В далёком 1985 я оформляла поездку в Германию. Хотелось попрактиковать свой немецкий. Выезд планировался в составе молодёжной группы. Когда всё уже было готово , мне вдруг почему-то решили изменить маршрут. Вместо Германии предложили Румынию и недельный отдых там на черноморском побережье в международном молодёжном лагере. Где гарантированно будут и немцы. Так меня заверили. Не верить сотрудникам «Спутника» не было никаких оснований. К тому же - любопытство одолевало. Румыния была для меня абсолютно неизвестной страной, этакой тёмной лошадкой, о которой знала только то, что принадлежит к социалистическому лагерю.
Группа была небольшой, состоящей из студентов и молодых специалистов. С нами были два старших товарища-представительница Агенства Международного молодёжного туризма «Спутник» и руководитель группы, работающий инженером, так нам его представили. На поезде доехали до Кишинёва. Там уже ждал туристический автобус, на котором предстояло дальнейшее путешествие.
Границу пересекли без происшествий. Проверили паспорта. Выборочно посмотрели наши чемоданы. И – путь свободен.
Первым городом на пути был Бакэу. Уже вечерело. Разместились в гостинице. К группе прикрепили румынского гида. Ужин в ресторане поразил своим обилием и многообразием. Словно в один вечер решили накормить на всё путешествие . Забегая вперёд, скажу, что больше нигде так хлебосольно нас не встречали. И иногда приходилось прибегать к своим припасам из нескольких плиток шоколада. Молодым организмам хотелось есть.
Первый вечер в Румынии оставил очень тёплое воспоминание . Блюда меняли одно за другим . Не обошлось без мамалыги, которая считается визитной карточкой румын. Было и вино, и музыка, и танцы. А мы – такие молодые! Хотелось гулять и веселиться до утра. Но в десять вечера сказали, что пора закругляться. Ресторан закрывается.
Решили небольшой компанией прогуляться перед сном. На улице было непривычно темно. Гид пояснил, что в Румынии из-за экономии электроэнергии после десяти вечера вся жизнь замирает, уличные фонари гасят. Молча порадовалась за свою страну - у нас такого не было. Заграничный город всё же хотелось посмотреть даже в темноте. Тем более что другой возможности не предвиделось. Рано утром планировали ехать дальше. Под присмотром водителей и гида дошли до парка. Там, в какой-то фонтан, неработающий, правда, бросили по монетке, которые нам любезно одолжил гид, чтобы ещё раз вернуться сюда когда-нибудь. Уж не знаю, сбудется ли когда-нибудь примета? Пока, что-то, не сбылась…
Но после поездки в Румынию, эта страна перестала быть для меня чем-то абстрактным и неопределённым. Неодолимая сила заставляла следить по сообщениям СМИ за всеми событиями, происходящими там. И трагичными, и обнадёживающими…
Всё это будет потом. А в самой середине восьмидесятых в Румынии восхваляли своего правителя Николае Чаушеску, строили социализм. Правда, наш социализм, Советского Союза, показался мне тогда более развитым и совершенным, по сравнению с румынским. Здесь я впервые столкнулась с попрошайничеством. Стоило где-то остановиться нашему автобусу для пешей экскурсии, местная ребятня, похожая цыганят, налетала, как саранча, и протягивала руки. Да и взрослые румыны порой вели себя не лучше. Могли цепочку золотую сорвать с шеи. Так произошло с одной девушкой из нашей группы, когда она с подругой прогуливалась по городу. У нас в стране в то время такого разгула беспредела ещё не было.
Утром рубли поменяли на леи, потрёпанные такие, но много. И ещё - за самовольную отлучку из гостиницы от "инженера" получили небольшую взбучку. Он отчётливо дал понять, что мы - под тщательным присмотром.
Следующим городом на нашем пути был Бухарест, столица Румынии. Здесь поселили в студенческом общежитии, с туалетом и душем на этаже. Запомнилась группа поляков, которых разместили в соседних комнатах. Каким-то образом мы с ними общались. Что-то они знали из русского, что-то из английского. Что-то мы пытались понять из их польского. И плюс ко всему – интернациональный язык жестов, который никто не отменял.
