Глава четвертая. Пластик-таун
Мы мчались по петляющей между холмов дороге, подобно двум готовившимся к взлету самолетам. Окружающая нас реальность расплывалась, распадалась на мутные сполохи, оставляя на глазной сетчатке неровные линии пропадающих позади крыш частных домов. Пыль, теперь больше напоминающая снег, терпеливо и плавно следовала за нами. Затопив в своем личном океане электрические опоры с оборванными проводами и теплицы, в которых изначально никто не выращивал овощей, она, тем не менее, была бессильна. Пыль ничего не могла сделать, не властная над двумя путниками. Все, что ей оставалось, это противоречить законам физики, сопровождая нас вздымающимся до самого неба саваном. Ноги, утопающие в приливах мелкого сора, бесшумно уносили нас прочь.
Нам не было здесь места. Оно было для нас чуждо.
Пыль томно нашептывала обещания, сулила покой и упокоение. Мягким речитативом перечисляла свои преимущества перед остальным миром. Ее колючие режущие прикосновения просили остановиться. Ее толстый слой многочисленных покрывал норовил обернуть наши тела, защищая от внешних, как вредных, так и полезных воздействий. Ее полные скорби истории напоминали кости давным-давно почившего животного. Пыль была одновременно инфекцией, панацеей и обыденным существованием.
Но мы не замедляли движения, не слушали ее увещеваний. Не видели спешащих вослед мотыльков, разбуженных нашим громким дыханием. Крылышки насекомых неистово взбивали воздух, подобно гигантскому миксеру, тем самым поднимая в воздух неимоверное количество хлопьев мелкого сора, но тягаться с нашим стремлением к жизни не могли.
Кому какое дело до того, что здесь было раньше? Кем были построены заброшенные дома? Почему все стало именно таким, каким является сейчас? Это все не важно, потому что мы убегали отсюда. Убегали, не глядя назад и не думая о возможном возвращении. Убегали под прощальный свист многочисленных стай моли, кружащих где-то над головами.
Дорога все несла и несла нас вперед, пока не вывела к спасительному выходу, к границе, отделяющий полумрак и пыль. Невыносимые друг для друга брат и сестра, вынужденные терпеть друг друга на протяжении всей жизни.
Достигнув высокой арки, за которой стояла плотная стена темноты, вполне привычная для Просторов, мы остановились, и пока Стэн пытался отдышаться, я прислушивался к собственным ощущениям. Здесь, у низкого деревянного забора с натянутой между жердей проржавевшей колючей проволокой, я буквально физически ощутил разницу между атмосферой неровного ландшафта Пыльных холмов и духом городской застройки мрачного мегаполиса. Я уходил из земли в небо, из воды в огонь, из тусклого света в легкий коктейль темноты, захватив в качестве сувенира налет сора, обернувший мое остановившееся сердце.
Стэна, судя по потерянному взгляду, терзали схожие мысли. Растерянно озираясь, он словно искал какую-то потерянную вещь.
- Эй, приятель... Ты в порядке? – спросил я у рыцаря, хотя и сам прекрасно осознавал, что оба мы сейчас выбиты из колеи всеми этими неуместными, странными и невесть откуда взявшимися ощущениями.
- Ты чувствуешь это? Словно... словно я изменился... словно пыль смогла просочиться в щели моей брони. Словно случилось что-то не особо важное, но от этого не менее заметное, - сняв шлем, воин сел прямо под аркой, так что теперь одна его половина находилась в полумраке, а другая – на свету.
Я не стал ничего отвечать. Скинул со спины рюкзак и неспешно оделся. Вместе со штанами и рубашкой ко мне вернулась уверенность, куртка подарила прежнюю трезвость рассуждений, а носки пообещали светлое будущее. Воин, следивший за мной все это время, напротив, уже не выглядел таким же мужественным и доблестным, как прежде. Он все еще ждал моего ответа.
Я вздохнул и сел напротив него, подобно моему другу, превратившись в черно-белую подобие не определившейся шахматной фигуры, а мерцающие кирпичи, не ведая страстей, проходили между нами:
- Я чувствую это, Стэн.
- Что ты чувствуешь? Опиши.
- Зов этого места. Оно зовет меня назад, прямиком в эпицентр спокойствия.
Рыцарь часто закивал, и повернулся лицом к Пыльным холмам. Неожиданно я заметил выступившие у него на глаза слезы.
- Я столько раз здесь ходил. Не один и не два... Но в том то и дело, что ходил, а не бегал... Неспешно, с опаской... Ты думаешь, для чего я сбрил волосы на голове? Чтобы привлекать к себе как можно меньше внимания... – дрожащим голосом говорил он, не глядя на меня. – Но сейчас... Пока я бежал среди взлетающей вверх пыли... Холмы словно увидели меня, заметили, не смотря на весь мой камуфляж. И, глядя на их просторы, мне впервые в жизни захотелось остепениться, лечь на землю и больше не вставать... Будь я один, без тебя... Я, наверное, так и сделал бы... Понимаешь?
- Понимаю.
- И сейчас я думаю, а может ну его... этот Маяк. Миры рухнут, погребенные под руинами собственных стен, а это место останется здесь. Нерушимое... тихое... Здесь так хорошо...
- Ты говоришь ерунду...
- Нет! Это не ерунда! Стоит ли идти дальше? К чему бежать следом за буревестником, если можно окунуться в море и терпеливо дождаться шторма? Мне так хочется вернуться назад, Игорь... так хочется вновь испытать те чувства, что посетили меня там...
