
Верно? Формально верно. Путь, пройденный Советским Союзом до 50-х, доказал необходимость этих мер и в антиимпериалистической революции.
Почему же я говорю: "формально верно"?
Потому, что, по сравнению с первой половиной советской истории, из этого формального комплекса мер выброшено главное - живая революция, правильная организация диктатуры, активизация революционных низов.
Здесь проявил себя характерный для позднесоветской системы бюрократический, технократический подход к управлению и преобразованию общества. Они заучили внешние меры, но не понимают и не в состоянии понять, что эти меры эффективны лишь при проведении их активным революционным народом, революционными методами, революционными массовыми органами власти и через правильно организованную классовую борьбу.
Образно говоря, формально правильно построенная "машина" не будет работать без приводящего её в движение "топлива". Сама позднесоветская система столкнулась с этим на практике, когда, сохранив внешнюю форму государственной собственности и планирования, "слила" из неё революционное "топливо" инициативы народных масс и тем самым лишила эту систему прежней движущей силы.
Не удивительно, что навязываемая ими освободившимся странам подобная система не давала и не могла дать того эффекта, который от неё ждали. Низкая отдача госсектора, запредельная бюрократизация, хроническая убыточность государственных хозяйств на селе, хищения, коррупция, фактическая бесплановость при множестве централизованных бумажных "планов", - то есть все те пороки, которые стали массово нарастать в позднем СССР, - были по своему образу и подобию перенесены на почву отсталых освободившихся стран. Будучи, таким образом, не в состоянии эффективно развиваться на своих собственных основах, они в решающей мере зависели от советской экономической помощи и большей частью незамедлительно рухнули, как только такая помощь стала невозможной.
Эти меры могли бы дать положительный результат, подобный славному результату первой половины советской истории, лишь при сочетании с правильно найденной формой революции (антиимпериалистической - в данном случае). Раннесоветский образец мог бы послужить полезнейшим руководством к действию для многих освободившихся стран, если бы был воспринят ими действительно глубоко и действительно правильно, а не бюрократически выхолощенно по вине уже изменивших свою сущность позднесоветских "помощников".
Однако конкретная политика Насера складывалась не только под влиянием настойчивых рекомендаций хрущёвского, а затем брежневского СССР, но и на основе собственного практического опыта и реальных обстоятельств. Поэтому будет интересным посмотреть на внутриполитический курс Насера в его конкретике. Как именно, в какой последовательности, с какими плюсами и минусами шло продвижение от простого национально-освободительного переворота к созданию антиимпериалистической народно-демократической диктатуры? Это и будет темой следующей главы.
(mvm88mvm@mail.ru)