Командировка в прошлое

 

  По проселочной дороге, захлёбываясь пылью и подпрыгивая на ухабинах, ехал рейсовый автобус. Вёз он из города в районный поселковый центр своих привычных сельских пассажирок, успевших к одиннадцати дня распродать на городском рынке молоко, сметану да яйца. Возвращавшиеся домой товарки расселись на дерматиновых сидениях и не замечали ужасной тряски. Вошедшая  на остановке, при выезде из города, пассажирка, привлекла их внимание. Какое-то время они придирчиво рассматривали незнакомку: модно одетая молодая женщина, словно сошедшая с экрана "Рекорда", и нырнувшая в пыльное облако в лодочках цвета беж.   
  - Эх, увязнет! - подмигнула одна товарка другой. И лёгкий смешок тут же пыльно поперхнулся.
  Женщина не реагировала. Протёрла сидение платочком и присела. Уложенные ракушкой русые волосы были покрыты тонкой капроновой косынкой с радужными переливами. Перекрестные взгляды попутчиц со временем потускнели и задремали.

  За окном тянулись терриконы, стайками мелькали дома, за ними пробегали молодые лесопосадки и снова тянулись терриконы. Женщина  задумчиво смотрела в окно. Иногда  нервно доставала из сумочки зеркальце и поправляла выбившийся из-под косынки локон. Смешной завиток подпрыгивал на ухабинах, словно срабатывала в нём упругая пружинка. Она частенько поглядывала на маленькие золотые часики с браслетом, обрамлявшие её запястье. Стрелки на часах неумолимо приближали её к встрече. Той встрече, о которой мечтала она долгие годы. Она снова задавала себе вопросы: "Куда? Зачем я еду? Может у него семья?" И тут же отвечала сама себе: "Если я не увижу его - сойду с ума! Так и будет - однажды ночью, задыхаясь от этой неуёмной боли в сердце, я умру".
   Звали её Лидия. Тридцать восьмая весна украшала её плавной женственностью и поразительным сходством с актрисой Татьяной Дорониной. Лидия казалась вполне счастливой. Они с супругом работали на оборонном предприятии, имели достойную зарплату и собственную квартиру. Что ещё нужно женщине? Дети. Дети были. У Лидии сын. У супруга Владимира - дочь. Однажды друзья познакомили одиноких родителей и с тех пор они жили вместе.

   Родилась Лидия в маленьком шахтёрском городке перед войной. Отец погиб на фронте. Мать осталась с двумя детьми, жили в землянке, беднота... Девчушка дружила с мальчишками и обносила соседские сады так стремительно, что мама не успевала принимать жалобы. "Лидка, пакость така!" -  бежала мать вдогонку с хворостиной, но чёрта в юбке, как говорила бабушка Васса, таким хлыстиком не напугаешь. После войны посватался к матери солдат, домой возвращался, да влюбился. Митей звали. Рядом с землянкой дом вырос, у Лиды ещё один братик появился. К шестнадцати годам, когда девичья краса стала смывать с неё мальчишество, а русая коса, перекинутая через плечо, опустилась ниже талии, Лидочка впервые влюбилась. Девушка даже осознать не успела, с чего так затрепетало сердце, опалило горячим дыханием, да так, что голова кругом... Отслужив армию, паренёк, потерявший во время войны родителей, приехал в Лидочкин городок. Сюда переехала одна из его сестёр, которая и пригласила брата, в надежде найти для него работу. Виктор увидел Лиду на танцах и больше никого с той минуты не замечал. Она помнила, как смутилась. Как огнём опалило ей щеки. Как его руки бережно поддерживали её в танце. И казалось Лиде, что земля уплывает из-под ног.
    Виктору всё было интересно: как она учится, не прогуливает ли занятия. Она стремилась быть для него самой лучшей, чтобы он мог гордиться своей Лидочкой. Девушка и не заметила, куда подевались сады из её жизни. Осталось лишь одно дерево, да и то не плодовое. Старая, раскидистая ива – место свиданий. Виктор рассказывал, что вторая сестра Валентина зовёт его к себе, в другой район. Писала ему, что и работу найдёт, и жену. Только пусть поскорее едет. Он отвечал, что на работу он согласен, а вот женить его не надо, невеста у него уже есть. А работы в Лидочкином городке и в самом деле не было. Витя подрабатывал, жить нахлебником у родни не мог и однажды принял решение. Сестра написала, чтобы он немедленно выезжал – на шахте его ждёт место электрика. Прощание было болезненным. Лидочка плакала, не переставая. На все его уговоры, что он любит её больше жизни и заберёт к себе, как только получит жильё, она лишь мотала головой.
 - Только не вздумай косу обрезать, когда поступишь в техникум, - шептал Витька, целуя на прощание свою любимую.