Полячки были в своём репертуаре. Настойчиво предлагали нам купить у них косметику. А ещё - очень эмоционально возмущались условиями проживания, трясли матрасы, швыряли комковатые подушки. Жаловались и на то, как кормят в студенческой столовой. В общем-то, их возмущение было справедливым. Но нас это не сильно заботило, на такие мелочи попросту не обращали внимания. Мы были молоды и получали удовольствие от того, что находимся за границей, общаемся с иностранцами. Для многих это был первый выезд за рубежи нашей необъятной Родины.
Пробыв пару дней в Бухаресте и насладившись красотой румынских достопримечательностей, продолжили маршрут.
Следующим пунктом нашего путешествия было морское побережье, интернациональный молодёжный лагерь Костинешть. Костинешть — один из известных румынских курортов на берегу Черного моря, в силу климатических особенностей, это курорт летний. В Румынии его называют местом вечной молодости, вся атмосфера пропитана тем, что так свойственно молодежи и любимо молодежью. Широкий пятикилометровый пляж с огромным выбором водных развлечений и спортивными площадками, бары и многочисленные кафе на набережной — курортная жизнь не затихает здесь круглые сутки.
Это был основной пункт нашего маршрута, здесь предстояло пробыть целую неделю.В программе были обязательные мероприятия, направленные на укрепление братской дружбы между молодёжью социалистического лагеря. А всё остальное время мы вправе были сами распоряжаться собой, не выезжая за пределы Костинешты. Единственное условие - в одиннадцать вечера все должны быть дома, то есть в гостинице. Нам предоставили двухместные номера с удобствами на этаже и тёплой водой в душе по расписанию.
Погода была прекрасная. Август, жара, море, пляж, концерты, танцы и разноязыкая публика. Больше всего всё же было румын. Из них состоял весь обслуживающий персонал. Они были повсюду - в столовой, в кафе, на танцплощадке. Внешне румыны очень похожи на цыган. Но сами они так не считали. Обижались даже за такое сравнение. Утверждали, что общие корни у них не с цыганами, а с итальянцами. В те времена в школах всего социалистического лагеря изучали русский язык. Румыны не были исключением. Но изучать, не значит знать. А потому – общение с ними без переводчика было весьма немногословным.
Среди отдыхающих было немало американцев. Они привлекали внимание своей раскованностью, раскрепощённостью. Держались немного обособленно, общались на американском варианте английского, что для меня было весьма и весьма затруднительно. Я всё ещё не теряла надежды повстречать отдыхающих на черноморском побережье Румынии немцев.
Вечером третьего дня мы пошли на танцплощадку. Вокруг - румыны, как нам казалось. Светловолосый молодой человек выделялся в этой компании. Весь вечер с ним общались жестами. Танцевать молча стало скучно. Решила поинтересоваться, а вдруг английский знает? Но нет. На мой вопрос:
- Do you speak English?* - покачал головой и произнёс:
- Ich verstehe nicht**…
- Sprechen Sie deutsch?***- не веря своим ушам спросила с надеждой, что, наконец-то, повстречался носитель немецкого языка. И этот «носитель» обрадовался, когда услышал вопрос на родном языке.
Очень удивился, что я из Советского Союза, из России. Переспросил несколько раз:«В самом деле – из России? Не шутите?» Сказал, что совсем не такими представлял себе русских, но отказался уточнять - какими.
А в следующий момент пришло время удивляться уже мне. Немец был из Мюнхена. А это, как известно, западная часть Германии, капиталист, в общем. Но вполне приятный и обаятельный молодой человек. Совсем не страшный и, вроде бы, не опасный. Забегаю вперёд, скажу, что руководитель нашей группы, тот что инженер, почему–то так не считал. И после моего знакомства с немцем опекал меня очень навязчиво в течение всего оставшегося времени пребывания в молодёжном лагере.
Звали немца то ли Герхерт, то ли Херберт. Точно уже и не припомню. И общались, общались, разговаривали о жизни, о семьях, о наших странах.… Каждый вечер он спешил ко мне с букетом красных гвоздик.
