Повесть о том, как не скучно жить на свете…
Долго ли, коротко ли времечко бежало, а зашуршал листиками календарь, приближая круглую - дважды отличную дату. А какая в том печаль? Это со стороны голова уже совсем седая, а в душе ещё живёт тот любознательный мальчик. Что смотрел на жизнь широко раскрытыми глазами. Зачитывался книгами о далёких морских путешествиях. Не раз мысленно ставил себя рядом Магелланом и мечтал об неизвестных островах.
За эти годы мальчик лишь только внешне чуточку подрос и возмужал. Ему и теперь подавай дальние дали. Да чтобы с дымком от костра, да дикие берега и чтобы ветер в лицо. Да так, чтобы с дождём и с туманом. Чтобы озноб по спине гнал вперёд. А если к тому - же рядом будут старые боевые друзья - тем интереснее и слаще эмоции и чувства. Вкуснее жизнь.
Лето в этом году отменили. Где - то в канцелярии, на далёких небесах решили, что не стоит баловать народ теплом и солнышком. Лучше будет всем, если из малоснежной зимы в прохладную весну и почти сразу же в осень. И чтобы ночи были летом холоднее. И чтобы дождики моросили не переставая. Чтобы у пчёл был сплошной выходной из-за нелётной погоды. Чтобы за все летние денёчки искупался в речке пару раз и хватит. Считай, что лето удалось. Сиди и жди зиму. Вот такие грустные мысли бродили в моей голове все последние месяцы. Ну, нет погоды и все дела. Что тут скажешь? А юбилей грядёт, и маленький беспокойный червячок в душе всё чаше шевелился и теребил самые тонкие её струны. А не встретить - ли его в открытом море, да в хорошей компании? А почему и нет? И решение вдруг вспыхнуло ярким огоньком в мозгу. Оно показалось подходящим, и было принято окончательно и без поворотно. Хватит пролёживать матрац и терзаться в сомнениях. Вставай и начинай, что нибудь делать. Вперёд и вверх и не стонать. Море опять позвало к себе. Оно вдруг всплыло в памяти серыми ледяными волнами, и его солёные капельки почти реально брызнули на лицо. Это было так неожиданно и ярко, что не осталось сомнения в выборе маршрута. И рассуждать тут больше нечего. Хочу в море. В Белое море. Желательно при этом, что - бы не просто жечь топливо и мёрзнуть на ветру, а во имя воплощения невероятной по замыслу идеи. Есть там местечко на далёких берегах Кольского полуострова, где, на скалах давно лежат, и просто ржавеют старинные якоря самых разных эпох и типов. Сотни лет в тех местах поморы рыбачили на своих судах и часто попадали в невероятно сложные погодные условия. Пытаясь укрыться от штормов и сильной волны, заходили в маленькие бухты в надежде переждать стихию. Но высокий отлив и скальное дно иногда ставили рыбаков в сложные ситуации. По разным причинам они лишались возможности поднять якорь со дна и отойти от скал. И вот тогда моряки просто резали якорные канаты и спешно отходили в море, спасая свою жизнь и судно. А вот брошенные якоря оставались в прибрежной зоне навсегда. И долгие годы другие рыбаки, пережидая в избушках очередную непогоду, от скуки, собирали по малой воде у берега железных свидетелей и участников несостоявшихся трагедий. Вот теперь в маленьких бухтах и на продуваемых скальных мысах топорщатся ржавыми лапами выставленные на показ потерянные якоря.
А не пойти - ли нам туда? А не привезти - ли некоторые из их в Боровичи в музей порогов? Якорь - это же не просто кусок железа. Это, пожалуй, самый узнаваемый предмет принадлежности к морю. Чтобы попасть на корабль он перед этим проделывал сложный путь по необъятным просторам России. В обычной жизни рядом с нашими жилищами почти не осталось настоящих вещей и предметов из прошлого. А на берегах морей всё по - другому. На скалах ещё кое - где торчат ржавые остовы погибших кораблей. От них веет историей и былой мощью. И кто знает, что ещё интересного на нашем пути удастся посмотреть, и к чему прикоснёмся мы руками? На далёких берегах Белого моря романтики хоть отбавляй? В прошлые годы выходили мы в море на парусном катамаране и не раз проверяли силу свою, подставляясь под северные ветра. Но на парусном катамаране доставить старинные якоря сложно. Просто не возможно. Выходил я в море и на вёслах. Но это уж совсем экзотично. И сейчас это ещё возможно, но на обычной байдарке совсем мало места для якорей. Так на чём же пойти в открытое море в этот раз? Вопросы как горох из мешка, посыпались, и мне вдруг стало радостно и даже весело от этого. Оказывается, я ещё жив и у меня есть желания. Что - то делать. Куда - то идти за дальний горизонт. Встряхнуть себя за шиворот. Проверить себя в настоящем деле. На что ты ещё способен? А что ты можешь дать друзьям? Смогут ли они также ярко ощутить мощный эмоциональный подъём и чувство восторга от преодоления самих себя? Или у нас уже всё в прошлом? И пора подковы сдирать?
Удобно расположившись в мягкой и уютной кровати, при не ярком свете ночника я предался мечтам. Они опутали меня своей сладостной пеленой, и началась невидимая чужому глазу работа. Штурманские карты всплыли в памяти реальными картинами. Мысленно разглядывая потрёпанные временем листы, я погружался в их изучение с головой и как на яву бродил вдоль далёких берегов. Прислушивался по ночам к звукам, что раздавались за окном моей квартиры, пытаясь услышать пронзительный вой северного ветра в парусных снастях. Память - штука интересная. И она услужливо водила меня в такие уголки Белого моря, где точно можно от удивления и восторга перестать спать по ночам. Зачем мне нужны песчаные пляжи южного берега Белого моря? Да только за тем, чтобы от них можно было уйти дальше на Север. В самое Горло Белого моря и опять вблизи почувствовать суровое дыхание Ледовитого океана. Теперь каждый вечер перед сном сознание блуждало в закоулках детских фантазий, и там всплывали из туманной пелены времени парусники и боевые корабли прошлых времён. Мерещились морские сражения и гибнущие в штормовом море торговые суда. И постоянно всплывал из памяти символ последней надежды моряка на жизнь - обычный якорь. Удержит он в штормовом море и все останутся живы. Ну, а если сорвётся, не удержит, то дальше только гибель на скалах, в кипящей морской пучине. И ночь за ночью мозаика экспедиции начала выстраиваться в яркое панно. Кроме простого желания выйти в море, нужно подготовить ещё много всяких разных мелочей. Сказать по правде, на этот раз задумка выходила за все прежние рамки. Не вёсла, ни паруса на этот раз не годились. Может быть, попытаться договорится и арендовать в Архангельске рыболовный сейнер для такой экспедиции? Пожалуй, но тогда это будет напоминать простой поход в магазин за покупками. Заплатил, прокатился, забрал со скал якоря и вернулся. А где романтика? Таким образом, остаётся один, но наиболее реальный способ. Мы фактически можем пойти в море на обычном лодочном моторе. При правильной подготовке мы будем предоставлены сами себе и никому не будем обузой. Все решения будем принимать сами. А это свобода выбора. Множество раз я в голове прокручивал весь маршрут и постоянно мысленно ставил свой будущий экипаж в трудное положение. Ветер и сырость. Дожди и шторм. Прибойная волна и повреждения судна. Болезни экипажа и аварийные ситуации. Нехватка еды и топлива. Да мало ли ещё что могло случиться в такой экспедиции? А сколько человек войдёт в экипаж? А сколько должно быть судов в группе? А какая у нашего судна будет грузоподъёмность? А как там с пресной водой? А как грузить ржавые якоря через надувные борта? А как швартоваться на дикий берег, в штормовых условиях имея перегруженное судно? И с каждым днём вопросов становилось только больше и больше. Так началась серьёзная работа по подготовке настоящей экспедиции. Именно экспедицией и нужно называть этот выход в море. И никак иначе. Ведь мы собираемся не просто, прокатиться по морским волнам на моторе и послушать шум прибоя. А заняться по пути ещё и исследовательской работой. Создавая музей Боровицких порогов, мы для себя решили, что необходимо вытащить из небытия невероятные исторические события и имена их участников, о которых все давно забыли. И за эти годы помимо кропотливой работы с документами в архивах удалось поднять со дна реки Мста несколько весьма любопытных якорей. Начало экспозиции было положено. Тем более, что после очистки от ржавчины удалось обнаружить надписи на тех местах якорей, где им и надлежало быть. Тогда они заговорили с нами. Их форма и вес, внешний вид и конструкция, рассказали об интереснейших страницах истории. А если на тех якорях, что ждут нас на берегах Белого моря, мы найдём похожие надписи? А вдруг обнаружатся похожие номера? То это будет обозначать, что прежде чем оказаться на дне моря, они проследовали через всю Россию на борту речных барок до Питера. А уже потом их перевезли по суше на берега Белого моря. Установили на борта сейнеров и баркасов, буксиров и траулеров. И были у них десятки лет службы в море среди туманов, штормов и бурь. Тяжёлой мужицкой работы в суровых условиях Заполярья. Мне довелось почти полтора десятка лет провести в тех местах. И каково там быть - я знал не понаслышке.
Календарь листиками шуршит. Циферки складываются в кучку. Вот только на свой счёт их принимать не хочется. А юбиляра тянет не просто в море. А за Полярный круг. И ведь какую идею себе придумал? Со стороны его послушать, так это же авантюра чистой воды. Притащить с Кольского полуострова несколько старинных якорей разных типов и эпох. Дело за не большим. Найти подходящее судно с мотором и набрать экипаж из таких же авантюристов, как и сам. Добраться до моря по суше с целой горой снаряжения. Дважды пересечь Горло Белого моря и после вернуться назад. Желательно всем и с добычей. А после всех приключений ещё и понять, как эти якоря туда попали?
