Приказано – Выжить!
В память моему дедушке Александру Макаровичу Чеботаеву.
На морском берегу сидел задумчивый, пожилой человек. Печальным взглядом, вглядываясь в море, как будто бы видел вдали, что то, что неподвластное пониманию. Рядом с ним, опираясь на его плечо, сидела его девятилетняя внучка.
-Деда, о чём ты думаешь? - спросила девочка.
-Думаю я, внученька о приближающемся Дне Победы и о том, какой Великой ценой она досталась нам. Никогда тебе не рассказывал, а сейчас хочу, что бы ты знала об одном очень важном событии в моей жизни!
«Итак, был ясный летний день. Шёл уже второй год войны. Наш корабль, на котором я был юнгой, плыл вперёд и вперёд, рассекая волны. Я старался и работал от души, познавая все тонкости морского дела. По быстроте и точности работы, не уступал иногда опытным матросам. Мне было тогда чуть больше четырнадцати лет. На корабле меня все считали кто сыном, кто братом, но всё равно я был для них «свой». В трюме за работой я отвлекался от страшных мыслей о войне. Но меня всё время тревожило судьба моей матери, и младшего брата, которые остались в Сочи:
“Родные мои, как вы там? Живы ли? Здоровы? Не голодаете?” - часто задавал я себе в мыслях этот вопрос. Видно переживая и скучая за своими родными, я и не заметил, как погрузился в воспоминания, в тот самый страшный для всех - день начало войны.
Меня всегда манило к себе море с какой-то невероятной силой. Я мог часами, казалось бы, бесконечно находиться здесь, слушая шум прибоя, наблюдая за проплывающими кораблями или любуясь живописнейшими закатами и восходами солнца.
Вот и сегодня с раннего утра я со своим братом Петей уже на берегу нашего Чёрного моря. Мы пускаем кораблик. Вчера весь вечер конструировал этот кораблик из хорошего куска сосны. Сосна отличное, прочное дерево, не один год он прослужит. Затем мы вместе с братом придумывали к нему паруса, красили его, даже название дали «Счастливчик».
Петя первым хочет поставить кораблик на воду, и слегка отталкивая меня, спешит вперёд, и я, как старший брат разрешаю ему эту почётную миссию.
-Давай Петя, ты первый!
- Смотри, Сань, как здорово наш «Счастливчик» держится на воде! Это благодаря моим парусам!
- Конечно, благодаря твоей помощи, улыбаясь своему младшему брату, произнёс я.
Хотя прекрасно знал, что самое главное в кораблике это его основа – лодка. А я вчера с ней провозился порядочно, материал очень прочный и тяжело поддаётся обработке. Все руки исцарапаны, но это того стоило! Корабль получился на славу!
Ура! Поплыл! Радостно закричал Петя.
Несколько волн кораблик удачно преодолел, а вот на третей волне накренился, и стал тонуть. Я успел быстро вытащить «Счастливчика» из воды.
-Уф сказал я с облегчением, мог бы и утонуть, но, Слава богу, остался цел, и невредим!
У нас немного испортилось настроение, и мы пошли домой.
Дома нас ждала взволнованная мать. Она постоянно суетилась, её тонкие дрожащие руки часто перекладывали с места на место, какие то свёртки.
-Что случилось, мама?- спросил я.
Мать только сейчас подняла на меня глаза и произнесла пугающие от неизвестности, и неверия в то, что это на самом деле, слова:
-Дети, сегодня двадцать второго июня началась война.
У меня мурашки побежали по телу. Ещё не понимая, что нас ждёт, но видя бегающие глаза мамы, чувствуя повисший ужас, я испугался на мгновение, но тут же успокоился, произнося про себя: « Ты же мужчина, возьми себя в руки!» Тебе надо поддержать мать и не испугать младшего брата. Я посмотрел на Петю. Что – то в его ещё детском лице, изменилось, ушла улыбка, глаза на мокром месте. Я подошёл к нему, наклонился и крепко прижав к себе пообещал, что всё будет хорошо! Но в душе, конечно, было тревожно, и я прекрасно понимал, что хорошо уже не будет, если ничего не предпринимать.
Я подошёл к матери, взял её уставшую, натруженную руку. Она перестала суетиться и вновь посмотрела на меня.
- Мама, не волнуйся! Я пойду на войну, и буду защищать вас с Петей от врагов.
- Санечка, ты ещё ребёнок! Куда ты пойдёшь? Отец твой уходит на фронт и ты?
- Но я должен защищать Родину это мой долг!
- Мать заплакала и сказала, что никакими цепями не удержишь человека, у которого такая сильная воля, огромная сила духа и любовь к Родине.
- Со слезами, но с улыбкой мать сказала мне, «Иди Санечка, мы мысленно всегда будем с тобой, и ты вернёшься живой!!!
Но тут мысли мои были прерваны громким боевым сигналом, что значит по боевым местам. Воздух!
Но не успели мы расположиться по боевым местам, как наш корабль был подбит.
-Срочно задраить люки! – скомандовал старшина.
Задраить люки, была необходимое действие, для того, что бы судно как можно дольше оставалось на плаву и люди верхней палубы успели спастись. Мы надеялись, что наш корабль не затонет. Но когда левый борт стал накреняться и крен стал критическим, мы поняли, что судно неминуемо уйдёт ко дну. Каждый из нас это понимал. У меня от страха сердце заколотилось с ужасной силой. На лбу и ладонях проступил пот. “Неужели это конец? А как же мать, брат, сестра?” – пронеслось у меня в голове.
-Открыть иллюминатор! – послышалась команда стармеха Валентина Михайловича.
Это прервало мои мысли и дало надежду на спасение.
-Сашка, ко мне, бегом! – скомандовал стармех. - Давай, сынок, ты первый!
-А как же вы? – спросил я.
- А мы все за тобой! – ответил старшина.
-Иллюминатор же узкий! Тут и я еле пролезу. Остаюсь с вами, - настойчиво произнёс я.
-Но ты должен жить! Ты такой молодой. Совсем ещё ребёнок. Жизни не видел! – по - отечески произнёс Валентин Михайлович.
-Нет, не хочу без вас, - еле сдерживая слезы, сказал я.
-Саня, сынок. Ради нас, ты должен это сделать! У тебя единственного среди нас есть шанс выжить! Обещай нам, что ты останешься в живых.
Я, прижавшись к его груди, зарыдал. Никогда ещё мне не было так больно. Валентин Михайлович погладил меня по голове и сказал:
-Мы все будем жить, если ты выживешь!
-Как это будете? – спросил уже я без слёз, не понимая ещё смысл сказанного.
-Ты стал хорошим моряком, честным и смелым человеком, в тебе есть часть нашей души и ты должен её понести дальше. Ты обязан отомстить за всех нас! За всех русских людей, погибших людей, погибших на этой русской войне! Ты обязан Саня, слышишь, обязан воевать дальше, победить и выжить, что бы рассказать своим потомкам об ужасах войны, – закончил свою речь Валентин Михайлович.
Он подвёл меня к иллюминатору, приподнял и сказал:
-Быстрее! И плыви как можно дальше.
Я оглядел весь наш трюм и, смотря в глаза всей команде из семи человек, мысленно прощался с ними. Моё сердце сжималось, но я дал слово “Выжить!”»