Профессию свою я не любила, работой не дорожила, в судах зевала. Работа не снесла такого пренебрежительного отношения и покинула меня в в канун сорокапятилетия. В сорок пять все люди уже в кабинетах и при должностях, а я бегаю по собеседованиям-долг исполняю. Не профессиональный - материнский. Сыну в следующем году поступать: репетиторы, курсы и другие расходы, связанные с выбором жизненного пути. Бегаю и понимаю, что сама всё ещё в поисках жизненного пути и поиски явно затянулись-не повезло мальчику. Ну ничего, думаю,у других не лучше: у Вовки - отчим, у Ильи - отчим, у Кузи - отчим, у Мишки-мать в Германии. Мать уехала, а Мишка с отцом остались-противостояние. Мишкин отец тоже в поисках жизненного пути, поэтому иногда он подыгривает мальчишкам на кахоне. Мой Ванька-гитарист. На следующий день после окончания музыкальной школы он разбил скрипку вдребезги, а пианино и гитару оставил. И теперь у них ВИА: гитара, кахон, вокалистка из параллельного «Б» - она после музыкальной школы пианино разбила, теперь поёт. Танцевальное соло - Петька Романов. Ему бы державный скипетр, но скипетра нет, зато есть мундир польского солдата. Вот в нём Петька и танцует. У Петьки бабушка когда-то была судьёй, и вся семья теперь может спокойно танцевать на бабушкину пенсию. Петина бабушка вчера позвонила и спрашивает: «Вы не знаете где Петя? Мы с ним через три часа уезжаем в Финляндию». Знаю. Петька заслушался вокалистку, а вокалистка, начитавшись любовных романов, требует от Петьки книжной любви. Обескураженный Петька в полном недоумении, вокалистка рыдает на плече у Вани, а Ваня терпеливо втолковывает ей, что такой любви не бывает. Ваня - большой специалист по интерпретации женской любви, иногда мне кажется, что я рассказала ему слишком много, и теперь он вообще никогда не женится. Поскольку бабушка Пети не в курсе всей этой истории, звоню Ване сама: «Ваня, скажи Пете, что через три часа у него поездка с бабушкой». Петьку почти силой отрывают от сладкоголосой вокалистки и отправляют к бабушке прямо в мундире польского солдата. А что? Польша в 1939 году тоже воевала, хоть и не с Финляндией. У Петьки по истории всё равно двойка, так что пусть едет как есть, тем более, что реквизит хранить негде. На смену ушедшему Петьке выходит подтанцовка. Кузя и Вован, одетые в стиле милитари подтанцовывают по очереди.У Вована семейный бизнес-сеть кафе, поэтому каждый день он подтанцовывать не может.
Светит солнце, ВИА играет, народ проходит мимо по своим делам, некоторые кидают честной компании мелочевку, а я бегаю по собеседованиям. Родственников-то в Германии нет, есть только в Израиле-там еврейство по матери, а у меня по отцу, вот и бегаю. Впрочем, в Германии, тоже пришлось бы бегать, так что нечего жаловаться. Читаю очередные требования к соискателю: профессиональная и эмоциональная зрелость. Профессиональная понятно, а вот эмоциональная это что? Любопытство-страшная вещь. Звоню, утверждаю, что зрелая. Вру, конечно, но по телефону не видно. Еле прорвалась ко времени через неработающее метро и стоящие пробки трамваев. Приезжаю, потыкалась во все двери, нашла нужную. Открываю-сидит целый отдел тоски, страшно зайти-затянет. Беру себя в руки и делаю шаг. Осмотрелась. Весь отдел, как положено, тоскует перед мониторами, а один - перед пластмассовым контейнером со вчерашним тортиком. Я поняла, что тоскующий перед тортиком - начальник. Подхожу-так и есть. Начальник отставляет контейнер и, дожёвывая кусок, начинает бубнить про работу. Вот бы на него мою израильскую тётушку-она бы его этикету быстро научила. Но тётушка далеко, я слушаю монотонную речь и понимаю, что хотят много, платят мало. Премия по результатам работы. А какой результат у юриста? Проигранный иск тоже результат, потому что смотря какой иск как проиграть-юристы поймут. Как говорила мама-никакой конкретики, одни слова. Мама была программистом и слов не признавала, только цифры. Потому что цифры не врут. А у меня с цифрами с рождения конфликт, поэтому пока начальник бубнит, я рассматриваю остатки тортика. Тортик, похоже, кремовый с подвядшей клубничкой по бокам, клубничка бережно оставлена напоследок. Тут начальник запнулся. Я сразу поняла-заика. Стало интересно на какой букве он споткнётся в следующий раз. Как обычно, на твёрдой согласной-не оригинал, сама такая. Мы идем в кабинет к двум другим начальникам. Один из них тоже заикается. И тоже на твёрдых согласных. Присматриваюсь получше и понимаю, что тот, который с тортиком, точная копия второго-сын. Ну, думаю, Бог конечно троицу любит, но для такого трио я эмоционально не созрела. Мне вообще больше по душе соло. Вежливо прощаюсь и выхожу на улицу.
День в самом разгаре. В сквере на большой клумбе тётеньки-озеленители меняют цветы. Случайные прохожие, в основном тоже женщины, на ходу проворно извлекают из дамских сумочек полиэтиленовые пакеты, наклоняются и быстро утрамбовывают в них остатки анютиных глазок, выдернутых с корнем машиной-копалкой. Особый питерский шик-набрать бесплатных анютиных глазок, а в выходные хлопнуть дверью дорогой иномарки и через пару часов высадить на дачной клумбе дармовые цветочки.
Меня потянуло посмотреть на ВИА- Петька уже вернулся, да и остальные тоже должны проснуться. Правда, Мишкин отец вроде в отпуске, может быть даже в Германии. Подхожу-все на месте, из подтанцовки-сегодня Кузя, значит Вован на работе. Недалеко пункт обмена валюты и какие-то заезжие иностранцы перед обменом кидают в чехол от гитары последние сто русскими. В ответ иностранцам или, может быть, завидев меня, Ваня выдаёт соло на гитаре, а Мишкин отец в конце поддерживает его уверенным звуком кахона. И я слышу, как переходный возраст гитары перетекает в эмоциональную зрелость кахона. Слышу и понимаю.