На моё приглашение отозвались несколько человек, но вскоре часть людей отпала сама собой, а кто-то почти до самого конца колебался в своём участии. Судьба решила как всегда по - своему. Первым реальным участником экспедиции стал Саша Серебренников. Умелый и надёжный. Остроумный, и временами резкий в суждениях. Жизнь его изрядно потрепала и опыта ему не занимать. Я знал его ещё с матросов, а это уже больше 30 лет. Мы с ним и в горы ходили и на парусах прошли Белое и Баренцево моря и вдоль и поперёк. Он умеет и любит готовить вкусную еду практически из всего. Его участие внушало уверенность в положительном исходе всей экспедиции. Вторым участником стал Игорь Стукалов. Когда - то давно я знал его ещё молодым матросом. Любознательным и педантичным. За последние годы мы часто с ним встречались, и я давно обещал ему участие в серьёзном походе. У него большой опыт длинных переездов на машине в разные концы страны и с лодочными моторами он хорошо знаком. А значит пришло время сбываться его давней мечте. Четвёртым участником нашей экспедиции стал Костя Цорн. Друг детства и мой надёжный товарищ. Его о чём не попроси - всегда поможет. И в снег и в мороз, в грязь и в ледяную воду. Он лишних вопросов задавать не будет. Надёжен в работе и неприхотливый в быту, как трёхлинейная винтовка Мосина. Ближе к сроку старта экспедиции началась серьёзная подготовка у всех участников. Саша взял на себя вопросы снабжения продовольствием. Игорь готовил автомашину и лодочные моторы. Костя отвечал за рыбацкие снасти. Ну а мне осталось совсем немного. Список необходимого снаряжения в несколько десятков пунктов. Выбор судна для такого выхода в море был прост и однозначен. Зачем придумывать паровоз, когда в наличии имеется обычный рафт для сплава по речным порогам Горной Мсты. Его только нужно слегка переделать для движения под мотором и всё. Легко сказать, но сложнее сделать. Поиски вариантов во всемирной паутине дали кучу различных ответов на запрос, но ни одного ответа по существу. Будто никто и никогда в такие игры не играл. По Сибирским рекам, с рыбаками - да. А вот в Заполярное открытое море - это большой вопрос. А вопрос самый серьёзный и простой. Каков будет расход топлива и какова будет наша скорость в открытом море? Дозаправка топливом там, в принципе невозможна. Людей в тех местах не просто мало. Но они ещё разбросаны по побережью очень далеко друг от друга. Не получил я вразумительного ответа и от знакомых местных рыбаков. Тут народ в обычное озеро выходит на моторе с опаской, а что говорить про открытое море? Поэтому пришлось готовиться к настоящему эксперименту. Чтобы понять расход топлива и фактическую скорость судна с полной загрузкой. Рафт - это не катер. Он волну не разрезает, а расталкивает. Скорее давит её на ходу. А значит, больших скоростей ждать и не стоит. А мне очень хотелось, получить хотя бы приблизительные параметры скорости. Значит, нужны реальные ходовые испытания гружёного рафта с транцевой доской и это притом, что лодочного мотора пока нет в наличии. Впрочем, и транцевой доски у меня тоже нет. Конечно, в природе она существует, и на заводе изготовителе она точно есть. Пришлось изучать чертежи и читать отзывы. Не впечатлило. Ни цена, ни сама конструкция транца. Значит как всегда. Всё придётся делать самому. От слов - ближе к делу. Пришлось взять за основу три разных типа транцевых досок и разработать свою - оригинальную. С учётом слабых мест других систем. И конструкция получилась приличная. Лодочный мотор пришлось на время одолжить у знакомых. Ходовые испытания прошли на озере в условиях небольшой волны и слабого ветра. В целом конструкция показала себя хорошо, но ряд замечаний понадобилось устранить. После доработки новехонькая транцевая доска пошла под покраску. А по факту всё не так просто. Как говорил капитан Немо - «Подвижное в подвижном». Как прикрепить мощный лодочный мотор туда, где в обычной жизни должен сидеть мягким местом только инструктор с веслом. Прямо на надувном борту. При этом нельзя допустить работы гребного винта на открытом воздухе. И нельзя, чтобы сам мотор оказался под водой. Поиск золотой средины потребовал знаний и терпения и, в конце концов, конструкция транца оказалась удачная. И пришлось ещё изготовить бортовые обвесы и дополнительное фанерное дно из трёх частей. А иначе, куда и как загружать тяжёлые и ржавые якоря. Знакомые поморы в один голос отговаривали от этой идеи:
- «Летний берег Белого моря - это далеко и трудно. А Горло и Кольский берег - это просто беда. Нужно настоящее судно или рыбацкий баркас. А на этом надувном пузыре идти в открытое море, да ещё на таком моторе? Это не серьёзно!».
Но приняв к сведению мнение знатоков, мы просто стали лучше готовиться. И наконец, настал долгожданный день старта. В экспедицию мы собиралась в разных концах страны и, несмотря на выданные каждому подробные списки снаряжения, все участники взяли его с большим запасом. Руководствуясь не здравым смыслом, а скорее и в основном личным опытом. Многое из снаряжения и вещей ещё при первой укладке удалось сразу отбраковать и оставить в ангаре. И всё равно грузовой прицеп только с третьей попытки едва смог вместить всё необходимое под тент. Но не вес и объём снаряжения заставил меня сильнее волноваться за весь исход экспедиции. Только при личной встрече выяснилось, что у Игоря полностью отсутствует верхняя челюсть. Точнее она есть в наличии, но в неё сутки назад вкручены четыре имплантата, а сам зубной протез лежит в коробочке отдельно. Мозг обожгла мысль:
-«И как же он будет жевать в море сухари, и пить горячий чай из железной кружки? А вдруг простуда или заражение? Ведь ничего ещё не зажило?»
Исход всей экспедиции повис на тонкой ниточке. Проблема одного может стать проблемой всех. А мы просто идём в море отметить мой юбилей. Если при этом ещё найдём и привезём якоря, то будет даже очень хорошо. Но бравада и впалые губы Игоря породили озноб у меня в душе. Прицеп набили до отказа и пристыковали его к машине. И ранним утром мы начали своё движение на Север. Замелькали за окнами кабины города и веси необъятной родины. Глубокая ночь в конце первого дня пути окончательно набрала силу, когда мы, наконец, добрались до Архангельска. Беломорье встретило нас мелким дождиком и пронизывающим ветром. Пришлось вносить поправку в график движения по маршруту. Вместо ночёвки на берегу моря в песчаных дюнах мы оказались на гостеприимной даче нашего старого боевого друга. Саша Кувалдин почти ничуть не изменился за эти годы и ждал нас с нетерпением. За разговорами ночь прошла почти незаметно. И вот, ранним утром, после обильного завтрака мы, наконец, добрались до берега моря. Пляж вблизи погранзаставы на острове Ягры рассыпался для нас ровным сероватым песком. Солнечно и полное отсутствие ветра. Вот уж точно южный берег, пляж и теплынь. Но Беломорская погода всегда была обманчива и непредсказуема. И я это знал не понаслышке. На сборы для выхода в море ушло совсем немного времени и уже вскоре тяжело груженный рафт с мотором покачивался на мелких волнах. А мою голову не покидала крамольная мысль:
-«Так уже было 15 лет назад. Мы с Сашей уходили с этого же места, на парусах на Соловки и погода была в точности такая. Солнышко и тишина на море. А через сутки, мы, тогда попали в шторм и оказались на волосок от края».
Минута старта приближается, и мотор на транцевой доске весьма уютно занял своё место. Всё снаряжение солидной горкой взгромоздилось под тентом и топлива у нас полны канистры. Я омыл руки и лицо морской водой и попросил у моря разрешения пройти по нему. Тихо попросил, не вслух, и погладил ласковую волну ладонью.
- « О Белое море! Здравствуй! Ты позвало меня, и я пришёл. Пропусти нас. Позволь нам пересечь Горло и вернутся. Мы пришли с миром к тебе. Не делай нам зла».
