Написано под влиянием эссе Татьяны Подплутовой 2
http://www.proza.ru/2013/08/15/722
В Минске проходит уникальный для Беларуси арт–проект «Осенний салон с Белгазпромбанком».
Надо признаться: я ничего не понимаю в живописи. Но в художественный музей, на различные выставки хожу с интересом и надеждой. Жду: вдруг какая-нибудь картина позовет меня. Так иногда бывает. Когда такое случается, я откликаюсь на зов, и мы с ней долго стоим глаза в глаза, смотрим, молчим. Слова задерживаются на вдохе и опаздывают, не успевая за ускользающими мгновениями проникновения линий, оттенков, красок куда-то вглубь души.
Первый раз я это ощутила возле картины Зинаиды Серебряковой «За туалетом. Автопортрет». Мне было 15 лет. Я ничего не знала о художнице, не знала, что с ней было до того, как она подошла к зеркалу на туалетном столике, не знала, какая судьба ждала эту молодую женщину потом. Но мы смотрели друг другу в глаза, и я не могла отвести взгляд. В меня, нескладную, очень закомплексованную, угловатую девчонку, обещанием счастья входили ее радость, любовь и чувство красоты жизни. Соскользнувшая бретелька рубашки, оголившая плечо, говорила о чем-то, о чем я и думать боялась в то время, но глаза, смотревшие на меня, убеждали: «Не бойся, это прекрасно»...
Потом были другие встречи. Заворожило «Ожидание» Юрия Пименова. Таких встреч – соприкосновений было немного, но ведь и друзей много не бывает.
А теперь, для таких же неискушенных посетителей художественных выставок, как я, несколько слов о том, что такое «Осенний Салон».
Первый Осенний Салон прошел в Париже в 1903 году. Салон (выставка картин для продажи) был создан в противовес парижскому Салону Независимых, который, как правило, проводился весной. Не последнюю роль в организации Осеннего Салона сыграло стремление «подкормить» молодых талантливых художников, импрессионистов и постимпрессионистов, привозивших свои картины с пленэров и тосковавших в преддверии очередной голодной зимы.
Своей целью Общество осенних салонов провозгласило поддержку любых новаторских видов искусства.
При ярком электрическом свете (тогда это было в новинку) в подвале Малого дворца, построенного для показа ретроспективной экспозиции французского искусства на Всемирной выставке 1900 года, были выставлены картины, многие из которых через годы заняли самое почетное место в музеях мира.
В отличие от Салона Независимых, на осенней выставке принимали участие не только художники и скульпторы, но и архитекторы, музыканты, литераторы, дизайнеры. Выставляться могли также и иностранные художники.
В 1906 году на Осеннем Салоне Сергей Дягилев открывал выставку русского искусства. В 12 залах, оформленных Львом Бакстом, было выставлено 750 произведений 52 русских художников, в их числе Николай Рерих, Врубель, Сомов, Петров-Водкин.
В Париж, на Осенние Салоны приезжали крупнейшие русские коллекционеры. Морозов, купивший на Осеннем Салоне много картин французских художников (тогда еще малоизвестных), был занесен в список почетных членов Салона. Щукин заказал Матиссу картины «Танец» и «Музыка», которые перед отправкой в Россию, были выставлены на «Осеннем салоне» в 1910 году. Обнаженные персонажи и неожиданность трактовки образов вызвали скандал. Щукин отказался от них, но уже вскоре, по прибытии в Москву, изменил своё решение.
«Сударь, - писал коллекционер Матиссу, - в дороге (два дня и две ночи) я много размышлял и устыдился своей слабости и недостатка смелости. Нельзя уходить с поля боя, не попытавшись сражаться».
Cегодня эти картины являются одними из самых ценных экспонатов Эрмитажа и Музея изобразительных искусств им. Пушкина.
Каждый раз выставка приносила новые открытия, давала представление о новых
тенденциях в живописи. Постимпрессионизм, символизм, кубизм, сюрреализм, футуризм, метафизическая живопись, абстракционизм... Далеко не все принималось с восторгом.
Десятый Осенний Салон в Париже А.В. Луначарский назвал «методическим безумием».
В своей статье он собрал целую коллекцию отзывов лучших парижских критиков о «пресловутых кубистах». Я, с разрешения читателей, процитирую два.
