Она, как обычно, посмотрела на себя в зеркало. Что-то насторожило её. Сначала она не поняла: что именно. Зеркало отражало уставшее лицо, припухшие веки, уже довольно глубокие морщинки. Ничего нового. И всё-таки что-то было не так. Она по привычке нанесла на лицо ночной крем, аккуратно его втёрла в кожу, промокнула косметической салфеткой и хотела уже идти спать, но задумалась: что же, её так насторожило?
Смотреть на себя в зеркало она и прежде не любила: кожа лица никогда не выглядела цветущей, не нравился великоватый нос, вытянутый овал лица. А теперь и вовсе смотреть стало неприятно. Одно утешало: никому-то оно, её лицо, неинтересно. Пусть доживает с морщинами и отёками.
Она снова бросила быстрый взгляд на своё отражение и вдруг заметила: куда-то подевались носогубные складки. Она провела подушечкой указательного пальца по местам, где они были, но складки не появились. Подумала: странно. Но не обрадовалась. Какая теперь разница, есть они, нет их. В глазах отражалась глубокая печаль, а мысли убегали в то, теперь уже далёкое время, когда, заметив первые седые волоски, поняла: старею. Тогда сознание этого огорчало. Ведь они десять лет уже не виделись и не общались, но она не переставала мечтать о встрече. Когда это случится и случится ли? Её сыну скоро десять лет. За полтора года до его рождения он к ним приезжал, пробыл у них сутки и уехал. И всё. Она знала, что после рождения у неё сына, он женился на женщине, с которой жил уже почти десять лет. Знала от брата, что у него родилась дочка на три года младше её сына. Знала, но о встрече не переставала мечтать. Проходили годы, десятки лет, появилось много седых волос. Образовались морщинки, появились досадные складки на теле. Фигура потеряла прежнюю привлекательность, даже обувь стала носить на два размера больше: тридцать пятый размер. И всё это было ей досадно. Как он посмотрит на неё при встрече? А то, что встреча будет, она надеялась.
Но встреча случилась лишь в эфире. Он позвонил на мобильный телефон, номер которого ему дал её брат. Он позвонил под самый Новый год через тридцать девять с половиной лет после последней их встречи. Вот тут-то стало жутковато от метаморфоз, которые произошли за эти годы. Желание повидаться и паника, страшная паника при виде себя в зеркале. Но встретиться им так и не довелось. Хорошо это или же плохо? Она не знала. Он ушёл из жизни, так и не решившись на встречу. Почти два года общались по мобильному телефону и в интернете. Почти два года и…
Через два года, после его ухода, ушёл из жизни и её муж. Муж всегда сердился на неё, когда она ругала свою внешность, и его последними в сознании словами, когда она сидела возле него в больнице, были: какая ты красивая. Как будто завещал: цени себя.
Но зачем? Их нет. Теперь всё равно. И поэтому исчезновение носогубных складок вовсе её не обрадовало. Говорят: женщина всегда хочет выглядеть хорошо и молодо, просто для себя любимой. Выглядеть хорошо, да, но молодо. Зачем? С этими мыслями она легла спать.
Проснувшись утром, вспомнила свою вчерашнюю встречу с зеркалом. Она умылась, прополоскала рот, вытерла полотенцем лицо и подошла к зеркалу. Посмотрев на своё отражение в нём, убедилась: носогубных складок нет. Ещё вчера утром были, а сегодня их нет. Но она уже не удивилась, хотя снова не порадовалась. День прошёл, как обычно: приготовила обед, ведь она жила не одна, а с семьёй дочери, с её мужем и сыном – студентом. Вернее, не она жила с ними, а они с ней, так как своего жилья не приобрели. Она привыкла быть дома чем-то вроде служанки, привыкла к потребительскому к себе отношению. Но это было лучше, чем стать совершенно никому ненужной. Когда приготовила обед, сделала по мере сил уборку в квартире, прилегла и занялась любимым занятием: чтением книги. Читала, читала и уснула. Разбудил её звонок в дверь. Она подошла к двери и спросила: кто? Почта,- был ответ. Открыла, приняла заказное письмо для внука, расписалась. Она никогда не интересовалась чужими письмами, взяла письмо и положила его на стол внуку. Уснуть снова не получилось. Она думала: как странно. Теперь её сердце не замирало от прихода почтальона. Она потеряла всех дорогих близких, живших за пределами её города. Она потеряла дорогих и любимых людей, от которых желала бы получать письма и от которых боялась получить страшную телеграмму. Всех. А раньше шальная надежда на то, что он пришлёт письмо или вдруг появится за дверью, заставляла сердце бешено колотиться.
Случалось, что в телефонном аппарате раздавались звонки, но, кроме продолжительной тишины, в трубке ничего не было. Шальная надежда, что это звонит он, проверяет: дома ли она, обжигала сердце. Она бежала к зеркалу, придирчиво изучала свою внешность. Возможно, вслед за звонком появится он. Каждый звонок в дверь, по времени совпадающий с возможным прибытием пассажира с ленинградского поезда, приводил в трепет. И всегда, всегда хотелось быть хоть чуточку красивей обычного. Теперь осталась только память тех ощущений, того
непременного желания выглядеть лучше, нарядней, привлекательней. А что теперь? Пустота. И наличие морщин, седых волос, лишнего веса и тому подобного её ничуть не волнует.