Под нашими ногами скрипнул прибрежный песок и волны смыли следы нашего пребывания. Мы отошли на вёслах от берега, весело покрикивая друг на друга, в ожидании, когда же заработает мотор. И вскоре японская машинка взревела всей своей мощью. Песчаный берег начал удаляться от кормы. Теплый ветер, пропахший солью и морем, ласково обдувал наши лица. Высокое солнце смотрело, нам вслед улыбаясь. С каждым часом берег удалялся всё дальше и мотор уверенно пел свою песню. Вперёд смотрящий Саша удобно расположился в носу судна на самом верху горы снаряжения. Костя угнездился на левом борту и на его лице читался неприкрытый восторг и радость. Матёрые моряки подводники взяли его с собой в море. Не на пляж, не пива выпить. А в серьёзный поход за Полярный круг. Все боевые посты на судне определены, задачи поставлены, и Костя весь преисполнен важностью момента. В его обязанности на этом этапе входило постоянное наблюдение за линией горизонта с обоих бортов и со стороны кормы. Игорь сидел на румпеле и, пробуя разные режимы движения, пытался уловить тонкости управления нашим судном. А яхтенному капитану осталось только командовать и вести штурманскую прокладку по карте. Путём нехитрых вычислений вскоре стало ясно, что идём мы медленнее расчётного. А топлива уходит явно больше нормы. Это значит одно, что нужно срочно что -то предпринимать. На ходу в открытом море можно только смотреть по сторонам и любоваться красотами. А все серьёзные изменения в конструкции рафта возможны только на далёком берегу. Потянулись часы первого перехода по открытому морю. Под днищем нашего судна десятки метров воды, но никто об этом и не думает. Только вперёд! Солнышко торжественно проводило нас своим всевидящим оком и спешно спряталось в тучи. Потом поднялся ветерок, и брызги с носа судна стали перелетать через наши головы до самой кормы. А мы при этом только радостно шутили и посмеивались над собой. Довольно скоро пришлось застегнуть на куртках все пуговицы и натянуть капюшоны до самых глаз. Запах свежего ветра и моря окутывал со всех сторон и невозможно им надышаться. За шутками и радостным трёпом наступил момент, когда земля скрылась из наших глаз со всех сторон. Уже не видны трубы котельных города Северодвинска и низкие острова устья Северной Двины скрылись из вида. А Летний берег Белого моря ещё не показался из-за горизонта. После двух бессонных ночей лёжа поверх горы снаряжения задремал Саша. Распластавшись поперёк судна, он просто уткнулся лицом в рукав куртки. Его тело, упакованное в оранжевый спасательный жилет, плавно покачивалось в такт с ударами волн. Он просто спал. А что ещё сейчас можно делать? Море баюкает, и глаза сами собой закрываются. Дорога к морю была не самая лёгкая. Костя тоже дремлет. Он попробовал пару раз сидеть за румпелем и рулить самостоятельно, но быстро сбивался с курса. Он способный и с водой дружит. Довольно скоро у него всё будет получаться. А сейчас он сидит с закрытыми глазами, и его голова безучастно покачивается по сторонам. Мотор работает ровно и кильватерный след, пенясь виден далеко за кормой. Игорь много лет управлялся с моторными катерами на канале имени Москвы и для него это привычный ритм движения. Опыт - есть опыт. Хотя и он в открытое море на моторе никогда не выходил. Глаза его всматриваются в горизонт, и он уверенно держат в уме ориентиры. Я давно упакован в куртку от комбинезона, и капюшон надвинут на самые глаза. Спасательный жилет плотно застёгнут, но отпотевшая одежда уже не греет тело. Озноб идёт по спине и забирается в укромные места. Ногам внизу тепло, а вот колени откровенно стынут. А до земли ещё очень далеко. Синеватая полоска берега, появившись впереди, приподняла настроение экипажу, и нам теперь осталось определиться - куда мы будем высаживаться на ночь? Земля на горизонте - это ещё несколько часов хода на этом моторе. Но это первый день пути и душа поёт тихим голосом восторга. Мы в море. Мы идём на Север. Мечты должны сбываться. Изрядно продрогшие и усталые к вечеру мы выкинулись на песчаный берег севернее острова Мудьюг. Мыс Куйский также остался южнее нас. Ужин и палатки - это просто. Игорь впал в транс и, не зная чем заняться на берегу, просто прилёг отдыхать. Он за эти годы набрал лишний вес тела и ему теперь приходится действительно трудно. Саша с Костей набросились на костёр и ужин. При таком избытке продуктов - это большой вопрос. Но ребята справились. А вот с модернизацией рафта всё сложнее. Но когда нас это останавливало? Пришёл на помощь Саша, и мы с ним подтянули до скрипа что нужно, подвязали до хруста что следует, переложили груз компактнее. Приподняли нос и корму оттяжками, и это утром на ходу дало явный положительный результат. Опять солнышко баловало нас. Утренние сборы - это суета не выспавшихся людей. Перекладывание вещей ближе к воде и пробная погрузка в рафт. Но собрались и отошли от берега. Ветерок встречный северный и прохладный, но это только бодрит. Скорость рафта явно увеличилась и душа пела от восторга. После ночного дождика выглянуло солнышко и пригрело наш, голубой рафт. Мы идём по морю на Север. И всё хорошо. Нос рафта расталкивает вялые голубовато бирюзовые волны, и вода при этом только податливо проскальзывает куда - то вниз и назад. В корме, под днищем она пенится и словно играючи, сквозь отверстия брызгается нам в лицо. Под нами несколько десятков метров водяной толщи. Хочется петь и кричать в голос от переполняющих эмоций. До обеда так и было. Поглаживая тёплый и упругий борт рафта, я сидел на канистрах с бензином и, кутаясь в капюшон, вглядывался в береговую черту. Мы идём. И хорошо идём. Это обнадёживает. Мозг, почти автоматически, отслеживает скорость, время и обстановку вокруг. Несмотря на расчёты, шанс дойти в срок и вернуться, не очень велик. Но теперь он окреп. В голове постоянно крутится мысль о дате возвращения домой. Работу никто не отменял. И моё присутствие там строго обязательно. Сезон на Мсте - это заработок. И клиенты давно записаны. Значит, мне нужно быть дома к сроку любой ценой. А это значит - опять гонка. Потеря времени и топлива - это реальная угроза срыва сроков возвращения. И это серьёзно портит настроение. Но сейчас мы идём на Север, и всё складывается хорошо. Мотор уверенно рокочет в корме и рафт упруго бьётся о волны. Глаза мои прищурены, и лёгкая улыбка спряталась в уголках губ. Правый берег начинает свой уверенный подъём вверх и можно догадаться, что скорость у нас приличная. Приближается Зимнегорский маяк. Вот эти картинки в былые времена видели не только местные поморы, но и мореходы Европейских стран, что приходили в эти места, в надежде дойти до Архангельска и успешно торговать там. Мы идём судовым ходом на Север и грузовые суда, следующие из Архангельского порта слева по курсу, обгоняют нас. Дорога здесь весьма оживлённая. Мыс Керец, как поворотная точка на маршруте, выполз из за горизонта. Отлив и мели. Но кушать то хочется и к тому- же мы в графике. Отчего - не перекусить. Швартовка прошла быстро и чётко. На берегу серыми завалами громоздится плавник. Северная Двина обильно выдаёт каждую весну горы смытого прибрежного леса, и Белое море его густо разбрасывает штормами по берегам. Ах, как славно горит плавник! Ярко, жарко и ароматно. Котелок вскипает стремительно и через пару минут уже можно кушать, что Бог послал. Но не всё так просто. Это нам можно всё и любого качества. А вот кое - кому подавай только тёпленькое и мяконькое. Не очень горячее и в чистой тарелке с хлебным мякишем. Отшутились по этому поводу. Перекусили и вперёд. Погода позволяет продолжить движение и бак полный. И в животе ощущение сытости и тепла. А это приподнятое настроение экипажа. Правый берег резко начал набирать высоту. Его серые глиняные откосы своей мощью уже стали походить на горы. И вот уже настоящие взрослые деревья над высоким обрывом с воды похожи на обычный мох из тундры. Корпус рафта дрожит под ладонью мелкой дрожью. Борта сухие и, не смотря на встречный ветерок, солнышко игриво заглядывает под козырёк капюшона, заставляя прищуриваться. Хорошо сытому, да тёплому сидеть на канистрах с бензином прислонившись к горе снаряжения. Вальяжная дремота обволакивает всё тело, и мысли плавно покачиваются в затуманенном мозгу.
- « А ведь мы всё - таки идём на Север! Помоги нам Господи! Не покинь нас милостью своей. И ты рафт, не подведи».
Маяк Вепревский миновали на одном дыхании. Море к нам сегодня благосклонно. Зимняя Золотица из себя ничего не представляет, и останавливаться нет смысла. Желание у экипажа одно, идти вперёд пока есть погода. Там, где - то впереди мыс Инцы и самое узкое место Горла. Где - то там будет переход. Там всё станет ясно. Либо мы его, либо оно нас, и ни как иначе. В море по - другому не бывает. Мысли постоянно крутятся вокруг одного. Пока тепло и сухо, и ветра почти нет. Нам откровенно везёт. Но что будет, когда Ледовитый океан вздумает показать свою силу? А пока на борту нет достаточного для ужина объёма пресной воды, и мы вглядываемся в берег, в надежде разглядеть ручей или речку, впадающую в море. Карта даёт варианты дозаправки пресной водой, но на деле - сухо и пока слишком близко для ночёвки. Идём вперёд. В конце ходового дня, когда во рту почти закончилась слюна и язык начинает царапать нёбо, на горизонте появляется крайний на сегодня мыс Мегра. Там по карте есть речка, и значит - есть пресная вода. Мели из песка уходят далеко в море и швартоваться на моторе сложно. Ходовой день подходит к концу и по любому нужно вставать на ночлег. На разведку и поиск пресной воды уходит Саша. Песчаный пляж до горизонта и солнце в тучах, уходящее за море. Уже на берегу становится ясно, что Игорь - не помощник.
- «Я Вас привёз, а вы уж тут сами».
И просто сел на толстый ствол выброшенного морем дерева. Но тем временем ветер усилился, и дождевые тучи стали наползать с моря. И правильным будет построить ветрозащиту для палаток и приличный костёр. Тем временем Саша приволок из тундры канистру коричневой воды и ужин нам гарантирован. А вокруг нашей стоянки только чистый песок и крепить стойки тента не к чему. Тогда в ход пошли толстые брёвна, собранные со всего берега и верёвки. Вскоре громадный каркас был собран из плавника и связан тугими узлами. Поверх брёвен натянут тент и чуть в стороне горел жаркий костёр. В котелках что - то ароматно булькало, и ночлег обещал быть комфортным.
- А что, господа профессионалы? Вы всегда строите такие заграждения от ветра? Или это только шутка такая?