- Эй, Стэн! – прервал я его бормотание. – Прежде чем ты заявишь мне о том, что твое путешествие закончится здесь. Толком и не начавшись, кстати. Прежде чем ты решишь бросить меня одного. Тогда, когда я нашел среди Просторов, не побоюсь этого слова, друга... Скажи, ради этого ты выживал в этом спятившем мире? Ради пыли и тишины ты собирал вместе горы металлолома, обустраивал свое жилище и обклеивал стены теми вырезками? Ты не знаешь иных мест, но тянешься к ним! Ведь так? И теперь, когда ты, полный праведным желанием спасти свой дом, который все это время ненавидел... Не спорь со мной, я понял это, увидев все те вырезки!.. Ты ненавидел Город, ненавидел Просторы, но когда на эти сумасшедшие улочки пришла беда, твоим первым желанием было не бегство с тонущего корабля... а спасение... И теперь, когда я неожиданно нашел в чуждом мне мегаполисе человека, на которого хотел бы ровняться... Этот человек смотрит назад, на забвение, думая лишь о том, как хорошо было бы раствориться в нем! Посмотри мне в глаза, Стэн! Посмотри и скажи, что это твое желание!
Рыцарь отвернулся от Пыльных холмов и тоскливо посмотрел на меня. Дорожки слез, такие неуместные на этом закованном в сталь и железо воине, уже успели высохнуть. Все происходящее сейчас казалось столь неправильным и дурацким, что я не смог удержаться от ухмылки.
- Ты смеешься? – прищурившись, спросил мой попутчик.
- Господи, Стэн! Ты сам-то нас слышишь? Не знаю, почему и для чего, но сейчас мы несем такую околесицу!.. – отмахнулся я. – Грозный воин, обливаясь слезами, размышляет о преимуществах пыльного мира по сравнению с окружающей действительностью! А товарищ пытается убедить его, что превыше всего честь и достоинство, хотя сам он все это время думал лишь о спасении собственной шкуры!
С каждым моим словом морщины на лице рыцаря разглаживались, а взгляд приобретал прежние твердость и решительность. Под конец Стэн и вовсе, зараженный моей нежданной веселостью, заулыбался своей фирменной металлической улыбкой:
- Ты прав... не знаю, что на меня нашло. Какие только глупости не придут в голову, когда убегаешь от гигантской моли среди парящего в воздухе мусора.
- Да, чего только не придет в голову... ты прав...
Мы одновременно поднялись с земли и уже без колебаний прошли через арку, навстречу новым местам и таким разным мыслям: опасным, глупым, нелепым, - но одинаково неизбежным. Таким же неизбежным, как уводящие нас в полумрак белые кирпичи.
Мы уходили с высоко поднятыми подбородками, высмеивали странности своего поведения, преисполненные бравадой и движимые желаниями о спасении мира, но каждый из нас, где-то в глубине сознания, раз за разом прокручивал в памяти записи испытанных недавно ощущений. Прокручивал и тайно сожалел о том, что пренебрег приглашением в мир, который никогда не меняется, и в котором ничего не происходит.
Мы не оглядывались назад...
...но как же хотелось, черт возьми, как же хотелось!..
- Когда ты в следующий раз решишь распустить нюни – дай мне знать. Отвернусь хотя бы, - подколол я шагающего впереди товарища.
- Ты сейчас у меня договоришься, что придется такую же челюсть вставлять, как у меня, - беззлобно огрызнулся Стэн, даже не обернувшись.
Я усмехнулся, переключая внимание со спины рыцаря на вновь окружившие нас высотки, и если прежде они казались чужими и неуютными, то теперь, наоборот, выглядели родными и милыми сердцу. Пускай и опасными, пускай непонятными, но зато привычными. Глядя на все эти многоэтажные здания с померкшими вывесками и пустыми двориками, я начал понимать своего попутчика в его стремлении спасти Просторы от надвигающегося катаклизма. Он прав, есть много мест, и мы не выбираем те из них, где уготовано нам родиться, но выбираем, беречь ли свою Родину от опасностей. Воин выбрал неблагодарный путь – попробовать спасти Просторы, чем, безусловно, заслуживал уважения.
- Стэн, когда я сказал, что ты один из тех, на кого хочется ровняться... я не кривил душой.
Рыцарь на ходу обернулся и, ничего не говоря, кивнул.
- Знаешь, я ведь и вправду прожженный эгоист. Всю свою жизнь я стремлюсь лишь к одному – уберечь себя любимого от всяческих невзгод. Порой даже не замечая, как мои действия мешают окружающим, - продолжал размышлять я. – Но, будучи здесь, в поисках спасения из Города, я впервые за всю свою жизнь думаю о том, что все это время был неправ. Я начинал свой путь с одной лишь мыслью, свалить обратно в родной мир...
- А сейчас?
- Сейчас мне хочется доказать, что я не такая уж и свинья. Я хочу выключить установку... ну, или погасить этот твой Маяк...
- Кому доказать?
Я задумался:
- Самому себе, наверное...
- Хочу тебя обрадовать, даже движимый благими намерениями, ты все равно остаешься эгоистом.
- Блин... может быть... Но это ведь лучше, чем ничего?! С чего-то же надо начать! Я тут душу изливаю, а ты меня критикуешь!
- Ладно, ладно... Ты прав. Это достойные мысли, друг. Продолжай в том же духе, и я посвящу тебя в круг своих приближенных, - чересчур уж серьезно заявил воин.
- В какой еще круг? – не почуяв подвоха, переспросил я.
- В клан святых рыцарей-альтруистов, несущих добро и насаждающих справедливость! – прыснул Стэн. – Твою-то мать, Игорь, смотри не лопни от собственной избранности! Поглядывай лучше по сторонам, мы скоро придем в Пластик-таун.
Я бросил в сторону рыцаря рассерженный взгляд, но ерепениться не стал. Вместо этого, следуя указанию, с удвоенной силой стал вертеть головой, на этот раз рассчитывая обнаружить опасность прежде, чем та обнаружит меня.
Вскоре дорога вывела нас к табличке, на которой неровным подчерком была накарябана надпись «Пластик-таун». Я прищурился, вглядываясь в полутьму впереди. Улица, по которой мы все это время шли, расширялась, становясь похожей на ранее виденную мной площадь с металлоломом. Однако, вместо железок, впереди виделись скопления какого-то иного мусора, судя по всему, всевозможных пластиковых вещей.
