Два вопроса терзали меня долгое время.
Один – «Откуда, откуда в нашей семье этот дубовый ломберный столик? Сколько помню себя, он всегда стоял в углу комнаты на изящных резных лапах невиданного зверя, словно свадебный генерал, высокомерно поглядывал на самодельный буфет моего деда и на обшарпанный комод со стайкой белых слоников, сверкая лаком, и выпячивая на показ изящно вырезанные бутоньерки.
Вот стоял он и стоял у моей бабуси в комнатке, а теперь лежит на мансарде нашей дачи, никому не нужный, с ампутированными лапами (при перевозке отпилили ножки).
Соседка по даче, реставратор мебели, краснодеревщик по профессии, осмотрев, заключила: «Складной ломберный столик! Вещь ценная, почти не испорченная, не считая ампутированных ног.»
Оказывается, и крышка раскладывается! На зеленом суконном поле хоть сейчас расписывай пульку!
Но у нас в роду ни катал, ни аристократов, ни купцов-промышленников не было. Семья заводских рабочих, проживала в Симоновой слободе, по соседству с известным автозаводом, в разные времена именовавшимся то АМО, то заводом им. Сталина (ЗИС) , то автозаводом им. Лихачёва (ЗИЛ).
Второй интересовавший меня вопрос – «Почему моя прабабка Груша, простая рабочая, родом с рязанских краев, удостоена почести быть похороненной на таком престижном московском кладбище, как Новодевичье?
Помню еще в детстве в день поминовения родных, убираясь на могиле нашей Агриппины Захаровой, мама показывала взглядом на находящуюся рядом могилу Надежды Аллилуевой, тихо, почти шёпотом говорила: «жена Сталина».
Вот уже нет ни прабабушки, ни моей бабули, да и мамаша моя ничего уже не сможет рассказать про этот ломберный столик.
«Эх молодость, молодость! У тебя свои заботы, рассказы стариков послушать не охота.»
А надо было бы! Я сейчас, уже на пенсии, потихоньку собираю крупинки семейных историй, в надежде, что внуки, когда-нибудь заинтересуются своими корнями.
Еду к последнему из Могикан нашего рода, моей двоюродной, 85ти летней тетке. Та уже почти не ходит, не помнит сиюминутные моменты, но оживилась, истории прошлого не забыла, достала старые семейные фотографии и вот, что поведала.
Еще в дореволюционной России В 1916г: в рамках правительственной программы создания в России автомобильной промышленности был утвержден: устав Товарищества на паях автомобильного Московского общества (АМО). За постройку завода АМО взялся «Торговый дом Кузнецов, Рябушинские и К;». В пойме Москвы-реки, в Тюфелевой роще, началось строительство автомобильного завода.
В 1917 г грянула революция. Наша прабабка Агриппина Захарова в то время работала уборщицей в заводоуправлении, и видать, играла не последнюю роль в заводском Женсовете.
15 августа 1918 года, завод был национализирован, рабочие на радостях посадили управляющего заводом на тачку и с криками и улюлюканьем вышвырнули его из заводоуправления. А тачку эту символически везла моя прабабушка, олицетворяя символ женщины нового, справедливого мира.
Естественно подумать, что жилище и имущество управляющего заводом подверглось экспроприации.
Вот такая байка! Хочешь верь, а хочешь не верь!
Ведь не зря же большевики-коммунисты Агриппину Захарову похоронили на Новодевичьем.
Видать,заслужила!