Габриель Мурей в «Action»:
«Я понимаю, что кубисты существуют на свете, как существуют, к сожалению, слепые и горбатые, но я не понимаю, как могло жюри, состоящее из двадцати художников, забыть, что такое живопись, каковы ее вечные законы, и, отбросив множество представленных ему картин, выбрать кучу кубистских произведений в качестве наиболее характерных для нашего времени».
Арсен Александр в «Figaro», под заглавием «Философия Салона»:
«Говорят, что первая красавица мира не может дать больше того, что она имеет. Не менее верно, однако же, это и относительно самой уродливой женщины в мире. И, стало быть, не вина Осеннего салона, если он, возбуждая восторги одних, оказывается жертвой негодования других. Это объясняется сущностью его программы, которую он проводит в жизнь не только добросовестно, но, скажу, — мужественно. Подчас ему приходится отвергнуть прекрасные полотна, не показательные для новых течений. Наоборот, ему приходится ценить и неуклюжесть, и дерзкую запальчивость.
Салон не отказывает в гостеприимстве никому, кто хочет разрушать что-нибудь или обновлять, даже тогда, когда, как в случае с кубистами, разрушаемое ими прекрасно, а создаваемое смешно и мерзко».
Смешно или нет, но Осенний Салон существует уже более 100 лет в Париже, Парижский Осенний Салон приезжал в Москву и Израиль, и вот, в этом году – «проба пера», осенний Салон в Минске.
В залах минского Дворца Искусств встретились два поколения художников. Здесь представлены работы 90 молодых художников Беларуси (от 18 до 40 лет), а рядом - шедевры мировой живописи и скульптуры, созданные белорусами, участниками французских Осенних Салонов первой половины ХХ века. Работы взяты из корпоративной коллекции Белгазпромбанка, который, начиная с 2011 года, скупает и возвращает на родину произведения художников, родившихся в Беларуси и ставших всемирно известными.
На афише Салона указаны имена, мимо которых пройти невозможно: Марк Шагал, Хаим Сутин, Михаил Кикоин. Впервые публично выставлены последние приобретения банка: «Лунатик» Марка Шагала, картина «Ночь святого Иоанна» Дмитрия Стеллецкого, литография «Городской пейзаж» Осипа Любича, скульптуры Полины Хентовой и Леона Инденбаума, рисунки Евгения Зака.
Замечательно, правда? Но ведь это искусство. А настоящее искусство не бывает однозначным и не может нравиться всем подряд. Вот и во время нашего посещения выставки роль шокированных французских критиков сыграла какая-то сухонькая бабушка-пенсионерка, дотошно допрашивающая двух молоденьких охранников возле картины Сутина «Ева». Банк заплатил за картину 1,8 млн. долларов, и она – словно высокородная дама, пожелавшая остаться неузнанной и переодетая в скромное черное платье, царит на этой выставке, наряженная в золоченую раму и спрятанная за пуленепробиваемое стекло.
- Это что, шедевр? Ну, скажи сынок, ты бы стал встречаться с такой?
Скульптуры Индельбаума вызвали у бабушки еще больший протест: «Я из своей крохотной пенсии купила билет, чтобы смотреть вот на ТАКОЕ!»
Да, эти работы во многом провокационные, они не ласкают, а шокируют душу зрителя. Но как же хорош был молодой охранник, задумчиво постоявший у стеклянных створок, защищающих «Еву» от вредных воздействий атмосферы и зрительской антипатии, а потом застенчиво кивнувший на «Букет цветов» Кикоина:
- Мне вот эта нравится. У моей бабушки такие растут.
Мне показалось, среди картин, выставленных молодыми белорусами (жюри отобрало 200 из более чем 800 работ, представленных на конкурс) действительно есть и «неуклюжие», и «дерзко запальчивые», но я не рискну судить о том, какие из них, возможно, когда-нибудь, создадут славу Беларуси, а какие - нет.
Итоги «Осеннего сезона» будет подводить международное жюри. Вот оно и оценит жажду творческого эксперимента молодых, причем не только на словах, но и в материальном эквиваленте: призовой фонд в размере 25 тыс. евро рассчитан на финансирование будущих проектов и творческих стажировок победителей проекта.
Планируется, что «Осенний салон» и премия деятелям искусства «Арт-Беларусь» станет ежегодной традицией.