Стоило подойти ближе, как мои догадки подтвердились. Образуя настоящую дамбу, проезжую часть перегородило колоссальное скопление детских игрушек, различной бытовой техники, какая-то пластиковая посуда и прочие предметы, выполненные из материала, чьему названию и было обязано имя данного места.
- Пластик-таун. Мы пришли.
Стэн вскарабкался на крышу ближайшего автомобиля, и уже с него полез по крутому склону застывшей пластиковой волны. Я следовал за ним, с интересом поглядывая под ноги:
- Это все тоже ты натаскал?
- Нет, это улиточники. Они любят подобный мусор.
- Ты говорил, они не всегда агрессивны. Надеюсь, нам повезет.
- Я бы на твоем месте не питал иллюзий на этот счет. Готовься к лучшему, надейся на худшее, как говорится.
- А как они выглядят? А то вдруг я увижу их, но не пойму, что передо мной враг.
- Поверь мне, поймешь. А вот заметить их будет по-настоящему проблематично.
За разговором мы все же взобрались на самый верх склона, который доставал аж до самых крыш близлежащих домов. Оказавшись наверху, я не без благоговения обратил внимание, что пластиком было затоплено не одна и не две улицы, а вся местность, докуда только хватало взгляда, однако поверхность его не была ровной, напоминая скорее изрытое взрывами и воронками поле боя. В некоторых местах хлам был слеплен в некие впечатляющие размерами наросты, в других, наоборот, разрыт, освобождая путь к одному из окон ближайшего здания.
- Пусть тебя не смущает тишина. Пластик-таун – настоящий город внутри Города. Под нами проходят многочисленные тоннели, вырытые улиточниками. Они наверняка уже пялятся на нас из своих укрытий и думают, под каким соусом употребить наши тушки.
- Хрен им, а не соусы.
Быстро идти по насту из разнообразных вещей было невозможно, так что у меня была масса времени, чтобы оглядываться по сторонам, отмечая про себя всевозможные неочевидные детали. Так, например, иногда нам на пути попадались места, в которых пластиковый мусор образовывал одноцветные пятна, отсортированный, видимо, неведомыми улиточниками. Может для кого-то подобные участки и выглядели бы радужными или веселыми, но мне они напоминали трупные пятна, чересчур явно выделяющиеся на теле огромного пластмассового существа, по трупу которого мы сейчас так уверенно шли. На этом проявления странных увлечений местных жителей не заканчивались, вскоре, пройдя мимо пяти длинных, с трудом выглядывающих из под одеяла мусора, крыш многоэтажных зданий, мы натолкнулись на восковую статую, изображающую элегантного мужчину. Не могу сказать точно, чья именно внешность была запечатлена в этом искусном изваянии... Определенно, я видел его когда-то, но никак не вспомнить – где же именно... Может быть, в фильме?..
Мужчина, облаченный в строгий старомодный костюм с жилетом и бабочкой, выглядел усталым. Тонкие очки с круглыми стеклами слегка съехали с переносицы, руки напряженно сцеплены за спиной, а ноги широко расставлены в стороны... Но, с каким бы усердием автор данного произведения ни трудился над телом смутно знакомого мне мужчины, все вдохновение, определенно, было пущено на лицо, на котором в невероятном симбиозе переплетались грусть, вдохновение, боль и отрешенность, и то мастерство, с которым все эти эмоции были перенесены на воск, по-настоящему поражало.
- Тебе не кажется знакомым этот человек?.. – заинтригованный, я стоял напротив статуи, с интересом рассматривая его со всех сторон. – Кто его сделал?
- Улиточники... пускай твари они пакостные, но скульпторы первоклассные. Добывают откуда-то воск и лепят такие вот фигуры, изображающие никогда не виденных ими людей.
- Откуда ты знаешь, что они нигде не видели этого франта?
- Однажды они сами мне это рассказали. Не именно про эту статую, а про другие. Не плавились бы эти великаны через пару другую циклов, тут бы яблоку негде...
- Постой... – перебил я Стэна, который, судя по всему, не разделял моего восторга к восковой фигуре. – Сами сказали? Они еще и говорить умеют?
- Игорь, не пытайся выглядеть глупее, чем ты есть на самом деле. У них тут есть свой общественный строй, распределение обязанностей и все такое прочее. Конечно, они умеют говорить, правда, не на нашем языке. Однако я прекрасно знаю его... Так что не парься.
Мы шли все дальше и дальше, пробираясь по пластиковому ковру, часть из которого уже привычно светилась в полумраке, и чем глубже мы оказывались в Пластик-тауне, тем сильнее хмурнел рыцарь.
В определенный момент он вовсе замер и принялся растеряно оглядываться по сторонам:
- Игорь... тут что-то не так...
- О чем ты? – тоже принявшись озираться, спросил я.
- Ты видел хоть малейшее движение, пока мы все это время шли? Слышал что-нибудь?
- Нет, все спокойно.
- В том-то и дело, - глаза Стэна сверкнули в щелИ забрала, не предвещая ничего хорошего. – Что-то тут неладно. Мы уже прошли большую часть пути, но не встретили ни единой души. Это не похоже на улиточников... Они либо все спятили и ушли в свои подземные монастыри...
- Либо?
- Либо их кто-то испугал, заставив туда уйти.
Я сглотнул слюну, и, на всякий случай, достал сигнальный пистолет. Далее мы шли уже в тишине, максимально сосредоточившись на восприятии окружающей местности.
Внезапно рыцарь, резко развернувшись на какой-то еле заметный скрип, сорвался с места и подбежал к раскуроченному окну. Прежде чем запрыгнуть внутрь, воин крикнул мне: «Жди», - после чего пропал из виду. Очень хотелось воспротивиться указанию моего попутчика, но, следуя здравому смыслу, я покорно опустился на корточки и стал ждать.
Прошло совсем немного времени, прежде чем Стэн вернулся, да не один, а в компании какого-то отвратительного существа.
- Знакомься. Игорь – улиточник! Улиточник – Игорь, - оскалился воин, подтягивая ко мне какое-то странное нечто, напоминающее раковину, но, в отличие от последней, слепленную из всевозможного пластикового мусора.