Игорь, привыкший бывать на природе, только в близости от автомашины. Где на её борту всегда есть всё необходимое с запасом, наверное, впервые увидел, как обживаются люди на диком берегу в условиях Белого моря. А выспаться всем следовало. Наутро, намечен переход через Горло Белого моря. А это самый серьёзный этап нашей экспедиции. Приняли общее решение оставить в схроне излишки продуктов и топливо на обратную дорогу. Ну не, тащить же на тот берег моря излишний бензин и стеклянные банки с провизией? В прибрежном песке вырыли глубокий схрон и ночью закопали лишнее топливо и продукты. Много закопали, но много и осталось. Облегчить судно перед переходом удалось, но не слишком. А ночью начался шторм. Ветер сорвал наш тент, и дождём промочило все наши сохнувшие комбинезоны. Прибрежным песком замусорило котелки и обувь. Пора готовить еду и настраиваться на настоящую борьбу с ветром и волнами, понимая, что прогулки лёгкой по морю не будет. Спали в сухости и тепле, но очень мало. Ранним утром стало ясно, что по отливу вода ушла далеко и всё снаряжение придётся тащить к морю. Игорь от недосыпа впал в уныние и стал просить тёплого кофе и пирожок. Не очень горячий, сладкий чай и мясной паштет с хлебным мякишем только немного его взбодрили. Костя с Сашей варили овсянку на завтрак и балагурили, умело скрывая нервное напряжение перед переходом. Оно и понятно. Саша уже переходил Горло со мной на парусах и знает, каково это. Костя не знает и ему всё интересно. А тем временем северный ветер крепчал, и туман сгущался, по всему горизонту. Серые дождевые космы свисали с низкого неба и волочились по поверхность моря. Всем своим видом они показывали нам, что море для нас сегодня закрыто на замок. Но завтрак съеден и снаряжение уложено в рафт. Схрон тщательно замаскирован, и нас ничего не держит здесь. Топливо уложено в кокпит и готово на дозаправку. Снаряжение загрузили и раскрепли по штормовому. Коричневая вода с запахом тундры, в канистре, тоже на борту. Помогая друг другу, мы плотно застегнули все застёжки на комбинезонах, и сухие резиновые перчатки каждый спрятал себе за пазуху. Спасательные жилеты подогнали плотнее и расправили капюшоны. По всему видно, что ребята волнуются, и внутренняя сосредоточённость только слегка спрятана за показной бравадой. Мы готовы к переходу. Прибойная волна несколько раз накрыла с головой Сашу и Костю, но мы на вёслах отошли от берега. Игорь копошился у мотора, и наконец, рафт пошёл вперёд. Вот оно. Началось. Мы этого ждали. Теперь только мы и море. И никто не поможет и не спасёт. Мы и оно. Всё что можем и знаем, всё что умеем и хотим. Всё на кон. Начался переход. Серое небо сплошь закрыто низкими дождевыми тучами и кажется, что они цепляются за воду. Непроглядная пелена почти сразу укрыла от наших взоров уходящий назад Летний берег. Быстро потребовались карты и компас. Ориентиров нет. Волны всё круче и сильнее бьют в правый борт. Час за часом маневрируя и уклоняясь от бесконечного полчища волн, Игорь рыскал по морю. Удержаться на курсе было очень сложно. Сегодня море решило серьёзно проверить нас на прочность. С океана пошли порывы ветра, срывающие с гребней волн белопузырчатую пену. Час за часом, мы двигались в почти непроницаемом тумане, и по счислению до Кольского берега оставалось ещё полпути. Ветер усилился, и громадные волны стали накрывать рафт целиком. Мы вцепились в бортовое ограждение и напряжённо всматривались в набегающие справа волны. Раз за разом из серого туманного мрака приходили гребни, от которых уже откровенно веяло холодом бездны. Игорь уклонялся от них как мог и компас в моих руках плясал и вертелся во все стороны. В лёдяной кипящей пелене час за часом мы взмывали на крутые гребни волн и до шевеления в желудке скатывались куда - то вниз. Стирая рукавом воду со штурманских карт, я пытался определить, где - же мы находимся. Компас прыгал в моих замёрзших перчатках, и на ребят было жалко смотреть. Мокрый, пронизывающий холод давно заполнил наши комбинезоны и уже много часов свободно бродил по всему телу. Озноб, уже не стесняясь, проникал в самые интимные места и беспощадно делал свою работу. Пришло время принятия решения. Время и топливо потрачено. Море нас не пускает. Экипаж на грани полного замерзания. Ветер не стихает, а скорее наоборот. До ближайшей земли 25-30 километров и все против ветра и волны. Не дойти. На посиневшего от холода Игоря страшно смотреть. Губы и щёки у него ввалились в беззубый рот. В сочетании с трёхдневной небритостью и испуганно - зверским выражение лица он теперь внешне походил на старого разбойника. Нужно принимать решение. Топливо потрачено. Время уходит. Пойдём вперёд - замёрзнем, и существует риск усиления шторма. Возвращение назад - значит точно, топлива не хватит на обратную дорогу. А вокруг штормовое море. И, мы разворачиваемся назад. Не лёгкое решение принято. В этой точке вся экспедиция встаёт под вопрос. Курс на мыс Медвежий. И разворот в обратную сторону резко уменьшает количество брызг. Судно встаёт кормой к ветру и устремляется в обратный путь. На душе не просто кошки скребут, а кровь стынет в жилах от неудачи. Шанс на успех всей экспедиции падает почти до нуля. Но жизни ребят дороже стоят. Из непроглядной туманной пелены нам в вдогонку выползают громадные волны и плавно догоняют рафт. В очередной раз, оказываясь между волнами, понимаешь свою ничтожность и никчемность. Нос судна бессильно тянется к небу, а корма уходит в бездонную пучину моря. Но если в этот момент взглянуть назад, то не просто мураши побегут по спине, а сердце начнёт стучать в горле от напряжения. Набегающий вал стального цвета заслонит собой лохмотья тумана и надвинется со всей своей бесстрастной мощью как асфальтовый каток. В такое мгновение небо покажется с овчинку. Из глубины сознания всплывают все грехи и жизненные ошибки. И тут как на духу. Вот что ты есть, то и покажи. Тут никто не поможет. Море в такие моменты молчаливо и безжалостно. Ему всё равно, кто ты и зачем пришёл. В очередной раз, заправляя бак топливом, особенно остро понимаю, что в такой болтанке солёные брызги и остатки прибрежного песка прилипшего к канистрам ни в коем случае не должны попасть в бак. Остановка мотора - верная гибель. Видя вблизи лица замерзающего экипажа, понимаю, что решение вернуться на Летний берег оправдано. И сомнений быть не должно. Стоя на коленях в клокочущей пене и прикрывая собой канистру, цепляешься за всё, что подвернётся под руки. Топливо пролить нельзя ни капельки. Теперь его точно не хватит на всю обратную дорогу. Мотор работает на малых оборотах, и Игорь пытается удержать судно кормой к ветру. Мы с Костей в четыре руки льём из канистры топливо в бак. И попасть в широкую воронку трудно. За три попытки опорожняем канистру, и рулевой даёт полный ход. Ползая на коленях по фанерному днищу, и удерживаясь за всё, что подвернётся под руки в воде и пене мы крепим остальные канистры по штормовому. Теперь для выживания важно сохранить остатки тепла и работоспособность. А на берегу посчитаемся. И рафт почти летит по ветру с волны на волну. Медленно, но будто бы летит. Грузно и тяжко при этом давит волны, но, но всё же везёт нас к земле. А там дрова, возможен костёр и сухой тёплый спальник. И, наверняка возможен горячий ужин. А куда же без него? Но пока это только мечты. Ушли мы далеко от берега и так просто обратно не вернуться. И хорошо видно, как со стороны серых, и необъятных просторов Ледовитого океана нас догоняет особенный вал. Он откровенно возвышается над всеми волнами и неумолимо настигает нас. Мотор воет на полных оборотах, но результат погони становится очевидным. Нам не уйти. Игорь пока не видит опасности и просто уклоняется от пенных гребней, что местами срываются с вершин обгоняющих нас валов. А мне, с высоты очередной волны, чётко видно, что скоро нам придётся совсем не сладко. Сквозь мутную пелену летящего тумана я наблюдаю, что пенный гребень почти не имеет разрывов по всей верхней кромке вала и значит, нас неминуемо накроет с головой. И возвышается этот вал над всеми остальными, как Гулливер над лилипутами. А это - серьёзно. Меняем курс и начинаем манёвр уклонения от этого вала. Возможно, где-то далеко в тумане есть плавный разрыв в пенном гребне. Саша давно пристегнулся ремнём к обвязке, а Костя замёрзшими руками вцепился в бортовое ограждение рафта. Глаза Игоря рыскают по поверхности моря в поисках просвета, но тщетно. И водяной монстр нас догнал. Неожиданно, за две волны до нас в его ревущем гребне образовалась явная, тёмная и гладкая брешь слива. Вал подошёл к рафту сзади и начал поднимать нас вверх. Мотор обрадовался помощи и радостно взревев, ускорился. Мы побежали, ускоряясь с горки вперёд и вниз всё быстрее и быстрее. Здесь любая оплошность и оверкиль неизбежен. Громадный вал поднял нас на самый верх, и ходовой винт мотора в какой - то момент оказался висящим в воздухе по ту сторону волны. С такой высоты море показалось серым, кипящим котлом и висящий в воздухе нос рафта напоминал оттопыренную в недоумении толстую губу. Громадный вал прошёл под нами, и плавно сбросив наше судно себе на спину, устремился на юг. Явно пожалел он нас. А затем была швартовка на мыс Медвежий. Туман неожиданно показал нам Летний берег. Из молочной пелены вдруг проявилась высокая зелёная стена суши. Мы вышли точно на мыс Медвежий, и прямо по нашему курсу крошечная избушка втиснулась в расселину на склоне. А высокая трава у входа говорила о длительном отсутствии людей. В прибойной зоне море бросалось приступом на берег и недовольно откатывалось, назад собираясь с силами. Что бы следующей волной снова рванутся в атаку на прибрежный песок. Наши изрядно замёрзшие тела ринулись в воду у берега, и разгрузка прошла быстро и чётко. Костя убежал осматривать избушку, а мы продолжили перетаскивать выгруженное снаряжение за пределы высокой приливной волны. Поморы издревле строили избы на побережье и места выбирали приметные. Вблизи ручья или речки. И чтобы подход с берега был приличный. Избушка оказалась неказиста и в изрядном запустении. Но законы моря здесь были соблюдены. Запас сухих дров и соль лежали у печи. Вскоре мы уже смогли раздеться и развесить одежду на просушку. Эмоции от пережитого и позднее время уложили нас на настиле. Сон не заставил себя долго ждать. Но это говорится только, что во сне кушать не хочется. А ещё говорят, что голод не тётка. Точно не тётка, а дядька. А в нашем случае четыре дядьки. И все четверо очень захотели покушать. На сон ушло буквально пара часов. Маленькое оконце неожиданно осветилось солнечными лучами. И от этого внутреннее убранство избушки стало ещё грустнее. Запустение великое, но тепло. А это было сейчас самое главное. На море ветер прогнал туман и почти все тучи. Крупный и яркий солнечный диск, отражаясь в воде, приготовился спрятаться за горизонт. И стало ясно, что если бы мы не легли на обратный курс, а продолжили борьбу со штормом, то сейчас были бы уже на Кольском берегу, и Горло было бы уже позади. А так? Ходовой день потрачен. Топливо израсходовано. Переход не состоялся. Но, с другой стороны, мы живы и здоровы. Рафт и двигатель в исправном состоянии. И море снова нас манит к себе. Но сначала нам нужно подкрепиться и по плотнее. Костя охотно сбегал в тундру и насобирал грибов. Заварил морошки и наша жизнь начала налаживаться. Ветер на море стих и даже солнечный диск насмешливо выглядывал из туч над горизонтом с той стороны, куда мы не дошли. Море к ночи успокоилось и уже ничем не напоминало дневного безжалостного монстра. Сушиться и сейчас выходить в море? Или спать четыре часа и тогда выходить? А море зовёт.
С громким криком и топотом в избушку вбежал Костя:
- Я дрова собираю, а там у самого берега всплыла огромная белая рыбина и как пыхнет.
