Тихий майский вечер, почти ночь, уже по-летнему тепло. Река, мощная и величественная, полноводная после таяния снегов, масляно блестела гладкой чёрной поверхностью воды, отражая небо. Яркие звёзды нависли над речным простором, мерцая на бездонном небосклоне. «В небесах торжественно и чудно», как у поэта. Можно запрокинуть голову и смотреть, всматриваться в непостижимую, невообразимую бесконечность, осознавая, что это вот и есть мироздание, а ты – пылинка, песчинка, но всё-таки часть этого чудного величия!
Мы разложили костёр в одном из оврагов, сбегающих к реке. Пламя его устремлялось вверх, рассыпая вокруг светящиеся искорки, иногда колебалось от ветерка, набегавшего от близкой водной прохлады, веяло свежестью. Даже не хотелось говорить, так велико было очарование торжественности ночи, реки, звёзд в вышине, дрожащего пламени костра, тёмного леса на другом берегу. Нам, трём подружкам, по 14-15 лет, мы сидим, обхватив колени руками, смотрим на огонь в кромешной темноте, слушаем живую тишину, думая каждая о своём… Костёр прогорает, мы нехотя очнувшись, как от сна, достаём заготовленные картофелины, укладываем их в кучу горячих углей и снова молчим в тишине. Детство закончилось, новое, манящее, таинственное будущее впереди, и это, конечно же, и есть счастье! Иначе и быть не может!
Десятый класс, начало мая. Близилось прощание со школой, с огромным и важным этапом жизни… Длинные майские праздники-выходные (четыре дня на первое и три дня на девятое) заканчивались празднованием моего дня рождения. Приходили мои любимые подружки – Наташа, Надя, Люда; моя семья – мамочка и сестра Люба. Все вместе мы пили чай с необычайно вкусным тортом, наши семейным фирменное блюдом, приготовленным без выпечки из печенья, сгущёнки, изюма и орехов. А после чая пошли гулять на берег реки.
Весна, разлив, вода подступила под самый обрыв высокого берега. На повороте река сильно изгибается – отвесные красно-коричневые глинистые стены уходят в тёмную неспокойную воду, местами бурлящую воронками, несущую всё, что накопилось на ней и вокруг, начиная от верховий, за долгую зиму – грязь, мусор, остатки льдин. После крутого поворота всё это выносило к берегу, запенивая у кромки воды, волочило дальше, а что-то оставалось здесь надолго, оседало после половодья, наслаивалось длинными бороздами на мелеющих в течение лета берегах. День выдался хмурый, ветреный, но всё-таки мы добрались до избушки бакенщика и небольшой берёзовой рощицы на речном повороте. За ним – огромная пойма, залитая вешними водами и соединившаяся с основным руслом, над которой возвышался, продолжаясь, высокий берег и виднелись домики деревни Субботиной. Здесь жили мои одноклассники, Серёга и Колька Анисимовы. Они не были братьями, разве что какими-то дальними родственниками, но в деревнях часто встречаются одни и те же фамилии. В Мальково, например, распространёнными всегда были фамилии Кичиковых, Чикишевых, Поповых.
В то время у нас не было принято ходить в гости мальчикам к девочкам и наоборот, хотя учились мы в одном классе, общались, дружили, иногда встречались, гуляя по берегу. Отношения были невинные, товарищеские. И в тот день, мой день рождения, мы с подружками вернулись домой довольно скоро из-за непогоды, начинался дождь. Но на другой день, придя в школу, мы узнали, что мой праздник не обошёлся без приключений, хотя тогда было не до шуток. Оказывается, мальчишки взяли у родителей лодку под предлогом поехать и поздравить меня, и их чуть было и не унесло бурным весенним течением. Как и что - подробности я так и не узнала, но неприятности были, сплетни и слухи на учительском уровне. К счастью, всё обошлось, все остались живы-здоровы, но я почему-то чувствую себя виноватой до сих пор. Комплекс, видимо, с тех пор ещё сидит во мне.