А ведь неплохая маскировка получается на местном фоне. Увидь я такую хреновину, ни за что не опознал бы живое существо, а в совокупности с периодической агрессивностью, данный образец фауны кажется более чем опасным. Странно, что такое существо укрывается за невинным именем «улиточник»... Хотя лично я сравнил бы это переносное убежище не с раковиной моллюска, а с домиком ручейника, насекомым, которое строит себе домик из песка и камушков.
- Это они и есть? – спросил я у своего товарища, затем наклонился к входному отверстию и крикнул туда. – Ау! Есть кто-нибудь?
- Улиточники не понимают по нашему. Сейчас выясним, где все его дружки.
Прочистив горло, Стэн присел на корточки возле улиточника и издал какую-то гортанную тираду, состоящую, в основном, из гласных звуков. Подождав немного, рыцарь взял топор, покрутил его лезвием у раковины, после чего выдал еще несколько фраз на неведомом для меня языке, который вызвал у меня стойкую ассоциацию с речью умственно отсталого человека, выращенного, помимо всего прочего, не менее умственно отсталыми обезьянами.
- Что ты ему сказал?
- Чтобы вылез и поговорил с нами, иначе я буду колотить по его убежищу вот этим топором так сильно, как только смогу.
- Вроде бы ты говорил, что они опасны. Может быть, стоит вести переговоры более миролюбиво?
- Игорь, эти чудики опасны только тогда, когда их больше десятка, и каждый сидит в засаде! В одиночку они весь пыл утрачивают. Прячутся в норку и ждут, когда врагу надоест ковырять их раковину. Так что не волнуйся на этот счет.
- А откуда ты знаешь, что он здесь один?
- Будь их тут много, нас бы уже давно схватили или убили... или камнями закидали... Просто, эти ребята не нападают, если на их стороне нет численного превосходства.
Демонстрируя все свое презрение к улиточникам, как виду, и к данному представителю в частности, Стэн смачно харкнул на лежащую перед нами раковину и сказал еще пару фраз на понятном монстру языке.
Видимо, увещевания воина все же принесли свои плоды, так как пластиковый домик начал подрагивать, а спустя минуту из него высунулась довольно жуткая с виду голова. Вытянутый вперед, наподобие лошадиного, но в разы короче, череп был обтянут светло-серой кожей, на которой отчетливо выделялись черные росчерки кровеносных сосудов. На месте ушей свисали какие-то небольшие отростки, похожие на щупальца осьминога, а органы обоняния, насколько я понял, вовсе отсутствовали. Вместо этого череп, с широким массивным затылком, плавно переходил в лишенный губ рот, скалящийся двумя рядами многочисленных зубов, напоминающих пеньки деревьев.
Маленькие глазки, кажущиеся грустными из-за чересчур больших глазных впадин, смотрели попеременно то на меня, то на рыцаря. Помешкав несколько секунд, улиточник заерзал, и вот уже из раковины показалось тонкое червеобразное тело серо-зеленого цвета, испещренное невероятным количеством четко видимых вен. Подобно коленам телескопической удочки, из туловища чудовища плавно выдвинулось три пары конечностей, очень схожих с человеческими, но, в отличие от последних, шестипалых и практически лишенных мышечной ткани.
Улиточник, все так же с опаской наблюдающий за нами, принялся нервно перебирать руками всевозможный хлам, лежащий под ним, после чего издал какое-то неразборчивое блеяние. Стэн прошипел что-то в ответ и повторно продемонстрировал свое оружие:
- Этот гаденыш пытается тянуть время, но со мной такие фокусы не пройдут. Сейчас запоет.
С этими словами рыцарь молниеносно схватил улиточника за лысый череп и с силой дернул на себя. Явно не ожидавший такого поворота монстр выскользнул из раковины и заверещал противным писклявым голосом. Тонкое длинное тело, один в один напоминающее уже упомянутого мною ручейника, оказалось прозрачным, и через бледную студенистую кожу брюха без труда можно было разглядеть внутренние органы твари. Лишившись защиты своего домика, существо забилось в панике, словно червь, извиваясь. В попытке освободиться, конец туловища и все шесть конечностей колотили по доспехам Стэна, но оставляли лишь зеленоватые разводы слизи на полированной стали лат.
От подобного зрелища у меня началась тошнота, так что я поспешно отвернулся. Пусть сам пытает эту уродину, мое вмешательство в данной ситуации не требуется...
Воин что-то громко крикнул, встряхнул отвратительную тварь, после чего швырнул ее обратно к раковине. Улиточник обижено засвистел и быстро, задом наперед, вернул сотрясающееся от крупной дрожи тельце под защиту пластикового домика. Выглядела тварь крайне подавленной и напуганной, так что я вовсе не удивился, когда она, нервно озираясь, принялась что-то рассказывать рыцарю на своем тарабарском языке.
Рыцарь в течение нескольких минут внимательно слушал улиточника, а потом махнул рукой в сторону, судя по всему, отпуская его. Все еще посвистывая, отвратительная тварь поползла от нас прочь и вскоре скрылась за одним из нагромождений пластикового мусора.
- Что она сказала? – сплевывая под ноги спросил я у товарища, который с отвращением оглядывал перепачканные доспехи.
- Вот же сукин сын. Чертов червяк, все заляпал этими соплями. Помоги оттереться, – пробормотал рыцарь, после чего извлек из под шлема засаленную ветошь и протянул ее мне.
Грустно посмотрев на тряпку, я тяжело вздохнул:
- А ты сам не ототрешься?
- Ну пожалуйста, Игорь! Помоги!
- Никто тебя этой мерзостью размахивать не заставлял!.. – пробормотал я, но все же взял протянутую ветошь.
После непродолжительной возни, нам более или менее удалось вернуть доспехам воина прежний ухоженный вид, и только после этого рыцарь снизошел до перевода слов улиточника:
- В общем, такое дело... Два цикла назад старейшины этих страхолюдин...
- У них еще и старейшины есть?