Однако, вечером собираясь ко сну, присела перед зеркалом и снова отшатнулась: на неё смотрело её лицо, но десятью годами моложе. Господи, да что же это такое? Не хочу, не надо. Скоро не останется ни одного ровесника в живых, а вставать в одну шеренгу с детьми глупо. Душа-то умерла в тот день, когда его не стало, и только память в ней живёт, не умирает. Она приняла душ и обнаружила, что складки на теле исчезли. Что за насмешка? За что? Она посмотрела на своё тело, отражённое в зеркале, чего, вообще-то, никогда не делала прежде, и убедилась: складки исчезли. Так, чего дорого, и зубы начнут расти,- подумала она. Она надела банный халат и вышла из ванной комнаты. Если бы он был жив! Если бы такое чудо происходило с ними обоими, тогда стоило бы радоваться. Но сейчас радость была неуместна, да её и не было. Она надела свежую ночную сорочку и легла в постель, уже давно одинокую, так как больше года не было в живых и мужа. Но даже если бы он был жив, то это чудо ему ничего бы в ней не прибавило. Она всегда казалась ему самой красивой и всегда молодой. Сон не шёл. Память вновь и вновь воскрешала прошедшие годы, годы ожидания и надежд. Но вот, когда появилась реальная возможность встретиться, испугалась своих седых волос, морщинок, располневшего тела. Он был болен и дорогу бы не осилил, а она напичкана комплексами, хотя понимала: он тоже не юноша и давно или поседел, или облысел. Понимала, но твёрдо знала: это для неё не имело никакого значения. И, наверное, главным было бы выражение его глаз, их свет ей навстречу. Если в сердце всё осталось по-прежнему, то глаза не изменились. Но себя стеснялась очень, своим видом боялась разом разрушить всё, что жило в них полвека. Не поехала, и он не приехал. Страшная депрессия и астма сделали своё чёрное дело: он отравился. И ей больше нет никакого дела до своей внешности. Повертевшись с боку на бок, она, наконец-то, уснула.
Ей приснился сон, приснился он. Он такой, каким приезжал в последний раз, когда ему было без нескольких месяцев тридцать два года, но он выглядел мальчишкой. Они были рады друг другу, как в отрочестве и в юности, но, как и всегда, болтали о пустяках. Во сне она пережила ни с чем несравнимое чувство: горячие волны перекатывались от горла до пяток, не обжигали, а окутывали ласкающим теплом. Они были рядом, близко, но недосягаемы, как вершина Эвереста. И всё равно это было состояние, которое называют счастьем. Проснулась с необъяснимым чувством радости от встречи, от встречи, пусть даже только во сне. Сделав обычные по дому дела, решила сходить в магазин. Обычно в магазины по дороге с работы домой заходила дочь, но дочь с семьёй на несколько дней уехала из города. Она стала одеваться и обнаружила, что одежда ей велика. Посмотрела на себя в зеркало и пришла в ужас: на неё уставилось, давно ею забытое, лицо молодой женщины, упругое и вполне привлекательное, а ведь она так не любила своё лицо. Что делать? Как показаться на глаза соседям в таком виде? Ведь даже пластика на такое не способна. А что надеть? Купить новые вещи не получится: пенсии едва хватает на коммуналку, лекарства и кое-какое пропитание. Ужас, тихий ужас овладел её сознанием. Она выпадает из своего времени. Как жить дальше?
Она надела на вновь обретённое тело старый плащ: небось, не вывалится. На голове приладила косынку, так чтобы по возможности спрятать лицо, и вышла из дома. Она старалась идти быстро, не поднимая головы, зашла в магазин, купила необходимые продукты. Удивилась: никто не обратил на неё никакого внимания. Возле подъезда на скамейке сидели соседки, они пропустили её, как незнакомого человека, вежливо ответив на приветствие. Это и радовало и огорчало. Радовало, что обошлось без вопросов и расспросов, огорчало, потому что почувствовала себя пустым местом.
Дома она снова посмотрела на себя молодую в зеркало. Оно отражало её лицо сорокалетней давности, но глаза были печальны и задумчивы. Как воспримут происшедшее, когда вернутся домой, её близкие? Что будут делать? Может быть, огорчатся, что заживётся и не освободит пространство? Она себя ругала за такие мысли, но, видимо, думать так были основания. Нет, она вовсе не желала задерживаться на этом свете. Интересы, любознательность, любопытство – всё угасало. У детей была своя жизнь, в которой она, хоть и была рядом, но по необходимости. И только для деда (мужа) жить ещё стоило бы, потому что твёрдо знала: она смысл его жизни. И, зная это, жизнь свою организовывала так, чтобы ему было хорошо, ради него даже стала заниматься совсем ей несвойственными делами: огородом, садом, консервированием урожая. Но его не стало, и жизнь вовсе перестала иметь смысл. Когда уходят из жизни дорогие и любимые люди, жизнь уходит из нас. Нет, ей не нужна возвращающаяся к ней молодость, потому что всему своё время,- подумала она, тяжело вздохнула и ...