25 мая, последний звонок. На старом фото я и Нина Попова, моя одноклассница, с ветками цветущей яблони в руках, но в демисезонных пальто, май был холодный. Я улыбаюсь кокетливо, у Нины взгляд прямой, серьёзный, целеустремлённый. Она была непререкаемым авторитетом в классе, да и во всей школе. Бескомпромиссная, уверенная в себе, трудолюбивая и ответственная, она мечтала поступить в педагогический. Младшеклассники висели гроздьями на ней во время перемен и после уроков. И тогда никто – ни учителя, ни ребята – не сомневались, что так и будет, она станет классным учителем, по призванию… Нина умерла меньше чем через год, в начале января, от перитонита. В педагогический она не прошла по конкурсу.
После холодного мая пришёл солнечный июнь, неповторимое лето, лето радостных ожиданий нового, неизведанного, лето нашего выхода в большую жизнь, лето, приближающее наше будущее. А будущее, как известно было нам, всегда замечательно. «Прекрасное далёко». Начались выпускные экзамены. Сдавали в то время все предметы, никакого выбора не предоставлялось. Русский и литература, сочинение (темы вскрывались директором за час до начала экзамена) и билеты устно, математика (райОНОвское задание, тоже за час вскрывался конверт) письменно и устно, физика, химия, история, немецкий, биология – устно, по билетам.… Я всё сдала на пятёрки. Почти месяц продолжалось это веселье с экзаменами, а потом выпускной! Белые платья, белые туфельки, длинный, заставленный вкуснятиной стол и бутылка шампанского, одна на всех. Танцы, смех, веселье, рассвет на реке… Когда, проспавшись после бессонной ночи, пришли в школу прибраться после выпускного, в голове не укладывалось, не воспринималось, что нам сюда больше приходить НЕ НАДО!..
* * *
40 лет спустя. Из письма подруге:
Привет, дорогая! Что-то ты совсем пропала, никакой весточки. А я вчера была в Мальково. Просто так. Побродила по селу, сходила на бережок... Навестила то место, на берегу, где стояла бывшая молоканка, где мы с мамой жили, помнишь? Там вообще всё с трудом узнаётся. То ли тот же дом стоит, то ли нет. Всё закрыто разросшейся сиренью и высоким забором. Выхода к реке нет, всё загорожено. А в наши дни туда народная тропа не зарастала! Мы постоянно ходили к реке гулять, помнишь? Пробралась через щель в загородке к бывшему центру нашей культурной жизни – бывшему клубу, ещё раньше это была Церковь. А сейчас – место запустения. И клуба нет, и Церкви тоже нет. Всё обшарпано, облицовочные доски истончали насквозь (ещё бы, они и в наши дни уже были не новые), наличники над окнами болтаются на последнем гвозде. На берег всё-таки выбралась, но в другом месте, немного ближе к вашему бывшему дому, там, где раньше стоял дом Катышевых, а теперь чуть ли не до обрыва – мощный красный кирпичный забор. Пробралась к реке по оврагу, заваленному огромными бетонными блоками. Река – совсем обмелевшая, что неудивительно для такого сухого августа и совсем пустая. На берегу ни детей, ни взрослых – никого. А день стоял очень жаркий! Только три жалкие лодчонки причаленные на воде колышутся. Наверху, на берегу, там, где раньше картошка необъятно колосилась, вырос высоченный бурьян. И это в центре села. Никого на улицах не встретила - вообще село пустое. Только двое ребятишек на великах катаются. Поснимала. Потосковала... и поехала домой! «Не надо приходить на пепелище, не надо ездить в прошлое, как я…». Это давно всем известно. Но тем не менее постоянно тянет в места, где был юн и полон надежд. Чтоб разочароваться в очередной раз. Потому что молодость не вернёшь. И обратного билета в детство не существует, как это ни банально.