- Блин, не перебивай! Да, у них есть старейшины. Более того, у них на удивление организованное общество и даже нечто вроде социального строя присутствует... Так вот, два цикла назад старейшины почувствовали какую-то сильную угрозу, приближающуюся к Пластик-тауну. Они собрали всех местных жителей и увели в самые дальние норы от греха подальше. От себя добавлю, что в этом нет ничего удивительного, потому что у некоторых из улиточников и вправду присутствуют экстрасенсорные способности, позволяющие чуять опасность задолго до ее появления... Так вот, со слов допрашиваемого все эти два цикла кто-то, представляющий угрозу даже для многочисленных улиточников, ошивался по округе, словно чего-то дожидаясь. Тебе не кажется это странным?
- Нас поджидал? - потирая подбородок, предположил я.
- Да, именно эта мысль пришла мне в голову первой. Не знаю, что там и как в итоге, но местных от таких долгих пряток стал одолевать голод, да и ощущение угрозы стало потихоньку приглушаться. В итоге они послали разведчика, чтобы он огляделся вокруг и, по возможности, добыл какой-нибудь пищи. Порыскав по округе, новоиспеченный добытчик услышал недалеко кошку и замер в засаде. А тут мы появились и перепугали его до усрачки. Попытался удрать, но я вовремя его схватил и, собственно, допросил.
- Я правильно понимаю, что опасность уже ушла отсюда? Или это наше приближение почувствовали старейшины?
- Маловероятно. От нас бы они прятаться не стали, даже будь у нас по ранцевому огнемету с морем топлива к ним. Думаю, что-то караулило нас здесь, но не дождалось и двинулось дальше. Скорее всего, мы разминулись.
- Хочется на это надеяться...
- Как минимум, улиточник клялся, что ощущение угрозы стало приглушаться, а это значить, что ее источник отдалился на некоторое расстояние. Считаю, что надо валить отсюда так быстро, насколько это возможно. Пройдем Пластик-таун, найдем какое-нибудь укрытие, переждем там некоторое время, а потом продолжим путь.
- Мда уж, – все рассказанное здорово обеспокоило меня. Уж не знаю, кто или что решил пересечь нашу дорогу, но ожидать чего-то хорошего от этого не приходилось. – Есть мысли?
- О чем?
- О том, кто это был?
- Может быть Жители. Может фанатики или чернокнижники. Да кто угодно. На просторах достаточно всяких отбросов.
- Тем более, что путь нашего движения четко обозначен белым цветом...
- Короче, я понятия не имею. Спроси что-нибудь попроще... – развел руками Стэн. – Хватит языками трепаться, идем отсюда.
Гладь серого неба, словно выровненная неким небесным катком, нависала над нашими головами. Его поверхность, лишенная каких-либо узоров, разводов и градиентов, больше напоминала море в безветренную погоду, и, подобно морю, скрывающему корабли конкистадоров и пиратские шхуны, небо хранило свои секреты. Есть ли за его безукоризненно ровным занавесом какой-нибудь местный аналог солнца? Видно ли в этом мире звезды на ночном небе?
- Эй, Стэн, - окликнул я шагающего впереди рыцаря. – На Просторах когда-нибудь бывает хорошая погода?
Мы продолжали брести по дороге из белого кирпича, без устали уводящей нас в те места, что не были знакомы ни мне, приезжему гастролеру, ни воину, местному уроженцу. Вокруг все так же простирались сюрреалистические пейзажи Пластик-тауна, который, к слову сказать, оказался куда больше, нежели я рассчитывал. Улиточников по-прежнему видно не было, хотя иногда рыцарь замирал, прислушиваясь к каким-то одному ему слышимым звукам. Может быть, это они? Ползают где-нибудь неподалеку, да поглядывают из своих раковин в нашу сторону. Странно, что не нападают, ведь мы не особо церемонились, выбивая информацию у того разведчика. Хотя, может быть, это вовсе и не улиточники, а какая-нибудь иная живность? Кстати на счет живности... с каждой новой тварью, увиденной здесь, у меня возникает стойкая мысль, что теперь-то меня ничем нельзя будет удивить, но каждый раз эта идея в корне опровергается следующим встреченным монстром. Уж не знаю, чья здесь заслуга, извращенного больного воображения людей по ту сторону Грани или здешние факторы, но фауна Просторов воистину отвратительна. Собери какой-нибудь смельчак каждого такого чудовища по одному экземпляру и организуй шоу уродов, то посетители перли бы валом! Многих, особо впечатлительных, правда, пришлось бы после выступлений выносить на носилках в бессознательном состоянии, но это уже их проблемы...
- Смотря... что ты подразумеваешь под словом «хорошая», - не оборачиваясь, ответил Стэн. – По мне, если дождя нет, то уже неплохо.
- Ну... без этой оголтелой облачности, хотя бы.
Стэн нервно хихикнул, вполоборота повернувшись ко мне:
- А чего я не видел за этими облаками?
- Блин, да меня уже тошнит от этих потемок. Я так скоро вообще превращусь в жителя подземелий, отращу, как летучая мышь, эхолот, и буду по приборам передвигаться!
- Поверь мне, лучше по приборам, чем под чистым небом Просторов...
- А что там? Что на чистом небе?
Рыцарь долгое время молчал. То ли игнорировал вопрос, то ли обдумывал ответ на него. Я же, не выдержав, переспросил:
- Что на небе? Скажи.
Стэн вновь повернулся ко мне, тяжело вздохнул и еле слышно прошептал:
- Там здешние боги, Игорь.
- О чем ты говоришь?
- О тех, кто мог бы нас видеть, но не видит. О тех, кто укрыт серыми покрывалами и ожидает своего часа.
- Боги? – так же переходя на шепот, уточнил я.
Рыцарь кивнул:
- Да... Я слышал много легенд. Видел много рисунков, что выходят из-под пера Жителей. Однажды мне даже выпало несчастье наблюдать все своими глазами, но с тех пор я старался не вспоминать увиденное.