Когда-то Сергей Иванович Щукин говорил о принципе отбора работ для коллекции: «Если, увидев картину, ты испытываешь психологический шок, - покупай ее». К сожалению, далеко не каждый посетитель Дворца Искусств может позволить себе такую роскошь, как покупка картины, но каждый может помочь тем художникам, картины которых произвели на него особенно сильное впечатление. На входе в выставочный зал выдают специальный билет, где можно отметить понравившиеся работы, либо проголосовать на сайте artbelarus.by. По результатам голосования будет вручен приз зрительских симпатий.
Вот и я не удержусь от того, чтобы назвать авторов картин, привлекших мое внимание.
Василий Пешкун «Полевые цветы». Это, наверное, самая традиционная картина на выставке. Трудно описать словами, что привлекает в ней. На старой деревянной тумбочке, на фоне беленой стены – простой глиняный кувшин, в котором стоят ромашки, васильки, рвутся вверх какие-то колоски и коричневые веточки, рядом – в литровой стеклянной банке – желтые цветки календулы, их много, и стебли с трудом поместились в горлышко банки. На блюдце и тумбочке россыпью – алые, прозрачные ягоды... И взгляд все время поднимается от этих пятнышек – ягод наверх, к василькам в кувшине, почти сливающимся с фоном, потом на желтые солнечные пятна цветов в банке и опять на старую коричневую тумбочку... Элементарно просто, но магия цвета притягивает, и хочется туда, в лето, в эту старую избу, в которой, наверное, когда-то было тепло и беззаботно.
Юлия Мацура «Холодное солнце». Картина висит в том же зале, где висят шедевры великих мастеров, лишь отделена от них перегородкой и повернута к окну. Набегающие волны озера, тихая заводь, следы птиц на песке и переливчато-белая дорога, уходящая к солнцу. Надо найти место возле окна, и синий, зеленый, лазоревый, голубой, фиолетовый цвета сольются в каком-то едином свечении.
Сумарева Екатерина «Слияние». Это вообще описать невозможно. Словно сквозь нити вязаного полотна или рыболовные сети пробивается свет. Темно-коричневые, синие, зеленые цвета переходят в различные оттенки желтого с коричневым, стекают струйками вниз, и... остаются в памяти.
Остается ответить на самый сложный вопрос: зачем, для чего я вообще пишу все это?
Белорусские художники в мире известны и без меня. На парижском «Осеннем Салоне» 2014 года были представлены работы молодой белорусской художницы Елены Ветрийон-Макаревич. В рамках салона состоялся показ работ французского модельера Жан-Мари Пюжоля и белорусского дизайнера Ларисы Нури-Шакинко.
Эти имена стоит запомнить. Но дело все-таки не в том.
Недавно мне на глаза попалось интервью с белорусским художником Борисом Заборовым, уже почти 35 лет, живущим во Франции. О его творчестве очень хорошо написано в эссе Татьяны Подплутовой-2, не стану повторяться. Но вот та мысль, которая меня зацепила:
«Знаете, вчера в долгом разговоре с Женей Евтушенко мы говорили, почему получается, что ушедшие из жизни поэты, художники, артисты становятся по-настоящему знаменитыми только после смерти. Самые хорошие слова они слышат, лежа в гробу. И я подумал, что когда человека нет с нами, то свет, исходящий от него, абсолютно ровный и постоянный. В то время как свет от нас, живущих, изменчив. Живого человека трудно увидеть в объеме, его полноте, ясности».
Да, наверное, Борис Абрамович прав. Живого человека, во всей его многогранности увидеть трудно, и, более того, не всегда мы стремимся к этому, походя выхватив какую-то одну грань, и свято уверовав, что это и есть «весь» человек.
И лишь искусство способно показать нам в человеке и в жизни вокруг нас то, к чему мы не привыкли, художники, молодые и признанные, умеют видеть мир по-другому, а там уж нам самим решать: принимать ли этот, часто нелицеприятный, обнажающий взгляд, или остаться на уровне красивенького, лакированного лубка.
Иллюстрации: афиша выставки, Хаим Сутин "Ева", Михаил Кикоин "Букет цветов",
Юлия Мацура «Холодное солнце», Екатерина Сумарева «Слияние».