Как только тополь начинает терять первые листья, а по лицу тончайшей серебряной нитью скользит осенняя паутина, утро же встречает не бодрой прохладой, а сыростью приближающихся дождей, тогда что-то во мне меняется, словно душа умывается…
…иссиня-черный асфальт поблескивает прозрачными лужицами. Маленькие зеркала то и дело разбиваются спешащими прохожими, и мне жаль их, беспомощно распростертых под цокающими каблучками женских туфелек, хлюпающими под подошвами солидно вышагивающих мужских ботинок. Но …ничего нельзя поделать, и от этого становится немного грустно. Мне под большим старомодным и выцветшим зонтом в дождливый осенний день невероятно уютно, и я с блаженной улыбкой брожу по улицам, опуская край зонта, едва завижу знакомую фигуру. Удовольствие от обретенного душой умиротворения не хочется делить с кем бы то ни было. Дождь везде и всюду: он гулко бубнит, ударяясь о полотно зонта; тренькает, стекая с водосточных труб, и мягко чмокает под резиновыми сапогами. Опавшие листья немыслимо пышно празднуют последний бал этого года, расцветив собою чопорные тротуарные дорожки и взгрустнувшие в преддверии скорых морозов травинки.
Последнее тепло ушедшего лета уходит с дождевыми каплями в конце сентября. Земля набирает влагу до весны, до нового витка жизни. Дин-дон-теньк, дин-дон-теньк, дин-дон…