- Блин, Стэн! Да не тяни ты! Мы уже часа полтора бредем по этой клятой свалке и, наверняка, еще столько же будем идти! Расскажи, не тяни яйца за кота!
Воин резко остановился и развернулся ко мне, да так резво, что я, не успев отреагировать, налетел на него:
- Я расскажу тебе, но хочешь ли ты знать, что скрывается прямо над твоей головой? Надо ли оно тебе? Меньше знаешь, крепче спишь, Игорь. Не слышал такое?
Я сделал шаг назад, сбитый с толку такой неожиданной реакцией на пустяковую, с моей точки зрения, просьбу. Честно говоря, она настораживала... Что же там такого пугающего, над нами? И действительно ли оно мне надо, это знание?
- Хочешь, так ведь? Ну, тогда слушай. Я не самый лучший рассказчик, но оно и к лучшему. Здоровей будешь, - сдался воин, отвернувшись и зашагав дальше.
Я неожиданно задумался над тем, что давно уже должно было придти мне в голову... Кто этот Стэн? Какие карты говорили именно о нем? Воин, зверь и монстр... Думаю, здесь никаких вариантов быть не может, рыцарь, как никто другой, подходит на звание воина. Однако есть еще одна классификация, данная картами...
Одного из попутчиков я видел раньше... Это отметается сразу, определенно. Пусть Железный Стэн и напомнил мне одного отечественного киноактера... Это ведь определенно не в счет. Является ли он тем, кем старается выглядеть? Эдакий местный аналог прекрасного рыцаря на белом коне, скачущего спасать родное королевство одного лишь чувства самоудовлетворения ради... Может быть, да... А, может быть, и нет! Доверять ему или относиться с опаской к столь дружелюбному персонажу?
Конечно, у меня нет всех козырей на руках, многие факторы остаются неизвестны. Прежде чем делать выводы, нужно отыскать двоих оставшихся спутников: монстра и зверя, - а там уже и выводы делать, кто есть кто. Пускай эта мысль звучит крайне разумно и обязывает меня относиться с опаской к рыцарю, но... отчего-то не получается у меня смотреть на Стэна, как на возможного предателя. Слишком уж он нравился мне своими человеческими качествами. Слишком уж быстро я успел прикипеть к этому странному мужчине в латах, чудесным образом сумевшему воскресить во мне детские представления о чести и чувстве долга, стойкости и решимости... о романтике средневековой поры... в которую так не вписывались пластинчатые вставки брони воина, изготовленные из металлических крышек.
- Стэн. Прежде, чем ты начнешь меня пугать... Могу я задать тебе странный вопрос?
- Да... валяй...
- Я могу доверять тебе?
К слову, я ожидал какой-нибудь неоднозначной реакции на эту провокацию. Чего-то такого, что подтвердило мои нехорошие опасения о двуличности спутника... Но ее не последовало. Рыцарь издал какой-то сдавленный смешок и покосился в мою сторону, одновременно с этим закидывая топор на плечо:
- Не будь наивен, друг. Это Просторы. Здесь даже себе не стоит доверять, не говоря уже о ком-то постороннем. Надейся на лучшее, готовься к худшему... Но, чтобы ты совсем не приуныл... Я ни разу тебе пока не соврал.
- Спасибо хотя бы за это, мой лорд, - облегченно улыбнулся я.
Стэн сокрушенно покачал головой, не разделяя моего веселья.
Можете меня укорять, бранить и обзывать глупцом, но двуличный человек так не ответил бы, так же как душевнобольной никогда не признается в своем сумасшествии. На секунду у меня даже возникло желание поделиться с новоиспеченным другом историей, как я встретил двух бродяг, и о Колоде, предсказывающей будущее. Захотел спросить совета на счет троих попутчиков, но нагревшаяся в нагрудном кармане карта мигом напомнила мне про обещание не распространяться обо всем случившемся после памятного пробуждения.
- Ну, так что там... в небе...
- Я надеялся, что ты уже забыл об этой теме...
- Нет уж. Начал – продолжай.
- Когда я только очутился здесь, то даже не думал задаваться вопросом о том, почему здесь всегда столь мрачно. Меня беспокоили вещи куда более насущные. Только представь, взрослый человек появляется из ниоткуда. Он владеет письмом, умеет читать, ведает о таких вещах, которые новорожденные попросту не должны знать, но память, хранящая все эти обыденные и привычные для других людей знания, отказывается говорить человеку, как он здесь оказался и кем он был раньше. Была ли она, прошлая жизнь? Или в меня заложили что-то вроде базы данных? Я ел галлюциногены, выпивал огромное количество алкоголя, занимался самоанализом, однажды даже был подвержен гипнозу, но все оказалось безрезультатно. У меня либо не было прошлого, либо оно было вырвано демонами этого мира. Так вот, когда я смирился, научился выживать в условиях трансформирующегося опасного мегаполиса... Когда прошли мои первые двадцать циклов существования здесь... Я задался вопросом... А что с небом? Мои воспоминания уверенно твердили о том, что на небесах могут быть солнце и луна, чистота и облачность! Почему всего этого нет? Откуда вся эта хмарь и что скрывается за ней? И тогда я отправился к механикам... Точно, ты же не знаешь о них... Понимаешь, механики, это своего рода община... В отличие от фанатиков и прочих помешанных, механики всегда трезво смотрели на вещи и знали, где свет, а где тьма. Они жили здесь давно и нашли способы противостоять Городу. Они изменяли свои тела так, чтобы он не был властен над ними. Вооружали свои конечности сложными фантастическими механизмами, одним лишь видом обращающими здешних чудовищ в бегство. Они научились выращивать на Просторах зерновые, овощи и грибы. Держали скот, гибридным путем выведенный из тех видов местной фауны, что более или менее годились в пищу. Механики знали все про этот мир... Узнав о них, я сразу же отправился в путь! Добравшись, я увидел все воочию. Коммуна механиков, пожалуй, была самым безопасным местом в Городе. Без всякой корысти тамошние жители обучили меня тонкостям выживания на Просторах. Они рассказали о металле, о том, как он делает места статичными, рисовали карты опасных участков, описывали монстров, которых стоит обходить стороной. И они же рассказали мне о небе... Когда-то, очень давно, здесь не было ни Города, ни Жителей, ни тьмы, а были лишь древние величественные боги, что доставали до самого космоса. Властелины звезд, способные одним мановением руки поменять небесные тела местами и обратить время вспять. Боги беспечные и праздные. Но они стали меняться, и виной тому стал мир людей. Люди стали забывать древних языческих богов, родом из Просторов. Они нашли себе других, куда более молодых и понятных их разуму... Великаны стали иссыхать от голода веры. Их нутро испещрили поры, в которых поселились паразиты. Они озлобились и устремились ввысь, чтобы обрушиться на землю и погибнуть вместе с ней во вспышке сверхновой. Но! Молодые боги, выдуманные людьми на смену старых, не собирались смотреть на все это сложа руки! Они закрыли землю от пикирующих древних, чьи души сочились гноем ненависти и желанием разрушать! Молодые боги ослепили их густым покровом туч и навеки запечатали свои новые владения, но Мертвые боги не собираются просто так сдаваться. Своими титаническими руками они продавливают защитный покров, в надежде отомстить за унижение. Древние в немой ненависти рвут облака, стремясь попасть вниз. Эти моменты называют здесь Темными часами... А знаешь, почему во время них тьма становится столь густой? Потому что облака рассеиваются, освобождая старых великанов от небесного заточения, и их кровоточащие мраком гниющие туши заслоняют солнце... Придет момент, и Древние успеют завершить задуманное в один из таких Темных часов. День коллапса, когда Просторы исчезнут под ударами павших божеств, уже не за горами, и все благодаря Маяку.