Все дружно пошли посмотреть на белух. Парочка крупных китов прошла вдоль берега и ушла на юг. На короткий сон ушло четыре часа, и мы покинули Летний берег. Просохшие комбинезоны плотно застегнуты на все застёжки. Оставили в избушке немного сухих дров и даже прибрались после себя. От вечернего солнца на небе опять ничего не осталось. По морю вновь ползёт белёсый туман и горизонта невидно. Больших волн с гребнями нет, и поверхность воды однообразная до, куда хватает глаз. Если и сейчас не пройдём, то можно смело поворачивать на юг и идти домой. Через час пути вошли в густой туман. Молочно белая пелена со всех сторон накрыла нас, и теперь только компас мог нам помочь. Ну, какие ориентиры в тумане? Но прокладка по карте сделана и теперь только скорость и терпение. И потекли часы в открытом море. По штурманской карте под нами глубины больше ста метров, но это нас волнует меньше всего. Волнение в душе нарастает по мере нашего приближения к судовому ходу. После вчерашней неудачной попытки перехода сегодняшние волны уже не кажутся слишком большими. Хотя болтанка и брызги досаждают. Где - то в глубине сознания вдруг появилось чувство близкой опасности. Но что мы можем предпринять в таких условиях? Видимость нулевая и сигнальных огней у нас нет. Мы идём поперёк судового хода и во все глаза таращимся в туман. За шумом мотора нам ничего не слышно вокруг. Неожиданно слева по ходу из пелены тумана показалось что большое и тёмное. Грузовое судно на полном ходу идёт нам наперерез. Точнее - это мы пересекаем его курс. И, похоже, что он нас не видит. Оценка ситуации занимает пару секунд и, видя, как нос судна режет морскую воду, отбрасывая её далеко в стороны, мы увеличиваем свою скорость. Резко уходим вправо и буквально проскакиваем перед судном. Сухогруз довольно большой и когда его нос уже виден во всех деталях, то его корма ещё не появилась из тумана. Не сбавляя хода, судно идёт на север. В густой, молочной пелене, хорошо слышится звук его работающих двигателей. Разминулись в десятках метров, и каждый пошёл своей дорогой. Приключение взбодрило экипаж. Как раз наличие здесь такого судна и говорит, что мы уже недалеко от Терского берега. И спустя ещё пару часов мы совершенно неожиданно вышли из полосы тумана. Выглянуло солнце, и Терский берег оказался совсем рядом. Смущало одно. Невысокие сопки и песчаный берег. Это никак не вязалось с моим представлением о карельских берегах Кольского полуострова. Все попытки привязаться к местности ни к чему не привели. Однообразная, невыразительная кромка без ярко выраженных ориентиров. Но это всё равно уже другой берег моря. А значит, мы пересекли Горло и мы молодцы. Швартовка не заняла много времени. Чистый песок и ручеёк. Солнце и наличие дров. Это счастье великое. Мы устроили себе быстрый перекус в закрытом от ветра распадке. Комбинезоны вывернули и положили на брёвна подсыхать. Пока кушали и отпивались горячим чаем, начался отлив и рафт оказался очень далеко от воды. Море ушло от берега прямо на наших глазах. Костя был в полном восторге от таких перемен береговой черты. Пришлось рафт разгружать полностью и подтаскивать его обратно к воде. Затем снова полностью загружать и отходить от берега на вёслах. А и теперь нам нужно навёрстывать вчера упущенное время. При переходе Горла в тумане я вывел наше судно на 10 километров западнее расчётной точки. А это снова потеря времени и топлива. Но солнышко светит и даже пригревает, если укрыться от ветра. Игорь накормлен и улыбается. Костя во все глаза смотрит на прибрежную тундру. А Саша опять лежит в носу на куче снаряжения и, укрыв лицо капюшоном, плавно покачивается в такт с волнами. Он приготовил для нас вкуснейшую кашу в банках, и в этот раз она пригодилась как нельзя лучше. Просто вскрыли банки и сунули их в костёр. И через пару минут каждый кушал со своей сковородочки горячие мясные деликатесы. Теперь мы сытые, сухие и тёплые. И солнце ещё высоко. Хороший переход. Вот только пустых канистр становится всё больше. Сидеть на них, конечно, всё удобнее, но остаток топлива уже можно сосчитать с точностью до литра. Его точно не хватит на обратную дорогу. Но не будем думать о грустном. Нашёлся приметный мыс, и, сравнив его с картой, стало ясно, где мы точно находимся. До искомой точки на побережье нам ещё идти и идти. А на сегодня, пожалуй, и хватит. Мы точно заслужили отдых и сон в тепле. На Лиходеевском ручье нашли избушку и выбросились на берег. Какое-то время спустя палатки уже встали на травянистом склоне с видом на море. И над костром уже булькала вода в котелках. Игорь явно устал от перехода и в избушке растянулся среди оленьих шкур на дощатом топчане. Сегодня он молодец. Выносливости ему не занимать. Усидчивости тоже. С хорошими манерами у него сложности, но это мы переживём. Неожиданно из тундры прибежала большая собака и внимательно нас осмотрела. Легла на видном месте, показывая нам, что она тут не впервые. Её ошейник и внешний вид говорили о наличии у неё хозяина. И тот не заставил себя долго ждать. Из тундры к нам вышел бородатый человек с потёртым рюкзаком. На его худощавом лице выделялся острый нос, и густая сеточка морщин оплела живые, зоркие глаза. Оказалось, что он живёт тут неподалеку в землянке уже две недели и собирает морошку. Но ягод мало и ему приходится очень много ходить. В разговор вступил Костя и без тени сомнения в голосе сказал, что знает тут не подалёку место, где морошки навалом. Он там сегодня ночью грибы собирал. И морошки там ну просто - море.
-А где эта полянка? Где вы сегодня ночевали? Я туда завтра схожу.
Мужик оживился и, поправив спадающую лямку рюкзака, с интересом посмотрел на Костю. А тот и рад стараться.
- Ну, тут рядом. Мы там сегодня ночевали и ягод там точно ведром не собрать.
Я в разговор не вступал, но краем уха понимаю, что Костя посылает человека куда-то не туда. А мужик явно оживился и настойчиво пытается узнать название того места где счастье ему будет. Костя замялся и судорожно вспоминая название того мыса, куда вчера нас вынесло после шторма. Я решил внести ясность в разговор.
- Костя, мы с тобой сейчас за морем. Это был мыс Медвежий. И он на Летнем берегу Белого моря. Мы сейчас на Терском берегу Белого моря. Так, что морошка осталась на другом берегу моря за Горлом. А это от сюда около ста километров открытой воды.
- Нет! Сказал мужик и почесал затылок. И немного поразмыслив, на полном серьёзе добавил:
- Так далеко мне не дойти. И Горло пересечь не на чем. А вот на счёт рыбалки скажу так. Речка Лиходеевка тут не подалеку впадает в море. И горбуша там сейчас валом валит на нерест.
Но нам сейчас не до рыбалки. И вообще не до чего. Кушать и спать. Но судя по таблице приливов, высокая вода будет рано утром. Вот по ней и будем отходить. На сон осталось всего пара часов.
В туманной серой пелене начинался новый день. Где-то взошло солнце, и низкие беловатые тучи уже не казались такими мрачными и сырыми. Игорь снова не выспался и его любимый кофе оказался закопанным в схроне на том берегу моря. А значит, жизнь не удалась. Вот как проснулся не в духе, вот и жизнь сегодня такая, не удачная. Но мы плотно позавтракали и загрузили снаряжение в рафт. По большой воде отошли от берега нормально. Наш курс на Север. И до Полярного круга остаётся совсем немного. На кромке берега стали появляться скальные выходы из розоватого гранита, и приметные сопки чётко привязывали нашу карту. Сосновецкий маяк прошли почти при полном отсутствии волн. После осмотра в бинокль стало понятно, что напротив него в деревушке наверняка есть катера, а значит и бензин. А это вариант пополнить запасы топлива на обратную дорогу. Полярный круг отметили высадкой на берег. Просушиться и покушать. И снова в ход пошла баночная каша. Быстро и просто. Да нам уже чего не дай - всё сойдёт. А вот с Игорем сложнее. Хлебный мякиш закончился и его настроение начало принимать явно выраженную волновую периодичность. Он давно устал, и мы как могли его поддерживали. Лучшее место у костра, лучшая еда, и комбинезон помогли одеть и снять и просушить. Нагибаться ему уже сложно. Но при отходе от берега он всё равно оскользнулся и завалился в море как куль. Что сушились, то и зря. Да ладно тряпки, а вот вода попала в электронику. Это беда. А тут ещё при отходе заглох двигатель. Все эмоции поползли к точке кипения. Опять швартовка на вёслах и замена свечей на моторе. А инструменты для ремонта оказались в самом низу горы снаряжения. Не смотря на прибойные волны и приличную качку, Игорь быстро починил мотор. И перед самым отходом от берега всё приключение закончилось настоящим салютом. Вспышки праздничного фейерверка озарили туманное низкое небо, и только тогда Полярный круг нас пропустил на Север. Уже ближе к вечеру стало ясно, что самая дальняя точка нашей экспедиции уже рядом. Но это судя по карте, а с Севера опять пришёл туман и мелкий дождик. Видимость резко упала и по мере приближения к точке поиска якорей появилась необходимость двигаться ближе к берегу. Обследуя бухту за бухтой, мы пытались найти приметную избу Кузьмина. При такой видимости все сопки и скалы похожи и не отличимы. И совершенно неожиданно в одной из бухт, в глаза бросается целая куча старых и ржавых якорей. Неужели? Да не может быть? Такая удача. Крутые скалы и малая вода позволили зайти в маленькую бухту на моторе и пришвартоваться прямо к каменной стене. Беглый осмотр показал, что несколько якорей реально можно будет отсюда взять. На душе у меня сразу полегчало. Мы не зря шли сюда. Уже есть результат. А вот если дойдём до искомой точки и там найдём якоря старые и очень старые. Вот тогда точно, не зря мокли и мёрзли. Но время не ждёт и туман не позволяет быстро найти нужную бухту. Осмотрели ещё несколько разных бухт больших и маленьких. А всё не то. Игорь явно устал и хочет домой.
- Возьмём пару якорей из этой кучи, и будет хорошо. Рыскаем тут в тумане и непонятно что ищем. Вода малая и можем гребной винт оторвать. Тогда вообще никто и никуда не поедет.
