…Пожалуй, и не стоит плыть по Великой до самого Пскова. Ближе к Острову на реке становится слишком уж многолюдно, да и красот особых на берегах не видно. Так что стапель, например, в Опочке и антистапель в Острове – это именно то, что нужно человеку, ценящему скромное речное очарование, душевную безмятежность и птичьи голоса в утреннем тумане над медленно текущей водой.
Ниже Опочки и чуть дальше под лодкой – желтый песок, струящиеся пряди нежно-зеленой травы, красные гранитные валуны. Камней на Великой хватает на всем ее течении, некоторые – огромные, форм удивительных. Есть поднимающиеся из воды камни-саркофаги, камни-пирамиды. Прямо Древний Египет…
Многие высокие валуны облюбованы птицами, наследившими здесь светлым пометом. На этих камнях, внимательно глядя в воду, стоят, бывает, и белые аисты, и цапли, серые и белые.
При приближении лодки ныряют в воду утки-гоголи, убегают по воде большие крохали. У деревни Тиханово в тростнике затаилась самка большого крохаля с многочисленным выводком совсем ещё маленьких пестрых пуховичков. Чтобы не беспокоить утиную семью, лучше направиться побыстрее к другому берегу – благо река здесь довольно широкая…
Подальше от лодки стараются держаться и лебеди-шипуны, тоже с детьми. Они следуют параллельным курсом километра два – до впадения в Великую реки Иссы. Туда, в устье Иссы, белые важные птицы в конце концов и сворачивают.
А вот и подарок судьбы – на зеленом речном берегу ходит, неторопливо переступая красными ногами, что-то выбирая из травы оранжевым, как морковка, длинным клювом, кулик-сорока, эффектно наряженный в черно-белые перья… Птичка, занесенная в Красную книгу РФ. Место встречи с куликом-сорокой запомнить легко: поблизости – деревня Крюки, мост через Великую и прямо на берегу – три вышки сотовой связи.
Но вообще ориентироваться по карте на Великой сложно. Мостов на отрезке Опочка – Остров не так уж и много, а берега настолько заросли дикими травами, кустами и деревьями, что с воды ничего разглядеть невозможно: есть там деревня или нет её…
От Опочки примерно до границы с Островским районом на реке не видно белых лилий-нимфей. Только желтые кубышки жмутся к берегам. Но дальше – вот они, изящные нежные красавицы. И всё чаще, всё чаще…
Хороши и пышные купы свежего тростника, в контровом свете образующие вместе со своим отражением в воде светящиеся ярко-зеленые шары…
Наверно, единственная деревня в этих местах, о названии которой нет нужды гадать и выпытывать его у рыбаков, – Огурцово. Здесь к Великой подходит грунтовая дорога, и с реки в бинокль отлично видна табличка с топонимом.
Разбить лагерь у Огурцова можно на выгоне, где селяне пасут коров. Но рассчитывать на то, что приснится навеянный запахом навоза сон из летнего деревенского детства, не стоит. Шумно здесь по ночам. Хлопают крыльями над палаткой и громко разговаривают какие-то большие птицы; с реки доносятся могучие всплески и чей-то жалобный крик. Кто-то кого-то съел. «Природы вековечная давильня…»
Выше по течению, в Пушкиногорском районе, неподалеку от парка усадьбы Тригорское, – не редкость среди бела дня увидеть, как охотится жерех, хищный, но беззубый. Он глушит добычу ударом хвоста. Вдруг подпрыгнет над водой рыбка с ладонь – и тут же взбурлит сильный водоворот, в котором сверкнет чешуей большое серебряное тело…
Наутро – такой туман и так сыро, что с тента палатки просто течет. А потом в белесой мгле путь лодки пересекает темная усатая голова. Выдра?.. Или – бобр?.. Непонятно откуда вдруг доносится как будто бы далекий гром. Но это – не гроза, просто днище лодки скользит по речным травам.
Впереди – беспощадно-солнечный и жаркий день на Великой, и ещё километров тридцать на веслах, и антистапель в Острове…