Сказать, что я был поражен – значит не сказать ничего. И без того чудовищное измерение, в котором мне довелось оказаться, теперь выглядело еще ужасней. Изначально мои предположения о небе и Темном часе строились на каких-то местных климатических особенностях или, может быть, на законах мироздания, неведомых мне прежде, но правда оказалась куда более впечатляющей, чем все эти догадки вместе взятые. Кажется, я даже нашел земные аналоги Древним и Молодым богам, что еще более впечатлило меня. Однозначно, Просторы являются зеркалом, так что несложно предположить, что Древние являются отражением старых языческих богов, которым некогда люди приносили жертвы и которых почитали и боялись. Молодые же, насколько я могу судить, это представители современных религиозных направлений, таких, как христианство, ислам, иудаизм и прочие.
Видимо, если в нашем мире Катаклизм проявляет себя, как повсеместное извращение реальности, грозя погрузить человечество в кипящий котел ирреального по вине установки ГЧРВ, то здесь, на Просторах, основную опасность представляет Маяк, призывающий Мертвых богов обратно на землю. Город агонизирует, в последней попытке спасти себя, он бурлит непрекращающимися трансформациями и выпускает на улицы своеобразный аналог лейкоцитов, жителей мрака, уничтожающих все на своем пути в тщетной попытке обнаружить опухоль.
- Все встало на свои места... – задумчиво кивнул я спутнику. – Слушай, раз у механиков все было так хорошо, почему ты ушел от них? Почему не остался в безопасном месте со столь сведущими людьми?
- В первый мой визит к ним я даже думать не мог о том, чтобы остаться с этими... полулюдьми, полумашинами! Если бы ты видел их! Плоть вперемешку с металлом, провода, пластик, генераторы за спинами, сверкающее молниями оружие. Они испугали меня. Я боялся, что останься я с ними, то со временем тоже утрачу человеческий облик. Поэтому я, узнав все, что мне было необходимо, сбежал обратно и оборудовал свое жилье. Железную площадь, на которой мы с тобой и повстречались. Одиночество с каждым циклом все сильнее подтачивало мой рассудок, я начал сходить с ума, и вскоре пожалел о бегстве. К тому же, начались все эти изменения. Мне нужны были новые ответы, нужна была поддержка знающих людей. И тогда я пошел к механикам второй раз, но это уже было совсем иное место... – судя по дрогнувшему голосу, Стэну было тяжело рассказывать эту историю, но я не стал его прерывать. – Они все спятили, понимаешь? Они не смогли пережить надвигающийся конец. Перестали быть людьми, превратившись в кровожадные машины. Все было изрыто воронками взрывов, жилища оплавлены, повсюду клочья тел и почерневшие стальные скелеты. Единственный встреченный мною механик, последний из своего народа, рассказал мне про то, как рассудок покидал их, одного за другим, о паранойе и напряжении в рядах механиков, с каждым днем набирающих обороты, и о бойне, поставившей точку в существовании тех, кто лучше всех адаптировался к жизни в вечной темноте. Его звали Кронсберх, на мое счастье, он сохранил рассудок, не поддавшись ярости в момент вспышки агрессии, и поэтому выжил. Он много говорил о прошлом этого мира, рассказывал секреты своего народа. Помог изготовить доспех, с которым я теперь не расстаюсь.
- Что с ним стало в итоге?
- Он покончил с собой, а я ушел обратно. От части, я был везунчиком, избежав той суицидальной битвы, но, может быть, стоило умереть вместе с другими, чем влачить дальнейшее существование в одиночестве? Я часто задавался этим вопросом, искал смысл жизни... Не мог понять, для чего я здесь барахтаюсь, в этой тьме... И когда все пошло крахом, когда Просторы спятили... Я решил, что вот он, мой час. Я должен оправдать свою жизнь, и лучше это сделать достойным поступком. Спасти Просторы, уничтожить Маяк, вернуть все, как было.
- Ты хороший человек, Стэн. У нас все получится.
- Да, мы справимся. Справимся или умрем. Третьего не дано. До конца?
- До конца!
