Наумов подошёл к столу, уселся поудобнее, раскрыл свой блокнот и сделал несколько записей. Вернулся Петрович:
- Ну что, друг мой, Аркадий, продолжим нашу беседу?
- Я готов, - улыбнулся писатель
- Тогда слушай.
Как ты уже знаешь, в данном эксперименте я потерпел полное поражение, а так как, холодная война вечно продолжаться не может, решился на следующий.
Ну думаю, коль суть конфликта в гараже, на кой ляд он мне нужен?
И тут со мной, в очередной раз, начали происходить необъяснимые метаморфозы. Хотел продать гараж — зачем - то продал машину! Веришь, Аркадий, на полном автопилоте. Лечу к своей благоверной — радость через край плещется. Прихожу домой и с порога вещаю:
- Ну, родная, радуйся! Твоя взяла! Садись теперь на меня верхом, держись за уши и маневрируй 25 километров до нашей дачи, как твоей душе угодно!
Отвечает:
- Я уже и так на тебе давно сижу и держусь за твои уши! И знаешь, постоянно испытываю некоторое неудобство — выскальзывают, проклятые. За рога держаться было бы гораздо безопаснее. Как думаешь?
Обиделся я и отвечаю:
- Я тебе про душу, а ты... эх, Антонина!
Она глянула на меня удивлённо и говорит:
- Так, а я тебе про что? Про капусту с морковкой, что ли?
- Неужели сдался, Петрович? - засмеялся Наумов.
- Как можно, Аркадий?! Я же мужчина. И как у всякого мужчины, когда дело касается этих чертовок, срабатывает непонятный тумблер, отключающий голову от остальных частей тела.
Опять набрался я «калыма», после работы закрывался в гараже и почти до утра ремонтировал чужие машины. В следующий выходной, всё на том же «автопилоте» рванул на авторынок и купил новую машину. Приехал домой:
- Собирайся, королева моя! У подъезда тебя ждёт новая карета. И
повезёт она тебя, как настоящую Золушку, прямо на бал, то есть- на дачу! Оценила:
- Ну вот видишь? Оказывается можешь, если захочешь. А всё ждёшь, когда я тебя пихну под зад коленкой.
И решил я проверить, Аркадий. Одна ли моя Антонина мыслит задом наперёд, или у всего этого вида человеческой природы, имеется склонность к данному отклонению? Провёл детальный анализ и пришёл к такому заключению:
Весь вид делится на три подвида: простолюдинки, среднестатистические стервы, и тунеядки высшего общества.
К среднестатистическим я отнёс таких, как моя супруга. Не к ночи будет помянута. Радиус их поражения самый низкий.
В качестве рассмотрения простолюдинки, взял для примера соседку по лестничной площадке - Катерину. Крысу бы ей за пазуху!
Трёх мужей уже схоронила, а до сих пор "старшая по подъезду". Это как, а?
Радиус поражения у таких значительно выше.
А самые опасные, для нашего брата, тунеядки из высшего общества. Этот подвид всегда работает только по — крупному. Радиус поражения данных особ — цари и правители всех мастей, времён и народов. Категория — самые умные дуры, из — за дурости которых, остаются в дураках все, считающие их за дур.
Методы, у всех без исключения, разные, но цель одна: поразить в самое сердце, добраться до печени, развернуться и по обратному кругу. Далее — взрыв мозга и полная "отключка" головы!
Петрович продолжал излагать результаты своих "исследований", не жалея эпитетов и красок. Рассказчик из него получился гениальный.
Аркадий Ильич, слушая всю эту галиматью, и улыбался, и смеялся, и хохотал в голос, изредка записывая, наиболее оригинальные мысли.
Именно такого человека как Петрович, ему в данный момент жизни и не хватало. Постепенно он проникался к сторожу всё большей и большей симпатией. Не иначе как само Провидение послало ему этого человека, в качестве награды за долгие годы сплошного "минора".
А Петрович, тем временем, рикошетом прошёлся по всем царям и царицам. От всей души досталось Дон Кихоту, который, как чумной, боготворил свою Дульсинею.
Петрович надеялся, что хоть там Дульсинея — всем Дульсинеям Дульсинея. А на деле — тьпфу! И надо же было так голову задурить мужику.
Но это ладно. Это книжный мужик, не настоящий. Но как можно объяснить поведение того же Наполеона? А всё — вертихвостка Жозефина. Ну что ей стоило приласкать мужика, проявить хоть капельку сочувствия? Ведь всё в клювике ей приносил? Так нет же! Отправила его, в белых панталонах, в самые, что ни на есть снега, где и сгинуло всё его войско.
Впрочем, на панталонах надо остановиться поподробнее. Так как именно они, по мнению Петровича, сыграли исключительную роль, являясь ярким примером первой эпидемии мужского безумства, позволившей, впоследствии, Честеру Карлсону сделать гениальное открытие.
- Ты всё записываешь, Аркадий? - по деловому осведомился Петрович.
- Всё, всё, не сомневайся!
- Скажу тебе больше, - Петрович приложил палец к губам, перешёл на шёпот. - По моему глубокому убеждению, в невидимом мире происходит всё точь в точь, по тому же сценарию.
Подведя итог нашей беседы, скажу красивую, чужую фразу, но я с ней согласен полностью и бесповоротно. " Чего хочет Женщина - того хочет Бог!".
Спешу откланяться. Мне пора. Буду рад, если был чем - нибудь полезен, господин писатель.
- Минуточку, Петрович! - воскликнул Наумов. - Что — то я не очень понял про панталоны?
- Для этого надо вспомнить, какие штаны носили мужчины в 17 — 18 веке, и подумай, зачем они пудрились, румянились, и одевали на голову парики?
Петрович надел шляпу, поклонился и пошёл к выходу.
Наумов проводил гостя, закрыл дверь, сел в кресло, стоящее у камина, задумался.
- Чудак! - улыбаясь, подумал он о Петровиче, - надо обязательно написать рассказ об этом удивительном человеке.
Тихо потрескивали в камине дрова, о чём — то неведанном споря с огнём.
- И здесь единство противоречий, - глядя на пламя, вслух, произнёс Наумов, но развивать свою мысль не хотелось. Он прикрыл глаза и задремал. Но поспать ему в эту ночь так и не удалось.
Продолжение следует