И когда уже казалось, что пора внять словам Игоря и поворачивать на Юг, вдруг из туманного марева показалась та самая приметная бухта и избушка над ней. Дошли. Нашли. Ура. Полный газ и вперёд. Я уже вижу на скалах мотки ржавых тросов и канатов. Даже вижу якорь. На мгновение пришло осознание. Что мы пришли в это место с поразительной точностью до одного дня спустя тринадцать лет. Неожиданно вышло яркое вечернее солнце, и туман ветром отогнало от берега. Дикая, полярная красота, подсвеченная низким боковым освещением, вдруг засверкала мокрыми свежими красками. Красные гранитные скалы в обрамлении нежно зелёного мха с цветными вставками травы и цветов. А мы на вёслах швартуемся в чудесную скальную узкую бухту и крутим головами во все стороны. Вода и, правда, малая. Полный отлив. Мокрые водоросли свисают со стен фьорда с высоты двух человеческих ростов. До них можно дотянуться рукой. Запах гниющего ила и старых рыбацких сетей. Под ногами позеленевшие от времени крупные кости разбросаны среди камней. Чудное, загадочное место. Но это всё после, а сейчас нужно увидеть якоря. И я бегу наверх, не снимая комбинезона. Прямо в спасательном жилете. Сердце учащённо стучит в мозгу. Но совершенно неожиданно взору открывается печальная картина. На скалах лежит всего один якорь и тот весьма невыразительного вида. Глаза осматривают вокруг все закутки и трещины в граните, в трепетной надежде наткнутся на искомые якоря. Но на скалах больше нет ничего. Куча срезанных якорных канатов и распиленные цепи. Ржавые пятна на гранитных плитах и следы волочения. А самих якорей нет. Нас опередили. Какое разочарование! Ну, надо же так! Я столько лет собирался сюда придти. А меня опередили на пару недель. Значит кому - то эти якоря нужнее. Ну, значит, так тому и быть. Ночуем здесь. Этот якорь берём с собой. Утром я совершу погружение в море, в мокром гидрокомбинезоне в ластах и с маской. Попытаюсь найти на дне хоть что нибудь. И не важно, что вода почти ледяная. Место интересное и неизвестно, что там, на дне ещё лежит. А тем временем солнце уходит за горизонт и пора думать о ночлеге. С каждым следующим разом время на установку лагеря уменьшается. Растёт мастерство экипажа и в других вопросах. Вещи начали занимать своё место, и погрузка рафта становится простой, рутинной работой. Костя, тем временем, пошёл в сопки копать целебный корешок. Саша готовит ужин, а Игорь уже дремлет в палатке. К своему неудовольствию обнаруживаю, что кормовой баллон рафта потерял свою форму. А это значит - что он не герметичен. И означает только одно, что нужен срочный ремонт. Полная разгрузка рафта и снятие мотора потребовали некоторых усилий. Но повреждение обнаружилось под транцевой доской в удобном месте. На ремонт ушли минуты. Нехватка сна сказывается на всех. И после ужина уже никто не рвался просто посидеть у костра. Да такого и не было ни разу в этой экспедиции. Гонка на время в условиях Заполярья. В сложных и непредсказуемых погодных условиях. А ночью опять пошел дождик. Мурманская морось. Всепроникающая сырость и северный ветер. Где то за тканью палатки тихо накатывались волны и покрикивали чайки. Эти звуки первыми проникают в проснувшееся сознание. Но с сильным желанием спать дальше, удаётся справиться довольно быстро. Пришла пора разнообразить наши приключения. Пока Саша готовил завтрак, я нагрел немного пресной воды в котелке и перетащил в полуразрушенную избушку снаряжение для погружения под воду. И не важно, что крыши у домика нет. Зато стены прикрывают от ветра. И дело пошло. Жидкое мыло смешал с тёплой водой и готовую смесь залил в штаны гидрокомбинезона. Штанины завернул и, смочив ткань, изнутри, перелил мыльную тёплую смесь в куртку. И всё оделось на голое тело легко и просто. Долил сверху за шиворот ещё немного тёплой водички и стал полностью готов опускаться под воду. Ребята приготовились всё фотографировать, а моё дело - нырять и искать на дне моря сокровища. В таком снаряжении можно и в прорубь опускаться, а тут вода хоть и из Ледовитого океана, но льдины пока не плавают вокруг. И открылось взору дно моря, сплошь покрытое морской капустой. Длинные коричневые полосы лежали на дне в полном беспорядке, переплетаясь друг с другом. Превратившись в сплошной полосатый бурый ковёр. И лишь местами из под слоя длинных листьев торчали куски розового гранита, покрытые мелкими белыми крупинками раковин моллюсков. Прозрачность воды позволяла вглядываться в глубину, но и там уходящий в самую бездну крутой скальный склон был покрыт листьями ламинарии. Осмотрев вход в бухту, я перебрался посуху в соседний маленький залив. И здесь всё дно было в буром ковре. На задержке дыхания погружался довольно глубоко, но грузов на теле не было и меня просто выбрасывало на поверхность. Сокровища россыпью на дне не лежали, и мне ничего больше не оставалось, как сворачивать погружения и умерить свою гордыню. Да, был, пробовал, пытался. Спасибо за попытку. Зачёт. Идём дальше. Снаряжение показало себя превосходно. Впрочем, и кушать тоже хочется. Да и в море уже пора. Прилив уже начался, и пока мы собираемся и грузимся, вода придёт и сама поднимет рафт с камней. Пришло время погрузки первого якоря. Он хоть и не велик. Но всё же он чугунный. А железо лёгким не бывает. Бортовые обвесы повешены на рафт ещё вчера, и якорь благополучно уложен на фанерное дно. Всё остальное снаряжение, упаковали как всегда. Теперь идём на юг. Северный ветер теперь нам в помощь. И в это утро волны бьют в корму. Меньше часа прошло, а мы уже заходим в бухту, где видели на скалах кучу ржавых якорей. И оказалось, что по приливу они почти полностью ушли под воду. И вода быстро прибывает. Прибойная волна упрямо гонит рафт на острые камни, и на торчащие в разные стороны ржавые и острые лапы якорей. Решение должно быть быстрым и правильным. Мы разворачиваемся и уходим из этой бухты в море. И только обогнув ближайший мыс, заходим в спокойную бухточку и разгружаем на берег почти всё снаряжение. Затем, на пустом рафте возвращаемся в бухту с якорями и пробуем к ним подойти на вёслах. Воды прибыло ещё больше, и куча ржавых якорей почти полностью скрылась под водой. Подойдя на вёслах, почти вплотную к скалам, нам становится ясно. Что придётся прыгать в воду на скалы с широкими трещинами и работать с ржавым железом в прибойной волне. Мы с Костей прыгаем в воду с правого борта. Начинаем обрезать в воде с затопленных якорей перепутанные канаты и куски сетей. Саша и Игорь с трудом одерживают рафт в прибойной волне. Вот тут любая ошибка будет нам очень дорого стоить. Пробить борт у подножия вертикальных скал, да в прилив. И как отсюда уйти потом на пробитом рафте, и как чинить его под дождём? А тем временем второй якорь Матросова очищен и загружен. На дождь и сырость уже никто внимания не обращает. Якорь - плуг тоже довольно быстро оказывается на фанерном днище рафта. Правда, на голубом, упругом борту появились размазанные следы крови. С четвёртым якорем сложнее. Он придавлен другими якорями, и просто поднять его из воды нельзя. А прибойные волны всё сильнее бьются в борт рафта и ребята с трудом его удерживают. Пришлось, нам с Костей изрядно потрудится. Стоя почти по пояс в воде мы вынимали из кучи ржавые якоря со следами электросварки и откидывали их в сторону. Набегающие волны пинали нас сзади и норовили уронить прямо на торчащие из воды железные прутья и лапы якорей. Пожалуй, что только азарт и сноровка помогли нам под водой раскопать якорную кучу с обрывками сетей и вытащить с самого низа маленький изящный якорь со стальным штоком. И короткими лапами. Погрузка очередного якоря и отход на вёслах прошли удачно. И только теперь стало очевидно, чья кровь размазана на борту рафта. Я и не заметил сгоряча как сильно и глубоко проткнул левую ладонь острой лапой якоря - плуга. Для отхода от скал нужно сильно грести вёслами. Вот тут и почувствовалось сильное жжение в ладони. В азарте чего не сделаешь? А рядом, на соседнем мысу, виднеется ещё одна разрушенная избушка и возле неё точно шток якоря из камней выглядывает. Надо обязательно зайти туда и посмотреть. Рафт перегнали к месту выгрузки снаряжения и берегом пошли искать якорь у избушки. И тут нам повезло. Гранёный адмиралтейский якорь в приличном состоянии просто лежал среди скал и сам просился к нам в руки. Тащить его по мокрой тундре далеко. Но уж больно экземпляр хорош. Когда всё пять якорей улеглись на фанерное дно, и снаряжение почти полностью укрыло их, вдруг со стороны моря послышался звук катера. Из туманной пелены и дождевого марева вынырнул пограничный катер с тремя человеками на борту. Завидев нас на берегу, катер резко поменял курс и пошёл на сближение. Встреча с пограничниками вблизи их заставы не входила в наши планы. К тому - же неизвестно, подняли бы они нас, на смех, узнав о реальной цели нашей экспедиции, или заставили нас всё положить на свои места. И пусть всё останется, как и было.
- Пограничный наряд. Я начальник заставы. Судно к осмотру. Кто такие, и что здесь делаете?
А мы тентом уже всё укрываем и крепим по штормовому. Улыбки одели на лица и приветствуем защитников водных рубежей.
- Здравствуйте товарищи пограничники. Мы сейчас идём от избы Кузьмина в Северодвинск. Рыбу не ловили. Трое из нас моряки - подводники и один лейтенант пограничник. Корешок не копали и у нас мало топлива. Помогите чем можете.
- Так Вы оказывается наши. Свои. Тогда другое дело.