Довольно своевременно на горизонте показалась арка выхода из Пластик-тауна. Благодаря беседе, скрасившей путь, я даже не заметил, как слой мусора под ногами стал уменьшаться, приведя нас в итоге на асфальтированную улицу. Замечательно, что это странное место отпустило нас без неприятностей, которых так опасался рыцарь. Улиточники на глаза не попадались, никто нас не преследовал, да и опасности, как таковой, особо не наблюдалось. Неизвестная сила, дожидавшаяся нас в пластиковом городе, потеряла либо след, либо интерес.
- Отлично, вот и конец этой долбанной помойке, - воин, наконец-то ступив на ровную поверхность, развернулся и смачно плюнул в сторону Пластик-тауна. – Ненавижу это место, будь оно неладно.
- Ты знаешь, что будет дальше?
- Смутно, в направлении, куда ведет дорога, всего несколько статичных островков, но все они находятся в стороне от нашего направления движения...
Пока воин рассуждал о дальнейших перспективах путешествия, я крутил головой по сторонам. Арку мы еще не прошли, и мусора вокруг было по-прежнему достаточно. Обернувшись в поисках чего-нибудь полезного или интересного, я осмотрел пологий склон, ведущий обратно к заваленным крышам, и неожиданно заметил нечто, моментально приковавшее все мое внимание. Это была широкополая соломенная шляпа. Долго копаться в воспоминаниях не пришлось, и я быстро сообразил, что именно она мне напоминает. Бродяги... Мало что ли шляп на подобных помойках... На подобных... Как раз таки, на подобных этой их не должно быть вовсе, потому что здесь ничего, кроме пластика, замечено мной не было.
- Стэн, мне надо кое-что осмотреть.
- Что ты там увидел?
- Видишь вон ту шляпу?
- Да, а что с ней не так?
- Она принадлежала одному моему знакомому... Один в один, как у него.
Рыцарь нахмурился, перехватывая топор:
- Проверь.
Я, вооружившись ракетницей, пошел к неожиданной находке, и, даже не дойдя до нее, убедился в своей правоте. Рядом со шляпой лежали прежде незамеченные мешки с пожитками сомнительного вида. Тут же виднелось давно затухшее кострище с парой покрытых копотью консервных банок, вокруг которого валялась всевозможная мелочь, типа ложек, вилок, спичечного коробка и тому подобного. Судя по всему, я не ошибся в своем предположении. Здесь действительно были Оз и Ос... Но что они тут забыли? И где сами? Может быть, дожидались меня?
- Я был прав. Здесь потухший костер и куча всяких личных вещей. Мои знакомые были здесь.
- Кто они? – подойдя ближе и разглядывая остатки лагеря, спросил Стэн.
- Два моих друга.
- Хороших друга? Или плохих?
Я задумался, что мне можно говорить, а что – нельзя. Лишиться светящейся дороги из-за неумения держать язык за зубами не особо хотелось, поэтому я решил ответить уклончиво:
- Неравнодушных, скажем так.
- Может быть, это на них улиточники отреагировали? Это бы многое объяснило, – с этими словами Стэн присел на корточки и, заглянув в один из мусорных мешков, тут же отпрянул. – Фу! Ну и вонь!
- Не думаю, что эти двое могли кого-то напугать. Меня больше беспокоит, что вещи их валяются, а самих хозяев нигде не видно.
- Может быть, они встретили тех, что дожидались нас в Пластик-тауне?
- Не будем гадать, давай лучше... – но договорить свое предложение я не успел.
Боковое зрение засекло какое-то быстрое движение в районе выходной арки. Неразличимая в царящем вокруг сумраке длинная черная тень мелькнула в проходе со скоростью, слишком высокой для существа человеческой природы, так что я отреагировал быстро и без колебаний. Не успел мой спутник ничего сообразить, как я развернулся к возможной опасности, вскинул оружие и нажал на спуск. Грохот выстрела прокатился громогласным эхом по округе, в ушах тут же зазвенело. Сгусток красного света озарил местность, окрасил мир в кровавые оттенки, и в его стремительной вспышке я увидел некую черную тварь, скрывшуюся за изгородью. Ракета же ударилась о колонну арки и срикошетила куда-то в сторону.
Рыцарь тут же бросился вперед, его доспехи отражали красное свечение догорающей на асфальте ракеты. Без лишних вопросов, он ринулся на возможного неприятеля, занося топор над головой в сокрушающем ударе, я же трясущимися руками вынимал из пистолета стрелянную гильзу, дабы вставить новый патрон.
Все произошло настолько быстро и стремительно, что я даже испугался своей обострившейся реакции. Неведомая тень перемахнула через изгородь, ловко пролетев над натянутой поверх деревянных досок колючей проволокой, и устремилась ко мне, но битве между нами не было суждено состояться.
Рассмотрев, что именно это за существо, я закричал уже готовому нанести сокрушительный удар воину:
- Стой! Свои! Это свои!
Топор, уже падающий на спину бегущего к нам существа, отклонился в самый последний момент, лишь всколыхнув густую шерсть на боку моего старого знакомого. Гигантский черный кот, зашипев, отпрыгнул в сторону от рыцаря и, вздыбившись, замер, переводя яростный взгляд красноватых глаз то на меня, то на Стэна. Карта в кармане нагрелась, но доставать я ее не стал, поняв все сразу.
- Мистер Пик! Это я! – я опустил перезаряженную ракетницу и жестом велел своему спутнику сделать тоже самое с топором.
Грудь животного сотрясалась от взволнованного дыхания, шерсть топорщилась во все стороны, словно иглы готового к обороне дикобраза. Хвост кота, как хлыст, бил по земле в яростном припадке.
- Странный человек... – пускай уши у животного все еще были прижаты к голове, а когти и клыки были приведены в боевую готовность, но, судя по всему, ярость потихоньку спадала с Мистера Пика. – Бросается странными штуковинами, громыхает! Он еще и не один! Консервная банка махает топором, словно Мистер Пик не кот, а полено.
- Господи, да мы тебя чуть не убили!.. – смахнув со лба выступивший пот, я опустился на землю.
- Говорящий кот?! – ошеломленно воскликнул Стэн.
- Идиоты... – промурчал Мистер Пик, глядя на нас двоих попеременно.