   Виктор уехал. Лида ждала почтальона, а мама со вздохом, молча, провожала взглядом её опустившиеся плечи. Паренёк приглянулся их семье, но какая-то тревога наполняла материнское сердце. Письмо вернуло Лидочку к жизни. Витя писал, что устроился на работу, живёт в доме сестры и ждёт общежития. Шахтерское местечко, хутора разбросаны друг от друга, но строятся бараки и ему обещают комнату. "Только не забрасывай учебу, - писал он, - я так мечтаю о тебе, моя Анжанерша!" «Анжанершей» называла её мама, после того, как Лидия заявила, что окончив ремесленное, уедет в другой город учиться на инженера-химика. Словечко тут же подхватилось Виктором и с нежностью произносилось им. Были ещё письма, полные любви и ожидания встречи. А потом наступила тишина. Месяц тишины. Два месяца тишины... Год тишины...  Годы тишины. Лида писала, но ответа не было. Словно никогда и не было в её жизни голубоглазого Витьки. Сходила бы к той сестре, у которой останавливался Виктор в её городе, да гордость не позволила. Уже позже узнала, что буквально следом за Виктором та переехала вместе с семьёй в другие края в поисках лучшей жизни.

   Лидия поступила в техникум. Училась с таким упорством, словно это было единственное спасение от смертельной тоски и предательства. "Не зря писала Валентина брату, что женит его, - плакала ночами девушка, - стало быть женила..." Она представляла, как приедет Витька с женой в их городок, а Лидия уже инженер, красивая и гордая идёт им навстречу.
Красный диплом техникума мама, не обученная грамоте, прижимала к груди:
  - Моя дочь анжанерша! - сияла она и не замечала, как Лидочка заворачивается в себя от этого слова. 
   После учёбы Лидочка домой не вернулась, по распределению пошла работать на завод. Стремительно, словно вскакивала на подножку поезда, выскочила замуж за самого красивого гармониста. Мама качала головой, мол не тот это человек, не тот.  Не Витя это... Но Лида, топнув ногой, запретила даже имя его вспоминать. Родила сына и... ушла от мужа. Красивый гармонист был нарасхват, но не тот человек для Лиды. Правоту маминых слов она приняла позже. Прошло несколько лет. Работая на заводе, сдружилась с девчатами. У тех мужья. У мужей друг – одинокий отец. Так и познакомили их, одиночек с детьми.
   С Володей было спокойно и надежно. Высокий, красивый, добрый. Его обожали все вокруг, зная какую личную трагедию перенёс молодой мужчина, оставшийся с грудной дочерью на руках и растивший её до четырёх лет один.
 
   Жизнь налаживалась. Но что поделать с сердцем женщины, в котором первая любовь не отболела? Днём Лидочка вся в работе, вечер вся в семье, на мужа не нарадуется: и поможет во всём и заботится. А только полночь полог одеяла накинет, как Витька снится. Да так снится, что сердце от боли заходится. А если и не спится, так всё одно Витька видится. Даже днём мерещится стал.
   Чтобы раз и навсегда покончить с этой болью, она и придумала эту командировку в своё прошлое. Конверт с адресом сестры Виктора, подписанный его рукой всегда хранился в её шкатулке и однажды, соврав мужу о том, что её посылают по работе в рабочий посёлок, она и села в тот самый автобус.

   Автобус остановился. Пассажиры высыпались и растворились на незнакомых улочках. Лидия вышла из автобуса последней и немного пройдя, спросила у бабушки, выглядывающей из-за калитки, как пройти на ул.Чапаева и назвала номер дома. Бабуля махнула рукой, указывая направление:
  - Гляди по правой стороне, тут недалече.
  Сначала Лидочка шла уверенно, но потом лодочки стали заплетаться. Сорвав косынку с головы, она промокнула ею бусинкам пота, выступившим на лбу. Нет, так не пойдёт! Достала пудреницу, нервно провела пуховкой по лицу. "Я лишь попрошу Валю показать его дом и посмотрю со стороны," - твердила она, с каждым шагом приближаясь к дому сестры Виктора. Она не могла объяснить себе, откуда была такая уверенность, что Виктор живёт в этом же посёлке. Он ведь мог и переехать. Просто она слышала своё сердце, а то стучало: тут он, тут...  Калитка открылась легко, лай привязанной собаки известил о гостье. На пороге дома появилась полноватая женщина в ярком переднике. Взглянув на незнакомку, женщина доброжелательно кивнула:
 -  Доброго денька...
 -  Здравствуйте, Валя, - от волнения женщина не слышала собственного голоса, - меня зовут Лидия.

   Конверт из рук женщины коснулся ладоней хозяйки.
 