Суровые мужики с автоматами переменили гнев на милость и довольными голосами наперебой стали рассказывать, куда они везут девушку биолога. И зря, что мы к ним не зашли в гости на заставу. А бензин они нам сейчас привезут. Их потрёпанный штормами катер отошёл от нашего борта и быстро растаял в туманной пелене. Ну, надо же так. Мы в нескольких километрах от пограничной заставы и они даже документы у нас не проверили. На верное у нас на лицах было всё написано. Чужие здесь не ходят. И не успели мы толком отойти от берега, как нам на встречу из туманной пелены вынырнул этот же катер. И хорошо, что мы приготовили для них бутылку чистого спирта. Они подошли и перекинули нам через борт канистру с топливом. Даже не задумываясь о том, что подарили нам четыре часа хода на этом моторе. А это почти полсотни километров пути. В нашем случае - это весьма серьёзная помощь с их стороны. А ветер и волна погнали нас на Юг. Якоря тяжким грузом притопили рафт и клочья пузырчатой пены уже перекатываются с борта на борт по всей кормовой части днища внутри рафта. Из развалин последней избушки мы прихватили спасательный круг с какого-то иностранного судна и оленьи рога, да ещё несколько поплавков от рыбацких сетей. И не смотря на такую загрузку, мы идём с приличной скоростью. Даже Игорь повеселел. Его спирт в конечном итоге пригодился, и мы увереннее идём домой. Но топлива нам точно не хватит на всю обратную дорогу. Срочно нужно искать место для дозаправки. Промокшие насквозь и замёрзшие до костей, мы к вечеру подошли к Сосновецкому маяку. Отлив, и море устремилось обратно в Горло. Подходы к деревушке Сосновка ещё покрыты водой, и мы уверенно направляемся к берегу. Дождь моросит не переставая. Сквозь прозрачную воду видны мели, и двигатель приходится заглушить и поднять винт из воды. Дальше мы идём на вёслах. Вскоре нам пришлось спешиться, и тащить рафт к берегу на буксире. Но скоро и это не помогает. Мы сели на мель. Осушка. Вот тебе бабушка, и пришли с моря в деревню. Отлив только начался. Но осушка уже обнажила морское дно на громадной площади. Наша вынужденная остановка теперь, вероятно, займёт около 5 часов. Но сначала - бензин. Найдём - дойдём. Ну а нет, то и приехали. Море стремительно ушло, и рафт оказался, посреди каменистой отмели с редкими водорослями. Уже очень скоро кромка воды оказалась почти в полукилометре от нас. Сели на мели. Теперь только ждать и молиться. Но сначала - бензин. И за любую цену. Захватив пять пустых канистр, мы пошли в деревню. Дождь льёт не переставая. Дорога не близкая. На осушке валяются катера и скальные останцы покрытые водорослями почти нереально смотрятся в этом пейзаже. Перед нами дно моря. И оно ушло от сюда меньше часа назад. А ведь с берега сюда впадает речка Сосновка и пресная вода течёт по своему руслу петляя между останцов. Зрелище то ещё. На входе в деревню возвышаются новенькие мачты ветряков. На земле лежат запасные лопасти. Чуть поодаль - аккуратная вертолётная площадка. Живёт деревушка. Совершенно неожиданно из крайнего сарая выходит женщина в дождевике и встаёт у нас на пути. Мы здороваемся и спрашиваем про бензин. А она понимающе кивает и приглашает за собой. Подводит к соседнему гаражу и передаёт нас местному мужику. Торг был не долгим. И мы идём за топливом в хранилище. Ах, какая удача на нашем пути. Вот теперь точно дойдём. Канистры наполнили сами, и цена оказалась не заоблачная. Доброго здоровья этим людям. А на берегу воды нет. Море отступили не просто далеко, а очень далеко. И перетаскивать снаряжение нет смысла. Значит, ждём прилив, а пока можно спокойно перекусить. Вот только дождь льёт не переставая. На установку тента ушло немного времени, а дров тут в избытке. Игорь купил в местном магазинчике немного мягкого розового зефира и со щедростью русского барина нам предложил по кусочку. А по мне бы банку тушёнки или кусок сала с чесноком. Вода ручейком затекает за воротник, и футболка давно прилипла к спине. Но якоря на борту и топлива теперь в достатке. Остальное - мелочи не существенные. Правда нас ещё ждёт переход через Горло, а он лёгким не бывает. Но до него ещё далеко. А сейчас - томительное ожидание прилива и отход от Сосновецкого берега в ночь. После нескольких ночей с явным недосыпом - это может стать наиболее тяжким испытанием психики и тела. Море пришло вовремя, и мы отошли на вёслах от мели. Прилив - это невидимая река в море. И в этот раз она несёт нас в нужном направлении. Помогает нам в пути. Силы природы на нашей стороне. Ну, или это обычный холодный расчёт. Кому как нравится. А где мы сегодня будем ночевать неизвестно никому. До какой точки сможем дойти, там и будем ночевать. А тем временем, дождь усилился, и вечерняя дождевая хмарь начала опускаться глубокими сумерками на море. А мы идём вперёд, и останавливаться не будем. Флисовые перчатки давно промокли, хотя, и были внутри резиновых. Впрочем, и всё остальное одеяние промокло тоже. Заставить его согревать уставшее тело может только движение или сила воли, если таковая имеется. А места для ночёвки так и нет. Дождевая морось сеет, не переставая, и береговая кромка почти скрыта от глаз. Курс держим по компасу. Карты давно промокли и читаются плохо. Но реальной точкой для ночёвки может стать опять - же Лиходеевский ручей. Избушка там приличная и Игорю будет, где поспать. К тому - же там есть место для рыбалки. Должна же быть в этой экспедиции рыбалка у экипажа? Пусть душу отведут. Топливо у нас в наличии. Мы в графике движения. Якоря на борту. Пусть половят рыбки. Да и икра не будет лишней. Решено. Идём на Лиходеевский ручей. Глубокой ночью мы выкинулись у Лиходеевского ручья. Игорь ушёл в избушку и просто упал. Ну а мы поставили палатки и приготовили ужин. Развесили мокрые комбинезоны по стенам избушки и вот теперь желающие могут пойти на рыбалку. Костя собрался и пошёл. Куда - то в тундру со своим спиннингом. Меня усталость просто валила с ног, а он ушёл ловить красную рыбу. Вот уж точно. Охота - пуще неволи. Ушёл прямо в ночь. Просто собрался, не взирая, на мокрый комбинезон и целый ходовой день. У меня на сон ушло пара часов и пора просыпаться. Скоро придёт большая вода и нам можно отходить по приливу. А Кости нет. Дров мало, и их нужно насобирать на берегу. Принести от моря высоко на берег к избушке. Саша уже проснулся и начал готовить завтрак. А Кости всё нет. Вопрос повисает в воздухе. Горячий чай с сухарями и солёным салом дают новый импульс к жизни. Солнце уже взошло, но его просто не видно из-за низких туч. Игорь крепко спит в избушке в занавесках их оленьих шкур. Саша приготовил завтрак и мы почти готовы к отходу. И тут из тундры появляется Костя. На кукане из простой веточки он принёс четыре крупные рыбины и небрежно бросил их костру.
- Там этой рыбы - прорва. Лови, не хочу. Сейчас перекушу и снова пойду ловить. Дайте мне кусочек сала и крошки чёрного хлеба. Рыбу варёную, я есть не буду, а то удачу вспугну.
На этих словах из избушки появился заспанный Игорь.
-Я тоже пойду сёмгу ловить. У меня японский спиннинг и блёсны. Что - же? Зря мы сюда пришли?
И не смотря на ранний рассвет, рыболовы чинно ушли в тундру. Правда, я их предупредил, что ловить им час, ну полтора часа от силы. А там придёт с моря большая вода и нужно уходить, пока море нас пропускает. И кому я это говорил? Всё снаряжение собрал и в рафт загрузил. Пришла большая вода, и прибой безжалостно бьет в берег. Людей нет. И с высоты избушки их не видно. Я руками одерживаю загруженный рафт в прибое и поглядываю на берег. Нет ни кого. Экипажа не видно. Время идет, рыбаки и не думают возвращаться. Тогда мне приходится достать маленький якорь с самого дна рафта и, привязав к нему швартовый конец, отправить рафт в свободное плавание у берега. Благо ветер отбойный. Саша у костра давно приготовил завтрак и, вглядываясь в тундру, тоже ждёт рыбаков. Но их нет.
- Ну, хоть бы Игорь ничего не поймал! На все свои японские приспособления. Сколько можно их ждать?
В сердцах сказал Саша и поворошил в котелке подгорающую кашу. И я побежал в тундру их искать. Где там эта река? Где мои люди? Почему не идут, живи ли они? Мысли разные крутятся в голове, а до реки ещё далеко. Река Лиходеевка впадает в море, но до этого бежит по тундре и временами скатывается водопадиками со скал и в том месте, где море подпёрло устье реки своей мощью, скопилось множество крупной рыбы. По старому гусеничному следу я с трудом дошёл до речного берега. А там валяется на камнях куча рыбы и капризные, азартные мальчики не хотят останавливаться на достигнутом.
- Всё ребята! Уже большая вода пришла и нам пора в море.
А они хлещут реку, спиннингами, не переставая. И во взгляде Игоря читается:
-А не пошёл бы ты со своим морем? Тут такая рыба плещется, а ты нас гонишь в какое-то море.
И вскоре я узнаю, что всю эту рыбу поймал Костя. На свой древний спиннинг. И продолжает вытаскивать ещё и ещё. А у Игоря ничего. Он у Кости брал его снасти и ни одной поклёвки. А Костя на снасть Игоря вытаскивает одну рыбину за другой, а Игорь опять пустой. И психика несчастного не выдержала.
-Ну, ещё заброс. Ну, ещё один. Ну, самый последний. Ну, плюнь мне на блесну. На удачу.
И так ничего не поймал. Это удар ниже пояса.
