Она докуривала третью сигарету за последние десять минут и понимала, что потушив ее, сразу закурит четвертую. У нее был выбор: продолжать травить себя или отказаться от видений, которые дарил ей дым. Она выбирала видения. В очередной порции дыма она различала Его черты, Его улыбку и Его руки, которые тянулись ей навстречу. Как только синева рассеивалась, и пропадал его образ, Она отчаянно затягивалась снова и рассматривала эти картинки.
Вот он дарит ей первый в их истории букет полевых цветов. А теперь он целует ее в макушку. А вот они танцуют: Она босая стоит на Его ногах, а Он обнимает ее крепко-крепко и шепчет, что Она пришла из его снов, что Она — его отражение, что Она — самый близкий и родной для него человек. А Она чувствует, как слетает с нее панцирь, который она с таким трудом наращивала долгое время. Она понимала, что Он зашел слишком далеко, туда, куда Она не допускала никого, никогда. Ей было очень страшно, но почему-то Она продолжала открываться ему.
А Он признавался, что когда они познакомились, Ему тоже было страшно. Страшно смотреть Ей в глаза: взгляд Ее был пронзительным и каким-то рентгеновским, что ли. Возникало ощущение, что Она все о нем знает, все понимает и принимает это. И улыбалась Она так же, как и смотрела. С пониманием, знанием и уверенностью.
Он еще не знал, будут ли они вместе, а Она уже это увидела. Прочувствовала.
Она затянулась очередной раз, выдохнула колечками дым и в одном из них, улыбаясь, рассмотрела их первую встречу наедине, с которой все началось. Он был запутан, не уверен, но смотрел прямо в глаза. Говорил о том, что с ней все сложнее, чем то, что обычно происходило в последнее время. Он ее боялся. И Она Его боялась. Так и боялись вместе весь вечер. Болтали о пустяках, смотрели фотографии, разные видео, шутили и смеялись, разговаривали и о серьезных вещах. Они чувствовали, что происходит что-то мистическое, неподвластное им. Их тянуло друг к другу, но они не могли переступить черту, которую сами и проводили. Боялись боли, очередного предательства, боялись разрушить волшебство, возникшее между ними, простыми и обыденными прикосновениями.
Она не выдержала первая. Когда начало светать, Она наконец-то решила рискнуть. «Будь, что будет», - промелькнуло в ее голове. Она преодолевала расстояние в 20 сантиметров мучительно долго, с колотящимся сердцем. Напряженно смотрела ему в глаза и боялась, отчаянно боялась, что Он ее оттолкнет, отвергнет. Первое прикосновение руки к его щеке. Напряжение. Вторая рука провела по подбородку, покрытому утренней щетиной. Напряжение. Он наблюдает за ее действиями настороженно. Напряжение. Она боится продолжить. Безумие. Натянутая струна. Звон в ушах. Ужас. Внезапно Его руки тяжелым и плотным кольцом обхватывают ее талию. Напряжение. Секундное колебание. И одновременное устремление друг другу. Взрыв. Ликование. Восторг. Поцелуй. Жадный, агрессивный и долгий. И все исчезло. Ничего вокруг не осталось: только руки, губы, учащенное дыхание.
… Дым рассеялся. Она не стала закуривать следующую сигарету. Продолжение и так стояло у нее перед глазами. Его взгляд, тяжелый и нежный одновременно. Его руки, которые создали прочный круг. Она ощутила долгожданный покой, к которому так стремилась. И не ждала ничего больше...
… И все-таки закурила. Не потому что не видела картинки, а потому что скрутило все внутри в мертвую петлю.
Как ни странно, ни с кем она не ощущала себя в такой безопасности, никто не дарил ей такое ощущение покоя, как этот странный и безусловно опасный человек. Он затягивал ее, как самый сильный наркотик, как бы пошло это ни звучало. Она боялась верить ему, боялась открыться полностью, но была рядом и боролась с собой и своими страхами, потому что понимала, что нашла. Встретила. Он тоже боялся ей доверять. Он понимал, что они слишком одинаковые и при этом слишком разные, чтобы быть вместе долго. Они мучились и наслаждались, как мазохисты, в этих странных отношениях. Ее ревность, его слезы, ее истерики, его ненависть. Ее безумные поцелуи, его крепкие объятия, ее распахнутый взгляд, его улыбка. Они расставались и сходились несколько раз в день. Утром расставались, ночью мирились. Или наоборот.