 - Я приехала издалека, повидать Виктора. Мне ничего не нужно, и ему говорить не стоит. Только покажите мне, где он живёт. Я посмотрю тихонько и уеду, в 19.30 последний рейс. Я успею.
   Валентина поднесла конверт к глазам, вздрогнула. Конверт задрожал в её руках. Вглядываясь в лицо незнакомки, прижала конверт к груди, а затем к губам, поцеловав знакомый почерк, слегка потускневший, но такой родной.
  - Лидочка? Та самая? Ах, милая, теперь признала. Ты стала ещё красивее, мы ведь и фотокарточку твою храним, ты на актрису похожа была.
   Такого ответа Лидия никак не ожидала, фото хранят? Да она чуть себя не похоронила! Молнии сверкнули в глазах, не оставив от волнения и следа. 
   Валентина прижала ладонь к груди так, словно хотела успокоить своё сердце. Не устояв против молний, опустила глаза и тихо сказала:
  - Да, Лидочка, конечно. Я отведу тебя. Подожди минутку.
   Вышла она, сняв передник и держа в руках небольшой сверток.
  - Ну, пойдём милая. Пойдём...
   Шли молча. Валентина впереди, Лидия чуть позади. Прошли улицу, свернули на другую. Дома закончились. Вышли за околицу, прошли вдоль поля. Показался пригорок и перед глазами Лидии открылось кладбище. Валя шла молча, обходя кресты и оградки, пока не подошла к ухоженной могиле с деревянным крестом, выкрашенному в голубой цвет. К кресту была прикреплена фотография.
  - Вот, Лидочка и дом Витеньки...

   Валя развернула сверток и положила пирожки на столик при могилке.

   Слёз вначале не было, было оцепенение. Ноги стали ватными. Лидочка медленно, как во сне, опускалась на колени перед могилой. Затем обняла холмик и закричала... От её крика взмыла в небо стая воронья. Потревоженное птичьей стаей небо эхом разносило:
   - Витееенькааа....

  Валя гладила женщину по спине, плакала и причитала:
   - Прости меня, Лидочка, не смогла я тебе всей правды написать.
   И вот тогда полились слёзы. Горькие бабьи слёзы.

   Не отпустила её Валя от себя в тот вечер. Из поселкового совета позвонили Лидии домой и предупредили, что задерживается на один день. Всю ночь сидели они и говорили, говорили... Витя погиб в шахте через три месяца, как устроился на работу. Несчастный случай, током убило. Валентина, перебирая его вещи, не раз перечитывала письма его невесты, получала их на его имя и складывала. Фотография Лидочки хранилась в семейном альбоме вместе с фото Виктора, так и вставлены были рядышком в продолговатые прорези.
  - Я ведь как думала - ты молоденькая, как весть о его смерти примешь? Решила, время сотрет из твоей памяти первую любовь, замуж выйдешь, деток нарожаешь... Кто бы мог подумать, что жить с такой болью будешь. Прости меня, Лидочка!

   Утром они ещё раз сходили к Виктору. Валя взяла тяпку, нарезали цветов. Вместе подправили могилу и сестра Виктора тактично отошла в сторонку, присев на лавочке у соседского холмика. Не хотелось ей мешать этим двоим. Лидия опустилась на колени. Солнце поднялось высоко и спрятало за тучи обжигающие лучи: куда уж тут ещё обжигать. Дата смерти под фотографией совпала с приездом женщины через двадцать лет. Никто не слышал, о чём шептались души, встретившись.
   Валентина, провожая Лидию, собрала целую сумку гостинцев для детишек. Записала новый адрес гостьи и домашний телефон. Обнявшись, они пообещали друг-другу писать. Автобус призывно зафырчал и в последнюю минуту Лидия, сняв с головы косынку, протянула  Валентине. Та прижала её к мокрым от слёз глазам.
   За окном проплывали уже знакомые терриконы. Женщина ни разу не достала зеркальце из сумки и не посмотрела на часы. Виктора не было. И в то же время он был! Вот он бежит, догоняя автобус и что-то кричит ей. Вот он расплющился губами и носом по стеклу и строит ей смешные рожицы, чтобы она не плакала... Она слышала его голос:
  - Ну всё, моя милая Анжанерша, больше не плач. И будь счастлива...
 

  - Мамочка! Какая вкусная у тебя командировка, - дочь, помогая разбирать сумку, одновременно кусала пирожок и яблоко. Разглядывая баночку с вареньем из раек, удивленно спрашивала:
 - Это что за ягода большая, а?
 - Потом расскажу, устала очень. Ты отцу-то с братом пирожков оставь, обжорка.
   Это возвращение в прошлое изменило Лидию. Внешне она оставалась такой же красивой, похожей на артистку. А вот для мужа стала совершенно иной.
  - Ты красивее Дорониной, - говорил он. И почему-то стал звать Лидунчик...
  Витьку послушалась: быть счастливой или мудрости женской хватило, только перестало сердце вскакивать по ночам и стучаться в виски. Заботы о детях, муже, родных хватало вполне женскому сердцу. А та, которую она столько лет винила в разлуке с любимым, стала близкой. Письма, посылки и звонки соединяли их до самой смерти Валентины...