Почему именно гвоздик? Может, считал, что в Советской России непременно должны девушке эти революционные цветы нравиться. А, может, они были дешевле остальных цветов, немцы же отличаются своей расчётливостью, граничащей со скупостью. Но - всё равно. Приятно было внимание… Пунктуальный. Аккуратный. В заранее оговоренное время, ближе к вечеру, он неизменно появлялся на пороге.
Мы гуляли по опустевшему пляжу, по дорожкам молодёжного лагеря, слушали друг друга. И капитализм приобретал для меня человеческие черты, черты моего знакомого немца.
Когда он заходил за мной в гостиницу, удивлялся, что мы очень скромненько живём. В маленькой комнатке только две кровати и раковина для умывания. Рассказывал, какие большие двухкомнатные апартаменты со всеми удобствами у него самого и у его соотечественников. Жили они в этом же молодёжном лагере, но в другой стороне. Сюда отдыхать, через Австрию и Венгрию, он приезжал каждый год. В Мюнхене у него дом, спортивная машина, родители, дед, который был на войне, но рассказывал о ней мало. А может, Герхерт просто дипломатично не хотел говорить со мной об этом… Сам же с любопытством расспрашивал меня о России, о Горбачёве, о перестройке, которая только начиналась. Рассказывал о своей сестре, которая живёт с мужем во Франции. Говорил, что границы не могут помешать дружбе. И хотел непременно приехать в следующем году в мой город на своей спортивной машине.
Руководитель нашей группы, словно подслушав мои с ним разговоры, на следующий день предупредил, чтобы ни в коем случае не давала свой адрес и не брала его. Сказал, что ему об этом всё равно станет известно, и что тогда я больше никогда не смогу выехать за границу.
Немец так и не понял, почему я не хочу обменяться адресами. Взял на память подаренный мной какой-то значок. И расстались мы навсегда. Это было моё первое знакомство с западным миром, посеявшее в моей душе не страх, но любопытство. И, что для меня было немаловажно, удалось применить на практике свой немецкий.
Пока я была всецело поглощена общением с немцем, девочки их нашей группы ездили в гости к нашим атташе. Потом с восторгом рассказывали, как они богато живут, что у них красивая мебель и даже, о чудо!-видеомагнитофоны.
Моя соседка по комнате тоже очень хотела съездить куда-нибудь, например, в близлежащий город Констанца. Одной ехать страшно, да и не рекомендуется.
Констанца, столица побережья — третий по численности населения город Румынии и самый большой их порт на Чёрном море. Когда-то на этом месте стоял древнегреческий город Томы, основателем которого — по некоторым данным — был царь Колхиды. Было это за 500 лет до нашей эры. В дальнейшем город был захвачен Римской империей, позже — Османской, а с 1878 года стал одним из городов Румынии.
Место интересное, историческое, плановая экскурсия туда не была предусмотрена почему-то. Поэтому я согласилась составить ей компанию. Поехали мы на автобусе. Нормально доехали, весело. Попался какой-то румын, который неплохо изъяснялся по-русски и был рад общению с нами.
В Констанце решили просто погулять, что-нибудь купить на память. И к обеду вернуться в свою гостиницу. Так и сделали. Купили футболочки, сувениры. Поразили меня тогда торговые развалы, всего полно, но как-то всё небрежно. Приблизительно так, как у нас в Москве и других городах было попозже, в 90-е.
Когда надо было возвращаться обратно, с трудом нашли вокзал. Хотя и старались запоминать дорогу. Пытались спросить у местных, но, без знания румынского, у нас слабо получалось. Поплутали, но дорогу нашли, сами, без помощи, Хотя и струхнули немного. К обеду успели. Нагоняя за самовольную отлучку избежать на этот раз удалось.
Недельный отдых на чужом побережье нашего Чёрного моря пролетел незаметно. Настало время возвращаться. Тем же маршрутом. До Кишинёва - на автобусе с водителями-одесситами. Дальше – на поезде. В родные края, к милым берёзкам. С собой я увозила тёплые воспоминания о ласковом море и красных гвоздиках…
*Вы говорите по-английски?
**Я не понимаю.(нем.)
*** Вы говорите по-немецки?