Ненависть, сжигающая их изнутри сменялась нежностью, которая возрождала. Ей хватало одного касания родной руки, чтобы ощутить облегчение, она жила его объятиями...
...Она очнулась от воспоминаний, ощутив боль в губе. Надо же, прикусила до крови, очень сильно. Губа припухла, как после его поцелуя. «И силикона не надо», - смеялся он в такие моменты. А она ловила каждое его ласковое слово, сохраняла в памяти и в моменты ссор доставала эти слова, протирала от пыли, полировала, наполнялась нежностью, и это давало ей силы идти на уступки.
«Не зря я тебя люблю», «Ты моя и мое», «Такое чувство, что ты была рядом со мной всегда». Она жила не только объятиями, она жила этими фразами, которые звучали редко, но подпитывали надолго.
Они за короткий срок прожили целую жизнь. И сгорели, как две спички. Потухли и скукожились. В одночасье. Как будто и не было ничего. Остались равнодушные взгляды, напряженные спины, повседневное и обыденное: «Доброе утро», «Спокойной ночи». А потом осталась пустота. На первый поцелуй решилась она, а на последнюю точку — он. Ей не верилось. Точнее не хотелось верить. Каждый раз, когда он пытался все закончить, каждый раз, когда она соглашалась на это, он внезапно начинал плакать и говорить, что она предает его, потому что уходит. Он хотел, чтобы она ушла из его жизни и одновременно не мог этого вынести. А она понимала, что если уйдет, то просто умрет и окоченеет внутри, что хрустнет, как тонкая ветка, и этот надлом никто не сможет исправить, даже если замотает скотчем или пластырем.
Но однажды он не выдержал. Он решился.
У нее началась ломка. Самая настоящая. До физической боли. Ее выкручивало и выворачивало наизнанку. Она закрывала двери и кричала в полный голос: «АААААА!!!!!!». Вот и все, что она могла произнести. Она выходила на улицу со спокойным выражением лица, здоровалась и общалась с людьми, решала повседневные вопросы, а внутри: «ААААААА!!!!!».
Он смотрел на нее с презрением и холодом, а у нее по-прежнему: «АААААА!!!!»
У него быстро появилась замена ей. Как и не было волшебства, мистики. Он давно жил и научился забывать и стирать людей из жизни в одну минуту.
А она научилась курить и видеть в колечках из дыма картинки их прошлой жизни.
Он напряженно смотрел в глаза другой, а она так же напряженно всматривалась в родные глаза, которые улыбались ей в дыму.
В очередной раз выпустив колечки, она увидела незнакомую картинку. Из другой жизни. Она улыбалась и снова была счастлива и спокойна. На ее талии уверенно лежала чья-то рука, дым не давал рассмотреть человека полностью. Она зажмурилась и снова открыла глаза. Картинка не исчезла. Она не стала гадать, кто был обладателем этой руки. Ей стало понятно, что счастье еще повторится, что будет в ее жизни человек, который будет дарить ей тепло, уверенность и любовь. Сначала она хотела снова закрыться, теперь уже навсегда, снова нарастить спасительный панцирь, благодаря которому не чувствуется боли. Но, увидев эту картинку, передумала. Не будет Она закрываться. Она просто переждет, перетерпит эту боль, это сумасшествие, возможно, она будет испытывать ее снова и снова, но не лишит себя шанса на счастье. Чтобы встретить теплого человека, способного подарить любовь и заботу, душа должна быть распахнута. Чтобы этот человек не прошел случайно мимо, увидев глухие засовы и прочно закрытый ржавый замок.
«Спасибо за то, что ты был: ты напомнил мне, что я умею любить», - подумала она.
Еще раз посмотрев на картинку, она постаралась запомнить очертания руки, обнимающей ее счастливую. «Спасибо тебе за то, что ты будешь, пусть я еще не знаю тебя, но заранее благодарю за счастье», - обратилась она к незнакомцу.
Впервые за долгие изматывающие дни она без сожаления разогнала дым, проветрила комнату и легла спать почти счастливая. В ожидании хорошего.