Природа мать! Когда б таких людей
ты иногда не посылала миру,
заглохла б нива жизни…
Н.А.Некрасов
Это было на даче в Комарово в конце девяностых годов.
Чтобы не стеснять своих домочадцев в маленькой комнате, я расположился в туристической палатке во дворе. Любопытные соседские дети сразу обозвали меня «большим принцем» и попросились залезть в мой домик. Как на экскурсии они ощупали все мои нехитрые «экспонаты», попрыгали на кровати, проверили окна.
Кто-то сказал, что это похоже на сказку французского лётчика.
Получилось интересное сочетание: на туристическом островке живет «большой принц», но в отличие от Маленького Принца Антуана де Сент-Экзюпери, он еще обладает раскладушкой, освещением и магнитофоном.
Дети были счастливы. Они пробовали подложить горошину под мой матрас и хохотали по утрам, задавая вопрос, что я чувствовал, и как спалось на природе?
Я включал кассету с музыкой Высоцкого о пользе утренней гимнастики: «Если хилый, лучше в гроб…», и мы увлеченно махали руками, бегали, подтягивались на перекладине.
Что нужно детям? Совсем немного: внимание и любовь. Малыши преданно ходили за мной, как за вожаком, наполняя мое сердце большой радостью.
Утро начиналось обычно с того, что домочадцы заглядывали в мою палатку и торжественно объявляли: «Тебя уже ждут».
А вечерами мы пели песни или танцевали, изображая индейцев из племени «Дур-дур».
Отпуск проходил весело. Ночью же меня поражала полная тишина. Иногда, правда, слышались шорохи мелкой живности, скорее всего мышей или ежей, несравнимые с городским шумом.
Это было время для философских размышлений, сочинения стихов и рассказов. Особенно хорошо сочинялось в те дни, когда шел дождь.
Рядом проходила дорога в лес, которую я полушутя назвал «Виа Долороза», так как в утренней тишине по ней, проделывая свой «крестный путь», проходили дачники, мученики леса, отдавая себя на съедение комарам, слепням, осам ради лесных уловов.
Жертвы были не напрасны. Днем они уже возвращались, кто с ягодами, кто с грибами.
Обычно они останавливались у водяной колонки, чтобы утолить жажду и поделится впечатлениями – как раз напротив нашей дачи.
Тракт «Виа Долороза» был ориентирован с запада на восток, что еще больше убеждало меня в правильности моего выбора для его названия.
Окно своей палатки я тоже сориентировал на восток и утром, в полной тишине, первым встречал восход солнца, ощущая себя не только «принцем», но и волшебником.
Особенно я гордился тем, что во мне проявился талант следопыта: по походке, не выходя из палатки, я уже мог угадывать целые кланы знакомых грибников.
Но однажды, незадолго до восхода солнца, я проснулся от незнакомого звука… По дороге, скорее всего, передвигался инвалид. Стук костылей сочетался с шарканьем больных ног.
«Король с войны возвращался домой….» - непроизвольно первое, что пришло знакомой мелодией в мою голову.
Я выглянул… Действительно, в ободранной одежде, в старом армейском плаще, в армейских сапогах, опираясь на самодельные костыли, передвигался старик.
Меня удивило, что за поясом с одной стороны у него был топор, а с другой армейская саперная лопата и фляга.
«Что он там будет делать? - подумал я, - если рубить, то зачем лопата, а если копать, то зачем топор?»
Каждый шаг старику давался с большим трудом. «Утиная походка» – вспомнил я экзамен по неврологии. Она обычно бывает у больных, перенесших тяжелое кровоизлияние в мозг.
Меня подстегивало любопытство, но выяснить, куда инвалид идет, не позволяло приличие.
В этот день я решил пропустить поход в лес, чтобы дождаться его возвращения.
Он появился часов через восемь. Походка была еще более трудной, дышал он тоже тяжело. Старик остановился у колонки. Я подошел, поздоровался и сразу задал вопрос:
- А где улов?
- На лесной делянке, - ответил, улыбнувшись, старик.
- Так это ж далеко! Как вы дошли? – удивился я.
- Мне привычно, всего два километра.
- А что Вы там ловили? – продолжал я любопытствовать.
- Я помогал друзьям лесникам разгребать завалы после лесоповала.
- А лопата для чего, - не унимался я.
- Сажал саженцы лиственницы и кедра.
- Это Ваша работа? – удивился я.
- Нет, я свое отработал – сорок лет лесником, а это добровольная помощь.
- Совсем без оплаты? - допытывал я.
- Совсем. Дело в том, что я показывал, как правильно сажать, чтобы саженцы не погибли. Лесная наука сложна. Надо правильно выбрать место, правильно выкопать, правильно закрепить, чтобы молодое дерево не упало, а главное, чтобы ему не было тесно от поддержки.
Мы расстались, не успев познакомиться. Захотелось написать о нем рассказ….
Как всегда, думал - успею. Увы, его походы длились всего неделю. Обычно, незадолго до зари, как по расписанию, он прошаркивал мимо палатки.
Всё же в какое-то утро стука костылей уже не было.
Я загорелся. Решил узнать об инвалиде в поселке, но, не зная имени, ничего не выяснил.
Сходил в лесничество. Там тоже почему-то о старике не знали.
Уточнять было некогда. Кончился отпуск. На следующий день надо было выходить на работу.
Я пошел на делянку. Рабочих не было. Спрашивать было не у кого. Расстроенный, присел на пенек, задумался.
Рядом росла маленькая лиственница, по-королевски пушистая. Ее, как пажи, любовно поддерживали три колышка.
«Его лебединая песня», - подумалось мне.
Помню, что на стене в школе, около учительской, висел портрет А.М. Горького, а под ним его крылатые слова: «В жизни всегда есть место подвигу».
Тогда я как-то и не задумывался над этим.
Но, вот так, чтоб подвиг был рядом с тобой, без громких фраз и ради незнакомых людей – это стало для меня открытием.
Выглянуло солнце. Оно оживило своими лучами деревья, цветы, ягоды, делянку. Стало тепло.
Меня неожиданно охватила радость.
«Безденежное счастье», вызрел заголовок моего будущего рассказа.
Нет, не годится. Деньги здесь ни при чем.
Просто я встретился с будущим.
Верится, что, наконец, наступит время, когда человек из бездумного потребителя и расточителя превратится в сказочного и доброго помощника природе, каким оказался встретившийся мне на «Виа Долороза» старый лесник.
«Маленький принц, призрачный дым. Он на земле необходим», вдруг, взглянув на посаженную лиственницу, вспомнил я слова песни А. Дольского.