СЕМЕЙНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ. СКОЛЬКО РАЗ БЫЛ ЖЕНАТ
В биографии для поступления на работу иногда требуется обозначить своё семейное положение – женат или уже нет, и сколько раз это было.
С семейным положением долгое время дело вообще не клеилось. Хотя этим вопросом был озабочен почти всю сознательную жизнь и утром, и днём, а поздним вечером особенно, в постели ворочаясь и вздыхая по своей будущей женщине, сожалея при этом страшно, что сначала нужно вступить в пионеры, а уже потом когда-то, когда, может быть, возьмут кандидатом в члены партии, то...
Правильное решение долго на ум не приходило.
А может, и по сей день, в тёмном уголке подсознания живут вопросы и что-то ещё решается – кто знает, какие черти в тёмном омуте том, в голове то есть, водятся.
Вообще ничего долго не получалось. Жизнь проходила впустую. За это время произошло множество интересных событий: и полёт Гагарина, и высадка американцев на Луну, и повешение кота, которое фактически было расценено как попытка самоубийства, и даже кража двух мешков пшеницы с колхозного поля. Хотя, нет. Кража была позже.
Дело не двигалось. И были веские причины. С некрасивыми дружить не хотелось, а с красивыми не получалось. Красивые, как мне тогда казалось, ослепляли небесною красотой, слепили так, что я терял дар речи. Бормотал что-то самому себе непонятное, бурчал под нос, а потом молчал, как в гробу с незакрытыми глазами. И они, эти принцессы, дураку ясно, уходили дружить к весёлому человеку, у которого и язык подвешен, и который не молчит, горько вздыхая.
Водка не помогала. Сколько бы для храбрости ни выпивал, толку не было. Девушка ещё больше нравилась, но ожившее вдруг красноречие от заданной темы упрямо и пылко возвращалось на производство. Женщина желала мне успехов по работе и, глянув на часы, спешила на деловую встречу с гуманитарным специалистом. Свидания заканчивались сразу на первом этапе – на улице – за полчаса. Однажды только удалось задержать до позднего вечера – когда к водке разумно добавил пива, бодрый пришёл на встречу, и упал в незамёрзшую Фонтанку в зимних сапогах. Перелез через ограждение, объясняя девушке на примере конкретной ограды тонкости технологии чугунного литья, и свалился в Фонтанку. Или в Карповку. Чугунное ограждение было на Фонтанке, но утром я возвращался почему-то со стороны Карповки... Утром я шёл из прачечной с Петроградки, куда меня бодрого отвела девушка на просушку.
Вопрос всё же был решён – не быстро, но довольно просто. Чтобы заполнять тяжёлые паузы с гробовым молчанием в будущем, стал в настоящем впитывать весёлую информацию, всякую пёструю интеллектуальную смесь и заучивать умные стихи. Чтобы не туманить возлюбленной красавице светлую головку технологическими задачами...
И всё равно, начитавшись всякой всячины, выучив наизусть про советский паспорт, всё равно терпел неудачу за неудачей. То я ей не нравился, то сам боялся, что надо будет на ней жениться. А времечко меня уже подводило к страшной черте, за которой, хочешь не хочешь, а в первый раз надо тебе жениться по выслуге лет – нависала неотвратимая угроза, вдоволь не нагулявшись, сразу надеть хомут раз и навсегда, по просьбе родных и близких, захотевших внуков и племянников.
И вот однажды произошло. Пришел я в гости после кино к хорошенькой девушке. Попили мы чаю с тортом, поговорили о том о сём. Она показала мне фотографии, альбом, который составился после поездки на Чёрное море – и в летнем платье среди пальм, и в бикини – везде была она хороша и соблазнительна, и ножки и всё прочее было у неё на месте и к месту. И ещё рядом, с красивым педикюром на пальчиках, тут на диване сама сидела и дышала в ухо.
Я приступил. Начал с Пушкина. Она отодвинулась от меня вместе с альбомом. Быстро я сообразил, что дело с Пушкиным опять может ничем не кончиться, когда она пересела на стул с шаткой ножкой. Взял из умственного арсенала последнее средство, самое сильное. Стал читать я стихи Ронсара: «Любимая, ты слышишь, воет вьюга. Разгоним холод, милая подруга, не стариковски ёжась у огня… Но как только я хочу к твоему припасть плечу, – декламировал я, – иль прильнуть к твоим губам, как монашка всем мольбам, ты даёшь ответ суровый»…
Она, милая девушка с педикюром, противно хмыкнула и стала вместе с хлипким стульчиком от меня дальше отползать. А я ещё не сказал главного стиха: «Всё, чем ныне ты горда, всё истлеет навсегда: щёки, нос глаза и губы». Когда проговаривал самые убедительные аргументы: «Только жёлтый череп твой глянет страшной наготой и в гробу оскалит зубы», – ножка стульчика подломилась, и девушка рухнула со стульчиком вместе. Повалилась на меня, нечаянно зацепилась платьем за спинку, отчего обнажилась грудь, и внезапно коснулась моих губ.
Потом красивая, как мне тогда казалось, девушка говорила: «А я думала, что ты или гомик или импотент. А ты даже и – ничего! – она меня похвалила. – И зачем надо было тебе выкобениваться?»
А я вдруг понял, что жениться рано. Стихи больше не декламировал. Иногда меня позже спрашивали: «Что – так сразу? Без Пушкина? Без стихов?»
Н-да.
Да-да-да. Без Пушкина! Почему-то. И сейчас тоже мне вдруг подумалось, не надо человеку спешить с женитьбой, если в четвёртый раз ещё не развёлся. Рано заканчивать биографию. Надо брать тайм аут.
Оставьте ответ на потом – сколько раз был женат? – оставьте на будущее.
Куда торопиться?
Не время ещё мемуары вам сочинять. Не вечер! Как говаривал Василий Терентьевич: «На танцы в клуб и...» Или – на рыбалку?
Потому срочно и я завершаю последнюю часть сборника сочинений под общим названием «Бу-бу-бу под фронарём в мансарде». Надо спешить жить – бумага нас подождёт. Пока есть накопления, и не наступило время собирать бутылки и макулатуру... Биографию допишем после. Будет и вторая серия, а может быть, случится второй сезон.
Чтобы не пришлось когда-нибудь сидеть на облаке с дядей Яшей и сожалеть о нереализованном греховном потенциале... А дядя Яша, возможно, если не получил полного упокоения, будет с тобой рядом планировать серьёзные проекты: оглядывая окрестности с верхотуры, подыскивать живописное место на земле для постройки достойного дворца для домашнего скота.
Аминь.