В академии, где мы учились, он вел практические занятия по математике.
Мне в общем-то математика всегда давалась легко и однажды, я даже получил устный выговор от старосты группы за то, что не поднял руку, когда преподаватель спрашивал и не получал положительный ответ от одного, второго, третьего студента.
Михаил Васильевич с любовью относился ко всем своим ученикам, даже к Эдуарду, с которым они повстречались в летнем лагере отдыха и который шумом и гамом вместе с такими же безалаберными юнцами на озере на вечернем пламенном закате сорвал клев терпеливому рыбаку - своему будущему преподавателю.
Памятуя те не столь важные в жизни человечества события Михаил Васильевич приглашал Эдуарда к доске аудитории словами: «Едик к стенке!»
Эдик, исполняя свои студенческие обязанности, иногда кривлялся, иногда походил к доске с чопорным серьезным видом и при этом совершенно редко натягивал на четверку с подсказками преподавателя. В общем Эдик был кандидатом в мастера спорта СССР по велоспорту и с высшей математикой имел крайне мало общего.
Как оказалось, Михаил Васильевич воевал в Отечественную в зенитной артиллерии. – Он защищал небо блокированного города на Неве. Поэтому День артиллерии. День снятия блокады, День Победы и иные дни воинской славы ему задавали вопросы про те тяжелые времена, и он, не считаясь со временем, рассказывал нам то, что не прочтешь ни в одной книге, не увидишь ни в одном кинофильме.
В этой связи он бывало объявлял: «На следующем занятии будет налет бомбардировочной авиации!» - Всем и каждому становилось понятно, что на следующей неделе предстоит контрольная работа.
Практический процесс нашего обучения математики выявил и музыкальные способности преподавателя, который однажды, так уж получилось, целый академический час отвечал на любознательные вопросы и растолковывал нам все прелести шестиструнки над семистрункой.
Естественно, на следующий налет бомбардировочной авиации один из нас - парень, который имел хорошие успехи в мотоспорте, принес видавшую виды желтую с черным грифом шестиструнку.
Михаил Васильевич раздал всем задания, чуть подстроил гитару и самозабвенно заиграл, перебирая по струнам с закрытыми от удовольствия глазами. Он играл почти без перерыва одну мелодию, другую и далее, и вдруг он остановил мелодию, положив ладонь на струны и открыл глаза, пронзительно выгладывавшие из-под седых бровей куда-то вверх противоположной стены аудитории.
В туже секунду послышался неимоверный грохот, нам все показалось, что раскат гром прошелся прям по нашему потолку. – Это в письменные столы полетели учебники с конспектами.
В установившейся напряженной тишине прозвучал ровный старческий голос: «А это в моей обработке!» - И наш любимый Михаил Васильевич продолжил также самозабвенно, наслаждаясь воспроизводимой чудесной мелодией.
Михаил Васильевич хорошо разбирался в закоулках высшей математики и стремился, чтобы имели достойный багаж знаний даже те, кто считал, что интегралы в будущей работе не потребуются.
У каждого из нас остались о нем исключительно светлые воспоминания.
Позже его можно было встретить, катящим лазурную коляску с младенцем по академическому зеленому парку.
А вновь обучаемые студенты весьма сожалели, что им не удалось познакомиться с заслуженным ветераном войны и превосходным преподавателем.