А Костя набил мешок сёмгой и горбушей и довольный направился к избушке. Потом они её потрошили и солили на берегу ручья. И пока переодевались и грузились, на море пошёл отлив. Но мы всё равно отошли от берега. И сразу начали переход через Горло. По длинному пути. Но погода благоприятствовала нам. И море легло нам под ноги. Мотор звенит и топлива на борту в достатке. Рулевые меняются часто и видимость в море приличная. В корме, под ногами рулевого, поверх фанерного дна просто перекатывается и пенится море. Надувное днище рафта полностью под водой. У нас явный перегруз. А я ещё хотел загрузить восемь штук якорей. А тут и при загрузке пяти штук не понятно, как дойти. А в это время на далёком горизонте вдруг показалась тонкая полоска синевы. Даже поверить в это трудно. Но мы проскочили Горло быстрее и проще. Море нас пропустило и не стало в очередной раз нас испытывать на прочность. Дозаправлялись легко и просто и шли вперёд почти без остановок. К ночи выбросились у мыса Мегра. Выгрузили снаряжение и якоря и только затем вытащили рафт за пределы прибойной зоны. И тут выяснилось, что от наших тайных примет места схрона ничего не осталось. Шторм слизал все знаки на берегу. Копать теперь на этом пляже придётся траншею в полный рост. Но ради любимого кофе Игоря, что не сделаешь? И я выкопал длинную траншею в прибойном песке и в конце наткнулся на схрон. Теперь у нас было топливо и кофе. Якоря впервые выстроили в ряд на берегу моря, и мы спокойно осмотрели наши трофеи. Мокрые и ржавые, согнутые и изношенные временем они выстроились в ряд на прибрежном песке и взирали на Белое море, показывая ему свои прижизненные раны и увечья. Мы так неожиданно вторглись в их судьбу и обещаем дать им новую жизнь. А якоря молча, прощались с морем. Я их подравнял на песке и, отойдя немного в сторону молча, спросил себя:
- Оно того стоило? Даже не стоит и сомневаться. Мы просто молодцы.
Теперь становится, очевидно, что мы успеваем вернуться к сроку и топлива в достатке. Пора печь праздничные блины со сгущёнкой. Вот только не сегодня. Сил нет ни на что. Только спать. А завтра видно будет. Забраться в спальный мешок и почувствовать сухое тепло и твёрдое ложе под собой. Слушать шум прибойной волны и чётко понимать, что рафт не унесёт в море приливом. А самый опасный участок пути уже пройден и мы живы. Это счастье великое. Теперь наш путь домой становится немного безопаснее и легче. Но все эмоции надо держать в узде. Любым способом переключать внимание экипажа с усталости и недосыпа, на другие мысли.
И наступило утро. Глаз не открыть. Лица у всех отекли. Тела ленивы и измотаны многодневной сыростью и холодом. Но настрой боевой. Еды у нас навалом. Её у нас - пуды. Но больше живота всё равно не съешь. А день предстоит как всегда длинный и трудный. Хотя с психологической точки зрения и чуточку проще. Задача выполнена и осталось только дойти. Но все аварии на подводных лодках происходят именно по пути в родную базу. По этому, полная мобилизация сил и средств и полный контроль ситуации. Расслабляться будем дома. Пошли приготовления к погрузке снаряжения. Но первыми на дно рафта опять загрузили якоря. Они тихонько позвякивали и укладывались плотно и ровно по месту. Они скреплялись между собой своими лапами, и рогами и мне вдруг показалось, что они обнимают друг друга как давно не видавшиеся друзья. И отошли мы от берега нормально. Снова мотор пел нам свою песню, но в ней уже слышались нотки успеха. Волны били в корму не сильно, и даже брызги только чуточку мочили перчатки. К этому моменту моя гитара была просто раздавлена в щепки и, к сожалению, она так и не пригодилась. А к вечеру выглянуло солнце и стало даже тепло. Мотор тащил нас на Юг, и уже было не существенно, где сегодня будет ночлег. К концу дня мы достигли такого местечка, неподалёку от которого, была обозначена на карте деревушка с поэтичным названием - Большие Козлы. В лучах закатного солнца мы выбрали избушку на берегу и выкинулись на песчаный берег. Тут даже Игорь принялся таскать вещи и спасательные жилеты. Ночлег обещал быть весьма приличным. Неожиданно с моря пришли на моторке двое местных жителей забрать свои вещи из этой избушки. От них мы узнали о существовании в деревне старого якоря типа кошка. Вырытого из прибрежного песка на берегу моря. А это может быть весьма значительной находкой в нашей экспедиции. Ведь за такими якорями мы и шли. Коренные поморы, поглядев на наше судно и мотор и узнав о цели путешествия, только покачали головами
- На такой надувнушке и с таким мотором идти на Кольский - это безумие.
А для нас - нормально. И отправив местных рыбаков обратно в море, мы принялись кушать большими ложками ароматную гречневую кашу с тушёнкой вприкуску с красной икрой. И сочетание вкусов оказался весьма приятным. А дальше сон свалил богатырей. Игорь спал в избушке, а мы как всегда в палатках на самом берегу моря. И сон был нам на пользу. Тело быстро восстановилось, и было готово к бою и походу. Рассвет опять был туманный. Но это уже не очень портило настроение. Мы быстро встали на воду и вскоре дошли до деревни Большие Козлы. Швартовка была не очень простая. Но особенно мы и не старались. Адрес рыбака нам известен и осталось только дойти и забрать у него чудо якорь. А на месте вдруг выяснилось, что рыбак утром ушёл в море. И про якорь местные ничего не знают. Ну, лежит там, у причала якорь - кошка, но в точности они об этом якоре ничего не знают. У пирса мы действительно обнаружили кованый якорь - кошку, но со следами электросварки. А это для музея ну никак не годится. И унынье повисло в воздухе. А счастье было так возможно? Саша ушёл искать пресную воду, а я просто пошёл бродить по развалинам рыбацкого сарая. И среди серых брёвен вдруг мелькнул ржавый кусочек металла. Совсем не большой. Внутри меня что - то шевельнулось. Это наверняка якорь, но развалины принадлежат местным жителям. А значит, этот якорь тоже кому-то принадлежит. И просто так его не возьмёшь. Понятно, что надо копать и тащить из песка. А вдруг это чьё-то и он тут живёт? И в этот момент из за угла сарая появилась женщина без возраста, и я просто поздоровался с ней. И спросил про якоря. А она, сославшись на отца, попросила меня подождать. И вскоре пришёл мужик в телогрейке и с недоверием, глядя на меня, спросил:
А Вы собственно кто? И что Вам здесь надо?
- Из Северодвинска мы. Я с подводного крейсера «Аксон». Ищем якоря для музея. Вот этот, случайно не Ваш?
И человека подменили. Улыбка по всему лицу. Да он этот крейсер строил. И раз такое дело, то он готов помочь. И схватил толстое бревно и потащил его в сторону. И вот вскоре брёвна развалившегося сарая уже не мешали извлеченью якоря. Тогда мы с ним вдвоём за шток потянули из прибрежного песка ржавый якорь. Весьма изящный адмиралтейский якорь появился на свет из песка и надпись на веретене «Сормовскiе заводъ» говорила сама за себя. Вещь точно для нашего музея.
- А можно мы его заберём себе в музей?
-Да, конечно берите, и пусть он послужит людям. А то пропадает тут.
И взвалив железную добычу себе на плечи, мы с Сашей пошли по берегу моря. А у пришвартованного рафта уже кипела работа по разгрузке и подготовке места на самом фанерном дне для укладки шестого якоря. Мало по малу собиралось, а уже набралось почти пол тонны разных якорей. И всё уложено на борту. И конечно рафт явно осел в воде ещё глубже. Нам, по сути, оставался один переход до Северодвинска, и уже не очень важна была скорость рафта. Точно дойдём. Мотор взревел и понёс нас дальше на Юг. Наш путь теперь пролегал на остров Мудьюг. Этот остров в Белом море, овеянный дурной славой, был обязательным для посещения. Игорь не просто так возил с собой портрет своего деда, записав его в «Бессмертный полк». Начало войны тот встретил в тюремном лагере на острове Мудьюг, где они строили маяк. Потом штрафной батальон, ранение и уже после войны старший лейтенант вернулся живой, и родились у него дети. И никогда не вспоминал он при них о годах, проведённых здесь. А мы дошли морем до Белой башни и на красивой сосне северной оконечности острова Мудьюг прикрепили его портрет. Сказали слова и, сняв шапки, просто помолчали. Выстрел из ракетницы в небо и в обратный путь. Надеемся, что смотритель маяка всё правильно поймёт и перевесит портрет куда следует. А тем временем северный ветер усилился, и нагонная волна начала забрызгивать нас с головой. Но перед нами лежал последний переход морем до Северодвинска. Я на удачу, достал телефон и набрал номер старого боевого товарища Сашы Алёхина. И звонок, к моему удивлению, прошёл и Саша ответил. И вместо «Здравствуйте» в трубке прозвучало:
- А где Вы есть-то? Я тут картошку ставлю вариться, а Вас всё нет. Через сколько часов Вас ждать с моря?
- Ещё часов пять, и мы выбросимся на берег прямо у тебя под окнами.
- Всё понял. Жду. До встречи. Бинокль уже достал, буду с балкона Вас высматривать на горизонте.
Ах, как это приятно слышать. Нас помнят и ждут друзья. И мы дошли ровно в ту самую точку, откуда и уходили. И опять солнце садится в море. А мы уставшие, чумазые и промокшие. Но довольные и почти счастливые. Мы это сделали. Теперь уже проще. Уложить добычу в прицеп. Прибрать после себя на берегу и можно ехать в гости на встречу с боевыми друзьями. Всё так и случилось. И встреча и объятия. Разговоры и застолье. А утром мы поехали на Боровичи.
На берегу реки Мста в музее Боровицких порогов теперь стоят и эти шесть якорей. Шесть разных по внешнему виду и со своей сути железных предметов из прошлого. Мы смотрим на них и можем прикоснуться к их шершавой поверхности и почувствовать холодную прочность времени. Если остановиться на минуту и задуматься, глядя на них, то возникает осознанное чувство гордости за всех нас. Ведь за каждым из якорей стоит не просто время. А наполненный событиями долгий путь. Они помнят тепло рук рабочих на разных заводах России. Жар кузнечного горна и удары молота в цехах. Они помнят долгий путь по необъятным просторам Родины и свой первый выход в море. А потом долгие годы своей службы России и возможную смену кораблей. А после этого десятки или сотни лет забвения. На скалах Кольского полуострова. На дне Белого моря. Или в прибрежном песке под Архангельском. Куда их не по своей воле забросила судьба. Они честно исполняли свой долг и назначение и пали в неравной борьбе со стихией и временем. И те люди давно ушли, и корабли. А очень хочется, что бы мы помнили их. А якоря пускай ещё послужат людям своим примером. Последняя надежда моряка, как символ как её воплощения. Держать и не сдаваться.
10 октября 2015 года.